Город

Метель успокоилась, а снег перестал идти, оставив лишь холод и непроходимые сугробы. Луна светила не так ярко, ведь ее закрывали ночные тучи. Но это не мешало снегу на земле блестеть и ослеплять своей красотой и спокойствием. В холодной комнате, но под теплым махровым одеялом лежал Какузу. Он никак не мог уснуть, как и каждую ночь, глаза всегда сами распахивались, но всегда у него не было причин для бессонницы, а сейчас имеется и очень серьезная, по его мнению. В его голову постоянно приходили мысли как было лучше поступить, когда Хидан его поцеловал, что нужно было делать. Только сейчас он понимал, что все могло измениться и улучшить его жизнь, если бы он не оттолкнул свой объект любви. И думая над этим глаза всё-таки закрылись, а мысли смешались, что было сложно распознать, где реальность, а где лишь иллюзия. Все это привело к разговорам во сне, но несмотря на это Какузу смог уснуть. Утро. Ночью холод с улиц ушел и теперь можно было гулять даже в одной футболке несмотря на снег. Давненько не было такой хорошей погоды. Каково же было удивление, когда Хидан вышел на улицу и увидел улыбающихся детей на санках и счастливых родителей. Ему казалось, что он все ещё спит, но ущипнув себя понял, что это не так. Это все было взаправду, впервые после войны он видит такое на улице. Сколько вообще времени прошло с последнего счастья города? Около 20 лет и то это было по словам матери, ведь Хидан, как и его сверстники родились прямо на войне и не знали о прелестях города до этого. С надеждой, что такой настрой города развеселит Вику Хидан всё ещё хромая побежал на второй этаж, чтобы разбудить девочку. Но упав, запутавшись в собственных ногах, разбудил всех жильцов дома. Однако, родители Какузу лишь подумали, что им показалось и посмотрев друг друга опять провалились в царство Морфея. Так спокойно. Итачи и Какузу встали с теплых кроватей и манящих, нежных подушек просто, чтобы проверить, что это был за грохот. А когда вышли в коридор, то увидели Хидана, который поднимался с пола, упираясь на стенку, ведь без нее он падал. — Хидан, помощь требуется? Какузу стоял рядом с Итачи и смотрел на счастливого Мацураси несмотря на то, что тот только что упал, даже ничего, на удивление, не сломав. — Нет, спасибо, Какузу, не нужно. Хидан не переставал улыбаться и пошел к ним навстречу, чтобы зайти в комнату и разбудить уже проснувшуюся Вику. Девочка сама вышла из комнаты, когда седовласый только добрался до двери. — Ты уже не спишь? — Да, пап. — Дейдара проснулся? Снова этот басистый голос Анимиру от которого у девочки мурашки по телу и страх в глазах. Но повернувшись к нему она лишь кивнула в знак согласия. — Отлично, значит сейчас я проведу вам небольшую экскурсию по дому и расскажу правила, но в основном они относятся к Вике, ведь ей нужно как можно тщательнее скрываться, а не стоять прямо в коридоре, как сейчас. — Ладно-ладно, лучше дом покажи. Это был Дейдара, который одет в пижаму в виде пончиков и единорогов на белой футболке и шортах. Хидан приподнял бровь от недоумения, он думал, что знает о лучшем друге все и что такой одежды у него нет. — Я никогда не видел у тебя эту пижаму — Это не моя, я нашел ее в коробках, которые стоят у стены. Какузу оставалось лишь стоять сложив руки на груди и ждать пока эти двое угомонятся. Итачи вообще было все равно на происходящее вокруг, поэтому стоял и ждал разглядывая узоры на стене. В итоге дав подзатыльник этим двоим Анимиру пошел вперёд, а остальные за ним. — Где гостиная вы знаете. Вход на кухню вон та дверь справа, прямо возле выхода из дома и закрывается она только на ночь, а так всегда открыта и можете зайти перекусить. На первом этаже также находится и родительская комната. На втором этаже наши комнаты и ванная, она в самом конце, как и моя комната, прямо напротив. Всем все понятно? Все лишь кивнули. — Замечательно, теперь Вика. Запомни, моя мать ненавидит детей, поэтому тебе надо от нее скрываться. Конечно, если ты попадешься на глаза отца, то ничего не будет, но он не умеет держать язык за зубами. Ходить в душ не составит труда, а вот еду Хидан будет приносить тебе сам. Родители на второй этаж не ходят, кроме как в душ сходить, поэтому можешь спокойно перемещаться по комнате, только сильно не шуми. Когда мы в школе, то веди себя тихо, когда дома, то будем ходить гулять. Сейчас тоже пойдем, только перекусим. Есть вопросы? — Да, я забыла все ваши имена, кроме Дейдары. — Я Какузу, а это Итачи. Ещё вопросы? — Нет. — Замечательно, теперь аккуратно проходим мимо гостиной на кухню и идём на улицу. Спустя минут тридцать каждый вышел на улицу и смотрели на окружение с таким же шоком, как и Хидан утром. — Пап, я хочу на санках покататься, как и все. — Какузу… — У меня нет. — Тогда я быстро к себе домой сбегаю, вы пока прогуляйтесь до школы, я пойду к ней, когда санки возьму. Не дожидаясь ответа друзей Мацураси побежал в сторону старого дома. Но не пробежав и 100 метров остановился. Он забыл где находится его собственный дом. Забыл свой район, в котором провел свое детство. Забыл кто жил с ним. А кто он вообще такой? Где он находится? Как его зовут? Мацураси шел по правильному пути, но чем ближе он был к родному и такому ужасному дому, тем сильнее затуманивался разум. Что вообще происходит? Вот эта самая запущенная часть города — родной район Хидана, но смотря на свой дом начинает болеть голова, будто кто-то тянет за волосы и бьёт об стенку. Боль равномерно распределяется по всей голове и уходит в глаза, заставляя Мацураси широко открыть их, ведь чувство, что они сейчас выпадут из орбит и вся боль утихнет. Желая остановить боль седовласый начал царапать собственные глаза, и точно повредил бы их, если бы не нежный голос в голове, который буквально заставил остановиться. — Кто здесь? Хидан оборачивался и смотрит по сторонам, желая найти источник такого знакомого голоса. Но никого не увидел, а на место боли пришло осознание. Он стоял у двери собственного дома и упав на колени, достал фотографию семьи Вики из кармана. Лицо отца стало до боли знакомым и ненавистным, ну теперь понятно, почему девочка приняла Хидана за отца. В семье Мацураси отец и сын были на одно лицо, разве что характер и глаза не давали их спутать. — Вика…моя сестра? Встав, Хидан еле перебирая ногами дошел до разорванного, со сломанной спинкой дивана из которого выглядывали пружины. В день, когда Какузу забрал его домой Хидан полностью забыл про свою семью. Воспоминания, даже о матери, полностью стёрлись. А сейчас смотря на стены, перепачканные засохшей кровью отца, все забытые моменты жизни возвращаются, отдаваясь болью. Ощущения, что голова сейчас взорвётся или расколется на две половины. Вспоминался каждый божий день, который не обходился без насилия и избиения и самого страшного — плача матери. Она всегда говорила про какого-то бога и что когда-нибудь он накажет отца за все что он делает. Но Хидан не знает имени этого бога, все что ему известно, это то, что его знак висит как кулон на шее, постоянно прожигая кожу, когда имеется желание кого-нибудь убить. Вспомнив, за чем он вообще пришел Хидан побежал в свою комнату, где под кроватью лежали санки, покрытые слоем пыли, не желающий пропасть и слиться в с другими пылинками, кружащиеся в воздухе, даже после того, как Мацураси дунул. — Ну ладно, пока буду бежать, то пыль сама пропадет там куда-нибудь. Обняв санки Хидан выбежал из дома и на бегу спустив санки на снег побежал, проваливаясь в сугробы, ведь пошел по пути, где никто не ходит. Хорошенько попотев седовласый добежал до школы и тяжело дыша выдыхал горячий пар, виднеющийся на холодном воздухе. Увидев друзей он пошел в их сторону, а Вика побежала к Хидану, желая обнять. Смотря на девочку старшеклассник остановился, он не мог смотреть на нее, как раньше. Теперь он смотрел на нее, как на любимую сестру. Заключив девочку в объятия Хидан усадил ее на санки и побежал к друзьям. — Ты чего так долго? — Да там сугробы большие, никто не ходит ведь, идти сложно было. — А глаза почему красные? — Какузу, я потом тебе расскажу, когда домой придем, а сейчас повеселимся. Выдохнув в маску Какузу взял верёвку, прикреплённую к санкам, чтобы их катить и повёз Вику к горке, где катаются все дети. Хидан хотел возразить, что он сам справится, но когда высокий, крупный и суровый человек катает маленькую счастливую девочку на санках, то это так мило, что не хочется им мешать. Мацураси, Тсукури и Учихе оставалось лишь идти за ними и наблюдать за радостными людьми вокруг. Итачи, как всегда молчал, а Дейдара с Хиданом общались на счёт сегодняшнего дня и непривычного поведения людей. Спустя час все решили объединиться и сыграть в снежки. Играли от стариков до малышей, которым помогали родители. Повсюду летал снег, кто-то терял перчатки и шапки в ходе ожесточенной битвы. На весь шум стали подходить ещё люди и вливаться в игру, было чувство, что здесь собрался почти весь город, да даже отец Какузу здесь был. Однако мать пожелала остаться дома. Некоторые даже делились на команды и продумывали стратегию: делали стены из снега, запасы снежков, а стрелял самый точный. А кто-то даже запарился, придумал план, что двое сидят на санках — один лепит снежок, второй бросает, а третий, кто быстро бегает возит их повсюду и получалось так, что обстрел был в движении, неплохой план и по этим троим даже никто не мог попасть, так что многие даже решили пойти против этих против этих троих подростков и сбить их снежного коня. Однако этого ни у кого так и не вышло, ведь подростки слишком хорошо работали в команде. Дейдара за все это время соревновался лишь с Итачи, Хиданом и ещё ребятами из их класса, с которыми он никогда не общался. Они просто бегали друг за другом, пропихивая холодный снег за шиворот и заставляя друг друга кричать и выгибаться, чтобы вытрехнуть снег, всё-таки, когда что-то холодное попадает на горячее тело, то не очень-то приятно. Все веселье закончилось лишь под вечер, и то это было из-за желания кушать и на удивление, даже семьи с малым запасом еды устроили сегодня пир. Все было так прекрасно. Солнце уже садилось за горизонт заставляя небо окрашиваться в приятные для глаза розовые и фиолетовые цвета. Как только замелькала первая звезда, то отец Какузу узнал о Вике. Конечно, держать язык за зубами он не мог, но сын у него смышлёный и пообещал кое-что тому за молчание. Так что в семье лишь мать не знала о проживании девочки в их доме. Как только все подошли к порогу, то Какузу взял Хидана за запястье. — Пап, мы с Хиданом сходим немного прогуляться, ночью вернёмся. — Конечно, но когда станет холодно, то сразу домой. — Обязательно. Остальным оставалось только смотреть им в спины и заходить домой тщательно пряча девочку от жены семейства. — Какузу, а куда мы идём? — В старый парк. — Зачем? — Я хотел с тобой поговорить наедине, в доме нас мог кто-то услышать, а в старом парке точно никто не услышит. После этих слов Какузу взял Хидана за руку, так нежно, насколько это позволяла его грубая и мозолистая ладонь. Седовласый покрылся румянцем и посмотрел прямо в лицу Какузу пытаясь найти в его взгляде подвох и мотив его действий, но так и не нашел. Поэтому лишь сплёл их пальцы вместе и одарил весь свет своей яркой улыбкой. Зимой, когда новый год очень близко, то темнеет быстро, заставляя всех ложиться рано спать, поэтому ни в одном окошке не мелькал свет и даже огонь свечей. Старый парк был красивым и почти самым разрушенным местом, прямо как район, в котором стоит бывший дом Хидана. Несмотря на все разрушения, деревья не хотели принимать тот факт, что они должны умереть от качества почвы здесь, они продолжали расти и нести единственную былую красоту парка. Золотые ворота, которые когда-то закрывали проход теперь выломаны, согнуты и брошены на жертву времени. Вся дорожка выложена из потрескавшихся серо-красных плит, на которых до сих пор мелом изображены рисунки, не смываемые дождем и краской нарисованные квадратики с цифрами, где когда-то дети играли в классики. Все это так греет душу и заставляет чувствовать спокойствие от окружения вокруг. Старшеклассники сели напротив небольшой ямы, где раньше была вода, кувшинки, плавали лебеди и утки, которых частенько подкармливали родители с маленькими детьми, показывая своим чадам, что нужно любить природу. Однако сейчас это обычная яма, с грязью, детскими поломанными игрушками и засохшими растениями на самом дне. — Так, зачем ты позвал меня? Было видно, как Хидан волновался, а его малиновые глаза блестели от нетерпения, такие ситуации, в которой он сейчас находится часто показывали в романтических кино. Мацураси всегда восхищался, как герои из фильма переживают, а после признаются и целуются друг с другом под светом луны. Восхищался как возлюбленных поднимают волшебные силы в воздух и они кружатся в танце на лунном фоне. Казалось, что сейчас все это произойдёт, однако… — Я хотел поговорить на счёт сегодняшнего, когда ты пришел с санками и у тебя были красные глаза Тут весь задор исчез, яркие малиновые глаза явно потемнели уже напоминая бордовый, в них читались грусть и отчаяние, что соответствовало моральному состоянию их хозяина. Мацураси явно был разбит, он ждал от такой обстановки намного большего. — Ты говорил, что расскажешь позже почему они были красными, я волнуюсь между прочим. «Я волнуюсь» — эти слова прозвучали эхом по всему телу Хидана и на его лице появилась улыбка. — Когда родители погибли, то мои воспоминания о них стёрлись. А когда я подходил сегодня к дому, то все вспомнил, но для этого мне пришлось терпеть сильную головную боль, которая отдавалась в глаза. Естественно, я старался остановить эти мучения любой ценой, поэтому просто царапал глаза и даже старался достать их из орбит. — Понятно. — И ещё кое-что. Вспомнив свою семью, я вспомнил как выглядит отец… И, знаешь, в нашей семье Мацураси все на одно лицо, разве что у всех разные глаза. Так вот… Помнишь я говорил тебе, что отец Вики подозрительно похож на меня. Но оказалось, что не зря, отец Вики мой отец. Проще говоря, Вика моя сестра. Только не говори ей это! Я хочу остаться для нее отцом, все равно наша фамилия одинаковая. Какузу лишь сидел с явным шоком в глазах. Он настолько широко открыл их, будто его мир никогда не будет прежним. — Ты кстати только об этом хотел поговорить? Естественно Хидан надеялся, что Анимиру привел его сюда не только ради этого. Но Мацураси слишком высокого об Какузу мнения. — Да, я только это хотел обсудить, пойдем домой. Снова видимая печаль на лице Мацураси, которую он тщательно пытается скрыть, а также пустые без эмоций и надежд глаза. Две недели уже прошло с того разговора. За окном опять сугробы, ведь за эти 14 дней они успели и растаять и опять появиться. Все надеялись сохранить маленький секрет в виде Вики долго, но случилось так, что девочка сама наткнулась на мать Какузу, прямо на глазах старшеклассника. Тогда он думал, что все кончено, но женщина лишь обняла девочку, оказывается, что Вика напомнила ей её в детстве. И смотря на девочку у матери семейства возникают такие теплые воспоминания о детстве до войны, что даже не захотелось выгонять бедную девочку на улицу. Поэтому девочка сейчас спокойно ходила и помогала резать салаты к Новому году, который будет уже через четыре часа, осталось так мало времени. На такие дни родители держали в холодном подвале бутылки алкоголя. Однако экономить надо, поэтому будет лишь одна бутылка шампанского, но этого хватает с головой. Главарём праздничного стола является оливье, приготовленное Викой. Ну и конечно же пирожки со свежей капустой, жареная порезанная картошка с луком и томатным соусом, холодец с горчичкой и мясной пирог. Для полного комплекта не хватает селёдки под шубой, но не нет нужных ингредиентов, поэтому получился обычный салат без рыбы на дне. Столько вкусных блюд и запахов, что аж слюнки текут. Все блюда готовы и поставлены на накрытый стол, который установили в гостиной, прямо перед камином. Все сидели внизу, кроме Какузу, он был в комнате и готовил подарок для Хидана, ведь этот подарок был особенными, не совсем обычным и простым. — Я давно хотел тебе сказать, что лучше тебя… Нет, слишком долго, не в моем это стиле. Хидан, я давно хотел сказать… Так, нет, это ведь одно и то же… Кхм. Хидан, в честь праздника… Нет, это звучит слишком тупо, он подумает, что это обычные поздравление. Может сделать это очень просто… Хидан, я тебя… Но не успел Какузу договорить, как в комнату постучали и это был тот, ради кого он тут сейчас мучался. — Кузь, все тебя заждались, спускайся. — Уже иду. Встав с кровати Анимиру одел новогодний вязанный свитер и оленьи рога. — Отлично, все в сборе, я почти починил старый телевизор. Сейчас настрою антенну и мы послушаем президента. Все лишь с нетерпением ждали. Возле стены стояла ёлка вокруг которой бегали Дейдара с Викой и смеялись на весь дом. — Ррр, сейчас как поймаю! — Не поймаешь! Девочка показала язык блондину и продолжила бегать дальше, но резко поменяла маршрут в коридор, чтобы он её точно не догнал. — А ну живо успокоились и за стол! Мать была зла. А мама в гневе страшнее конца света, поэтому этим двоим оставалось лишь успокоиться. Наконец-то телевизор был настроен и на экране с помехами показалось лицо президента. — Зажигайте бенгальские огни, начинается. — Дорогие друзья! Прошел еще один год. И в эти минуты все мы вспоминаем о том, что считаем для себя самым главным. Так или иначе — подводим символический итог прожитого. В эту новогоднюю ночь я благодарю вас за всe. Ведь то, что ждет нас впереди — зависит от того, что уже сделано. У каждого из нас этот год сложился по-разному. Но сейчас, не забывая о прошлом, мы думаем, конечно, о будущем. И поэтому, прежде всего, хочу пожелать вам исполнения желаний. Пусть в Новом году каждый будет успешным в делах. Ведь именно из них складывается наша общая жизнь. Пусть будут здоровы наши родители и дети. Пусть будет мир и достаток в каждом доме. С Новым годом вас, дорогие друзья! С Новым счастьем! — Ураа! Все звякнули бокалами, даже маленькая Вика. — Хидан, я хотел тебе это сказать уже давно, я… По всему городу раздалась давно не работающая в центре города сирена. — Внимание! Говорит *******! Передаем важное сообщение, граждане и гражданки, на наши земли, спустя 20 лет снова перешли войны. Войска обеих сторон прибудут с минуты на минуту. Просим всех не паниковать, помните, главное — защитить детей и свою жизнь. Победа за нами! Сообщение передавалось все снова и снова, нагнетая ситуацию. Каждый сидел в недоумении, но когда послышался первый выстрел, то времени думать больше не оставалось. Начались сборы запасов еды. Весь город охватила паника, по улицам бежали и кричали взрослые, пытаясь найти своих детей, отпустив их погулять в новогоднюю ночь. Но послышалась стрельба, а после и плач на все улицы. Начали появляться первые жертвы. Каждый бежал куда считал нужным, бросая своих друзей и желая выжить. — Пап, мне страшно — Не переживай, милая, быстро иди с Какузу в бункер. Я обещаю, что все будет хорошо! Ничего не будет хорошо… Группа бойцов подошли к дому Анимиру и обнаружили лишь одного человека, не успевшего убежать в бункер, ведь помогал всем собрать вещи и спуститься. — Огонь! Послышались выстрелы, а девочка в бункере под землёй закричала, но ей быстро закрыли рот. Она кричала в руку и старалась выбраться, кусая нежную кожу ладоней. Из глаз потекли горькие слёзы. Военные ушли, оставив бездыханное тело лежать на полу и истекать кровью дальше. За дверью звуки утихли, похоже войска перешли в другой район. Абсолютно все вышли из-под земли и выбежали в коридор. Лунный свет проникал в дом через выбитые окна, соединяясь лишь в одной точке и образую светлую зону, как будто сейчас чей-то выход на сцене. И это был выход тела с прекрасными серебряными и блестящими на свете луны волосами, перепачканные кровью. — Папа!!! Вика побежала к Хидану, она кричала, надрывая голос и рыдала, вдыхая и глотая собственные слезы и сопли, из-за чего начинала кашлять. От погибшего «отца» девочку смог оттянуть лишь Какузу. Он опустился на колени беря такое родное и любимое тело на руки. Вечно зализанные назад волосы взъерошились и на открытые, мертвые, но смотрящие в душу глаза падала чёлка. Тут со стороны этого вечно бездушного и гордого человека послышались всхлипы. Какузу плакал. Он прижимал тело Хидана к себе, поправляя чёлку. Взяв руку того, как тогда в парке Анимиру наклонился к мертвым и холодным губам. — Хидан, я люблю тебя. Полюбил как только встретил. И даже не знаю, лучше бы не встречал. Мое сердце сейчас так болит, я так сильно тебя люблю, что не могу этого описать. Почему ты позволил себя убить. Почему?! Эмоции начали выходить наружу, а слёзы скатываться по щекам и падать на холодные и пухлые губы Мацураси, на которых остались следы крови, вытекавшей из рта. — Мне так жаль, что я тебя оттолкнул тогда. Моя чертова гордость не позволила нам быть вместе. Какузу прижал Хидана к себе сильнее и впился в его губы. Внутри все ещё горячо и это создавало иллюзию, будто он жив. — Люблю тебя… . . . — Какузу-сан! Продолжать операцию бессмысленно! Мы не сможем спасти этого человека! — Я помогаю людям, которых вижу, до которых я могу дотянуться и помочь. Я не хочу потом лежать и думать всю жизнь о том, что я мог дотянуться, но не помог. Так говорил человек, которого я люблю… И этот человек выжил, Анимиру не сдался и операция была проведена успешно, как и многие до этого. Со смерти Хидана прошло уже 15 лет, а Какузу так и не смог его забыть. Он переехал в город-миллионник спустя год, как только ему исполнилось 18, ведь та роковая война продлилась недолго, и выучился на хирурга. Вику удочерил, чтобы Хидан на небесах не волновался за ее судьбу. Анимиру атеист, но представляя, как где-то там на небесах сидит Хидан и ждёт его становится так легко и спокойно на душе. Завтра новый год и будет уже как 16 лет со смерти. Каждый год в новогоднюю ночь Какузу вместе с Викой ездит на могилу Хидана и общается с ним, попивая бокал того же шампанского. — Я люблю тебя…