Она обречена чувствовать боль

А вы не знаете, почему живот болит? Там же сдохли все бабочки до одной, Это не я, а сердце мое скулит, Напоминает чувствовать себя живой, Будь такой, ты собой оставайся, Если больно — шире улыбайся, Тут везде, знаешь, закон такой, Быть бесчувственной, быть пустой.

Ты — мое несчастье, мой озноб.       Вы когда-нибудь чувствовали себя разбитым? Я — да. Сейчас я шагаю по холодному асфальту и со вздохом полного разочарования замечаю, насколько онемели мои озябшие ноги. Они требуют хотя бы короткой передышки, как впрочем и весь мой не самый сильный организм. Останавливаюсь. Ливень в самом разгаре, чёрные, как сама смерть, тучи, давно предвещали надвигающуюся угрозу, но, кажется, я, увлечённая идеей убийства, совсем забыла об этом. Ветренность — не её конёк, она бы держала при себе зонт, хотя и поступила бы по другому. Она не слабачка, чтобы вот так просто распрощаться со своей жизнью. На мне были лишь белая рубашка до колен и короткие шорты, которых было даже не видно из-за длинной рубахи. Под глазами виднелись синяки от недосыпа, которые, наверное, можно было заметить невооружённым глазом. Взгляд сразу ловил ещё один предмет моей одежды — кожаная сумка через плечо, насквозь промокшая. Ещё никогда я не чувствовала себя настолько потерянной, не знающей, куда себя деть. Холодно, очень страшно, очень. Руки тянутся к зажигалке и сигаретам, что внутри себя охраняла на вид ничем не примечательная сумочка. Ротманс — её любимые. Память не могла обмануть, за день до своей смерти она курила именно их. Усталость давала о себе знать — глаза закрывались, ежеминутный кашель будто предвещал что-то неладное. Последние силы терялись, казалось, шансы того, что я пойду вперёд, стали убого малы, но это лишь на первый взгляд. Всё тело болит, ноет с мольбой о помощи, но я продолжаю идти. Куда? Зачем? Из этих вопросов я смогу ответить только на один. Размышляю, как лучше убить себя, чтобы тело сразу нашли. Решение пришло в голову мгновенно. Все ведь прекрасно знают, как мне симпатизировала девушка, которую вчера нашли мёртвой на окраине города. Будет очевидно, что об этом я узнала первая. И причина моей смерти будет ясна, как дважды два. Возможно, застрелиться на месте преступления было глупой идеей, но и мой слабый поступок лишь подтверждает тот факт, что я что-то затеяла и это все совсем не умно. У меня были разные планы по этому поводу: прыгнуть с моста, затянуть петлю на горле, и другие. Но, ведь место убийства не так важно, как сама причина. А она весомая, значимая для меня, другим не понять. Я достаю блокнот, приподнимая рукава рубашки, и мой разум охватывают воспоминания. Больно, невыносимо больно. Изнутри пожирает обида и накопившаяся злость, которая желает выкарабкаться наружу. Но я не позволю. По моей вине умер ни в чем неповинный человек. Убийца. Моё новое клеймо. Этого не повторится. Она любила Костью также, как и я, пострадала не меньше, а всю злость я выместила на ней — на той, кого она любила. Прикончила её, как маленького, беззащитного зверька. Она скулила и умоляла о помощи, а я потешалась, пользовалась своей силой, могущественностью и её беспомощностью. Убить свою замену — это отважный поступок, но геройство, за которое придётся платить. Хотелось рисовать, рисовать. До тех пор, пока пальцы не отвалятся, пока я все ещё могу творить и вдохновляться. Я присела на лавочку возле парка в попытках игнорировать холодный дождь. Там были и её рисунки, на которых изображена я. А следом — Яна. Два разных человека. Она нашла что-то общее и объединила нас воедино. Это её идеал. Увы, сейчас, будь она в живых, она перестала бы видеть во мне что-либо прекрасное, когда узнала бы о том, какое я чудовище. Хотя она и так никогда не могла разглядеть во мне что-то большее, чем просто друга. Пыталась, но это были неудачные попытки — она всегда пыталась доказать, что всё наше общение строится на моей доверчивости. Это не Костья дружит с нами, это мы дружим с ней. А это и выглядело так, только Янни она любила как девушку, никогда и ни за что не пыталась её кем-то заменить. В случае со мной — это ошибка, которую она исправила. Ещё тогда, когда передала через Даяну, что это смешно — раз, не взаимно — два, и что так вышло — три. А ведь у нас почти получилось построить недоотношения. А эта гнида все разрушила. С ней даже минимальные шансы стали не просто маленькими, они попросту исчезли. Из-за этого по моим рукам стекала её кровь, из-за этого я загремлю за убийство. Аккуратно выводя последнию деталь, я чувствую на себе внимательный, изучающий взгляд. Поворачиваясь, наконец слышу безумный вопль: — Я знала, что ты дура, но не до такой же степени! Мысли были прерваны моей лучшей подругой Даяной: — В каком месте я дура? Я не сделала ничего противозаконного, чтобы ты так обо мне рассуждала — Ты убила свою конкурентку, а теперь изводишь себя. Я уверен на девяносто девять процентов, что ты продумываешь способ собственного убийства, — на этот раз говорил мужчина. От и до описывать не стану, но скажу, что у него изучающий взгляд. Светлый, кажется, альбинос. Напоминает ангела, а у меня скоро поедет крыша, потому что я хочу, чтобы он забрал меня с собой. Он накручивает себе прядь белых волос на палец, читая в моих глазах страх перед расплатой, неразделенную боль, сломленность. — Пофиг, — словно увертываясь от надоедливой мухи, говорю я, бросая на прощание полный безразличия взгляд. У неё всегда был такой, когда мы находились рядом. Она легкомысленно относилась ко мне. По своему опыту знаю, как тяжело настаивать на общении, когда собеседнику ты совсем неинтересна. — Ты бледна, творишь глупости, несешь чушь. Эта татуированая плохо на тебя влияет, — верно подметила девушка с длинными волосами. Её всецело преследовала одна мысль, которую она не боялась озвучить. — Ты мне не мамочка, Дая, поэтому будь добра — отвали, — чуть задумавшись, я добавила. — Мне твоя помощь не нужна, я сама разберусь, что мне делать с моей жизнью. — Я наняла адвоката. Срок будет сокращен, он поможет, — настойчиво продолжает Даяна. В её глазах отражаются лучи восходящего солнца. Со своими мыслями я так ушла в себя, что не заметила прекращение ливня. *** Детектив задумчиво хмыкнул, потерев подбородок. По его лицу было нетрудно заметить, что вся эта драма его волнует меньше всего, и от меня ему нужно лишь одно. Почему детектив? Я уже видела его ранее, он приехал раньше всех, когда Костья ехала с братом на машине, где произошла авария. — Вы меня не подозреваете в убийстве, случайно? — я подняла глаза на собеседника, который уже давно отвлёкся от разговора и что-то печатал в своём мобильнике, игнорируя Даю, которая с трудом разлепила веки от солнечного луча, с издевкой улыбнувшись. Он мотнул головой: — Очень на это похоже: возможно, вы это подстроили специально, надеясь на гибель брата Костьи, ведь насколько мне известно, он позволял себе много лишнего, — как будто ударившись током, я дёрнулась от потока информации. Что за глупость? — Вы думали, что пассажиром будет именно он, а насколько мне известно, при аварии чаще погибают пассажиры, нежели водители. Из этого следует вывод: вы могли подстроить это, чтобы отомстить. Но даже если это не так, и вы намерены были причинить вред именно девушке, то у вас был повод. Я сдержала смешок и, поджав губы, улыбнулась. — Откуда вы все знаете? Разве не бред? Я бы ни за какие деньги в мире не причинила ей боль. Допустим, её брата я ненавижу, могла бы все подстроить, но риск того, что вместе с ним могла погибнуть или пораниться Каспер есть, а я этого бы не позволила, — плотно сжав губы, я нахмурила брови и с непривычной грубостью бросила взгляд в сторону темненькой головы подруги. — Верно. Это была проверка. Хотелось увидеть твою реакцию, — она не хотела, чтобы я держала на неё обиду, ведь где-то в глубине души она любит меня также, как я люблю свою крошку и желает мне счастья, оберегает. Не нужно быть гением, чтобы это заметить. Достаточно влюбиться и понять: мы любим тех, кто не любит нас, и наоборот. Это сразу станет аксиомой. — Может, вы отстанете от меня? Допрос окончен? — холодно проговорила я, злобно улыбнувшись. На саму себя не похожа. Что же ты делаешь со мной, Костья Купер? Надеюсь, мы увидимся, и тогда уж я лично тебя придушу. И это совсем не противоречит моим словам — я действительно придушу, хотя ещё никто от сильных крепких объятий не умирал, и, надеюсь, ты не станешь исключением. Упертая Даяна идёт за мной. Хмурясь, она посылает тупые комментарии за моей спиной. Мне удаётся отговорить её следить за мной. Этот сыщик говорит, что меня нельзя оставить одну. Но она мне верит, и я поклялась, что ничего с собой не сделаю. Наивная. Наверное, поэтому мы подруги, два сапога пара. Я гордой и уверенной походкой достигаю места, где вчера вечером, в 22:00 случился несчастный случай, в следствие чего погибли молодые брат и сестра. Было бы здорово, если бы мне удалось побыть и на её могиле, и там. Но этому не бывать. Поэтому я, наперекор всему плану, достаю блокнот. Повернув на страницу со своим изображением, сжигаю. Вдыхаю табачный дым, что исходит от сигарет. Это конец. В холодных дрожащих руках розовый маркер. Я пишу Даяне прощальное письмо. Была на её месте. Знаю, непросто. Но время лечит, а она сильнее меня, поэтому забудет. Я старательно вывожу каждую букву, заранее вырвав из блокнота рисунок с ней и приложив его к письму. Понимаю, что пора. Снова вспоминаю о ней и опять хочется плакать от счастья, что скоро все это закончится. Не надейся — я тебя не отпущу. « — Останься со мной, — у меня пересохло во рту, и я грустно улыбнулась, чувствуя, как слезы начинают стекать по моим щекам. — Бэлла, ну ты же знаешь, меня ждёт Яна. Я не твой личный секретарь, чтобы постоянно находиться с тобой, — утешая меня, она провела большим пальцем по моей щеке, стирая слезы. Я кивнула головой, соглашаясь с ней. — Да, ты права. Мы всего лишь друзья. Ты и так провела со мной много времени. Извини, наверное, отвлекла от очень важных дел, — сказала я и, внимательно наблюдая за ней, уткнулась в её плечо. — У меня никогда не было таких настоящих друзей, как ты, спасибо, что понимаешь, — из-за её слов моё лицо приобрело розовый оттенок, который не заметит разве что слепой. —Ты завтра будешь свободна? — шмыгая носом и убирая свои руки с её кофты, спрашиваю я. — У нас не получится встретится, мне брат назначил встречу, что-то важное. Извини… — виновато опускает голову. Удивительно, как сложно её вывести на эмоции. — Понятно, — говорю уже заранее подготовленный ответ, ведь ответ на мой вопрос был ожидаемым. — Будь аккуратней с ним, он все-таки уголовник. — Я не смогу жить в этом мире, если тебя не станет, — меня охватывает эйфория, и я, будучи полная решительности, обнимаю её. Она сдаётся и перестаёт сопротивляться. Все идёт под моим контролем. Пока она рядом, мне ничего не грозит». Ещё тогда у меня было плохое предчувствие и моё «чутье» не подвело. Перед этим мне снился сон, в котором я была совсем одна. Именно она — последнее, что я вспомнила, когда моя душа покинула тело. Выстрел в голову, вперемешку с разбитым сердцем. Идеальное сочетание. Я проиграла. Я же предупреждала. Я не смогу.