***
— Напомни, почему вы поменялись сменами? — управляющая села за барную стойку прямо напротив девушки, что протирала стаканы. — Не потому ли, что сегодня бар снял этот красавец? — она незаметно кивнула в сторону артиста, что сидел на сцене, весело переговариваясь со своими друзьями. — А кто он? — красиво лжёт и строит невинную гримасу, продолжая приводить в чистоту рабочее место, за которым провела ночь. Алиса, конечно же, знала: парень арендовал этот не пользующийся популярностью бар с хорошим алкоголем для того, чтобы устроить что-то наподобие квартирника для близкого круга людей и тем самым отпраздновать окончание тура без лишних глаз. Она всё прекрасно это знала и потому поменялась сменами со своей соседкой-коллегой, обещая ей взамен заниматься месяц готовкой. — У меня двое детей, поэтому я знаю, когда мне врут, — женщина улыбнулась и на мгновение повернулась в сторону шумной компании. — Но я тебя понимаю: скинуть мне лет двадцать и я… Девушка еле-еле улыбнулась и покачала головой. Она действительно была не заинтересована в том, чтобы подцепить кого-то на одну ночь или привлечь внимание очаровательного латышского парня, находящегося сегодня в центре внимания. Может быть, совсем чуть-чуть. — На тебе закрытие бара, ключи в кабинете, — устало произнесла управляющая, смотря на не менее уставшую девушку. Ей удавалось поддерживать бодрость чашечками кофе и громкой музыкой, но сейчас, когда вечеринка была на исходе, и от большой шумной компании осталось всего пятеро человек, хотелось невыносимо лечь в кровать и забыться. Возможно, её план был заранее провален. Она правда рассчитывала на внимание Роберта? Глупо. Через пару минут место женщин занял совершенно пьяный рыжий парень, еле связывающий слова в предложения. Он пытался шутить и заигрывать с девушкой, работающей за баром, но его состояние говорило за него, так что вместо номера телефона Алиса сделала ему чай и спросила разрешения вызвать такси. Банальная солидарность бармена. — Да, такси не помешает, — пока девушка заваривала крепкий чай, за барную стойку сел и он. Чёрт, дьявольски красив даже со спутанными прядями волос, спадающих на лоб, и с горящими от алкоголя голубыми глазами. Сколько требуется человеку, чтобы протрезветь? Ему понадобилась минута зрительного контакта с ней, чтобы по телу прошлись мурашки, а пьяный туман рассеялся в сознании. Уголки её губ, накрашенных темно-винной помадой, на секунду вздёрнулись. — Анита? — его голос хрипел, отчего он сам немного скривился. — Не-е, чувак, — рыжий приподнялся с руки, на которой лежал, и всмотрелся в имя, висевшее возле груди девушки. — Алиса. — Да, — уже намного тише протянул Плаудис, — Алиса… Она знала, что он всё понял, а он знал, что она играет с ним. Снова. Установила свои правила, закусила тёмные губы и смотрела так, будто уже одержала победу. Это действительно другая девушка, но парень чувствовал, как сердце покрылось знакомыми истомными чувствами, и его глаза снова загорелись. Он мог бы и дальше жадно изучать девушку, пытаясь скрыть свою ухмылку, но подъехавшее такси заставило его отвлечься и позаботиться о пьяном Улансе и других оставшихся до последнего друзьях. Роберт ничего не сказал, вставая из-за барной стойки, лишь усмехнулся себе под нос и пошёл на выход. Нильсен шумно выдохнула, выходя к столикам, где ещё пару минут располагалась компания. Та игривость, что разожглась, подобно инквизиторскому костру, вдруг угасла. Она ожидала больше? Однозначно. Обманутые представления — это то, к чему она давно привыкла, но её подсознание, хоть и против девичьей воли, но всё равно рисовало совсем иную картину. — Значит, тебя зовут Алиса, — его хриплый голос разнёсся в пустом пространстве, отчего девушка вновь попыталась скрыть улыбку. Тщетно. Она развернулась к нему лицом и кивнула. — У вас нет функции бармен-водитель? Мне в такси не хватило места. — Нет, — она вновь покачала головой и вернулась за барную стойку. — А составить мне компанию? — Плаудис сел напротив и вновь пропустил это пьяную улыбку, видя, как девушка изогнула бровь от его вопроса. — Выпей со мной. Твоя смена же закончилась?***
Вино развязало их мысли. Нильсен, в который раз облизывает губы и делает новый глоток, а Роберт отводит взгляд, потому что напряжение в его теле нарастает и ему это совершенно не нравится. Не с ней и не так. — Ты сбежала из города, сменила имя, а теперь учишься в университете и подрабатываешь в баре? — резюмировал он из рассказа, скомканного от неосязаемого накала между ними. — Ты окончил школу, возмужал, а теперь собираешь арены? — её взгляд скользит от его бокала к руке, затем шея и губы. Она смотрит на него иначе, чем несколько лет назад. Она больше не боится. Знает, чего хочет, но по-прежнему держит границы, но так умело и красиво, что это заводит. Алиса не язвит, не использует холодный тон. Наоборот, она играет и знает, что выиграет в любом случае: у неё просчитан каждый ход, так что мужчина ей никогда не навредит. А ещё эта сексуальная помада, как призрак прошлого. Чёрт. Бутылка с вином опустела, так что девушка встаёт, чтобы убрать все улики, и ощущает взгляд Роберта на себе. Они уже давно не подростки, и этот факт буквально сводит обоих с ума, так что девушке приходится снова и снова собираться с мыслями, чтобы не наделать глупостей. Её новая жизнь наполнена лишь правильными решениями, и этот очаровательный парень не должен стать исключением. — Знаешь, что мне нравилось? — говорит она, убирая бокалы, а потом разворачивается и практически врезается в мужскую грудь. Кажется, мир бы сошёл с оси быстрее, чем парень отказал себе в самонадеянности и дерзости. — Что же? — шепчет он, но не сокращает расстояния. Между ними около пятидесяти сантиметров, но и это слишком мало для людей, для которых всё должно быть по-другому. — Твой юношеский румянец, — она кивает головой и закусывает губу. — А мне нравилась ты. И игра на мгновение теряет смысл. Нильсен становится серьёзной, потому что впервые за действительно долгое время она слышит подобные слова. В той старой жизни Аниты её хотели и её растаптывали, но никогда не говорили, что она нравится. А Алиса никогда не позволяла мужчинам даже пропускать мысль об этом. Так что фраза, брошенная парнем, задела какой-то не заживший шрам внутри девушки, но она, как и всегда, спрятала его за своим непроницаемым, но игривым взглядом. — Нравилась? — делает ударение на прошедшем времени. — Стал избегать девушек, не сдерживающих обещания, — Плаудис делает шаг вперёд. — Ты меня с кем-то путаешь: я не даю обещаний, — женские ладони ложатся на барную стойку, а спина упирается в неё. Кажется, это ловушка. — А моё потерянное утро? — очередная ухмылка и шаг. — Спроси у Аниты, — Алиса продолжает играть, хотя знает, что в этом уже нет смысла. Парень научился правилам галантного состязания. — А ты, Алиса, — его руки ложатся на девичьи ладони, пока он произносит её имя, словно пробует на вкус, — значит, не хочешь встретить со мной утро? — Это приглашение? Он лишь слабо кивает, а она делает последний маленький шаг и, привстав на носочки, целует его. Нильсен не будет проигравшей. Если Роберт и станет её исключением, то по её же воле. А пока он целует её так нежно и трепетно, что каждая клеточка женского тела изводится от боли и тоске по теплу чужого тела. Девушка отвечает на каждое мужское движение так отчаянно и ласково, что канадцу это просто не может не нравиться. — Это согласие? — отрываясь, спрашивает светловолосый. Её пальцы скользят по затылку, захватывая волоски, отчего мурашки спускаются по позвоночнику. И она смотрит так, словно разрешает провести с ней не одно утро и не одну ночь.