Собери меня снова

Все это было похоже на сон. Он ничего не видел, его глаза закрыты. Но он чувствовал тепло их тел, чувствуя как они давят на его собственное, и чувствовал себя просто счастливым. Пару недель назад все это казалось ему невозможным. Он был совершенно один, забытый, как какой-то мусор. Но теперь он знал, что это неправда. Они плакали, потому что наконец увидели его. Даже Джейс не сдерживал слез. Он их крепко сжимал, и теперь Алек действительно полностью поверил их словам, написанным в письмах. Они его любили. Но это напугало его ещё больше. Причина была проста. Наконец они увидели, что сделали не так, и захотели измениться. Алек очень это оценил, но с ним это ничего не изменило. Он тоже их любил, в этом не было сомнений. Но любовь не могла стереть все воспоминания и боль, которые они причинили ему. Ему нужно было больше времени, но теперь, когда он уже был там, он знал, что сможет это сделать. Он хотел вернуться, чтобы они вернулись, как в прошлом. И они этого тоже хотели. Они знали, как сильно они облажались, но Алек вернулся домой, и это было началом их нового старта. Требовалось много усилий, но все они были приложены. Они оставались так на пару минут, прежде чем эмоции немного остыли, и они отпустили Алека. Внезапно ему стало холодно, и он понял, что быть раздавленным ими легче, чем смотреть им в глаза. Но было очевидно, что этот момент должен наступить. Он посмотрел на своих брата и сестру, и они снова посмотрели на него. У Иззи все ещё были слезы на глазах, но она улыбалась. И Джейс… Джейс выглядел напуганным, и Алек посмеялся бы над ним, если бы ситуация была не такой. Он перевел взгляд на Мариз. Женщина все ещё плакала, и он был уверен, что она не сможет ничего сказать в следующие пару минут. Ему не лучше. — Алек, — начала Иззи, когда тишина стала неуютной. — Я так рада, что ты вернулся. Мы так по тебе скучали. Она не лгала. Прошедший месяц был ужасным для всех. Они больше не заботились о том, чтобы издеваться над ними. Когда Алека поместили в больницу, они многое поняли. И одна из этих вещей заключалась в том, что семья была самым важным делом в мире. Так что им больше не было стыдно. По крайней мере, не стыдно за Алека. Потому что они полностью потерпели неудачу, и они это прекрасно знали. Иззи и Джейс знали, насколько они подводили Алека. Но теперь он был здесь, и им нужно было попробовать. — Алек, пожалуйста. Поговори с нами… Я-я знаю, что не заслуживаю этого, — Джейс вытер глаза. — Но пожалуйста… скажи что-нибудь. Скажи мне отвали, что угодно! Просто скажи что-нибудь… Джейс был в отчаянии. Он много думал обо всем, что сказал в тот день, когда Алек хотел покончить с собой. Он ненавидел себя за каждое слово, слетавшее с его уст. Как он мог быть таким глупым? Как некоторые никчемные парни могут быть важнее Алека? Он понятия не имел, что у него в голове, но теперь он знал, насколько он идиот. Но было уже слишком поздно. Он знал, что у Алека есть все права не прощать его, и он уже принял это. Но Джейсу нужно было услышать голос Алека. Даже в последний раз. И Алек посмотрел на них. Они сказали ему начать говорить, но это было не так-то просто. Последний раз он был в этом доме больше месяца назад. И он их не видел так долго. Он хотел рассказать им так много всего, но его рот и мозг не сотрудничали. Они стояли в тишине ещё пару минут. Алек действительно думал, что будет намного проще. Но при этом будет намного страшнее. Так что все было не так уж плохо. Однако ему все ещё нужно было успокоить свой разум. Он уже был дома, его семья стояла и ждала его. И Алек глубоко вздохнул. — Я… — он прочистил горло, которое внезапно пересохло. — Я не хочу, чтобы ты отвалил, — наконец сказал он, и когда он взглянул на Джейса, то увидел, что мальчик отчаянно рыдает в сгибе его локтя. Ему было жаль его, хотя он знал, что не должен. Джейс работал над этим. Но все равно. Это был его младший брат, и видеть его плачущим Алеку было больно. — Мне очень жаль, — всхлипнул Джейс, и Иззи положила руку ему на плечо. Она не дрожала, как он, но её слезы тоже были. — Я худший брат на свете! Я даже не заслуживаю того, чтобы меня называли твоим братом. Я позволил им причинить тебе боль. Я причиняю боль тебе. Я такой бесполезный. Пожалуйста, Алек… пожалуйста. Тебе не нужно меня прощать, тебе не следует этого делать. Но, пожалуйста, Алек, вернись — его было довольно сложно понять из-за рыдания и всхлипов. Но Алек знал, что хотел сказать. И он почувствовал знакомое жжение в глазах. Джейсу было все равно. Нет, не время оправдываться перед братом и сестрой! Они заслужили это, и даже если это было действительно жестоко, Алек не мог просто сказать, что это нормально. Потому что это не так. Он хотел им доверять, но знал, что не может, пока не был уверен, что они говорят правду. Просто было слишком больно позволить им сделать что-то подобное снова. Однако Джейс усвоил урок. Он уже много сделал, чтобы стать лучше. Он решил уйти из команды, начал учиться и помогать по дому. Если Мариз могла измениться, он тоже. Алек это заслужил. Он заслужил брата и сестру, которых всегда хотел. Поддерживающие, веселые, милые и всегда рядом друг с другом, а не с незнакомцами, за которых он должен был отвечать. Те времена прошли. Но им все же нужно было показать ему это. — Стой, — сказал Алек через мгновение. То, что говорил Джейс, было действительно красиво, но сейчас не время. Он чувствовал, что должен утешить его, и прямо сейчас он действительно чувствовал себя некомфортно. Поэтому он решил, что сейчас лучше отказаться от этой темы. Джейс заткнулся и посмотрел на него умоляющими глазами, Иззи последовала за ним. Она знала, что ничем не лучше школьников, её матери или брата. Она была так же виновата. Иззи всегда любила Алека, но быть подростком было непросто. Она нашла новые приоритеты, забыв о тех, которые были действительно важны. Но теперь её глаза широко открылись. И был полон решимости исправить то, что она разрушила. Она все ещё надеялась, что её связь с Алеком можно исправить. — Алек, — сказала она. — Почему бы нам не пойти в гостиную? Здесь холодно, — мягко улыбнулась она. Алек не улыбнулся в ответ, но кивнул и направился в гостиную, все трое последовали за ним. Он подумал, где может быть Роберт, но потом решил, что ему все равно. Его отец не был тем человеком, которого Алек хотел видеть. Роберт даже не пришел поприветствовать его, а Алек не любил и не уважал своего отца настолько, чтобы умолять его о прощении и принятии. Он был так молод. Алек пытался делать это всю свою жизнь, и Роберт уже показал ему, как сильно он «заботится». Так что Алек сдался. Это было проще простого. Он сел на диван, схватил одеяло и накрылся им. Он чувствовал себя в большей безопасности, когда что-то укрывало его от мира. Что было крайне глупо, поскольку он был в собственном доме. По крайней мере, он так думал об этом. Они не знали, что делать. Алек молчал, и они боялись сказать что-нибудь, что могло его расстроить. Но и ждать его было невозможно. Был канун Рождества. Им нужно было начать говорить. — Милый, — Мариза села рядом с ним и улыбнулась. — Мы так рады, что ты здесь. Как ты себя чувствуешь? Мариз не извинилась за него, и Алеку это понравилось больше. Он не хотел слышать «извините» снова и снова. Теперь ему нужны были действия. Он посмотрел на мать и поджал губы, обдумывая, что ответить. Должен ли он сказать правду или ложь? Он мог солгать, и они с этим согласны. Да, он мог сказать им что угодно прямо сейчас, и они поверят. Они сделают для него все, что угодно, если он просто попросит. Это могло быть весело. Но не сейчас. Сначала ему нужно было немного сбросить напряжение. И говоря правду, определенно не получится, но он предпочел, чтобы это было ещё глубже во лжи. Он пообещал Магнусу сказать ему правду. Тяжелая правда. А для этого ему нужно было привыкнуть к истинной правде. Больше никакой лжи. — Вот дерьмо, — наконец ответил он и сразу понял, что надо было использовать другие слова. — Но все не так уж плохо, — быстро добавил он. — Алек, пожалуйста. Тебе не нужно ничего скрывать. Я знаю, мы действительно не позволили тебе ничего сказать, но мы знаем, что облажались. Алек, пожалуйста — Иззи встала перед ним на колени, и когда он посмотрел ей в глаза, что-то сломалось в нем. Он всегда питал слабость к Иззи. Она была его самой дорогой младшей сестрой. Сестрой, которую он защищал и любил всем сердцем. И теперь видеть её такой обиженной было просто невыносимо. Он хотел рассердиться, но не мог. Затем Иззи взяла его за руку, и он немного вздрогнул, но, обдумав все за и против, снова сжал её руку. Изабель улыбнулась, и это было такое красивое, обнадеживающее зрелище. — Я просто хочу, чтобы ты знала, что я не мог… это уже слишком. Я бы хотел быть нормальным, но… — Ты нормальный, — прервал его Джейс и опустился на колени рядом с Иззи. — Ты такой же нормальный, каким должен быть. — Джейс прав, — сказала Мариз и положила руку ему на плечо. — Ты не готов знать, простил ты нас или нет. Мы согласны с этим, — сказала она, и Алек моргнул. Что она была? — Мама права, — продолжила Иззи. — У тебя есть полное право занять столько времени, сколько нужно. Мы подождем, Алек. Независимо от того, что ты решишь, мы будем здесь. Просто… потерпим немного, хорошо? Мы действительно хотим исправить это и принести извинения. Вопрос в том… дашь ли ты нам попробовать? Иззи посмотрела на него, и их взгляды встретились. Её темные шоколадные глаза были такими искренними и выражали такую ​​решимость, что он был уверен, что Иззи сказала ему правду. Но вопрос все ещё оставался. Пусть попробуют или нет. Ему нечего было терять, правда? И как бы он ни был напуган, он все равно любил их и очень хотел их вернуть. Ответ был не таким сложным. Но кое-что ему ещё нужно было знать. — А разве порядок в том, что… что я гей? Разве тебе не противно? — он посмотрел вниз, через мгновение закрыв глаза. Джейсу показалось, что его ударили, а Иззи прикусила нижнюю губу. Мариз просто села прямо. Они давно приняли Алека. Что ж, быть геем не было ничего плохого, он никому этим не причинил вреда. Все знали это, но поняли это слишком поздно. — Я сказал там столько обидных слов, — сказал Джейс. — Я этого не делал, потому что презираю гомосексуалистов. Я просто хотел быть в команде. Я думал, что должен быть похожим на них, чтобы меня уважали. Но ты знаешь, что, это была самая большая чушь в моей жизни. Они того не стоили. Я потерял лучшего друга из-за этих придурков. Я говорю это не для оправдания себя. Потому что, несмотря ни на что, это всё ещё мои слова, и ничто не может этого изменить. Я просто хочу, чтобы ты знал, что мне все равно, гей ты или нет. Я люблю тебя, Алек. И я сделаю все, чтобы доказать это. Он мягко улыбнулся этому. Джейс знал, что Алек не полностью ему доверял, но не заставлял Алека это изменить. Он хотел изменить это только своим упорным трудом. И Алек это очень ценил. — Здесь то же самое. Я постараюсь, Алек. Обещаю, я постараюсь быть сестрой, которой ты можешь гордиться. Может… может быть, когда-нибудь ты меня простишь. Но на самом деле это не имеет значения, потому что я буду ждать и никогда больше не откажусь от тебя, большой братец. Она улыбнулась, и он почувствовал, как что-то тяжелое сорвалось с его груди. — И я больше не буду так много работать, — добавила Мариз. — Я знаю, что уже поздно быть мамой. Но это лучше, чем никогда. Обещаю, ты получишь мою поддержку, дорогой. Я сделаю для тебя все, Алек. Я так тебя люблю, не забывай это, — она ​​взяла его вторую руку и погладила. Алек посмотрел на них, и он действительно был впечатлен. Он никогда бы не подумал, что они способны говорить такие вещи. Но слова были только словами. Они были хорошими, но все же только словами. Себастьян тоже говорил ему приятные вещи, так много обещал. С него было достаточно. Он не мог рисковать, даже если бы они были его семьей. — Просто… дай мне время, хорошо? — он взял руки и спустил рукава свитера. — Конечно. Они улыбнулись, но это длилось недолго, когда они увидели повязки на его запястьях. Они знали, что он пытался сделать это во второй раз. Но все же видеть это было намного хуже. Алек увидел, как они смотрят, и почувствовал себя таким смущённым. Ему было стыдно за шрамы. — Ничего страшного… только бинты Я… мама, а ты мне повязки купишь? Я-я… мне нужно их прикрыть. Я не хочу на это смотреть, — сказал он, и они снова начали плакать, прежде чем он успел сказать что-нибудь ещё. Алек был сбит с толку, и они были так виноваты и испытывали такую ​​боль. Это все их вина. Ему пришлось так сильно пострадать из-за них. — Ничего, дорогой, — Мариз вытерла глаза. — Куплю завтра, ладно? — спросила она, и Алек кивнул. Было действительно неудобно. Он бы полюбил их такими заботливыми и милыми, но не сейчас. Это было просто странно. Они были близки, но это его действительно раздражало. Они плакали из-за него и относились к нему как к сломленному ребенку. Снова и снова извиняюсь. И Алека это надоело. Он пришел домой, чтобы кое-что объяснить, чтобы добиться прогресса в своем лечении. И это точно не могло ему помочь. Было действительно приятно слышать все это, знать, что они хотят это исправить. Но это было слишком, почти неудобно. Он сказал им, что ему нужно время, чтобы понять это, но это не значило, что он ждал слез и постоянных извинений. Иззи и Джейс всегда могли заставить его улыбнуться, и это было то, в чем он нуждался сейчас больше всего. Смотрите, как они улыбаются, смотрите, как они пытаются заставить его улыбнуться. Не проливая слез, Христа ради! — Не могли бы вы прекратить устраивать для меня вечеринку жалости? — наконец сказал он и вздохнул. — Я знаю, что нахожусь в психиатрической больнице, но… можете не поверить, я не дурак. Я не сошёл с ума. У меня есть проблемы… но я не хочу, чтобы вы со мной нянчились. Это их озадачило, и Алек бы ухмыльнулся, если бы их поведение не раздражало его так сильно. Но оно было, так что не было возможности для чувства юмора. Они посмотрели на него и пару раз моргнули. Это было так странно. В одну минуту Алек не хотел на них смотреть, и теперь он становился смелее. Он сам этого не понимал. Но ему, вероятно, не нужно было столько времени, сколько он думал. Вероятно, это было потому, что он действительно хотел, чтобы это сработало. Они были для него всем. И если ему было за что бороться, то это определенно была его семья. — Алек, нам очень жаль. Мы не хотели тебя огорчать… — Прекрати, Из, — вздохнул он. — Я знаю, что вы хотите это объяснить. Но меня больше не волнуют слова. Можешь ли ты просто… вести себя как всегда? Веди себя нормально. Думаю, было бы лучше, если бы ты мне все время не показывала, что со мной что-то не так — он начал возиться с рукавами, не глядя на них. Они обменялись взглядами и кивнули. Делать вид, что ничего не произошло, было действительно сложной задачей. Что Алеку не нужно было возвращаться в больницу. Но если это было то, что ему нужно, чтобы почувствовать себя лучше, то они были полны решимости сделать все возможное. — С тобой всё в порядке, — сказала Мариз после их молчаливого согласия. — Тогда не веди себя так! — рявкнул он на нее и сразу почувствовал угрызения совести, когда увидел лицо матери. Мариз выглядела обиженной. И что ж… может, ей и следовало бы, но она всё ещё была его матерью. — Извини… — пробормотал он. — Ничего страшного, — она ​​улыбнулась и положила руку ему на плечо. — Не копи свои чувства, милый. Нет, больше никогда. Это единственное, о чем я прошу. А поскольку сейчас Рождество, ты не можешь сказать «нет». Она все время улыбалась, и Алек действительно не мог отказать в её просьбе. Поэтому он просто кивнул, и она сжала его плечо, прежде чем убрать руку. — Постараемся, большой братец, — сказала Иззи и села на пол. — Итак, теперь скажи нам правду. Как ты себя чувствуешь? — она ​​выглядела обеспокоенной, но больше не плакала. Её глаза всё ещё были красными и опухшими, но улыбка вернулась на её лицо. И это творило чудеса. — Лучше. Честно говоря, я не знаю, что чувствую. Все, что я знаю, это то, что действительно мне лучше, — пожал плечами он. Это был и самый простой, и самый сложный вопрос одновременн — У тебя есть лекарства на эти три дня? — осторожно спросила Мариз. Она не хотела, чтобы Алек снова рассердился, но она должна была знат — Да, — Алек вынул пачки из кармана и протянул Мариз. — Магнус, вероятно, будет звонить тебе каждый день, чтобы убедиться, что я принимаю таблетки. Рецепт внутри. — Спасибо, Алек, — она ​​встала и на мгновение отошла от них. Она решила взять на себя ответственность за лекарства сына. К счастью для нее, почерк Магнуса был не таким уж плохим. Все трое остались в гостиной, но теперь Иззи заняла место своей матери на диване, а Джейс сел на пол перед своим брато — Как там у тебя дела? Это всё похоже на фильмы ужасов, которые мы смотрели? — спросил Джейс, пытаясь вести себя как он сам. Сейчас это было тяжело из-за вины, которую он всё ещё чувствовал. Но если Алек хотел, чтобы он вел себя как всегда, то он хотел попробовать. И этот глупый, неуместный вопрос помог ему расслабиться. Только его настоящий брат, его Джейс, мог задать такой вопрос человеку, который был пациентом психиатрической больницы. Алек слегка улыбнулся и покачал голово — Да. Это старое здание, в котором нас держат в камерах. Они каждый день привязывают меня к кровати и проводят эксперименты над моим телом, на заднем плане звучит жуткая музыка — он ответил таким серьезным тоном, что Иззи и Джейс на мгновение застыли, прежде чем сообразили, что ухмылка Алека означает, что он их просто одурачи — Оооо, нет, ты шутишь! — Джейс засмеялся и нежно ударил брата по колену. — Как ты смеешь?! — Не могу поверить, что ты достал нас такой неубедительной шуткой, — хихикнула Иззи, закрыв лицо руками. — Я не шутил. Не совсем — он пожал плечами, чувствуя себя намного лучше, когда атмосфера стала менее неловкой. — На окнах действительно есть решетки. А некоторых пациентов необходимо привязать к кровати. И у дверей нет дверных ручек. Но всё не так плохо. Похоже на обычную больницу. Некоторое время они смотрели друг на друга, произнося речь, когда на этот раз Алек не шутил. Для них это не выглядело нормально. Они определенно немного преувеличили, но это было так внезапно, всё ещё так нереально, что их брат оказался в таком месте… Это выглядело как глупая шутка. Но правда была совершенно иной, и они чувствовали себя ещё более виноватыми за то, что из-за них Алек оказался в ловушке в месте, у которого даже не было дверных ручек! Но им удалось вовремя схватиться. — Это безумие, чувак, — резюмировал Джей — Разумным людям там не место, Джейс, — ласково сказал ему Алек, и Джейс покраснел, стыдясь своей глупости. Но Иззи немного рассердилс — Отставь эту хрень, Александр, — она ​​скрестила руки на груди и нахмурилась. Алек посмотрел на нее широко раскрытыми глазами. Она никогда не называла его полным именем. Только тогда, когда она действительно раздражалась. Но на этот раз Алек не понял, что её так разозлило. — Меня не волнует, находишься ли ты сейчас в больнице, цирке или в другом дерьме. Ты мой брат, и это единственное, что для меня важно. Не хочешь вечеринки жалости? Тогда не заставляй меня бросить в тебя что-нибудь! Он моргнул, пораженный её поведением. Он всегда знал, что Иззи не нужно много, чтобы выйти из себя, но она никогда раньше не огрызалась на него. Это было что-то новенькое. Что-то другое, но странно освежающее. Потому что это сработало лучше, чем пощечина для пробуждения. Она была права. Алек очень хотел поправиться, но проблема всё ещё была в его голове. Он чувствовал себя полным лицемером. Он винил лекарства, врачей и лечение, но не винил собственное отношение ко всему этому случаю. Алек знал, что он должен быть сильным. Но это было не так просто. Однако Иззи была права: ему нужно собрать все воедино, если он хочет снова стать свободным. Ожидание чуда было пустой тратой времени. Ему пришлось столкнуться с проблемами. И это было время, когда он решил не лгать Магнусу и сказать ему всю правду в следующий раз, когда он увидит его. Потому что, если он действительно хотел быть свободным и снова начать жить, ему пришлось сражаться с демонами из своего прошлого. Ему пришлось забыть о Себастьяне, а не только делать вид, что он не знает этого человека. Больше никакой жалости. Или, по крайней мере, он хотел, чтобы это закончилось. Поэтому он решил попробовать. Если они пытались вести себя нормально, то и он. — Извини, — сказал он и убрал одеяло. Больше не прятаться. Было страшно, но надо было терпеть и привыкать. — Только не говори больше обо мне. Об этом. Как у вас дела, ребята? — изменение темы показалось им всем хорошим планом. — У нас все хорошо, — снова улыбнулся Иззи. — Я записалась в научный клуб. Твоя сестра наконец-то собирается что-то сделать со своей жизнью, — гордо сказала она. — Ты можешь себе это представить, Алек? Я буду самым привлекательным ученым в мире. Алек улыбнулся на это. Он не сказал ей, что записаться в клуб не означает получить профессию, но он действительно ею гордился. В конце концов она решила заняться чем-то большим, чем просто свидания и вечеринки. — Молодец, Иззи. Я просто надеюсь, что тебе так быстро не надоест. — Ты издеваешься надо мной, большой брат? Саймон мой парень. Если бы занудные вещи мне надоели, то я бы не была с ним — она ​​засмеялась, и он понял, что ему так не хватает этого звука. — Хороший момент — На самом деле Алеку очень нравился Саймон, он был хорошим парнем. Но он не собирался его защищать. — Он скучный и занудный, — вмешался Джейс и закатил глаза. Он ни за что не признает, что ему нравится Саймон. — Право, Иззи. Как может такой замечательный человек, как ты, встречаться с кем-то вроде него. — Посмотрите, кто говорит. Я задаю Клэри один и тот же вопрос каждый раз, когда вижу её — она ​​ухмыльнулась, и Алека подавил смех, увидев оскорбленное лицо своего брата. — Прошу прощения?! Я лучшее, что она когда-либо получит в своей жизни! — воскликнул он и фыркнул, как настоящая королева драмы. — Я начинаю её жалеть… — пробормотал Алек, и они потрясенно посмотрели на него. Алек почувствовал себя немного неуютно под их взглядом. — Александр Гидеон Лайтвуд. Ты только что рассказали анекдот? — Джейс был ошарашен. Иногда у Алека были моменты, так как он был скорее тихим слушателем, но Джейс не подозревал, что он шутит сейчас, когда все это произошло. И он чувствовал себя по-настоящему счастливым, даже если Алек просто оскорбил его. Его брат не умер. Он всё ещё был там. И они могли дать ему отпор. Теперь он знал, что они могут. Иззи тоже так думал — Я понимаю, почему ты думал, что я шутил тогда, а сейчас? Действительно? Иззи рассмеялась, и Джеймс последовал за ней, Алек был прав. Им не нужно было обращаться с ним как с фарфором. Они должны были быть рядом с ним, но не для того, чтобы жалеть его, а чтобы поддержать его. И что ж, это было намного проще. — Ты сын пистолета! — засмеялся Джейс, а затем подтолкнул его, садясь рядом с ним на диван. — Я начинаю думать, что они вылечили тебя от угрюмости, — ухмыльнулся он. — Да, может тебе тоже стоит пойти туда, Джейс. Ещё может быть тень шанса сделать из тебя забавного человека. Алек принял слова Иззи близко к сердцу и решил забыть обо всем этом на один день. Это помогло. Он чувствовал себя намного лучше, когда не думал о больнице, школе и всех этих людях, с которых начался этот кошмар. Он хотел насладиться этими двумя днями и попытаться исправить некоторые из своих проблем. Он скучал по своей семье. Скучал по своему брату и сестре и по таким моментам, как Алек хотел этого, чтобы они вернулись. Потому что он всё ещё не был уверен, что будет делать после выписки. Он не забыл, как к нему относились Иззи и Джейс, это было невозможно. Но он видел, как они старались и как сильно сожалели о своих действиях. И он хотел дать им второй шанс. Они были его братом и сестрой. Он любил их. А любовь значила дать второй шанс. Мариз услышала смех своих детей и улыбнулась. Это было таким большим облегчением, что Алек не удалил их из своей жизни. И теперь она увидела, какое драгоценное сокровище было с ней все это время. Алек всегда был рядом, когда ей нужно было, чтобы кто-то сказал ей, что все будет хорошо. А теперь была её очередь. Не говорить ему об этом, а показать, что все будет хорошо. Наверное, это была самая сложная и важная задача за всю её жизнь. Но она была готова. Первое, что она хотела сделать для Алека, — это обычный семейный ужин. Почти все было готово. Но была проблема с «семейной» частью. Потому что кто-то пропал. Мариз пошла в офис Роберта. Она действительно устала от его детского высокомерного поведения. — Роберт, — сказала она, закрывая за собой дверь. — Алек здесь. Почему ты не пришел его поприветствовать. Роберт взглянул на нее. Он был в костюме и курил дорогую сигару. Мариз закашлялась, дым раздражал её легкие. Она ненавидела, когда он это делал, но, конечно… он был хозяином в этом доме. Роберт выглядел одновременно скучающим и раздраженным. Он вынул сигару изо рта и положил в хрустальную пепельницу. — Зачем мне это делать? — он приподнял бровь. — Алек неблагодарный. Я наняла ему репетитора, и он оскорбил её. И нет, я не слышал ни одного «спасибо». Более того, он до сих пор болеет этой педикулезной болезнь. Мариза стояла, ошеломлённая тем, что только что услышала. Она чувствовала себя такой преданной. Да, Роберт не поддерживал её во всем этом, но он, по крайней мере, хранил молчание. — Что за репетитор…? — спросила она, когда шок стал легче. — Репетитор — это репетитор. Учитель Алека согласился учить его, пока он находился в этом сумасшедшем доме. Но он, как всегда, не был доволен — он пожал плечам. — Почему ты не обсудил это со мной? — ей прямо сейчас очень хотелось задушить его голыми руками. — Это тоже мой сын Мариз. Мне не нужно все обсуждать с тобой — он невозмутимо сидел, и её гнев стал ещё больше. — Об этом мы поговорим позже. Теперь ты пойдёшь к Алеку, поприветствуйте его как следует. Мы вместе пообедаем, и ты ни слова не скажешь о том, что он гей. Ты понял. — Кто тебе дал право командовать мной, женщина?! — он нахмурился, и она отступила на шаг. — Я не буду вести себя так, как будто ничего не произошло. Он позор, и я буду повторять ему это, пока он снова не станет нормальным. А пока я не собираюсь сидеть с ним за одним столом. Я пытался ему помочь, но он отказался. Итак, я закончил. Мариз Лайтвуд была свирепой женщиной. Сильная женщина, знавшая свое место и требовавшая уважения и послушания. Но она знала, когда остановиться. Потому что она также была родительницей троих прекрасных детей. Трое, красивых, неприятных им детей. Но это были её дети. И что бы они ни делали, она всегда прощала их, потому что её любовь была сильнее всего на свете. Она потеряла одного сына и всё ещё могла потерять Алека. Этого было достаточно, чтобы она перестала думать ни о чем другом, кроме помощи своему мальчику. И она не могла понять, что плохого в том, что Алек был геем. Это был его выбор. Конечно, она хотела бы когда-нибудь иметь внуков. Но какой смысл, если Алек будет недоволен? Поэтому она уважала его выбор. Тем более, что в сыне это ничего не изменило. Алек был Алеком. Её очаровательный маленький Алек, которого она держала на руках не так давно. Почти семнадцать лет назад, но казалось, что это всего лишь один день. А теперь отец и её муж посмели назвать его позором. Её красивый голубоглазый ребенок не был позором. Она даже не знала, когда пересекла расстояние между ними. И она не осознала, когда дала ему пощечину. Роберт этого не ожидал и удивленно посмотрел на нее. — Я с тобой покончила, Роберт. Ты бессердечный ублюдок и знаешь что? Здорово, что ты не хочешь видеть Алека. Потому что ты его больше не увидишь. И я. И Джейс. И Иззи тоже — она сказала это спокойно, но её голос был как яд. — Что ты имеешь в виду, Мариз? Прекратите вести себя так, как будто вы сошли с ума, — строго сказал он. — Я имею в виду… если ты покончил с моим сыном, значит, я с тобой покончила, — объяснила она. — Собирай вещи и убирайся к черту из моего дома. Она посмотрела ему в глаза и увидела чистое безумие. Роберт не подозревал, что Мариз может так с ним разговаривать. Она всегда была строга, но к их детям, а не к нему. А теперь роли поменялись. Он встал со стула, но на этот раз она не отступила. Она больше не боялась. Если её ребенок болел, значит, она избавлялась от причины. — Как ты посмела так со мной разговаривать? — нахмурился он. — Знай свое место, Мариз. — Не забывай, я юрист, Роберт, — она тоже нахмурилась. — Мы подписывали брачные статьи. Дом мой. Так что, если я скажу вам убираться, вы уходите. — У тебя нет прав. — Да, вообще-то. Закон на моей стороне. Должна ли я напомнить тебе, что ты тот, кто оскорбляет и изменяет мне? Да, не делай такой гримасы. Я знала давно. Теперь Роберт потерял дар речи. Он неплохо скрывался от своих дел. Но не так хорошо, как казалось. А потом он понял, на что способна Мариз. Да, у него была своя компания и было много денег, но дом был основным активом. И хотя это был подарок Мариз от родителей, он всегда утверждал, что это его. Возможность потерять дом его очень пугала. Он знал, что не может ударить её или сделать что-нибудь глупое, потому что она сразу же подаст на него в суд. Итак, последний вариант — просто извиниться. — Смотри, успокойся. Не принимай поспешных решений, о которых ты потом пожалеешь, Мариз. Нам не нужно этого делать, моя дорогая жена. Рождество. Люди счастливы в Рождество. Вы не можете расторгнуть наш брак на Рождество. Это просто неуместно. Что скажут люди? — он изобразил улыбку и немного расслабился, когда Мариз улыбнулась в ответ. — Меня бы поздравили с лучшим решением в жизни. Я зря потратил с тобой двадцать лет своей жизни и говорю достаточно! Убирайтесь отсюда к черту, пока я не позвонил в полицию. Она не собиралась его прощать. Не после того, как он показал свою истинную сущность. Они пережили трагедию, и следующая может случиться в любой момент. Но Роберт её не поддерживал, ему было наплевать на собственного ребенка. Единственное, что он делал, это встречался со своими любовниками. Он был тошнотворен, и она больше не хотела его знать. Роберт посмотрел на нее с чистой ненавистью. Он больше не любил Мариз. Их брака не было как минимум два года, но жить с ней было просто комфортно. Ему не нужно было ни о чем беспокоиться. Но теперь все было кончено. Однако он не собирался облегчать ей задачу. — Я так не оставлю, — проворчал он. — Но вы уйдете, и это все, что вам нужно. Убирайся. Он ушел. Когда дверь закрылась, Мариз оперлась на стол и позволила слезам течь. Она знала, что Роберт и она, счастливый брак — это прошедшее время. Но все равно было больно. Он ничего не отрицал, не извинялся. Она ничего для него не значила. Но это уже не имело значения. Он ушел. Мариз вытерла глаза и выпрямилась. Она должна была быть сильной ради своих детей. Они нуждались в ней. И это было действительно важно, а не какой-то фальшивый ублюдок, который только злил и злил её. Она улыбнулась и вышла из офиса, решив присоединиться к детям в гостиной. Она знала, что Роберт скоро уйдет из её дома. И она хотела убедиться, что не позволит ему встретиться с Алеком в тот день. — Богом клянусь, Из. Заставь меня снова посмотреть «Один дома», и я выпрыгну из окна. — Снаружи много снега, Джейс. Вы бы только заморозили задницу, — сказала Мариз и присоединилась к ним на диване. — Ты тоже против меня, мама?! Я думал, ты будешь на моей стороне! — драматично сказал он. — Я не выбираю чью-то сторону. Мариз Лайтвуд из Швейцарии — она ​​заявила, но затем обняла своего младшего ребенка, и Джейс ей не поверил. Иззи ткнула в него языком. — Если вы настолько убедительны, когда защищаете своих клиентов, тогда вы действительно так плохо проигрываете, женщина. — Ещё одно слово, Джонатан Лайтвуд, и сегодня ты не получишь еды. — Прости меня, мама, — он встал с дивана, чтобы через мгновение встать перед ней на колени. — Я буду вести себя. Просто покорми меня — он уперся подбородком ей в колено и посмотрел на нее, как умоляющий щенок. — Я только что потерял аппетит, — пробормотал Алек, и Джейс надул губы. — Ты стал таким злым! Ты был таким милым раньше, что с тобой случилось?! — заскулил он, и Алек закатил глаза. — Ты случилось, — он пожал плечами, и Джейс снова заскулил, но громче. — Ладно, детки. Прекрати это. Иди вымой руки и давай приступим к обеду, ладно? — Будем как черт! — Джейс мгновенно вскочил на ноги, Иззи последовал за ним. — Давай, братан! — она ​​протянула руку Алеку. — У нас никогда не было столько еды, как в этом году. — Х-хорошо… — Алек немного помедлил, но затем взял её за руку и встал. Они пошли в ванную как раз вовремя, когда появился Роберт с маленьким чемоданом. Она подошла к нему. — Встретимся в суде. — Напиши мне свой адрес позже. Я пришлю тебе остальные вещи. Она надеялась, что Роберт хотя бы просто попрощается с ней. Но ничего подобного не произошло. Он повернулся на каблуках и вышел из дома. Больно. Было так больно. Однако она успела схватиться, прежде чем сломалась. Ничто и никто не мог испортить им вечер. Она вернула улыбку на лицо и пошла на кухню, где к ней присоединились её дети. Они помогли ей поставить еду на стол в столовой. И все вместе сели за стол. Это было идеально. С ней было три человека, которых она любила больше всего. Алек вернулся. Лучшего Рождества она и представить не могла. — Ой, мамочка, это так вкусно, — похвалил Джейс её готовку, набив рот печёным картофелем. Он никогда не называл её домашними именами. Только когда он чего-то хотел или когда она приготовила что-то действительно хорошее. — Не подавись, — просто ответила она и посмотрела на Алека. — Тебе нравится, дорогой? Алек взглянул на нее. Она действительно волновалась, что Алеку не понравится то, что она делает. Но она забыла, что Алек не был таким. Он говорил ей, что это было потрясающе, даже если бы его вырвало. Но на этот раз это не было ложью. — Это здорово, — мягко улыбнулся он. — Но я всё ещё не могу много есть, — предупредил он её, прежде чем она начала сходить с ума. Что ж, Алек не был дураком. Он знал, что Мариз смотрит, как он ест. — Я понимаю. Ешьте столько, сколько сможете, хорошо? — Да. Спасибо, мам. Мариз почувствовала слезы на глазах. Алек всё ещё звал её мамой, даже когда она этого не заслуживала. Но она уважала его просьбу и не плакала. Она просто улыбнулась шире. Алек тоже наблюдал за ними. Он видел, как сильно они пытались доставить ему удовольствие, и что ж, сначала это просто раздражало, их борьба безрезультатна. Но со временем они стали вести себя нормально, и он чувствовал себя просто хорошо. Он чувствовал себя любимым. Не хватало только Магнуса. Алек мысленно дал себе пощечину. Почему он думал о Магнусе в этот момент? Он ужинал со своей семьей, с людьми, которых любил. Он не должен думать о Магнусе, который определенно не думал о нем. Он не знал, почему ему стало грустно. Если бы он только знал… Они закончили ужин. Про Роберта никто не спрашивал. Джейс и Иззи уже ненавидели его после того, что она сказала об Алеке, и у них не было шанса простить его. Алек не хотел его видеть, поэтому тоже не спросил. Они наслаждались своей компанией, шутили и рассказывали Мариз, как вкусно она готовит. А когда они больше ничего не могли есть, они решили посмотреть фильм. Это был «Один дома». Они смотрели этот фильм тысячу раз, но всегда было приятно рассердить Джейса, поэтому они выбрали его. — Я так вас всех ненавижу, — накрыл голову подушкой. — Заткнись, Джейс. Я хочу знать, что будет, когда они войдут в его дом, — сказала Иззи, ухмыляясь, чтобы его ещё больше разозлили. — А ты, ты худший человек во всей вселенной! — воскликнул он. Иззи засмеялась вместе с Мариз, и Алек не знал, когда он присоединился к ним. Он был таким мирным. Он почти обо всем забыл. Потому что теперь ничего не имело значения. Он был со своей семьей и знал, что уже простил их. Не совсем. Но он хотел быть с ними. Он никогда не переставал любить их, а теперь любил их ещё больше. Да, они причинили ему боль. Однако это привело к хорошим изменениям в их жизни, поэтому Алек был вполне доволен, как бы плохо это ни звучало. Алек понятия не имел, что он должен чувствовать по поводу всего этого. Себастьян превратил свою жизнь в ад. Он привел его почти к самоубийству, а затем в больницу. Он оказался там в ловушке из-за него. Но в то же время он встретил Магнуса, самого замечательного человека в его жизни. И он воссоединился со своей семьей. Он был этому рад. И это было так запутанно. — Алек? — Иззи махнул рукой перед его глазами, и это вернуло его на землю. — Извините, не слушал. Как дела? — он посмотрел на нее, и она закатила глаза. — Что ты хочешь сейчас посмотреть? — спросила она, и тогда он понял, что фильм окончен. Он отошел на некоторое время. — Рудольф. — Это мой дружбан! — Джейс опёрся на диван и протянул руку Алеку, который дал ему пять, когда наконец понял, чего от него хочет Джейс. — Дети, — Иззи покачала головой, но желание Алека было её приказом. Иззи назвала его детьми, но когда заиграла песня Рудольфа, она без колебаний подпевала. Она была неплоха, но потом к ней присоединился Джейс, и это было катастрофой. Алек почти пожалел бедного оленя. — А потом в один туманный сочельник, Санта пришел на саааааай, — закричал Джейс, отчего Мариз рассмеялась ещё сильнее. — Джейс, ты поешь, как умирающая крыса, закрой рот, пока я не закричал! — остальное спела Иззи. Джейс до конца вечера притворился злым, но им было все равно. Фильм закончили, а потом объявили ночь. И этого боялся Алек. Они пожелали матери спокойной ночи и решили провести ночь в своих комнатах. Но для Алека это было не так просто. Он не хотел туда идти. Слишком много воспоминаний, слишком много слез, и вот его ноутбук, его телефон, ванная, где он порезался. Он не хотел входить. Алек потянул его за рукава и нервно потер запястья. Он чувствовал, что может потерпеть неудачу. Но, к счастью для него, Иззи и Джейс это заметили. Верно… конечно, они наблюдали за ним. — Алек? Что не так? — обеспокоенно спросила она. -Я-я просто… Я-прости, Иззи, но… я не могу туда пойти. Я просто не могу… — его голос сорвался, хотя он боролся с этим. Они были потрясены, увидев его таким, когда вечер был более чем потрясающим. Но не время было об этом думать, и они оба это знали. Джейс крепко обнял Алека. — Шшш, приятель. Тебе не нужно туда идти. К черту свою комнату — и чтобы доказать это, он показал на дверь средний палец. Алек рассмеялся над этим, но слезы все равно залили его щеки. — Черт возьми! — Иззи улыбнулся и взял его за руку. — Слушай, ты можешь спать в моей комнате. — А где ты будешь спать, Иззи? — спросил он вместо ответа. — Также там. — Н-но… — Никаких отнекиваниц! Алек, помнишь, когда мы в детстве спали в одной постели? Это то же самое. Сейчас мы просто немного больше. — Уверена ли ты? Я не хочу быть обузой. -Ты не обуза. Ты мой старший брат. И да, я более чем уверена. Ты большой, теплый, милый плюшевый, конечно, я хочу, чтобы ты осталась со мной, — она ​​усмехнулась, и Алек кивнул, слегка улыбаясь. — Подождите минуту! — вмешался Джейс. — Я тоже хочу переночевать с вами! Ты не можешь забыть и меня. — Конечно, но я сплю на правой стороне кровати. — Хорошо. Я возьму левую сторону. — Подождите. Никто не спросит меня, хочу ли я поспать посередине? — Не то чтобы у тебя был выбор, приятель, — засмеялся Джейс и похлопал его по плечу. — Хорошо, теперь иди. Я возьму тебе одежду и присоединюсь к тебе через минуту, хорошо? — Конечно, поторопись. Иззи привел Алека в свою комнату. Это не сильно изменилось, и это было хорошо. Он сидел на её кровати и ждал, пока она подберёт себе пижаму. Пару минут спустя в её комнату вошёл Джейс, неся одежду Алека. Они переоделись и легли в постель. На самом деле Алек был очень удивлен, что он не чувствовал себя в ловушке или дискомфорте. Было тепло. И просто приятно. Он мог слышать дыхание своих брата и сестры и биение их сердец. Это были живые люди, любившие его. Теперь он знал это. Они не притворялись. Даже лучший актер не смог бы так хорошо симулировать эмоции. — Алек, ты спишь? — прошептал Джейс. — Не, а ты? — прошептал он в ответ. — Нет. — Я тоже, — добавила Иззи. — Знаешь, приятель. мы знаем, что ты не хочешь об этом говорить. Это круто. Но… мы просто хотим, чтобы ты знали, что нам очень жаль. — И мы очень рады, что ты здесь. — Мы тебя любим. — Мама тебя тоже любит. — Мы все. Алек больше не сдерживал слезы. Он позволил им течь. Но он не болел. Впервые он плакал не потому, что ему было больно. Алек наконец-то был счастлив. Он улыбнулся, и когда они поняли, что он плачет, они просто обняли его, больше ничего не говоря. — Я тоже вас люблю.