Благодатная Душа

      Следующие дни после вмешательства Самандриэля были относительно спокойными. Сэмюэль по-прежнему находил причину плакать почти каждый день, но плач уже не был таким громким и не длился так долго, как раньше. А с быстрым прогрессом в защите детей, который произошел, как только Сэмюэлю разрешили покинуть лазарет под присмотром, риск травмы быстро стал почти невозможным.       Что ж, пока ему было суждено оставаться ребенком, не было никаких сомнений в том, что Сэмюэль найдет способ причинить себе вред, либо упав на землю во время игры, либо прикоснувшись к чему-то, к чему не должен. Но до тех пор, пока есть шанс получить травму, Рафаэль будет рядом, ожидая, чтобы залечить каждую его рану.       Из всех мест, куда Сэмюэля водили, быстро стало ясно, что ему больше всего нравится небольшой сад возле лазарета.       Мальчик проводил бесчисленные часы, бегая между кустами, лазая по деревьям и играя, сколько душе угодно, без малейшего следа страха, мучившего его в первое детство.       Но это не означало, что страха не было.       Если Габриэль и мог сказать что-нибудь о сложившейся ситуации, так это то, что он знал Сэмюэля. Фактически, он, вероятно, знал ребенка лучше, чем он сам. И частью этого знания было то, как он реагирует на вещи.       Он пристально наблюдал за Сэмюэлем последние несколько дней и не преминул заметить, как он, казалось, никогда не уходил из поля зрения Рафаэля, как будто боялся, что архангел рассердится на него, как только он покинет их поле зрения. И зная, каким было первое детство Сэмюэля, было нетрудно поверить, что подобное могло случиться в прошлом. А еще он цеплялся за созданную для него мягкую игрушку. Привязанность - это одно, а паранойя - совсем другое.       Сэмюэль искренне ожидал, что кто-нибудь заберет у него игрушку в любой момент, и ревностно защищал её каждую секунду, которую он проводил с ней.       Габриэлю было больно смотреть, как мальчик наполняется такими заботами, даже в таком безопасном и гостеприимном месте, как Небеса, но это также служило важным напоминанием. Сэмюэль был хрупким из-за трудного первого детства и того, что он перенес в Клетке. Ему требовалось время, чтобы прийти в себя, а также терпение и поддержка со стороны окружающих. И Габриэль, и Рафаэль были более чем готовы дать ему именно то, что ему нужно.       И поэтому, когда два архангела сидели на лужайке в центре небольшого сада, внимательно наблюдая, как Сэмюэль помогает Джошуа ухаживать за некоторыми из ближайших цветов, они оба слегка улыбались.       Для такого робкого человека, как Сэмюэль, подойти к кому-то по собственному желанию и предложить помощь в их задаче было большим шагом. Они не ожидали, что в ближайшее время произойдет что-то подобное, но когда Габриэль задумался, ситуация начала обретать смысл.       Джошуа был одним из немногих ангелов, которые никогда не видели конфликта напрямую. Таким образом, его благодать всегда оставалась совершенно чистой и часто была источником утешения для многих других. Неудивительно, что Сэмюэль обретал покой в ​​присутствии человека, столь близкого к их первоначальной цели.       - Я рад, что Сэмюэль нашел занятие по душе, - Рафаэль заговорил мягко, осторожно, чтобы их голос не донесся до пары перед ними.       Габриэль кивнул, наблюдая, как Сэмюэль держал для садовника небольшое растение, крепко сжимая одну из лап чучела в другой руке. К его чести, Джошуа, казалось, более чем принял игрушку мальчика, хотя это замедлило его продвижение, поскольку он ухаживал за ближайшими растениями, пересаживая более крупные растения туда, где они не крадут питательные вещества у более мелких.       - Да, ребенок заслуживает того, чтобы делать то, что делает его счастливым, - согласился он, поворачиваясь к своему брату. - Ты когда-нибудь задумывался о чём-то подобном раньше? Я имею в виду о собственном птенце.       Габриэль был потрясен, увидев, как Рафаэль покачал головой и тихо вздохнул.       - Я не предвижу, что такое случится в моем будущем, поскольку меня не интересуют вещи, которые приводят к рождению детей.       Мягко кивнув, Габриэль повернулся к Сэмюэлю, который внимательно наблюдал, как Джошуа аккуратно пересаживает несколько цветов.       - Думаю, в этом есть смысл. Ты никогда особо никем не интересовался, даже когда мы были моложе. В любом случае, в отличие от Михаила, Хейлеля* и меня.       Было ощутимо, как Рафаэль закатил глаза.       - Габриэль, тебя интересует все, что может дать согласие.       Подвигав бровями, Габриэль еще раз посмотрел на своего брата с ухмылкой на лице.       - Эй, согласие - это сексуально.       Рафаэль вздохнул, когда что-то привлекло их внимание вдалеке.       Габриэль был сбит с толку, прежде чем проследить за взглядом своего брата туда, где все еще сидели Сэмюэль и Джошуа.       Он ахнул, его глаза заполнились слезами от увиденного.       Это был Сэмюэль, сидящий среди дюжины цветов, которые он помог Иисусу Навину** пересадить, а на его голове была цветочный венец. Словно созданный Самим Отцом, луч света пронзил облака, освещая маленькую фигуру Сэмюэля, как будто в этот момент для него был создан нимб. Его благодатная душа была такой яркой, что почти ослепляла, и когда он оглянулся на архангелов, его улыбка была почти такой же яркой. Он был ошеломляющим, и Габриэль и Рафаэль замерли в трепете перед невероятным существом, которым был Сэмюэль.       Никто из тех, кто видел Сэмюэля, не мог усомниться в том, что он должен был быть истинным сосудом светоносного. И его благодать, и его душа, хотя они могли быть вместе, сияли так же ярко, если не ярче, чем тысяча звезд.       Время шло и солнце медленно приближалось к горизонту, заливая небольшой сад золотым светом, который, казалось, сиял, создавая почти волшебное ощущение по всей местности. Это было идеально, и Габриэль знал, что он будет помнить вид Сэмюэля, сидящего там, всю оставшуюся вечность.       Два архангела не могли не перестать смотреть на него, в какой-то момент свет сместился, отвлекая их от Сэма. Там, где всего минуту назад не было ничего, кроме растений, теперь спокойно стояли Михаил и Люцифер. Они выглядели более счастливыми и здоровыми, чем Габриэль когда-либо мог их вспомнить, и они тоже смотрели на светлую благодатную душу, которой был Сэм.       Невозможно было сказать, что привлекло внимание Сэма, но ребенок повернул голову, чтобы увидеть, на что они смотрят, и его глаза расширились при виде их. "Ми! Лу!" - крикнул он, чуть не споткнувшись в спешке, чтобы подняться с земли, и бросился к ним.       Рафаэль и Габриэль пошли медленнее, чтобы тоже поприветствовать своих братьев, когда Сэмюэль успокоится.       Сэм всхлипнул. Передняя лапа игрушечного бегемота была сжата в его маленький кулачок, и цветочная корона на его голове соскользнула, закрывая часть его обзора. Но ему было все равно. Его архангелы были прямо здесь, и он хотел их больше, чем когда-либо хотел чего-либо другого.       Глаза Рафаэля расширились, когда спина Сэма засияла мягким белым светом. Там, где раньше ничего не было, появилась пара крошечных чисто белых крыльев, и вместо того, чтобы немного подпрыгнуть, он сумел взлететь вверх, прямо в грудь Михаила.       Михаил крепко обнял ребенка, хотя Сэм захныкал, понимая, что он намного выше, чем он ожидал. И он испугался. Что если он упадет?       Свободной рукой Сэм нащупал рубашку Люциферва и заплакал еще сильнее. Ему нужны были его архангелы во множественном числе, и он был так напуган, что они снова исчезнут. Что, если они снова бросят его?       Михаил присел, удерживая Сэма на коленях, чтобы ему было легче поддерживать ребенка и уменьшить его страх высоты. Люцифер также опустился на колени и потер спину Сэма, стараясь не касаться взволнованных крыльев.       - Все в порядке, Сэмюэль, - прошептал Михаил. - Мы прямо здесь и никуда не уйдем.       - Нееееееет… - скулил Сэмюэль, прижимаясь к рубашке Люцифера так крепко, как только мог. Ничего не было в порядке! Они раньше говорили, что не уйдут, а потом он остался один! Он не хотел больше быть один!       Габриэль опустился на колени перед своими братьями, нежно положив руку между крыльями Сэмюэля. Посмотрев на Михаила, он тихо прошептал:        - Обычно мы пытаемся подготовить его ко сну примерно сейчас. Вероятно, было бы лучше попробовать и дальше следовать этому распорядку.       И Михаил, и Люцифер кивнули, и пара снова обратила внимание на птенца в их руках. Было небольшое перемещение, чтобы мальчик принял удобное для него положение и они могли прижать его к себе и быть рядом с ним.       Но вскоре все они пошли прочь из сада к комнатам, где лежало личное гнездо архангелов.