Город

Алгебра. Какой же это ненавистный и доводящий до рвоты урок. Хидан просто не переносит все эти цифры и формулы, поэтому считает свое присутствие на таких уроках не обязательным. Зачем вообще ходить туда, куда тебе не надо и даже в жизнь не понадобится. Зачем вообще ходить в школу, если Хидан уж точно не сможет стать учителем или врачом — он мечтал уехать из этого проклятого города, стать служителем храма, знак которого весит на его шее. Пойти на работу редактора или актёра. Хидан — творческая и религиозная личность, его постоянно тянет к листу бумаги, чтобы начат писать или рисовать, но одного простого карандаша всегда мало. Рисунок должен плясать, отдаваясь красками и лучезарной улыбкой, но цветных карандашей нет. На бумаге лишь серые тучи, улицы и люди, показывающие уровень депрессии и отчаяние этого города. Какузу полная противоположность Хидана — ему нравились все эти вычисления теоремы и гипотезы. Пока Мацураси лишь мечтал об учебе подальше от города, то Какузу уже выбрал себе два университета, ведь не может решиться на кого поступать — хирург или же экономист. «Где больше платят, на того и пойду». Какузу проговаривал это раз за разом. Деньги и тишина — единственное что нужно для идеальной жизни. Очередная двойка за молчание возле доски. Но как будто Мацураси это напрягает, у него уже на протяжении месяца выше этого проклятого лебедя оценка не поднималась по алгебре. Младшеклассники бегут по коридорам, размахивая колокольчиками, вещающие об окончании урока. Хидан облегчённо вздыхает и кладёт голову на парту, закрывая глаза. Наконец-то, можно идти домой вместе с Дейдарой, чтобы посидеть — пообщаться, порисовать эти уже надоевшие и засевшие, а печенках серые тучи, посмеяться, пока папа не выльет свой гнев за лишний шум. — Пойдем? Учитель ушёл уже. Дейдара уже около месяца не был у Хидана дома, постоянные побои в семье Мацураси мешали времяпровождению подростков. А сейчас Хидан такой радостный, значит в семье на удивление все спокойно и пока есть шанс его надо использовать. Мацураси лениво открыл глаза и зевнув положил руку на плечо блондина, чтобы подняться. Блондин аж пошатнулся, ведь был хрупок и выдержать вес чужого человека на себе было трудновато. Конечно, будь это другой человек Тсукури бы просто спихнул его руку, но Хидана цыкнув терпит. Какузу проводил их взглядом. По какой-то причине его интересовало состояние Хидана после вчерашнего, но спросить про это он так и не решился. Не в его это стиле интересоваться состоянием других. Такая функция в его характер на прописана. Двое лучших друзей шли в одинокий, забытый и самый разрушенный район города, находившийся на другом конце — место, где был дом Хидана. Среди насильников уже давно гуляет слух об ангеле-спасителе девушек с серебристыми волосами, отдающиеся белым цветом при лунном свете, и малиновыми ангельскими глазами — пример красоты и подражания, несмотря на полнейшую бедность и не способность следить за собой. Именно из-за этого извращенцы часто похищают девушек, чтобы встретиться с этим ангелом. Кому-то везёт, а кому-то нет. Но сейчас им определенно повезло. Хидан шел с Дейдарой посмеиваясь с очередной шутки блондина, как заметил девушку, которую затаскивают в переулок. Мацураси не мог пройти мимо, он был обязан помочь. — Дейдара, пожалуйста, пройди дальше и жди меня в следующему районе, я помогу этой девушке и вернусь. — Тебе не обязательно это делать, хватит. Не одному тебе всегда отдуваться за всех, ты все равно не можешь спасти всех в этом мире. Нет людей, которые могли бы спасти всех. — Я помогаю людям, которых вижу, до которых я могу дотянуться и помочь. Я не хочу потом лежать и думать всю жизнь о том, что я мог дотянуться, но не помог. Дейдаре лишь оставалось вздохнуть и сузить глаза, выражая так свою беспокойство и недовольство решением друга. — Жду Дейдара спокойно перешёл от переулок, где раннее спрятали девушку, и отправился в соседний район. Мацураси зашёл в эту тёмную, будто предназначенную для ужастиков, улицу. — Явился, ангел-спаситель. Девушка похоже узнала Хидана и уже обрадовалась. Трое мужчин, один из которых держал девушку за волосы, обратили внимания на старшеклассника, а когда эта баба назвала его «ангелом спасителем», то у мужчин крышу снесло. Женщина убежала, кинув одобрительный взгляд в сторону Хидана. В то же мгновение Мацураси усадили на колени, потянув за прекрасные серебристые волосы. — О тебе так много слухов, покажи что умеешь. Один расстегнул ширинку штанов, в которых уже было тесно. Мужчина зарылся пальцами в серебристые волосы и крепко держал на затылке, грубо и глубоко пробиваясь до самых гланд, что дышать было не возможно. Глаза наполнились слезами от недостатка кислорода, хотелось рвать и рыдать, но Хидан привык, несмотря на то, что мама всегда запрещала привыкать к ужасным и неправильным вещам. Хидан уже считает это обыденностью. Резкая и жгучая боль. На прекрасной бледной щеке остался ярко красный след после пощёчины, похоже Хидан слишком задумался и действовал слишком медленно. Двое мужчин не хотели чувствовать себя обделёнными и приспустив штаны подошли к своему другу. Язык успевал пройтись по головке, вызывая смешанные чувства, и по выступающим от возбуждения венкам. Руки же надрачивали двум другим дружкам, надавливая у основания и перебирая яички. Несмотря на то, что за каждым действием нужно было следить, то Хидан выполнял их идеально, заставляя мужчин лишь стонать от наслаждения. Встречались насильники и похуже, похоже эти лишь хотели снять напряжение, ведь стоило седовласому взять в ротик и провести язычком по головке, то сразу ощущал, как его рот наполняет вязкая, неприятная и безвкусная жидкость. Хотелось выплюнуть, но Мацураси взяли за подбородок, по которому стекали слюни перемешанные со спермой, и заставили глотать, ударив по щеке. Хидан лишь послушно сглотнул и даже слизал остатки с уже упавших членов. Мужчины довольны, они оставили Хидана одного. Наконец-то, свобода, можно идти к Дейдаре и веселиться. Выйдя из переулка Мацураси побежал в соседний район. Дейдара стоял, облокотившись на столб и прикрыв глаза, он ещё на уроках засыпал, а сейчас похоже стоя на ногах позволил мозгу прекратить работу и отдохнуть. Но сон был короткий, буквально через тридцать минут к блондину пришел его друг, весь запыханный, с ярко красным отпечатком ладони на щеке и с каплями белой вязкой смеси, которую не достал язык. Дейдара без капли смущения достал платок и заботливо вытер лицо Хидана с жалостью в глазах. — Пощёчину дали что-ли? Сильно болит? — Нет, не волнуйся, уже прошло. Тсукури было страшно от того, что может стать с его другом из-за его же доброты. Каждый раз блондину хотелось поднять этот вопрос, но он уже заранее знал ответ своего друга:"Я не могу перестать помогать. В этом проклятом городе нет полиции и люди творят что хотят. Делая добро я понижаю количество жертв и от этого тепло на душе». Мацураси всегда так отвечал. Наконец-то, родной для Хидана район, но Дейдара живёт в соседнем, а в этом он проводил большую часть своего детства, благодаря Хидану, поэтому эта часть города тоже стала для Тсукури родной. Несмотря на то, что дверь и окна закрыты, то все равно везде стоит мерзкий запах, заставляющий глаза слезиться. — Ты когда в последний раз мусор выносил? Почему из твоего дома так воняет? — О чем ты, я ничего не чувствую. Хидан открыл дверь. Источник, только усилившегося запаха стал понятен. По коже Дейдары пробежали мурашки, сам блондин не мог пошевелиться, просто стоял в ступоре. — Твой отец мертв? — О чем-то ты? Он не мертв, просто развалился на полу, чертов гандон. Дейдара потёр виски, от запаха начинает болеть голова, значит это не у него галлюцинации, а Хидан сошёл с ума. Но с его то образом жизни это должно было когда-нибудь случиться. — Да… Ты прав, мне показалось… Голос Дейдары дрожал, не каждый день приходя к другу в гости увидишь мертвеца, который уже разложился до такой степени, что чёрная кожа обтягивала кости, будто латексный костюм. Блондину пришлось делать вид, что отец Мацураси жив, не хотелось, чтобы Хидан сейчас впал в истерику. — Ты чего дрожишь? Холодно? — Да, всё-таки зима началась, скоро холода пойдут. Сделаешь чай? Врет. Совсем не холодно. Вся дрожь и стучащие зубы из-за страха. — Ага, пойдем на кухню. Новый табун мурашек. Точно такой же мертвец, с такой же обтянутой на кости черной кожей. У Дейдары сильнее забилось сердце, а ноги подкосились. Как же сложно соблюдать самообладание и не показывать страх, когда ты боишься мертвецов. Так ещё нужно делать вид, будто эти мертвецы живые и трупного запаха во всем доме нет — страшно. — У тебя ноги подкашиваются. С тобой точно все хорошо? — Да-да, холодно просто. — Давай я одеяла принесу. — Ладно. Как только Хидан вышел, то Дейдара упал на колени тяжело дыша. В последний раз он видел мертвецов четыре года назад, тогда погибли его родители во взрыве, который он сам же и устроил. Он был, как Хидан, не понимал что творит. В то время чуть ли не во всех подвалах лежали оставшиеся после войны бомбы. Такие прекрасные и маленькие, но опасные. В тот день он опять поссорился с родителями, за что ему чуть не сломал челюсть отец. Не сломал лишь потому что блондин успел вырваться и убежать в школу. После уроков он разложил бомбы вокруг дома и даже разлил немного найденного бензина. Если выдернуть чеку, то ничего не произойдёт, для взрыва нужно столкновение. Дейдара уже плохо помнит, что делал, но отлично помнит огромный взрыв, в котором его родителей разорвало на части. Он помнит свою радость и страх одновременно, когда видел сожженные и разорванные на части тела родителей. Какое же это было блаженство. А сейчас он снова увидел этих мертвецов. Было чувство, что Дейдара сейчас задохнётся, но его спас стук в дверь. — Хидан! Похоже подходя к дому Какузу тоже учуял этот запах и напрягся. Хидан вышел с теплым одеялом и отнес его Дейдаре. — Ща приду, Какузу похоже пришёл. Подойдя к двери Хидан открыл ее, подняв голову он увидел два изумрудных глаза, не понимающие что здесь происходит. — Я одежду твою принес, которую мама вчера в стирку забрала. Зайти можно? — Да, конечно. Ты не обращай внимания на батю, он походу нашел бухло где-то и спит. Какузу молчал, хотел сказать что-то, но увидев Дейдару замолчал. — Хидан, а у тебя нет ещё одеяла? Мне тоже нужно — Да чего вы все замерзаете, ебаный рот Хидан ушёл в родительскую комнату искать одеяло, а Какузу же пошел на кухню к Дейдаре. — Что происходит? — Хи… Хидан похоже думает, что его родители живы, он почему-то не замечает трупного запаха. Мне страшно сидеть здесь. Дейдара повернул голову и встретился лицом к лицу с обтянутым кожей черепом. — Какузу, пожалуйста, нам нужно вывести Хидана из дома и сказать кому-нибудь, чтобы трупы вынесли, а потом сказали, что его родители мертвы. Новость о погибших родителях со стороны кого-то я думаю не так сильно на его психике скажется. Анимиру ничего не отвечая кивнул и пошел в родительскую комнату к Хидану. — Хидан, пошли лучше прогуляемся, зачем дома сидеть? Они шли по улицам. Какузу как и всегда молчал, не любит он говорить, Дейдара старался поддерживать диалог с Хиданом, но голос всё ещё немного дрожал, Хидан же рассказывал шутки и разные истории. Они остановились напротив дома Какузу. — Мне зайти надо, скоро вернусь. Два лучших друга и ответить ничего не успели, как Анимиру уже пропал с их поля зрения. Вернулся он буквально через минут семь. — А зачем ты уходил? — Да надо было родителям кое-что передать. Они гуляли в районе школы, как увидели до боли знакомый, но забытый образ. — Это Итачи? — Да, давненько мы его не видели, этот Учиха приходил в школу последний раз год назад. — По-моему что-то не так. Это «что-то не так» была отрезанная голова маленького мальчика с черными, как уголь глазами и такими же волосами — Саске. Итачи был весь заляпан кровью, он шел шатаясь в разные стороны, смотря на землю, его взгляд был настолько пустым, что было чувство будто он не живой, Дейдару опять пробило на дрожь. В руке, держа за волосы, Итачи нёс голову своего младшего брата, второй рукой он тащил вторую половину его тела. Все трое впали в ступор, а Дейдара снова начал чаще дышать. — Итачи! Хидан побежал к бывшему другу, чтобы убедиться, что все в порядке, несмотря на голову в руке. Подбежав, на Мацураси поднялось два черных, но таких пустых глаза, в них не было ничего: ни жалости, ни радости, ни горести, ни гнева. Пустота. — Что произошло? — Я убил свою семью… Я хотел защитить брата от родителей. Я сделал это ради него, но он попал под руку… И пока я бил топором уже погибшее тело отца Саске попытался его защитить и… Из глаз Учихи потекли слезы. Как только он выговорился, то глаза сразу ожили, теперь в них было сожаление, грусть и… Гнев на самого себя. Все молчали, Хидан лишь обнял Учиху. Итачи положил голову на плечо Мацураси и отпустив голову и тело Саске крепко обнял Хидана, громко крича и рыдая. Стоять на ногах было сложно и седовласый сел, а за ним и Учиха. Итачи плакал в плечо Хидана, все его тело дрожало. — Мне… Некуда идти. Впервые за всю прогулку Какузу решил подать голос: — Я могу взять тебя к себе домой, думаю родители не будут против. — Спасибо, Какузу Дейдара, как только отошёл от дома Какузу начал считать время, прошло уже двадцать минут, столько времени хватает, чтобы добраться до дома Хидана и вынести трупы. — Хидан, а ты так и не угостил меня чаем. — Ой… Прости, я же искал тебе одеяло, а потом мы ушли гулять, пошлите все ко мне. У меня конечно нет еды, но мы можем посидеть все вместе. Никто не возражал. — Мои соболезнования… Ваши родители мертвы. Хидан стоял и смотрел, как из его дома пару людей, работающие помощниками отца Какузу, выносят тела родителей, накрытые простынями. Из глаз невольно потекли слёзы. Мацураси упал на колени, сдирая на них кожу об землю и согнувшись начал плакать не издавая и звука. Хидан часто плакал и нужно это было делать, чтобы не привлечь внимания отца, поэтому это даже пошло на пользу -никто не услышит твои всхлипы и страдания, если ты плачешь при других. Солнце уже спряталось за горизонтом, возвращать в дома, где умерли родственники не хотелось. — Какузу… Твои родители примут нас всех? Я ведь знаю, что у Дейдары нет дома и он живёт в подвале… У меня с Итачи теперь тоже нет. — Хидан. Дейдара ни разу не видел, как его друг плакал, он всегда видел его весёлым и готовым помочь, а теперь он подавлен и сломлен — это слишком необычно. — Я не все силен и комнат у нас не так много, всего две свободные, а вас трое. — Я и Хидан можем жить в одной, всё-таки я часто у него ночевал. — Ну тогда я просто постараюсь договориться, но ничего не обещаю. Все лишь переглянулись и отправились к Какузу, прихватив из дома Хидана три теплых одеяла, если вдруг их пустят, но не выделят комнату. А Какузу утверждал, что с характером его матери скорее всего, либо она выкинет этих троих на улицу, ибо поселит в ванной или на чердаке.