Геройские монологи

— Вождь, Маласса говорила с нами. В шёпоте теней мы отыскали врагов. Мы готовы нанести по ним удар, как только ты прикажешь, — одна из владычиц ночи вышла перед Соршаном из тени, говоря лаконично и вкрадчиво, и тот долгим задумчивым взглядом одарил её.       «Вождь»... Это обращение до сих пор резало слух, и Соршан не мог не оценить горькую иронию судьбы. После своего падения и погружения на самое дно бездны отчаяния, он бежал от власти и ответственности как от огня. Боялся их больше смерти, помня, как развращают они и в кого превращают его. Безумец с повредившимся рассудком — он не был уверен, что всё не повторится опять.       Но Маласса жестока. И она ставит Соршана перед тяжким испытанием. Теперь не только память терзает его, но и власть, отказаться от которой он абсолютно не в силах.       Причудливы переплетения судьбы. Поразительно, как одна пьяная беседа меняет всё с ног на голову, переворачивая надтреснувший мир Соршана вверх дном. Раилаг, основатель и первый вождь Заклеймённых Тенью, становится его другом, а после Соршан того вовсе оказывается единственным хранителем памяти о нём, помнящим то, чего никогда не было. В то время как образы в умах других накладываются друг на друга, и вождём клана в конечном итоге величают Соршана.       Соршана, который бежал от власти как от огня и больше никогда не желал её для самого себя.       Раилаг уходит из памяти всех, кто его знал, и его место замещают другие фигуры. Иррис находит Невидимую Библиотеку; Менан объединяет кланы; Соршан же собирает вокруг себя Заклеймённых Тенью. Есть в этом что-то глубоко ироничное...       Заклеймённые Тенью — скрытный и загадочный клан даже по меркам тёмных эльфов. Мистики и философы, слышащие шёпот Малассы и прислушивающиеся к нему. В некотором роде безумцы, внутри которых — почти такой же надтреснувший мир как у Соршана. Неудивительно, очевидно, что именно его они так органично воспринимают своим (новым) вождём. И Соршан хотел бы отказаться от этой высокой чести и сбросить с себя тяжёлое бремя, но не может.       Маласса испытывает его. Карает и награждает, и Соршан не тот, кто может пренебрегать вниманием и милостью Богини. А потому он лишь смиряется со своей судьбой — какой бы она ни была.