Родной

Томный хрип на ухо, который разносит миллионы мурашек по гусиной коже, будоража каждый уголок моей души. Темноволосый целует шею, оставляя на ней мокрые следы, а я не сдерживаясь, стону, сжимая потными ладонями чужие плечи, всё ещё продолжая цепляться за каплю самообладания. — Не кончай, — довольным тоном, упираясь ладонями о спинку кровати, и все также не сбавляя темпа. — Ильсу, слышишь? — требует точного ответа, легонько стискивая ладонями щеки, призывая смотреть в серебристые глаза. На вопрос Тэ я только улыбаюсь, касаясь его губ своими. Горячая смазка растекается по внутренней стороне бедра, моментально впитываясь в белую простынь, которая приятно холодит разгоряченное тело. Закрываю глаза, притягивая парня ближе. Мне катастрофически сильно нужно чувствовать его полностью: каждой частичкой души и сердца, каждым миллиметром кожи к коже, утопая и захлебываясь. Потому что я должна вытеснить из себя его, вновь возвращаясь к привычной жизни, где мое сердце не выпрыгивает от одного только взгляда карих глаз. — Хочу быть сверху, — прерывисто, ловя ртом воздух, который так активно из меня выбивает парень, стискивая кожу ног массивными ладонями. Ким всегда любил когда я шла на такое. Обожал, когда сжимала его руки в приятной агонии, ища поддержки и ласки. Сейчас он постепенно сбавляет темп и довольно ухмыляется, перехватывая мои бедра. Секунда, и теперь парень лежит на спине, облизывая пересохшие губы, и все ещё не сводит с меня светлых глаз, глубоко дыша. Я сглатываю вязкую слюну, проводя тонкими пальцами по члену и почти теряю сознание, когда чувствую приятное наполнение внутри, которое сама же и контролирую. — Ты прекрасна, — кладу ладонь на чужую грудь за которой так громко и часто бьется сердце. На слова парня я улыбаюсь, активнее двигая тазом. — Не кончай, Ильсу. — и я, чёрт возьми, помню об этом. Но не могу, потому что перед глазами уже начинают мелькать мелкие искры, заволакивая и поглощая. Пара грубых толчков и я громко стону, утыкаясь лбом во влажную шею Тэхёна, который шумно выдыхает, касаясь ртом виска. Парень сжимает талию, продолжая вдалбливаться в мое тело, а через время слуха касается низкий, едва слышный стон, который вызывает мурашки и внутренние спазмы, удовлетворяя и туманя разум до бликов. Тяжело дышим, всё ещё не меняя положения. Говорят, что утренний секс бодрит и заряжает энергией на весь день. Возможно, но не с Ким Тэхëном. Этот парень может только лишить всех возможных сил, оставляя после себя сладкую нéгу, которая растекается по телу, подобно теплому меду, расслабляя и дразня. Перед глазами пелена, а сердце больно стучит о ребра, норовя выскочить и разбиться, не найдя должной опоры. Опираюсь ладонями о чужие плечи, чувствуя, как сильно они дрожат. — Устала? — приятный бас, который ласкает слух. Я киваю, смущенно улыбаясь, и получаю мягкую улыбку в ответ. На смуглой коже виднеются длинные полосы от моих ногтей, которые скоро, наверняка, будут саднить, а шея покрыта лиловыми кровоподтеками, привлекая взор. В такие моменты я попросту себя не контролирую, поэтому оставаться в здравом уме, когда все органы и чувства словно заново перерождаются от чужих касаний и губ — невыносимо. Парень довольно улыбается, продолжая гладить нежную кожу под коленкой. Я обожала, когда он так делал, лишая меня всех возможных вариантов спасения. Тэ всегда знал о моем внутреннем состоянии. Не знаю, как у него это получалось, но мне, человеку, который привык скрывать всё свои чувства и переживания внутри — это было в новинку. Стоило Киму только заглянуть в мои глаза, как он сразу ловил мое настроение, подмечая. Вот и пару дней назад, забирая меня после пар в университете, как и обещал, он сразу понял, что что-то произошло. Глупо было скрывать от него факт того, что Пак теперь будет маячить перед глазами каждый будний день, деля со мной практически все пары. Я рассказала Тэхёну всё, упустив только момент того, что моё сердце непроизвольно громко билось, когда я чувствовала его запах и слышала тихий хриплый голос, которым он пытался говорить, чтобы не разозлить преподавателя Кима. На мою новость о восстановлении блондина, парень только как-то странно хмыкнул, почти сразу же переводя тему. Я знала о их неприязни, но почему-то всё равно была уверена в том, что Тэхён знал и о приезде Чимина, и о возвращении его на учёбу. Суëн не умеет держать что-то в секрете, это я поняла, даже будучи знакома с ней заочно. И вряд ли она упустила бы возможность поделиться такой новостью с братом. Взгляд невольно падает на циферблат часов, которые уж слишком удачно стоят к нам под нужным углом, ударяя в глаза ярким светом. 07:49 — Твою мать! — от всей легкости, которая так приятно окутывала мышцы, не осталось и следа. Я вскакиваю с удивленного парня, цепляясь ногой за край кровати. — Мы опаздываем уже, Тэ. Стаскиваю с брюнета одеяло, укрывая им голое тело, и стараюсь вытеснить из головы все неприличные мысли о таком Ким Тэхëне. Достаю из шкафа чёрные классические шорты, бежевую водолазку, капронки и комплект чистого белья, моментально скрываясь за дверью ванной, и полностью игнорирую предложение Кима о том, чтобы принять душ вместе.

***

Университетский двор, посреди которого стоит огромный фонтан, практически пуст, и я вновь ругаюсь, проверяя время на телефоне. — Мы успели, перестань уже так бежать. — брюнет мягко касается своей массивной ладонью моего запястья, легонько сжимая. Это его действие, наверное, должно было меня успокоить или расслабить, но я только сильнее злюсь, закусывая внутреннюю сторону щеки. Парень растягивает губы в своей квадратной улыбке, которая делает его лицо по-милому детским, и щурит глаза от утреннего солнца. — Я хочу тебя убить, ясно? — без шуток. Только вот, по всей видимости, мои слова только раззадоривают Кима, поджигая внутри фитиль. Гладит большим пальцем нежную кожу, вызывая легкие мурашки. Солнечные блики красиво отражаются в его серо-голубых линзах и я вновь задумываюсь о том, каким бы оттенком отдавал его настоящий цвет. — Убьешь меня после пар, ладно? Думаю, что сейчас тебе немного некогда, заяц. — заправляет мешающую прядь волос за ухо, касаясь щеки. Потихоньку, но всё это пылающее раздражение сходит на нет. И сейчас я уже сама непроизвольно жмусь к руке брюнета, кусая губы, покрытые вишневым блеском. В фойе корпуса прохладно, от чего я немного вздрагиваю, поправляя ремешок на чёрной кожаной сумке. Нужная нам аудитория находилась на четвёртом этаже, и я вновь мысленно проклинаю брюнета за то, что мы были на долбанном волоске от того, чтобы быть съеденными деканом Ан, с которой у нас была первая пара. Буквально залетаю в аудиторию, едва не сбивая с ног низенькую одногруппницу, которая сейчас смотрит на меня сквозь толстые линзы очков, потирая ушибленный лоб. — Извини, пожалуйста. — кланяюсь, стараясь выдавить из себя улыбку. Трачу ещё несколько секунд на то, чтобы убедиться в целостности Гаëн, слыша сзади издевательские смешки и комментарии о моей невдалости. Наверное, это одна из моих самых дурацких черт в характере — безумное переживание за других. Не знаю откуда это, но Тэхён много раз говорил о том, что вся эта моя доброжелательность ни к чему хорошему не приведет. И, возможно, когда-нибудь я это все-таки пойму и усвою, выбивая толстым шрифтом где-то на сердце. Сажусь на привычное место у окна, доставая из сумки ежедневник и блочную тетрадь, которую любила подкреплять ручкой. У парня же с этим все было гораздо проще, потому что в его портфеле была только одна тетрадка, которую он предпочитал использовать для всех предметов, изредка подкладывая в неё новые листы. — Ты же помнишь о завтрашнем вечере? — окидывает взглядом аудиторию, возвращаясь ко мне. Я легонько улыбаюсь, следя за размеренными движениями парня. Он смахивает длинную челку, которая постоянно лезет в глаза, облизывает сухие губы и от этих действий внутри меня завязывается тугой узел, требующий чужих касаний и ласк. — Помню, не переживай. — потому что обвела этот день в ежедневнике несколькими слоями грифеля, ломая карандаш. Вечер пятницы, который я планировала провести дома в компании молодого человека, пал крахом, когда парень сообщил о том, что его семья устраивает ужин на котором, собственно, ждут и меня. Я была знакома с родителями Тэ, но на подобного рода мероприятии буду впервые. Не буду врать о том, что не волнуюсь. Не знаю, с чем именно это связано, потому что господин и госпожа Ким очень приятные люди, которые относятся ко мне исключительно положительно, постоянно радуясь за сына. По всей видимости, даже мой такой краткий ответ удовлетворил темноволосого, потому что теперь на его лице вновь появляется та самая улыбка, которая заставляет подкашиваться ноги. — Вот и умница, — касается губами моих, кусая нижнюю. Отстраняется также быстро, как и припадает, стирая блеск тыльной стороной ладони. Мне не по себе. Как-то уж слишком часто бьется сердце, а вечно бледные щеки горят адским пламенем, обжигая до боли. И я знаю эти предвестники. Не могу отрицать тот факт что сейчас я не высматриваю Чимина в дверном проёме, ожидая его появления. Каждую чертову секунду я стараюсь абстрагироваться от этого, чтобы кровавый мешочек не разбивался о ребра, отравляя внутренности кислотным ядом. Только проблема в том, что все мои попытки абсолютно напрасны, потому что как только светлая макушка парня появляется на горизонте, я невольно сжимаю колени вместе, наверное, защищаясь. Одаривает улыбкой одногруппников, окидывая игривым взглядом присутствующих. Медленной походкой движется по рядам, проводя пальцами по блондинистым волосам. Ловлю себя на мысли о том, что даже сейчас, кажется, я пялюсь на него как на что-то нереальное. То самое, что было только в моих фантазиях, в которые я так любила зарываться по ночам. Красивый Пак Чимин выглядит до дури привлекательным в своих чёрных джинсах, которые обтягивают его сильные бедра, и такого же цвета футболке, поверх которой накинута кожанка. Раньше я безумно любила носить его вещи, находя в этом что-то интимное. То, что не мог разделить кто-то другой. И сейчас я невольно прокручиваю в памяти ощущение его запаха на собственной коже, который дурманит круче самых тяжелых наркотиков или крепкого алкоголя. Рядом со мной шумно отодвигается стул, привлекая общее внимание, а после на него приземляется довольный Пак, ухмыляясь не мне. Всё происходит как в чертовой замедленной съемке и я буквально ощущаю кожей это напряжение между нами, которое можно потрогать кончиками пальцев. Чувствую себя полностью безоружной, так сильно на меня влияет Пак. Мне до безобразия сильно хочется выплеснуть на него всю ту боль, которую мне пришлось из-за него пережить, но желание броситься к нему в объятия, вдыхая любимый запах, и касаясь губами шеи, только сжимает мое горло, обрывая кислород. — Привет, — достает из портфеля принадлежности, бесцеремонно скидывая его на пол. Сглатываю вязкую слюну, всё ещё не в силах отвести взгляда. Он просто издевается, чёрт возьми. Просто «привет», просто сел рядом. И, конечно же, ему просто плевать на то, что мое сердце каждый раз меняется полюсами, подпрыгивает и разбивается в дребезги. И всё только из-за него. — Другого места не нашёл? — голос Тэ непривычно грубый, и кажется, стал ещё ниже. Ненавижу этот день. И Пак Чимина, который перевернул мою жизнь, тоже. Чужие взгляды противно окутывают нашу компанию, а тихие перешептывания раздражают. Я про себя считаю до десяти, мысленно подбирая правильные слова. Наши отношения с Чимином начались на первом курсе, поэтому в университете все прекрасно знали и о нашем настоящем статусе, наверняка, захлебываясь ядовитой пеной при обсуждении. — Нравится здесь. Проблемы? — ядовито-хрипло. Совсем не в стиле того Чимина, который был раньше. — Ты и есть долбанная проблема, Пак. Убирайся отсюда, — хмурюсь, окидывая взглядом одногруппников. От моего взора некоторые из них потупили свои взгляды в тетради, другие же начали смотреть с ещё бóльшим интересом, ожидая моих дальнейших действий. Я была, как в гребаной дораме с абсолютно идиотским сюжетом. И я ненавидела подобные драмы. — А сам-то съебаться не хочешь? — бам. Что-то слишком громко взорвалось внутри меня, пачкая органы яркой краской. Перевожу взгляд на Чимина, который убийственно смотрит на Тэ, стреляя в него ядовитыми кинжалами, целясь прямо в грудь. Не узнаю. Совершенно и полностью. Изменился не только внешне, но и внутренне. И, кажется, в последнем даже больше. Где, черт возьми, тот парень, который так звонко смеялся, целуя меня в шею. Где тот, который вытаскивал кусочки клубники из йогурта, потому что я их не любила. Где Чимин, который заставлял мое сердце трепетать от одного только мимолетного взгляда и робкого касания? Исчез Ответ пришёл сам с собой, разгоняя горячую кровь по венам. Перестать жить прошлым и, наконец-то, принять жестокую реальность — то, что я давно уже должна была сделать. Тот Пак Чимин исчез давно. Бросил, разорвал душу, уничтожил. Забудь, Ильсу. Живи настоящим. — Давай пересядем? — шепотом, касаясь чужой ладони. И на тот момент мне это казалось единственным выходом, где не будет жертв. Тэхён переводит свой взгляд на меня, пару раз моргая. Хмурится, и я вижу, как его глаза становятся леденее на несколько оттенков. — Пусть он проваливает, Ильсу. — Послушай свою девочку. Пересядь, Ви. — этот издевательский тон, который неприятно колит сердце. Чувство такое, будто я нахожусь между двух огней. И я не могу выбрать, какой из них меня обожжёт меньше. — Я бы её послушал, — дополняет, срывая все замки. Хочется абстрагироваться. Забыться, уйти, убежать, улететь. Только бы не здесь. Только бы не с ним. Я выдыхаю горячий воздух, все еще стараясь игнорировать мурашки от чужого голоса, которые липкими лапками цепляются за мою кожу. У меня нет выхода и нет помощи. — Тогда пересядь, — сглатываю вязкую слюну, чувствуя, как бьется сердце где-то в глотке, отдавая неприятным чувством. Я боюсь посмотреть в карие глаза, которые потопят меня в одно мгновение, лишая всех шансов на возможное спасение. Чимин губит меня, убивает и калечит. Слышу легкий смешок рядом, который только раздражает, добавляя масла в мой костер. Разве это я сейчас должна уступить? Разве я должна защищаться в одиночку против того, кто так безобразно играется моими эмоциями, небрежно подкидывая кровавый мешочек в ладонях? Чимин не имел права ничего говорить, как и не имел права вновь появляться здесь, снова будоража меня. И сейчас, вот так бессовестно смотреть на меня из-под ресниц, играя желваками, он тоже не может. — Хочешь, чтобы я пересел? — словно не чувствует моих импульсов, от которых дрожит все тело. — Пожалуйста, — умоляю, сделай так, как я прошу. Смотрит темными глазами в мои, игнорируя очередную реплику Кима. Резко подрывается с места, от чего я невольно вздрагиваю, сжимая потными ладонями край парты. Злится. Но разве имеет право? Имеет, — разносится где-то на подкорках мозга, больно пульсируя. И я прекрасно знаю это чувство. Размашистым шагом покидает аудиторию, едва не сбив на выходе декана Ан, которая от неожиданности роняет огромную кучу папок на пол, из которых вываливаются несколько рукописных листов. И сейчас мне впервые плевать на то, что происходит вокруг. Потому что я не здесь. Возможно, где-то близко, но не тут. — Этот придурок слишком раздражает меня, — откидывается на спинку стула, щелкая колпачком ручки. От этих слов брюнета, внутри меня что-то ярко загорается и моментально потухает, оставляя только горький пепел, который больно оседает на альвеолах. — Он ведь не сделал ничего, Тэхён. — не узнаю своего голоса. Всю энергию, которая так обильно плескалась внутри ещё пару часов назад, словно выкачали, заменяя её тонной неподвижной усталости. — Ты серьёзно? — слышу, как он злится. Но у меня нет сил сглаживать все острые углы между нами, потому что надоело. — Он просто сел рядом. Это так ужасно? — смотрю на парня в упор, ища ответы в ледяных глаза, которые, кажется покрыты корочкой тонкого льда. Жутко от того, что я не могу прочитать в них настоящие чувства Тэхёна, потому что он слишком умело маскировал их, пряча даже от меня, в тот момент, когда я была для него открытой книгой. — Я не хочу, чтобы он садился с тобой. Его вообще не должно быть рядом, Ильсу. — часто дышит, сжимая руками предмет канцелярии. В аудитории все еще шумно, но даже так я отчетливо слышу, как громко бьется его сердце — отскакивая от позвоночника и припадая к рёбрам. — Забыла, как он поступил с тобой? Считаешь, что он может просто припереться, будто ничего не было, и начать дружить? — закидывает словами, надавливая на височные кости. Я взрываюсь внутри, закипая и сгорая. Никто не может вот так говорить о нас, пусть этого больше и нет. — Думаю, что из вас двоих придурок только один. И это не Чимин, — поднимаюсь с места, закидывая вещи в сумку, и полностью игнорирую попытки Тэхёна сделать ситуацию менее катастрофической, чем она есть сейчас. Потому что хуже уже быть не может. И, к сожалению, поняла я это только сейчас. Когда мое сердце предательски обливается кровавыми слезами, все еще помня чужой взгляд, который разрывал печати на стальных дверях, врываясь и исцеляя. Кажется, я скучала сильнее, чем могла себе представить. Потому что сейчас, вместо того, чтобы сидеть на важной лекции рядом со своим парнем, я почти срываюсь на бег, поддаваясь. Цепляюсь, хватаюсь и не отпускаю. Потому что не могу, потому что тосковала. Резкий рывок, боль и горячие губы, которые мягко целуют мои. Чужие ладони касаются лица, поглаживая и прижимая ближе, а я теряюсь от этих ощущений, чуть ли не рыдая от чувств, которые вызывает внутри Пак. Они все еще живы, все еще настоящие. Чимин целует развязно, пошло и слишком приятно. Так, что от этих поцелуев сносит крышу, разрушая все мосты дозволенного. Сильнее припечатывает к стенке, довольно ухмыляясь сквозь поцелуй на мои действия. Я зарываюсь пальцами в его волосы, притягивая блондина за шею ближе, потому что все еще хочу утонуть.. Захлебнуться.. — Я скучал, крох. Умереть..