Называй меня по имени

Называй меня по имени POV Ruki Последняя нота отыграна, последние крики из зала услышаны, последнее «спасибо» сказано, – мы идем, вернее, еле тащимся за кулисы. Лидер валится на диван, стаскивая со стола бутылку воды. Мы с Аоем плюхаемся прямо на пол, Койю, - приличный наш, - несмотря на усталость, находит в себе силы дойти до стула перед туалетным столиком, и, сев, падает лицом на сложенные руки. Мы устали. Мы чертовски устали, но безумно счастливы, впрочем, как и всегда. Взглядом пытаюсь найти Рейту, но, как и ожидалось, его здесь нет. Ничего удивительного, что в такие дни он избегает нас. Конечно, он бы желал обходиться без концертов сейчас, но тех, кто составляет расписания, его циклы, безусловно, волнуют в последнюю очередь. -Есть будете? – спрашивает какой-то молоденький омежка из стаффа, не нашего, - наших-то я всех знаю, а этого вижу едва ли не в первый раз. Я вяло качаю головой из стороны в сторону. Сил на «поесть» уже вряд ли хватит. Возможно, аппетит придет чуть позже, но я никогда не мог есть сразу после концерта - бушевавший вначале ярый адреналин в крови довольно быстро сменялся сильнейшей усталостью и желанием поскорее оказаться в кровати. Однако в этот раз моим планам, вероятней всего, не суждено было сбыться – был канун какого-то очередного государственного праздника, за которыми я не особо слежу, и через несколько часов нам предстояло находиться в каком-то то ли ресторан, то ли клубе, - я не вдавался в подробности, - чтобы отмечать. В любом случае, это предстоящее действо меня очень злило, ибо я не понимал, зачем настолько уставшим и выжатым, как лимоны людям куда-то тащиться и изображать счастье от происходящего, если и душой и телом хочешь быть как можно дольше отсюда, желательно дома. -Сколько у нас времени? – негромко спросил Уруха у менеджера, проходившего мимо. -Пара часов имеется. Можете помыться и переодеться. -Я лучше посплю, - пробормотал Аой, разваливаясь на полу рядом с диваном. Уруха вернулся в свою позу сидячего сна, Кай что-то одобрительно пробурчал и, обняв подушку, также вознамерился отправиться в царство Морфея. Менеджер, слегка пожав плечами, вышел из комнаты. В каком-то смысле, я остался один, если не считать спящих согруппников. Как бы я ни хотел последовать их примеру, отсутствие Рейты мешало моим желаниям. Необходимо было его найти. Я понимал, что избегать членов группы и стафф сейчас – естественное его поведение. Хотя все «наши», разумеется, знали, но он все равно не хотел никого провоцировать и старался поменьше попадаться на глаза другим. Выйдя из комнаты, я уловил еле заметный, но до боли знакомый и родной запах, и отправился дальше по коридору. Конечно, он пользовался подавителями на время концерта, но они, скорее всего, уже переставали действовать. Запах привел меня к какой-то двери. Толкнув, я понял, что заперто. Вероятно, некое подсобное помещение. Запах шел из-за двери. -Рей, - позвал я негромко, слегка стукнув по двери ногой, - открой. Ответом мне была тишина. Я усмехнулся - наивный, неужели думает, что я его не чую? Не учую своего течного омегу, мною же помеченного? -Я знаю, что ты там, Рейта. Можешь открыть сам, хотя это не обязательно, я просто схожу к уборщику за ключами. Несколько секунд все той же звенящей тишины, затем я слышу осторожные шаги за дверью, сводящий меня с ума запах усиливается, и раздается негромкий звук открывающегося замка. Отлично, мой блеф сработал на «ура». -Умница, - хвалю я, быстро влетая в комнату и закрывая дверь за собой. Нет, а как он хотел? Я терпел весь концерт, не хочет же он сказать, что мне еще маяться до утра, пока мы делаем вид, что отмечаем какой-то невероятно важный праздник? -Он бы тебе не дал. Оборачиваюсь, вижу в небольшой полутемной каморке Рея. Тот стоит рядом с каким-то обшарпанным диваном, вокруг еще пара столов, давно забытые вещи, книги, даже старая гитара без струн. Действительно, подсобка. Интересно, тут хотя бы убираются? Судя по тоннам пыли – нет. -Кто не дал? -Уборщик. Ключи бы не дал. - Зато ты очень даже дашь, – ухмыляюсь, встречаясь с темными глазами напротив. Я чувствую его возбуждение, но также появляется страх. Ну еще бы, до этого дня, в дни его течки мы, отыграв концерт, стремглав неслись домой – к нему или ко мне – неважно, и предавались там всему тому, о чем я сейчас думал, чего желал. Но мы никогда не делали ничего подобного в местах проведения концертов, где были посторонние люди. Ну ладно, пару минетов было, конечно, и руками иногда доводили друг друга в туалете, но не более. Вообще, не знаю, что бы было с Реем, если б кто-то узнал о его секрете. О том, что такой невероятно брутальный и накачанный басист – омега со всеми вытекающими. Последствиями, я имел в виду. Хотя, и с другими вытекающими тоже. Конечно, члены группы и наш стафф и так знали, но для всего остального мира Рейта был самым настоящим альфой – брутальным мачо, мускулистым, высоким и невероятно сексуальным. -Руки, - подходит чуть ближе. Я чувствую, что кто-то намерен мне дать от ворот поворот, но я не намерен уступать. Не в этот раз, Рей. Я, правда, слишком долго ждал и слишком сильно возбужден. Во мне проснулся тот самый альфа, которым я и был рожден, и которого, как бы я ни старался, мне никогда до конца не скрыть и не подавить. Да, в чем-то наши с ним ситуации были похожи. Вероятно, мы должны были родиться кем-то другим: я – омегой, он-альфой. Такие роли нам подошли бы гораздо больше, но не все всегда бывает так логично, не всегда происходит то, что, как нам кажется, должно было произойти. Вероятно, мы, люди, слишком много о себе возомнили, полагая, что можем все всегда предугадывать, и за это нас наказывают. Кто именно - не имею ни малейшего понятия, вероятно, Вселенная, впрочем, это и не важно. -Руки, - Рейта снова вырывает меня из размышлений, которым я так не вовремя предаюсь, - давай просто уедем домой? Ну что они сделают с нами? Скажем, что устали очень, м? -Нет, - выдыхаю тихо, но так, чтобы он точно понял значение этого слова. И, он, как ни странно, понимает. Возможно, виной тому мой вид, или взгляд, возможно - интонация, но Рей опускает глаза, поджимая на секунду нижнюю губу, и слегка кивает, будто давая разрешение. В конце концов, я знаю, что он тоже возбужден до предела. Делаю два шага вперед, сокращая до нуля расстояние между нами, аккуратно провожу рукой по щеке. -Горячий. Ты очень горячий, Рей, – шепчу в такие знакомые и до боли любимые губы. Рейта сам подается вперед, и мы срываемся, наконец-то руша границу, незримой завесой висевшую меж нами весь день. Целуемся, кусая друг друга за губы и языки, сквозь шум в ушах слышу сбившееся дыхание – свое и Рея. Чувствую, как мой концертный пиджак сползает с плеч под напором Рея, и помогаю ему, скидывая ненужную сейчас тряпку. Да, знаю, «тряпка» стоит бешеных денег, но об этом я вспомню потом, сейчас же зарываюсь в его светлые волосы, кусаю губы, шею, плечи. Хорошо, что он заблаговременно снял маску и нам не придется тратить на это время. Рейта поднимает руки, давая мне возможность стащить с него концертную футболку. Оглядываю его, на секунду отстранившись. Прекрасен, чертовски великолепен, впрочем, как и всегда. Провожу руками по крепким плечам, перехожу на гладкие, но сильные предплечья, прикасаюсь губами к груди, провожу влажную дорожку вниз языком до пупка. Здесь запах настолько сильный, что мне кажется, еще немного, и сойду с ума. Или мой член прорвет концертные брюки. Слышу над собой смешок. Вероятно, последнюю фразу я произнес вслух, сам того не заметив. Рейта также предельно возбужден, я ощущаю дрожь его тела руками, губами, языком. Вдруг он резко выдыхает, и, дернув меня вверх одной рукой, другой расстегивает на мне штаны и стаскивает их вместе с бельем. Грубый, резкий. Слишком грубый и резкий для омеги. Наше поведение даже во время секса говорит о том, что нам следовало бы родиться другого пола. Чуть отступив, Рей быстро разувается и снимает носки. Начинаю расстегивать пуговицы на своей рубашке, но меня хлопают по руке. Понимаю намек и, оставаясь частично одетым, расстегиваю пуговицу на его штанах, после чего мы в четыре руки стаскиваем их вместе с трусами и отшвыриваем куда-то за диван. В глазах темнеет от его запаха, подавители к этому времени полностью перестали действовать, и я понимаю, что при всем желании ни подготовить его, ни продлить прелюдию просто не смогу. Целую, стараясь делать это нежно, но Рейта перехватывает инициативу, довольно быстро превращая поцелуй из романтичного в грязный, развязный, похотливый. Облизываем рты друг друга, покусывая губы и языки. Внезапно Рей отстраняется и отходит к дивану, встает перед ним на колени, опираясь на руки и отставляя зад. -Как ты хочешь меня, Руки-сан? – повиливает задом, я замечаю влажную смазку, обильно текущую из приоткрывшейся покрасневшей дырочки, - так, или мне лечь на диван? Или, может, ты ляжешь, а я немножко поскачу на своей лошадке? Если бы кто-то услышал эти грязные пошлые слова, сказанные хриплым полушепотом – ни за что бы не поверил своим ушам. Никто на свете бы не поверил, что эти звуки может издавать басист группы the Gazette. Но они не услышат и не узнают, потому, что эти слова во всем мире слышу один лишь я. Он произносит их только для меня, и именно это делает их настолько ценными. С этими мыслями подхожу к нему, тоже опускаясь на колени, целую в то место, где белеет моя метка: -Нори. Зови меня по имени. Как раньше. Проведя руками вниз по его талии, и крепко сжав бедра омеги, приставляю каменно-твердый орган к истекающему жадно раскрытому отверстию и резко вхожу. Туго, влажно и очень горячо. Идеально. Почему с ним всегда так? Мне говорили, что секс с одним партнером со временем надоедает, приедается, возникает желание как-то разнообразить свою жизнь, пробовать с другими. И я верил, ведь и у меня было все так же – пара-тройка месяцев с партнером и я искал следующего. Почему же с Реем все не так? Почему с ним каждый раз как первый? Прекрасно, жарко, крышесносно? Так, что за десять лет, что мы с ним вместе, меня ни разу не посетила ни одна шальная мысль? Я знаю ответ. И он знает. Не имеет смысла озвучивать, поэтому эти слова почти никогда не произносятся нами вслух – в этом нет никакой необходимости, мы и так чувствуем, знаем, видим, ощущаем невероятно остро, особенно в такие моменты, как сейчас. Подождав несколько секунд, начинаю медленные движения, целуя и слегка покусывая светлую кожу под моими губами. Пару минут я совершаю неспешные аккуратные движения, затем Рей издает громкий стон и немного подается назад – понимаю, что он привык и готов к более активным действиям. Резко увеличиваю скорость и глубину проникновений, вцепляясь в его талию. Теперь мы оба нацелены на одно и то же – двигаться... двигаться как можно быстрее, глубже, сильнее, сжимая руки до побелевших костяшек пальцев, до темноты перед глазами, до боли в стертых коленях, до осипшего от стонов и криков горла. Руки омеги подгибаются, и он падает на диван, начиная бешено толкаться на меня. Звуки шлепков наших тел, хриплых несдержанных криков, стонов и скрипа старого дивана раздаются по всей комнате слишком громко – вероятно, за дверью тоже слышно, но какое нам дело до этого? Мы полностью сосредоточены друг на друге, я вбиваюсь в Рея все сильней и быстрей, словно соревнуясь с кем-то невидимым, желая получить главный приз во что бы то ни стало. - Нори… быстрей, - голос Рея охрип от стонов, но я различаю приказ в его тоне, каким-то дальним углом сознания отмечая, что двигаться быстрее уже просто невозможно. Вгоняю в него член до упора несколько раз и чувствую приближение оргазма. - Не вздумай, - хрипит полушепотом Рей, - я не пил таблетки. До моего затуманенного разума не доходит смысл сказанного, и я, толкнувшись в последний раз, кончаю прямо в сжимающееся отверстие своего омеги. В глазах темнеет, чувствуя слабость в коленках, падаю на Рея, который, громко застонав, достигает своего пика наслаждения, до боли сжимая меня в себе. Сердце колотится так сильно, что я отчетливо слышу каждый его стук, сквозь шум в ушах различаю наше загнанное дыхание. Через пару минут, немного отдышавшись, осторожно пытаюсь отстраниться, но не получается. Мы сцепились. Чувствую, что раздувшийся узел на моем члене никак не может пройти через сжавшиеся мышцы Рейты. -Черт, - выдыхаю, на всякий случай дергаясь еще раз, сильнее. Рей судорожно всхлипывает и злобно смотрит на меня из-за плеча. -Совсем умом тронулся? – шипит он, - Я же сказал, что не на таблетках. Тянусь до своих штанов, к счастью, валявшихся в углу все того же дивана, быстро достаю из кармана блистер, выдавливаю одну таблетку, засовывая в рот Рею, затем протягиваю бутылку с водой, которую так удачно прихватил с собой басист, когда сбегал от нас после концерта. Все еще трясущимися руками омега открывает ее и делает пару глотков, запивая противозачаточное. -Нори… больше так не делай,- бормочет негромко. Поджимаю губы и усмехаюсь: -Обещать не могу, сам понимаешь. Кстати, Рей, ты тоже не самый идеальный образец для подражания. Молча полулежим еще несколько минут. Снова делаю попытку отстраниться, стараясь быть аккуратнее. -Бесполезно, - констатирует мой омега. - Надолго, интересно? – выдыхаю я. - Самое начало течки, будто сам не знаешь, что, как минимум, на полчаса, - недовольно бухтит Рей. Киваю, снова прижимаясь губами к его плечу. Что ж, делать нечего, подождем. Лишь бы еще раз не накрыло - на это нет ни времени, ни сил. Воздух пропах смесью наших тел – всегда обожал этот запах. Чувствую, что начинаю проваливаться в сон. Все же день выдался не из легких, и это сказывается на мне. -Между прочим, - слишком громкий голос Рея так некстати вырывает меня из царства сна. -м? – мычу, давая понять, что слушаю. -Акира. Зови меня Акира. Как раньше.