Проспали

«Однако ж к основной битве они [Маэдрос, Келегорм и Куруфин] опоздали».

История Средиземья, том 4: Устроение Средиземья (II. Самый ранний «Сильмариллион», §11)

– Будь проклят Моринготто, мы проспали! – вскричал Куруфинвэ Фэанарион, подорвавшись с постели. Торопливо одевшись в первое, что подвернулось под руку – этим первым оказался полный боевой доспех, потому как самый педантичный из сыновей Фэанаро имел привычку с вечера готовить облачение на завтра, дабы поутру избежать лишней суеты и возможных травм, – кузнец бросился будить братьев. – Майтимо, мы опаздываем на битву! – крикнул он, врываясь в покои брата, который мирно спал и выглядел к этой самой битве совершенно неготовым. – Буди Тьелко, а я подниму воинов, – быстро сориентировался старший. Ну как быстро… после того, как брат окатил его ледяной водой, Майтимо волей-неволей пришлось начать соображать, чтобы не схлопотать на свою голову второе ведро. Злой и растрепанный, кузнец направился в спальню Тьелькормо. Сказать по чести, их с Майтимо задачи были примерно равнозначны по сложности. Пожалуй, сладить с одним невыспавшимся Тьелькормо было даже труднее, чем с целым гарнизоном. – Хуан, уйди, – пробормотал охотник, когда Куруфинвэ потряс его за плечо. – Тьелко, вставай, мы чуть не проспали битву! Как ни странно, этот выкрик возымел действие, и Тьелькормо подскочил с постели, избавив брата от необходимости бежать за вторым ведром воды. Впрочем, поднять Тьелькормо было еще не самой большой проблемой. Гораздо труднее было пережить его сборы – к счастью, эльфы не стареют, потому Куруфинвэ имел некоторые шансы на успех. – Ты не мог бы шевелиться побыстрее? – спросил кузнец, с трудом сдерживая раздражение. Не то чтобы он сильно беспокоился о хрупкой душевной организации брата, но знал: если накричать на Тьелькормо, когда тот занимается своими драгоценными расчудесными волосами – его можно будет спокойно выпускать прямиком на Моринготто. А до Моринготто надо было еще добраться… Да, хорошо все-таки, что эльфы не стареют. – А смысл? – философски вопросил Тьелькормо, раздражающе-медленно заплетая косичку у левого виска. («Эстет проклятый!» – подумал Куруфинвэ.) – Все равно уже опоздали. Закончив наконец с прической, Фэанарион принялся натягивать светлые замшевые сапоги, изукрашенные изящной вышивкой. «Самое то, чтоб его, для битвы!..» – Где мои наручи?! – спросил тем временем Тьелькормо, приступив, наконец (не прошло и века), к боевому облачению. – Я тебе быстрее новые скую, чем ты свои найдешь, – пробормотал Куруфинвэ. – Вот иди и накуй, раз такой умный, – огрызнулся Тьелькормо, не прекращая поисков. – Да если бы ты хоть раз убрался в своих покоях – найденным можно было бы снарядить и вооружить целую армию! – не выдержал кузнец, которого любой беспорядок раздражал на клеточном уровне. – Хуан! – позвал Тьелькормо, отчаявшись найти недостающую деталь доспеха самостоятельно. – Хуан от тебя сбежал, – елейно напомнил Куруфинвэ. – Впрочем, если ты все-таки когда-нибудь соизволишь прибраться, может, и он где-нибудь здесь найдется… – кузнец легко увернулся от полетевшей в него латной перчатки и прислонился к дверному косяку. Его брат собирался на битву уже без малого час, и педантичный Куруфинвэ, уже через пять минут после подъема будучи в полном боевом облачении, порядком устал стоять в доспехах. Его острый язык так и просился отпустить по этому поводу какую-нибудь едкую шутку, однако знаменитая нолдорская гордость не позволяла жаловаться, потому кузнец ограничивался уже приевшимися издевательствами над хаосом в покоях брата, который сам Тьелькормо ласково именовал творческим беспорядком. Куруфинвэ же, будучи не менее (и даже более) творческой личностью и ненавидя беспорядок почти так же сильно, как Моринготто, был этим почти оскорблен. – Что вы опять не поделили? – спросил вошедший в покои Нельяфинвэ тоном старшего брата, порядком утомленного выходками младших. – Ты почему нас вовремя не разбудил? – набросился на него Тьелькормо. Поиски наручей по-прежнему были безуспешны, и сын Фэанаро решил преуспеть хотя бы в поиске виноватого. – А почему, позволь узнать, это должен был сделать я? – раздражающе-спокойно, будто говоря с несмышленым ребенком, осведомился Майтимо. К выходкам брата у него давно был иммунитет. – Ты же старший! – Ах да, точно. Я как-то забыл, – усмехнулся Майтимо, про себя ностальгически улыбнувшись этому аргументу на все времена. – А ты чего здесь стоишь? – спросил он Куруфинвэ, взиравшего на происходящее с непроницаемым выражением лица. Лишь взгляд его ясно говорил, можно даже сказать, кричал: «меня окружают идиоты!» – Его жду, – пожал плечами кузнец. В полном боевом доспехе получилось звонко. – Я не могу найти наручи! – почти жалобно сообщил Тьелькормо. Майтимо со вздохом пересек комнату и, мгновение порывшись в груде непонятно-чего, которую только что сверху донизу перерыл охотник (даже нашедший любимую заколку, потерянную в прошлом году), выудил оттуда искомое. – Эти? – Да! – обрадовался Тьелькормо, прижимая к себе находку. – Как у тебя это каждый раз получается?! – Я же старший, – снисходительно улыбнулся Нельяфинвэ. – Так мы поедем сегодня на битву? – осведомился Куруфинвэ, уже сомневаясь, останется ли им такими темпами хоть один полудохлый орк. – Так только тебя и ждем! – отозвался Тьелькормо, застегивая найденные Майтимо наручи. Фейспалмить латной перчаткой было… немного непривычно и самую малость больно.