Благодатная Душа

      Рафаэль сразу понял, что с Сэмюэлем что-то случилось. Они были сосредоточены на благодати мальчика с того момента, как им нужно было покинуть его, чтобы гарантировать, что мальчик будет в безопасности, пока они не смогут снова пойти к нему. Но эта безопасность явно долго не продлилась, поскольку что-то произошло, что-то, что полностью заблокировало их от ощущения какой-либо детской силы, которую душа мальчика держала в себе.       Они могли сказать, что он не умер, но это оставляло очень мало возможностей относительно того, что могло заблокировать душу мальчика, и каждый вариант беспокоил больше, чем предыдущий.       Оба Винчестера в прошлом баловались созданием колдовских мешков, чтобы спрятаться. Хотя можно было создать мешок, с помощью которого можно было бы спрятать что-то столь же сильное, как ангельская благодать, список вещей, которые потребуются, был обширным, и их нельзя было собрать так быстро.       Другой вариант заключался в том, что, возможно, Кастиэль поставил защиту на Сэмюэля, но «серафима» не было рядом с Винчестерами уже несколько дней.       Все больше и больше вариантов быстро исключались, пока у Рафаэля не осталась только одна возможность того, что произошло, и это заставило само их существо содрогнуться.       Что-то или кто-то, скорее всего, поймал Сэмюэля в кольцо святого огня.       Не заботясь о каких-либо последствиях, которые могут последовать, Рафаэль быстро улетел из своего офиса, где они готовили все, что им нужно, чтобы помочь Сэмюэлю, устремившись к последнему месту, откуда они чувствовали, как исходит благодать неоперившегося. Они чувствовали, что Кастиэль следует за ними, но им было все равно. Им нужно было помочь Сэмюэлю, несмотря ни на что. Все остальное могло подождать, пока они не убедятся, что ребенок в безопасности и не пострадает.       Они приземлились на Земле, быстро пробегая через квартал, полностью заполненный заброшенными складами, пытаясь найти хоть какие-то признаки ребенка, которого они быстро полюбили, как если бы он был их собственным. Они чувствовали, что Кастиэль гонится за ними, но они не обратили на него внимания, когда повернулись, чтобы заглянуть в один из складов, замерзая при виде увиденного.       Сэмюэль был в центре кольца святого огня, упав на колени, когда он начал опорожнять свой желудок, чуть не потеряв сознание от дезориентации, которую принес святой огонь. И прямо за пределами кольца, все еще держа зажигалку, которая использовалась для поджога святого масла, стоял Дин Винчестер, который кричал на Сэмюэля, требуя знать: «Какой ангел-ублюдок украл тело Сэма».       Ярость заполнила существо Рафаэля, и они почти не думали о благодати, которая потребовалась, чтобы толкнуть Дина в бессознательное состояние, оставив человека растянувшимся кучей на полу. Из-за того, что человек был настолько жестоким, что истязал своего брата, существо Рафаэля заболело.       Кастиэль охнул, когда серафим увидел сцену перед собой, и быстро вытащил клинок.       Хотя Рафаэль хотел иметь возможность игнорировать глупого серафима, они знали, что не могут.       — Спокойно, брат. Я ещё не причинил вреда твоему драгоценному человеку, хотя, если ты попытаешься причинить мне какой-либо вред, это быстро изменится.       Если Кастиэль и ответит, им всё равно. Вместо этого они зарылись в землю своей благодатью, поднимая землю вокруг Сэмюэля и используя её, чтобы погасить огонь святого масла, поймавший мальчика в ловушку.       Вдалеке они услышали сдавленный звук Кастиэля, вероятно, как ответ на чувство благодати-души Сэмюэля, но все их внимание было сосредоточено на вздымающемся и дрожащем ребенке перед ними.       Они немедленно притянули тело Сэмюэля к себе, расправив крылья, чтобы помочь заблокировать внезапный поток ощущений, который мог бы обрушиться на неоперившуюся благодать. Когда Сэмюэль цеплялся за одежду, которую носил их сосуд, Рафаэль почувствовал себя плохо.       Святой огонь был не только одной из немногих вещей, которые могли нанести вред ангелу, но и одной из трех вещей во всем мироздании, которые могли навсегда разрушить ангельскую благодать, нанести рану, от которой нельзя было вылечиться, и невозможно было удалить поврежденный участок благодати. Раны от огня святого масла несли на всю оставшуюся вечность, если только Сам Отец не счел нужным исцелить их. Такие способы причинения вреда другому не использовались ни против одного ангела, даже во время восстания Люцифера. Обе стороны восприняли это как нечто слишком жестокое и слишком большой потерей, поскольку намеренное увечье ангела таким образом заставило бы его обладателя отказаться от своей божественности.       Его альтернативное использование было обнаружено совершенно случайно, когда молодой ангел подвергся нападению, и искал способ гарантировать, что сможет добраться до безопасного места. Пойманный в ловушку, ангел был найден почти три дня спустя, полностью обездвиженный из-за воздействия, которое длилось почти столько же дней после того, как он был освобожден.       Дальнейшие испытания с добровольными участниками, которые все знали о рисках, показали, насколько опасным может быть святой огонь.       Он не только обездвиживал любое существо в пределах своих границ, но и имел другие эффекты, которые несколько различались от ангела к ангелу. Некоторых это дезориентировало, ошеломляло и сбивало с толку. Другие обнаружили, что на них это никак не повлияло, за исключением того, что они не могли выйти из круга. Другие обнаруживали, что они не помнят ничего, что происходило с ними за все время, пока они были в ловушке, а время между захватом и ощущением освобождения было не более чем мгновением.       Но были некоторые, кто обнаружил, что всё их существо ощущалось так, как будто их разделили, заставили отделить само свое существо от своих сосудов и что они были неспособны даже почувствовать какое-либо доказательство того, что их благодать была там все время, пока они были заключены в пламя. Их было немного, едва ли десять из тысячи, которые предложили помочь им всем узнать и понять, что произошло, но этого все же было более чем достаточно для каждого ангела по обе стороны восстания, чтобы понять крайние риски, которые исходили от огня святого масла.       Обе стороны немедленно объявили его использование вне закона, изгнав из своих рядов всех, кто использовал его. Но знание осталось в умах каждого ангела, включая тех, кто пал, и тех, кто был достаточно глуп, чтобы научить своих любимых людей, как поймать им в ловушку такого сильного, как архангела.       — Кастиэль, у тебя есть одна минута, чтобы забрать своего человека и уйти, чтобы я не убил вас обоих там, где вы стоите за то, что здесь было сделано.       Рафаэль не оставил места для путаницы в их словах, позволив себе расслабиться только тогда, когда они почувствовали, что Кастиэль ушел, забрав человека с собой.       Но они не расслаблялись надолго, так как начали осматривать Сэмюэля на предмет возможных травм, причиненных во время его нахождения в кольце святого огня. Не прошло и минуты, как Рафаэль почувствовал это.       Благодать Отца рядом.       Рафаэль мог плакать. Прошло так много времени с тех пор, как они чувствовали какие-либо признаки того, что их Отец все еще заботится о них, с тех пор, как Он оставил их, чтобы жить на Земле, и чувствовать Его так близко, после стольких лет, было почти подавляющим.       — Отец… — прошептали они, закрывая глаза и притягивая Сэмюэля еще ближе, чувствуя, как нежная рука лежит на их голове. — Я...       Раздался тихий вздох, и Рафаэлю пришлось с трудом удержаться от рыданий, когда их Отец заговорил с ними впервые за долгое время.       — Я знаю Рафаэль, я знаю. Ты так много работал, чтобы помочь своим братьям, и я так горжусь тобой.       Рафаэля трясло, он боялся взглянуть на своего Отца, что Он уйдет, прежде чем они смогут спросить, что им нужно:       — Что с ним случилось? Что вызвало такой большой ущерб?       Последовала пауза, прежде чем Отец заговорил.       — Клетка случилась.