Новый небожитель

      Вэй Ин тяжело вздохнул. Сегодня на Бога Мёртвых накатила какая-то меланхолия. Перед тем, как засесть за свои дела, Вэй Усянь вновь подсмотрел за жизнью Лань Чжаня и А-Юаня. И видя, как мягок и заботлив обычно сдержанный Лань Ванцзи с А-Юанем, Вэй Усянь не мог не представить, как бы могла сложиться судьба, если бы Цишань Вэнь не возомнил себя выше всех остальных орденов. Может быть, они с Лань Чжанем смогли бы стать друзьями. Или даже кем-то ближе…       От последней мысли Вэй Ин вздрогнул, едва не опрокинув свои четыре драгоценности рабочего кабинета. Что ему только что залезло в голову? Он не обрезанный рукав! Вэй Усянь вздохнул, качая головой. Да кому он врёт? Сейчас, когда он познакомился сразу с двумя парами, состоящими из мужчин, Вэй Усянь не мог не удариться в анализ собственных чувств по отношению к одному заклинателю в белоснежных одеяниях. И хотя обычно у Вэй Усяня не было времени рассуждать обо всём этом, сегодня, отослав всех помощников по делам, Бог Мёртвых погрузился в собственные мысли.       Да, он хотел быть Лань Чжаню другом. Он хотел увидеть, что же скрывается за ледяной маской второго нефрита Гусу Лань. Но теперь, всё сильнее погружаясь в анализ своих чувств, Вэй Ин понимал, что хотел не дружбы, а любви. Нет, вначале он действительно хотел подружиться с Лань Чжанем. А затем… Влюбился в него.       Вэй Ин ударился головой об стол, из-за чего тушечница и кисть упали на пол. Он не должен мечтать о Лань Чжане в качестве человека, с которым хочется провести вечность. Это неправильно! Лань Чжань точно не обрезанный рукав, так что мечтать или думать в сторону романтики Вэй Усянь себе запрещал. Он не достоин любви такого замечательного человека как Лань Чжань. Лань Чжань даже не считал их друзьями, хотя в последнюю их встречу, которая состоялась как встреча Лань Ванцзи и Вэй Усяня, а не как встреча Ханьгуан-Цзюня и Бога Мёртвых, они разошлись вполне неплохо.       Вэй Ин вновь ударился головой об стол. Нет. Нельзя. Лань Чжань почти сразу же обозначил границы, а Вэй Усянь как последний дурак старался эти границы нарушить. Надо было сразу понять, что Лань Чжаню он не особо приятен. Наверное, и в Гусу он его звал лишь для того, чтобы обрушить на тёмного заклинателя всю тяжесть правил своего ордена.       Вэй Усянь простонал, закрывая лицо руками. Какой смысл в этих чувствах? Они лишь мешают. Лань Ванцзи всегда его терпеть не мог, а теперь, став Небожителем, Вэй Ин и вовсе должен скрывать свою настоящую личность ото всех. Иначе все его храмы точно будут уничтожены. И Вэй Ин чувствовал, что Лань Чжань будет одним из первых, кто начнёт уничтожать храмы бывшего Старейшины Илина. Так что оставалось лишь следить за тем, как Ханьгуан-Цзюнь принял на себя роль приёмного отца А-Юаня, и запереть свою глупую влюблённость во Второго Нефрита Гусу Лань под замок.       — Как же я устал… — подняв упавшие тушечницу с кистью, Вэй Ин в очередной раз тяжело вздохнул. Его чувства глупы и абсурдны. Так что никогда ему не испытать того сладостного чувства взаимной любви и никогда не надеть красных свадебных одеяний, дабы совершить три поклона с тем, кто занял своё место в сердце и в душе Небожителя. Вэй Усянь просто недостоин всего этого. Поэтому он будет присматривать за Лань Чжанем, откинув свои чувства в дальний угол.       Лань Чжань достоин самого лучшего спутника на тропе самосовершенствования, которым Вэй Ин явно не является. Так что, грустно улыбнувшись своим мыслям, Вэй Усянь принял свою судьбу. Главное, чтобы Лань Чжань и А-Юань были счастливы.

***

      Не Хуайсан закрыл лицо руками и сдавленно выругался, в который раз проклиная свой страх того, чтобы рассказать старшему брату о том, что он вознёсся. Перед Не Пином приличной такой стопкой лежали отчёты для Дагэ и отчёты для Госпожи Лин Вень. Сейчас было важно не перепутать, кому какой отчёт предназначен, а то может выйти неловко.       Не Хуайсан нервно хихикнул, представив реакцию своего старшего брата, если тот, взяв один из отчётов от Не Пина, увидит там отчёт о том, сколько новых храмов было построено для поклонению Богу Искусства Чуанцзao и сколько прошений он получил и сколько из них выполнил. О, если Не Хуайсан так глупо проколется, то ему предстоит выдержать долгий хохот Вэй-сюна.       Покачав головой, Небожитель принялся разбирать отчёты на две стопки, в который раз мысленно благодаря Небесного Императора за то, что он позволил Не Хуайсану общаться с братом и миром заклинателей, как второй молодой господин ордена Цинхэ Не, а также находиться в Небесной столице в качестве Бога Искусства. Главным условием для этого было то, что если Не Хуайсан раскрывает свою новую сущность брату, то он должен немедля вернуться в Небесную Столицу и окончательно отбросить статус второго господина Не. И Не Пин был готов к этому. Но ему было так страшно рассказать обо всём Дагэ… Он не хотел расставаться с ним на ноте обиды и ярости.       — Ну… Вроде всё, — взяв необходимые отчёты, Не Хуайсан отправился к Дагэ. Надо отдать их ему, а затем взять новые поручения и вновь уехать из ордена на несколько месяцев. Такую систему Не Пин придумал через месяц после своего вознесения. Таким образом, и старшего брата задобрил тем, что погрузился в дела ордена, и получил возможность спокойно находиться в Небесной столице без риска раскрытия.       Идя по коридорам резиденции, Небожитель раздумывал над тем, как именно ему лучше сообщить Дагэ о том, что теперь его младший брат и единственный наследник — Бог Искусства. Он ещё помнил, как старший брат возмущался из-за того, что бог, связанный именно с искусством, а не с военным делом, вознесся на территории его ордена. И ещё как Дагэ злился, не в силах узнать личность новоявленного Небожителя. Что ж… Это будет сложно, но Не Хуайсан прекрасно понимал, что не должен больше скрывать свою новую сущность. Это слишком нечестно по отношению к Не Минцзюэ.       — Где Дагэ? — не увидев его в рабочем кабинете, Не Хуайсан всё-таки положил отчёты на стол и отправился его искать. И ему повезло наткнуться на одного из адептов.       — Глава ордена в главном зале вместе с Лянь Фан Цзунем, — сообщил адепт, кланяясь второму господину Не. — Мне вас проводить, господин?       — Нет-нет, — Не Хуайсан покачал головой. — Я сам дойду. Спасибо, что сказал, где он. Можешь идти.       Проводив адепта взглядом, Не Хуайсан раскрыл свой веер, пряча за ним улыбку. Он знал этого адепта — тот частенько заходил в храм Бога Искусства, молясь об вдохновении и хоть малой капли таланта для того, чтобы завершить картину, дабы увековечить красоту своей супруги и новорождённой дочери. Вообще, став Небожителем, Не Пин понял, насколько же много среди адептов Цинхэ Не тех, чья душа лежит не только к сабле, но и к кисти и музыкальным инструментам.       Тихо напевая себе под нос песню, которую он услышал от Ши Цинсюаня, Не Хуайсан дошёл до главного зала. Оттуда доносилась красивая мелодия на гуцине, заставляя Не Пина прислушаться. Цзинь Гуанъяо играл на хорошем уровне, но до уровня Лань Сичэня и Лань Ванцзи ему было далеко. Не Хуайсан уже хотел войти, но замер.       Его чувствительный слух Бога Искусства уловил кое-что необычное. В мелодии, которую исполнял Цзинь Гуанъяо было нечто странное. Один из отрывков был словно из другой песни. Это было сложно заметить, но для Небожителя, который тесно связан с любым проявлением искусства, это было заметно. И это открытие насторожило Не Хуайсана.       Музыкальное заклинательство было поистине уникальной ветвью заклинательства, которое также попадало под контроль Не Хуайсана из-за своей связи с искусством. Но при этом музыкальное заклинательство было опасным. Всего одна неправильная нота и ситуация может стать плачевной. И ладно бы, если бы Лянь Фан Цзунь ошибся всего раз, но Не Хуайсан вслушивался в повторяющуюся мелодию уже минут пятнадцать. И раз за разом он слышал практически незаметный переход от одной мелодии к другой. Так что же Цзинь Гуанъяо хотел сделать с его братом?       Тряхнув головой, Не Пин раскрыл веер и вошёл в зал. Не Хуайсан обязательно выяснит, что же задумал Цзинь Гуанъяо. А пока он продолжит отыгрывать роль второго молодого господина Не.