Красивый

«Как красиво», — подумал он, рухнув на занесенную снегом скамейку. Снег приятно скрипнул под его телом, и в ночном парке воцарилась ледяная тишина. Он застывал в этом сугробе, не чувствуя холода, страха, да и боль отступила. Все вокруг было покрыто толстым белым одеялом и мерцало бриллиантовой крошкой. «Хорошо бы умереть так, здесь, просто замерзнуть, не сейчас, конечно, но когда-нибудь потом», — подумал он, любуясь этим сказочным миром, сотканным, словно из серебра и сливочного мороженого. — Фредди! — услышав вдалеке крик, он вздрогнул. Ну, конечно. Он оставил цепочку следов на снегу, разумеется, его выследили, как кролика. «Нужно уходить, куда-нибудь, куда угодно, но подальше». — Он попытался выбраться, но выругавшись, рухнул обратно. Силы, кажется, покинули его. Пробежка ночью по улице Монтрё далась слишком тяжело, сожрав те немногие ресурсы, которыми он располагал. Все ближе раздавался скрип снега под ногами, густой и плотный. — Фредди, Фредди! — Брайан, запыхавшийся и растрепанный, рухнул перед ним на колени и суетливо принялся сметать снежинки с его живота, груди, ног. В ночном воздухе повисли облака сверкающей белой пыли. «Теперь вот это — мой кокаин», — подумал Меркьюри. — Что ты творишь? Решил замерзнуть тут? Ты представляешь себе свой некролог? — Брайан прилагал какие-то неестественные усилия, чтобы казаться веселым, но звучало паршиво. — Каждый день представляю, Мэгги, — протянул Фредди мрачно. — Фредди Меркьюри замерз на скамейке в парке, как бездомный! — Не худший из вариантов. — Фредди равнодушно пожал худыми плечами. — Пойдем домой. Пойдем обратно. — Руки Брайана, навязчивые, как собственные мысли, были везде. Они отряхивали снег, закутывали поплотней в пальто и трогали тонкие смуглые пальцы, замерзшие без перчаток. — Домой. Пойдем, пойдем Фредди. — Взгляд Брайана — цепкий, и сам он говорит нарочито ласково, словно с идиотом, и это выводит из себя. — Нет, не хочу! — Фредди попытался вырвать руки из заботливых, как наручники, пальцев, но понял, что это невозможно. Ладони на его запястьях чувствовались железными тисками. Ему стало страшно. — Нет-нет, не пойду, — пугливо зашептал он, теряя волю и чувствуя, как взлетает вверх. Брайан поставил его на ноги без малейших усилий и, бормоча что-то ласковое и безумно раздражающее, повел его за руку, словно крохотного козленка на поводке. Любая попытка вырваться выглядела жалко, и он шел следом, как невесомая тень. Сил убежать не было. Ноги вязли в снегу, который, кажется, набился в ботинки. Сначала подступило чувство холода, а следом и отчаянья. Мэй нечаянно дал понять, что прежнего Фредди, сильного и ловкого, с мышцами, словно сплетения молодых виноградных лоз, — больше нет. Теперь он — тонкая и ломкая фигурка изо льда. — Домой, я тебя согрею. Пойдем быстрее, детка. — Это «детка» больно резануло Фредди слух. Он упрямо дернулся, пытаясь освободиться из захвата и рухнул в снег. — Я не пойду, — как-то жалко по-детски протянул он, упираясь ногами в снег. Брайан остановился. Он повернулся к упрямцу, выпрямляясь во весь свой рост. Сидевший в его тени Фредди молча смотрел, как сверкают в темных кудрях крохотные кристаллы. — Ты готов замерзнуть насмерть из чистого упрямства? — Брайан выдохнул в морозный воздух облако пара. Из его голоса пропали интонации наседки, но лучше не стало. — Я не ребенок, — угрюмо буркнул Фредди. — Ошибаешься. — Голос Мэя сухо звякнул на морозе, однако тут же смягчился. Брайан плавно опустился на корточки, от чего полы его черного пальто расстелились по синеватому в ночи снегу, словно крылья. — Прости, я не хотел тебя напугать, Фредди. Прости, пожалуйста, давай вернемся. — Длиннопалая рука в перчатке погладила смуглый, покрытый щетиной подбородок. На лице Меркьюри отразились испуг и растерянность. Он отвернул лицо от этой ненужной сейчас ласки. — Пойдем малыш, пойдем в тепло. — Брайан, большой и ласковый, осторожно, словно боясь вспугнуть, приблизился, обнимая дрожащую тонкую фигурку, и приникая холодной щекой к чужой шее. Озябший и обессилевший Меркьюри устало закинул голову вверх. Лицо было окутано ледяным шелком волос Брайана. Ему казалось, что он тонет в них, и они вот-вот покроют собой его всего с головой, как волны, скрывая вид на звездное зимнее небо. Пока этого не случилось, он широко распахнул глаза, словно стараясь насытить их видом сверкающих в темной воде наверху кристаллов, и замер. Стало немного теплей. Тела он не чувствовал, словно был бесплотным духом, готовым полететь к этим сверкающим далеким мирам и, как ему показалось, сами звезды будто резко приблизились к нему. Брайан, обняв его осторожно и крепко, словно самую большую и хрупкую драгоценность, поднял вверх и поставил на ноги. — Можешь идти, малыш? — шепнули теплые губы в маленькое покрасневшее ухо. — Я не настолько беспомощен, — прошипел в ответ Меркьюри. — Хорошо. — Брайан спокойно взял слабую, но упрямую руку и потянул легкого Фредди за собой. Они шли вдвоем по пустой ночной улице, крахмально скрипя свежим снегом под ногами. Фредди, упрямясь, не желал идти по дорожке, протоптанной идущей впереди высокой фигурой. Он шел чуть с боку, увязая в сверкающей снежной массе, время от времени спотыкаясь и принимая неестественные усилия, чтобы не упасть. Ему казалось, что если Брайан возьмет его на руки и потащит на себе, то он тут же погибнет от стыда. К счастью, скоро они подошли к набережной. Утиный домик скромно возвышался на самом краю огромного, черного, как нефть, озера. Отражения фонарей колебались на поверхности воды, словно живые. Люксовая пятикомнатная вилла, прилегающая к студии, неприветливо смотрела на них темными окнами. Камин погас во время их отсутствия, а поддерживать огонь в этот раз было некому. Брайан почти втащил слабо упирающегося Фредди в полутемную гостиную. Дрова были под рукой, разжечь угасающий камин было делом нескольких минут, но Брайан панически боялся выпустить тонкое запястье из рук, боялся, что Фредди снова попытается убежать. Не отпуская свою легкую добычу, Мэй подошел к камину, укладывая белый листок на середину топки и бросая сверху пару небольших поленьев. Он поджег бумагу и, убедившись, что тяга есть и первые робкие язычки пламени потянулись вверх, обернулся назад. Фредди безвольной куклой сидел на ковре позади него и смотрел на пламя в камине. На неподвижном лице, казалось, жили только антрацитовые глаза, сверкающие и огромные из-за общей худобы. Позволив себе расслабиться, Мэй отпустил сухую ладонь и, наспех сбросив пальто и перчатки, помчался на кухню в поисках чего-нибудь горячего или горячительного. Оставшийся глинтвейн пришелся как нельзя кстати, и вскоре Брайан вернулся в гостиную с парой дымящихся кружек, источавших аромат вина, апельсинов и пряностей. Фредди, совсем крохотный в огромной комнате, сидел все в той же позе, глупо глядя в огонь, словно загипнотизированный кролик. Он вздрогнул, когда большая ладонь легла ему на плечо. — Давай помогу раздеться. — Брайан заботливо и неотвратимо потянул его вверх, быстро расстегивая пуговицы и снимая одежду слой за слоем, словно чистил капустку. Пальто, шарф, жилет — чем дальше — тем больше Фредди овладевала паника. «Если он увидит меня без рубашки, то я закричу», — тоскливо подумал он. Тонкие пальцы Мэя аккуратно взялись за верхнюю пуговку на вороте. — Нет! — голос Фредди сорвался на визг — пальцы Брайана, невзначай коснувшиеся обнаженной шеи, показались ему острыми клыками, но он попытался взять себя в руки. — Пожалуйста, не трогай, — попросил он, пряча страх поглубже, стараясь достучаться до собеседника. Глаза Брайана стеклянно смотрели вниз, на дне их, словно экспонаты в витрине, застыли твердые и тяжелые, как гранит, любовь и забота. — Ты весь дрожишь, Фредди, пальто промокло, жилет твой, рубашка шелковая, дурацкая — ее надо снять. — Упрямый тихий голос, сильные пальцы на лацканах и страх, повисший в огромной гостиной. — Не надо, пожалуйста, — прошептал Фредди, хватаясь за запястья и почти задыхаясь от паники и отчаянья. Пальцы Брайана поспешно расстегнули несколько верхних пуговиц и рванули края в стороны, обнажая худощавую, покрытую тонкой черной шерстью грудь. — Чертов псих! Отпусти меня! — невероятным усилием Меркьюри вывернулся из цепких рук и рухнул на пол, судорожно кутаясь в холодную рубашку. — Ты сходишь с ума. — Голос Брайана был пугающе спокоен и убедителен. Встав на колени, он принялся ловить мокрые ноги, намереваясь стащить с Меркьюри холодные ботинки и влажные брюки, даже если тот решит вызвать полицию. Раздался крик. Резкий и отвратительный — он резанул уши. Брайан вздрогнул, но тут же придя в себя, продолжил упрямо стаскивать одежду. С Фредди сделалась истерика. Он закричал, выгибаясь на ковре словно в припадке. — Стой, не вырывайся, — сбивчиво просил Мэй, хватая за тонкие предплечья и почти наваливаясь сверху. В ответ раздался новый нечеловеческий вопль, словно визг циркулярной пилы. — Ты пугаешь меня, зайка! — Брайан почти крикнул это в маленькое ухо, перед тем, как получил удар лбом по губам. Меркьюри не целился, он просто бился на полу, как подстреленный зверек, придавленный ставшим таким сильным теперь Брайаном. Мэй почувствовал вкус крови из разбитой губы. Глубоко вздохнув, он распахнул чертову рубашку и сдернул ее с худых, таких бледных сейчас плеч. Фредди овладело отчаянье. Он свернулся в клубок на полу, словно хотел сам спрятаться внутрь себя. — Ты как ежик сейчас, Фредди. — Брайан ласково провел большой ладонью по спине. Под гладкой кожей чувствовались плотные ребра. — Похудел… — произнес Брайан тихо, осторожно, кончиками пальцев, касаясь выступающих позвонков. Фредди заплакал. — Тише-тише. — Голос Мэя звучал материнским усталым шепотом. Руками он упорно лез внутрь маленького клубка перед собой, расстегивая пряжку ремня и аккуратно стягивая брюки. Фредди отчаянно дернулся. — Отпусти! — Это был не голос человека, а низкий жалобный вой. Мэй вздрогнул и схватил хрупкое птичье тело в руки. — Все хорошо, малыш, все хорошо… — шептал он в покрасневшие уши, подгребая Фредди ближе. Изящный и хрупкий, он легко поместился на руках. — Ты стал большой, или я стал маленький? — Фредди нервно захихикал сквозь плач. Брайан вздрогнул, пугаясь и крепче сжимая его в руках. Меркьюри мелко дрожал, пытаясь успокоиться. То, что Брайан укачивал его, словно ребенка, немного помогало. — Ты стал безумен, — еле слышно просипел Фредди, с трудом шевеля онемевшими от страха и холода губами, но Брайан его не услышал. — Ты замерз. Ты совсем замерз. Я согрею, согрею… — на одной жутковатой, монотонной ноте все твердил и твердил он, баюкая Меркьюри в своих руках, словно беспокойного ребенка. Интенсивно растирал ладонями выступающие косточки плеч и худую бледную спину, обжигал дыханием. Фредди вздрогнул почувствовав, как его целуют в висок. — Брайан… — Помолчи, я согрею тебя, — шепнули губы обжигая кожу головы. Горячие руки, с которыми он свыкся, положили его на пол. Брайан отстранился и по коже пробежал холодок, дыбом встали мелкие волоски. «Холодно, как без тебя», — мелькнула в голове внезапная мысль. — Не вырывайся, прошу, мне страшно. — Голос Мэя оставался тихим и спокойным, а пальцы ловко стянули с худых стройных ног брюки и мокрые носки, оставляя Фредди в одних трусах. Брайан замер, словно статуя, глядя на них. — Трусы пощади. — Недовольный и осипший голос Меркьюри нарушил неловкую тишину. — Милую. Пусть идут с богом, — пробормотал Мэй, сдергивая их и поспешно кутая Фредди в теплое одеяло. Стало уютно, тепло и совершенно паршиво на душе. — Я не сошел с ума, Брайан. Это не лекарства и не истерика. — Тон Фреди был совершенно будничным, хоть голос и охрип. Брайан укутал его — такого взрослого и серьезного в одеяло, словно ребенка, и протянул кружку пряного напитка. — Я надеюсь, что это правда, Фредди. Вернее, пусть так, но сегодня я был напуган. — Я тоже. Ты поцеловал меня. — И ты поэтому решил замерзнуть? — Я хотел сбежать. Сейчас понимаю, как глупо вышло — бежать мне тут некуда. — И от чего? Фредди, совсем спокойный, задумался и замер, глядя в кружку винного варева, пытаясь самому себе ответить на этот вопрос. На острых скулах шевелились мягкие щеточки ресниц. Брайан ждал. — Я боялся. — Меня? — Брайан мелко заморгал. В тишине комнаты, перекрывая треск камина, раздался низкий лающий смех. По спине Мэя потекли мурашки, он никогда не слышал, чтобы звонкий Фредди так смеялся. — Вот этого, Мэгги. — Фредди поставил кружку и, отбросив одеяло, выпрямился во весь рост. — Меньше всего я хотел, чтобы ты выдел меня голым, Брайан, чтобы видел меня таким! — Голос его сорвался на крик. Брайан молчал. Он скользил глазами по грациозной фигуре перед собой. Выступающие ключицы, непомерно длинные стройные ноги, тонкая талия. В голове сами собой пронеслись атласный белый костюм, крылья Меркурия, длинные вороные локоны. Фредди был бы похож на себя юного, если б не иллюзия прозрачности, исходившая от хрупкого теперь тела. — Ты красивый, — Брайан произнес это буднично, словно говорил о работе. Он встал и, подняв одеяло, укутал Меркьюри в кокон, крепко прижимая к себе. — Ты красивый и тщеславный, Фредди, — прошептал он в чернявую макушку. — Пошел ты, — Фредди зашипел, как зверь, стараясь вырваться. Мэй поспешно обхватил его поперек тела и сжал. — Ты красивый, красивый. — В голосе Брайана снова прорезались те самые отвратительные нотки заботы об умалишенном. Фредди готов был заплакать от отчаянья. — Брайан, я в порядке, все хорошо, пожалуйста, Брайан… — всхлипнул он. Его, словно ребенка, тянули на руки. Брайан развалился на диване, усадив его на колени. — Фредди, посмотри на меня. — Длинные пальцы бережно развернули к себе лицо, трогая заросшие щетиной щеки — невесомо, словно касаясь крыльев бабочки. — Посмотри. Не бойся. — Меркьюри в ответ распахнул нефтяные в полумраке глаза, огромные на исхудавшем лице. Брайан бережно провел большим пальцем по острой скуле. — Я люблю тебя. Ты красивый. — Брайан поцеловал его между нахмуренных бровей, туда, где залегла горестная складка. — Ты красивый, ты красивый, — повторял он, целуя огромные безумные глаза. — Я люблю тебя, — продолжал шептать он, касаясь губами острых скул и чернявых висков. Фредди пах зимним холодом, в крохотных смоляных кудряшках алмазно сверкали капельки воды — бывшие снежинки. «Совсем замерз», — думал Брайан, целуя впалые холодные щеки. — Отогрею тебя, отогрею, малыш, — бормотал он, покрывая беспорядочными поцелуями прозрачные ключицы, тонкую кожу на шее; ласкался носом об короткую щетину, сосредоточенно находил губами и ощупывал все холодные местечки; грел горячим дыханием бледный лоб, нахмуренные брови, межбровную складочку, трепещущие веки и длинные ресницы. Нашел по-прежнему маняще пухлые, но неприятно равнодушные, бесцветные губы, отогрел и их, настойчиво дождавшись реакции. Фредди подчинился. Воспользовавшись покладистостью, Брайан торопливо, с треском разодрал на себе пуговицы, стряхнул с плеч рубашку и удвоил усилия, прижав к груди и надежно упрятав Фредди в коконе толстого одеяла и своего обнаженного жара. Большие, жилистые, закаленные тяжелым инструментом руки, казалось, были везде, упрямо разгоняя сонную от болезни кровь по жилам. Это было слишком похоже на насилие. Слишком сильный и большой, он не оставлял Фредди в покое ни на секунду. Выбившийся из сил и не способный к сопротивлению, Меркьюри тихо плакал, дрожал, выбивал зубами дробь. Он понемногу согревался совместными усилиями весело потрескивающего камина и одержимого им большого мужчины, в объятиях которого он теперь тонул и задыхался, но дрожь не унималась. Ему было страшно. Тело не слушалось, Брайан не слышал, не слушал и был слишком близко. — Ты не понимаешь, отпусти, — просил Меркьюри, уткнувшись в голое плечо. Запах другого мужчины обжег тонкие ноздри. — Ты как маленькая льдинка. Я согрею тебя, — шепнули невыносимо горячие губы. — Согреешь льдинку, и она растает, Брайан, ничего не останется. — Фредди натянуто улыбнулся. Ему было стыдно и тепло. Упрямые руки вокруг его тела обжигали, приводя в чувство и пробуждая чертов голод. «Нет, блядь, ну ради бога, только не сейчас. Что может быть нелепей?» — думал он, стараясь извернуться так, чтобы не задеть Мэя набухшим членом. Спасаясь, он неуклюже дернулся и уперся им Брайану в бок. — Фредди? — Брайан мелко заморгал, показав в улыбке неровные клыки. — Да, Мэгги, я вполне себе жив. — На Фредди снизошло спокойствие. Все, чего он опасался, произошло. Почти все. Он расслабился, возвращая себе дыхание и прогоняя чертову дрожь. Мэй растерянно смотрел в чуть порозовевшее лицо, в диковатую бездну черных глаз. Его собственные коричневатые зрачки приобрели неприятный стеклянный блеск. — Мы справимся с этим, с этим мы справимся… — забормотал он на одной какой-то ломкой ноте. — Ты прекрасен, ты совершенен, Фредди. И теперь… Звук пощечины оглушил обоих. Брайан замер на секунду, плотно зажмурившись. В комнате уютно потрескивали дрова, за окном завыл ветер, словно сказочное чудовище. — Спасибо, — Брайан улыбнулся, прикладывая тонкую смуглую ладонь к своей щеке. Фредди практически ощутил, как горит чужая кожа. — Хочешь потрахаться? — просто спросил он. На какую-то минуту Фредди подумал, что и впрямь сходит с ума. Перед ним был Брайан. Все тот же Брайан, занудный, добрый, вежливый и раздражающе спокойный. «Мне почудилось. Я просто схожу с ума от препаратов и отсутствия секса», — мелькнула успокоительная мысль. — Хочешь потрахаться, Фредди? — все тот же Брайан, все тот же спокойный голос, все тот же доброжелательный взгляд. Он мог бы так предложить чаю с мятой, или подбросить до дома. Эта простота сейчас подкупала и немного смягчала шок. Да, он хотел. Хотел трахаться, хотел Брайана, чаю с мятой из его рук, сливок с его члена, пусть даже в презервативе, но, мать его, тело — ему казалось, что он похож на обезьяну, которую держали на амфетаминах. «Господи, я не могу сказать «да», пожалуйста, Мэгги придумай что-нибудь», — подумал он, закрывая лицо ладонями, откидываясь назад и выгибаясь изящной дугой. Брайан уткнулся в худую впалую грудь, зарылся носом в густую черную шерстку, сложившейся пополам худой фигуры; отыскал и отогрел крохотные твердые розовые соски, пополз поцелуями дальше — звучно чмокнул в живот и агрессивно лизнул языком стрелку шерсти от пупка до паха. Фредди вцепился по-прежнему холодными пальцами в его плечи и кудри, пытаясь оттолкнуть. Уставший от долгого сопротивления, Брайан резко сорвался с места, осторожно уронил с дивна их обоих и уселся между ног Фредди. Ухватился руками за голые бедра, вынудив упасть спиной на длинный ворс ковра и вплотную прильнуть ягодицами к его паху. Он широко расставил колени, так что ноги Фредди теперь беспомощно свешивались с его бедер. Стянув повисшее на щиколотке белье Фредди, он принялся расстегивать свои брюки, гремя ремнем и ширинкой, как палач цепями. Фредди в панике закрылся скрещенными руками, не желая видеть его нависающим над собой и разглядывающим во всех подробностях. Длинные, бледные пальцы провели по глади и сомкнулись на члене. Фредди вздрогнул. Брайан был неподвижен, только рука ласкала ноющий ствол и, казалось, будто Меркьюри приковали к изваянию. «Он рассматривает меня», — мерзким шариком лопнула в мозгу мысль. Зажмурив глаза, он дернулся в сторону, пытаясь дотянуться до рубашки Брайана, чтобы прикрыться ею. Мэй резко обрушился на него, успев поймать его руки, прижать к полу хрупкие запястья и зажать их в тисках пальцев. Не удержавшись, он уткнулся Фредди в шею и нервно расхохотался. — Брайан, прекрати, не играй так, пожалуйста. — Перестань вести себя, как безумец, Фредди. Мне кажется, я держу в руках сумасшедшего, и стоит отпустить тебя — ты снова рванешь в ночь. — Мэй приблизил лицо так, что они столкнулись лбами. — Я не отпущу тебя больше. Он коснулся сухими губами приоткрытого пухлого рта, пробуя губы на вкус. Медленно и обстоятельно, как и все, что он делал, Брайан исследовал изящную шею, девичьи теперь ключицы, и осторожно вылизывал кожу на плоском животе. — Я живой, — тяжело прошипел Фредди, запустив пальцы в копну жестких кудрей и выгибаясь навстречу. Он горел в чужих жилистых руках, и ему было паршиво. Брайан уткнулся носом в волосы на лобке, немного прикусывая кожу. — Пожалуйста, ты не понимаешь, — простонал Фредди, поражаясь, насколько жалко это звучит. — Все будет хорошо. — Брайан улыбнулся и бросил на смуглый живот презервативы. Фредди приподнял голову и уставился на сверкающие квадраты упаковки. «Неужели мы это сделаем?» — думал он, чувствуя себя, как парашютист перед прыжком. — Мы сделаем это, малыш. — Брайан поднял с живота упаковку и игриво щелкнул Фредди по острому носу. Тот рухнул на ковер, прикрыв руками красное лицо. Пора было позорно сдаться самому себе. Ловкие пальцы натянули на член презерватив, почти невесомый. Тонкая кожица члена приняла бы его за обильную смазку, если бы не плотное колечко на основании. Брайан медлил, он настойчиво пригладил и сжал в ладонях маленькую и по-прежнему округлую попку, зацеловал чувствительную внутреннюю сторону бедер, очень бережно прихватывая зубами нежную кожу. Фредди дерзко, нетерпеливо вскинул бедра навстречу. — Хоть что-то в этом мире неизменно, — потешно скосив на него глаза, пробормотал Брайан и осторожно, крепко обхватил ствол рукой. Уголки его губ разъехались в трогательной нелепой улыбке перед тем, как он с нелепой сейчас осторожностью втянул покрытую латексом плоть. Фредди зашипел, выгнулся сладкой дугой и в панике подумал, что сейчас же кончит, даже не начав — чужой горячий мокрый рот немного неумело, но заставлял член до предела натягиваться тугой струной, отыгрываясь за все разом долгое воздержание. Фредди даже забыл отталкивать, вырываться и пытаться сбежать — так хорошо ему не было слишком давно. Брайан ласкал старательно, мощнее с каждым толчком, туго обхватив ствол сильными, умопомрачительно, романтически девственными до мужского естества губами, выбивая из него пошлые хриплые стоны. Фредди растерянно поглаживал, почесывал кудри, пропускал между пальцами упругие локоны, легонько подаваясь навстречу, и застенчиво не решался на большее давление. Брайан и сам быстро стал увереннее и грубее, вцепившись пальцами в его бедра и очевидно тоже отыгрываясь за многолетний голод до его плоти. Было невыносимо, почти больно, и очень скоро захотелось бурно спустить в этот жадный, глубокий сосущий рот. «Если ты сейчас не прекратишь это… — метался и дрожал Фредди. — Если не прекратишь…» Брайан, заподозрив тоже самое, вовремя оторвался от него и, нависнув с тяжелым, отрывистым, возбужденным дыханием, совершенно распущенным жестом поочередно облизал языком верхнюю, потом нижнюю губы, ставшие влажными и непривычно яркими от прилившей к ним крови. Пышные растрепанные кудри, вспотевшее от напряжения лицо, внимательные, чуть диковатые от страсти темные глаза, статное, налившееся зрелостью и легкой рельефностью, обнаженное, большое тело, щедро одаренное ровным, золотистым в свете камина, загаром; стоячий, сочно истекающий смазкой член, который изнывающий от острого желания Брайан сжал в своей горсти вместе с яйцами… тело, тяжесть которого хотелось на себе, в себе, взорваться под ним и сдохнуть нахрен. «Как же ты красив, стервец, — откровенно и яростно залюбовался сквозь полуопущенные ресницы Фредди. — И как же я уродлив… Ну, давай, иди ко мне, иди, возьми меня, трахни, отымей, раз такой безумец и собственная жизнь не дорога! О, нет-нет, любовь моя, ведь я не мразь, не сволочь, просто закончи то, что начал, ну пожалуйста, прекрати меня мучить и подставляться, этого мне хватит, правда, хватит…» Фредди с капризной горечью захныкал, понимая, что нет, не хватит, вообще не хватит. Он зверски изголодался по крепким, жарким мужским объятиям и нормальному здоровому траху. Брайан тут же лег на него и влажно зацеловывал хмурое, лихорадочно горящее лицо в обиженные пухлые губы, со своим нежным и медовым «ну что такое, детка, что не так?» — Я похож на скелет. — Я был таким же в той жизни, когда мы были молоды и все у нас было впереди. — Засранец. — Брайан игриво шлёпнул его по заднице. Рука задержалась на ягодице, а большой палец скользнул под мошонку, нащупывая вход в тело. Лицо Мэя стало немного отрешенным. Фредди дернулся. — Что, нет? — Брайан в растерянности моргал мелко и часто. — В спальне, в тумбочке у кровати, — пробубнил Фредди, падая на ковер и чувствуя, как стало вновь холодно и пусто рядом. Брайан вернулся, вскоре принеся с собой все то же чувство неотвратимого тепла. — Иди сюда, — Фредди показалось, что его наматывают, как ленту, на чужое большое тело. Брайан закинул его ноги себе на плечи, большие изящные ладони уперлись в ковер по обе стороны, ловя в капкан. — Тише, детка, тише. — Мэй поглаживал нервные ноги на своих плечах. — Я спокоен… — Отлично, — прошептал внезапно уверенный в себе и собранный Брайан, перед тем, как пара скользких пальцев скользнула в горячее тело. Фредди зашипел сквозь зубы, по спине побежали мурашки. — Нашел забавную игрушку у тебя в тумбочке, — сказал Мэй, осторожно работая рукой. Голос его понизился до заговорщицкого шепота, глаза насмешливо блеснули. В кудри тут же вцепились кукольно-тонкие, но удивительно сильные пальцы. Фредди зашипел, как кот. — И что ты хочешь за эту новость? Дать тебе сена или морковку?! — Хочу тебя, Фредди. — Брайан улыбался чуть пьяной улыбкой, притягивая ближе его — чуть взмокшего, то ли от борьбы, то ли от волнения, горячего и сверкающего влажными темными губами. — Всегда хотел поцеловать, с первого дня. Ты красивый, красивый безумно, — сказал он, чувствуя, как рука отпускает его пряди и, скользнув по щеке, обхватывает предплечье. — Красивый, красивый, — шептал он, упирая член между светлых ягодиц. — Красивый, — простонал он, с трудом протискиваясь внутрь и чувствуя, как тонкие пальцы впиваются в плечи и легкое, гибкое тело выгибается под ним. — Красивый, черт… — шепчет Мэй срывающимся голосом. — Я живой, — шипит Фредди, откинув голову.