***
Линейка прошла в своем стандартом режиме: директор вещал нам то же самое, что и в том году, парни высматривали себе жертв среди девчонок младше на год-два, а я пряталась за спинами одноклассников втыкая в телефон. Когда, наконец, линейка подошла к концу, к нам подошла классная руководительница «Б» класса и сказала, что два класса сейчас собираются в 21 кабинете на общий классный час, а Надежда Владимировна подойдет чуть позже, так как её задержал директор. - Вот же блять, - недовольно проговорила я Ире, - опять она будет нам затирать всякую дичь. - Успокойся, - Солнцева деловито вышагивала к крыльцу, - самое страшное, что может быть, это выговор за твой внешний вид. Я фыркнула, невольно прикусывая зубами лабрет. Прокол я сделала в начале лета, к сентябрю он успел зажить, поэтому в список моих вредных привычек вошла ещё одна - постоянно трепать зубами серьгу. Изначально там было кольцо, но мама заставила поменять на лабрет, выговаривая мне, что не хочет выслушивать претензии классного руководителя касательно моего пирсинга. Я зашла в привычный глазу кабинет, сразу проходя за излюбленную мной парту. 21 кабинет был закреплён за нашим классом, поэтому именно тут мне приходилось проводить большую часть своего времени. Тело лениво растеклось по стулу, и я с облегчением вытянула уставшие ноги. Прикрыв глаза, я принялась ждать начала экзекуции. Но мое блаженство было грубо и нагло прервано. На парту с грохотом опустился рюкзак, вырывая меня из оцепенения. Я медленно подняла голову, чтобы встретиться взглядом с тем самым русоволосым парнем: Максимилианом. - Эй,- приятным низким баритоном, с едва слышной хрипотцой сказал парень,- свали с моей парты, крошка. За его спиной маячили остальные двое, переговариваясь ещё с кем-то и бросая на меня смешливые взгляды. - Где это написано, что она твоя? – я откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. - Может тут? - я сделала вид, что осматриваю поверхность парты, - Ой, ничего нет. - Я скорбно развела руками. - Или, может тут? - наклонилась и посмотрела на внутреннюю поверхность, - и тут нет. Так что, иди, ищи себе другое место. К моей неожиданности, вместо того чтобы разозлиться и высказать мне кучу дерьма, он негромко рассмеялся, чуть откидывая голову и открывая вид на крепкую шею, и маленький кончик татуировки, который выглядывал из воротника черной рубашки. - Пойдем, парни, - бросил он своим дружкам и ушел на свободную третью парту первого ряда, на которую с моей последней парты третьего ряда открывался прекрасный вид. Вскоре, когда все собрались, кое-где усаживаясь по трое, чтобы всем хватило места, в класс влетела Надежда Владимировна. - Так, ребята, - грохнула она журналом по столу и принялась всех мельком осматривать, - поздравляю вас с началом учебного года, это ваш последний год, на носу экзамены, пора браться за голову и, наконец, начинать подтягивать хвосты и закрывать пробелы в знаниях…- классная на секунду запнулась и спросила, - а где Клевер? По классу пошли шепотки, и даже смешки, так и не перешедшие в ржач. - Так, вроде, отцвёл уже,- сказал какой-то умник из «бэшек». Надежда Владимировна не обратила на это высказывание никакого внимания. - Она опять опаздывает или её сегодня вообще не будет, Солнцева? Ира, сидящая со мной, тихо вздохнула. - Да тут я, Надежда Владимировна, - сказала я, вскидывая руку и привлекая к себе внимание учителя. Ну, и не только учителя. Половина класса, состоящая из параллели, обернулась, чтобы посмотреть на этот самый «клевер». Классная подслеповато прищурилась, пытаясь рассмотреть меня за спинами одноклассников, а когда увидела, негодующе воскликнула: - Агата! Это что такое опять? - Начинается, - пробормотала я. Ира только ехидно засмеялась. - Я в том году боролась с тобой по этому поводу, - продолжила бушевать Надежда Владимировна, - и что я опять вижу?! - Так не надо со мной бороться, - лениво ответила, - я всё равно буду продолжать так ходить, так что это бесполезно. Тем более, это последний год, потом вы распрощаетесь со мной и вздохнёте с облегчением,- я изобразила кроткую улыбку. - Клевер! – срываясь, воскликнула классная, - Что за тон?! Что за выражения?! - Ну вот, - тихо проговорила рядом Ира, - кажется, ты её довела. - Ты хочешь, чтобы я опять звонила твоей матери, и её вызвали в школу?! - Заметь, - шептала рядом Солнцева, - учёба ещё не началась, а твою мать уже вызывают в школу. Я только ухмыльнулась, внезапно ловя на себе взгляд русоволосого засранца. К моему великому несчастью, с параллелью мы стали пересекаться часто. Что, разумеется, приводило к моим стычкам с Максимом. На удивление, у нас совпадало большинство факультативов, что не добавляло мне хорошего расположения духа. Дома наседала мать, в школе классная. В итоге, к концу второй четверти я чувствовала себя выжатым лимоном. В среду последним уроком у нас стояла химия, ещё и совмещенно с «Б» классом, и, когда я увидела эту замену в расписании, то желание свалить взыграло с такой силой, что Ира, увидев мое выражение лица, сразу его пресекла. - Даже не думай, - угрожающе произнесла она, - у нас сегодня проверочная, если тебя не будет, потом не закроешь. - Да еб твою…- я вымученно простонала. - Плюс ко всему, - продолжила подруга, - после урока химии зайдет Надежда, хочет какое-то объявление сделать, что ли. - Подстава пиздец, - раздраженно проговорила я, смотря на большие часы, висящие в холле, и отсчитывая, сколько осталось до конца перемены. - Короче, - я поправила сползающую лямку рюкзака, - я пошла на перекур, и не надо на меня так смотреть, нервы не к чёрту. Солнцева только покачала головой, осуждающе поглядывая на меня. - Ладно, - в итоге вздохнула она, - не опаздывай только. Я выскочила на улицу прямо в школьной форме, совершенно пренебрегая зимним пуховиком и шапкой. Зима в этом году выдалась бесснежная, но морозная. Хотя меня это сейчас мало волновало. Заворачивая за угол школы, и бегом направляясь к местной курилке, я услышала знакомые мужские голоса и громкий смех. Вывалившись на пятак свободного пространства, где школьники устроили своеобразную курилку, я, не обращая ни на кого внимания, вытащила пачку дорогих сигарет с вишней и прикурила, медленно затягиваясь и прикрывая глаза, чувствуя, как отпускает нервное напряжение. - Так-так-так, - раздался рядом хрипловатый знакомый голос и у меня наглым образом увели сигарету прямо из губ, - кто это у нас тут. Я распахнула глаза и наткнулась взглядом на знакомую грудь, затянутую в неизменно черную рубашку. - Вишневский, - протянула я, поднимая голову и смотря в его темные бесстыжие глаза, - отдай, что взял. Он стоял непозволительно близко, так, что я почувствовала запах его одеколона. Чуть терпкий, но в то же время свежий, с нотками морского бриза. Он оперся одной рукой в кирпичную кладку за моей спиной, а второй рукой поднёс сигарету к своему рту и затянулся. - Мм, вишневые, - на его губы вылезла самая похабная усмешка из всех, что я видела ранее, - у тебя все мысли обо мне, что ли? Сначала я просто не знала, что ответить, обалдев от такой наглости, но потом просто расхохоталась ему в лицо. - Господи, ты такой идиот, Вишня, - отсмеявшись, проговорила я. - Отдай сижку, до конца перемены всего ничего осталось. Он всё ещё усмехался краешком губ, продолжая держать тлевшую сигарету в руке. Я проследила, как он опять поднёс её к губам и затянулся. Почему-то я просто не могла отвести глаз от этого движения. Глаза будто прилипли туда. Затянувшись, он наклонился ниже, сокращая расстояние в росте между нами, и выдохнул дым мне прямо в приоткрытые губы. Меня прострелило током от этого действа. Буквально прошибло по позвоночнику, и я судорожно вздохнула, разом вдыхая обжигающе холодный воздух и дым сигарет. - Иди в школу, Агата, - насмешливо проговорил Максим,- не хочу потом отогревать твой хладный труп. - Иди ты, - приходя в себя, сказала я, хотя внутри всё еще была в дикой растерянности. Мне бы, конечно, хотелось сказать, что после этого инцидента ничего не изменилось, вот только это было бы ложью. Взгляд сам собой натыкался на широкую спину Вишневского, и всю химию я с трудом заставляла себя сосредоточиться на проверочной работе. Со звонком я с облегчением выдохнула, и отнесла листки с работой прямо преподавателю в руки. Надежда Владимировна влетела в класс как раз в тот момент, когда я думала о том, чтобы не дожидаться её, а благополучно свалить домой. - Отлично, что все в сборе, и никто не ушёл домой! – как по мне, слишком энергично воскликнула женщина. - Как вы знаете, четверть подходит к концу, впереди Новый Год, а значит и дискотека… В этом моменте я уже примерно начала понимать, о чем идёт речь, и со стоном уронила голову на руки. - В этом году право украшать зал и коридоры выпадает вам, как самым старшим, - продолжает классная,- и, разумеется, старосты двух классов, Солнцева и Вишневский, выберут себе по два человека в помощь. Я с удивлением вскинула голову, посмотрев на Максимилиана, и как назло поймала его смеющийся взгляд. Он поднял бровь, как бы говоря: «что, не ожидала?» - На этом всё, - Надежда хлопнула в ладоши, и так же стремительно вылетела из класса. Мне не надо было быть семь пядей во лбу, чтобы понимать, кого себе в помощники выберет Ира, и кого возьмёт Вишня. Снова захотелось курить.***
Всю следующую неделю я старательно избегала Максима, но не потому что мне было неловко после того случая, а потому что мне начало казаться, что я к нему что-то чувствую. Ирина, выслушав мой сбивчивый эмоциональный рассказ, лишь подтвердила то, что мы с ним, в принципе, не пара. Ибо такие мальчики как Максимилиан Вишневский, на таких фриков не ведутся. А вот поиграть со мной он вполне может, только этого я совсем не хотела. Ира так же пошла мне на уступки, и поэтому украшением школы мы занимались как раз на тех уроках, с каких «Б» класс не опускали, чтобы не дай бог не пересечься с ним. Я перестала бегать курить на переменах, а делала это иногда прямо на уроке, отпрашиваясь в туалет. Всё это, было конечно, тем ещё детским садом, и совсем не соответствовало моей натуре, которой, в принципе, шифровки и смущение со стыдом были чужды. Да и я прекрасно понимала, что рано или поздно мы с ним всё равно столкнёмся. Мы с Ирой сидели в столовке на большой перемене, я поглощала совершенно невкусный йогурт, параллельно списывая домашку по алгебре, а Ира перекусывала большим красным яблоком. - Ты знаешь, что он на тебя смотрит? - вдруг ни с того ни с чего спросила меня подруга. Я с удивлением оторвала взгляд от тетради и посмотрела на блондинку. Делать вид, что я не поняла о ком речь, было бессмысленно, всё-то я поняла, но и оборачиваться и проверять не стала, не поддаваясь на провокацию. - То же могу сказать и про твоего Игоря, - вернула я подруге шпильку. - Что? – оторвалась от яблока Солнцева. - А вот то, - передразнила я её, - ты-то может, и не замечаешь, но твой брюнетик постоянно тебя взглядом пожирает, когда ты не видишь. Но я-то всё вижу. На секунду её взгляд загорелся какой-то ранее невиданной мной надеждой, но потом она одернула себя, и вновь стала невозмутимо-холодной королевой. Значит, что те отношения для неё были всё-таки чем-то большим, нежели простой интрижкой.***
Приближалось окончание последней недели четверти, школа была украшена, и я с облегчением выдохнула, понимая, что впереди почти две недели каникул, за которые вполне смогу задушить зарождающиеся чувства, мне такое было не впервой. В преддверии нового года учителя стали чуть более лояльными, осознавая, что нерадивые ученики уже мысленно пробухали новый год и балдеют на каникулах. - Так, - вырвала меня из размышлений Ира, - ты же пойдешь на дискач? Я скривилась, всем видом показывая, на каком месте вертела все эти школьные мероприятия. - Вот не надо мне, - она недовольно просверлила меня темно-серыми глазами, - после восьми вечера учителя свалят, оставят нам только физрука, а он сама знаешь, какой мировой мужик, если что, и прикроет, и выпьет с нами. - Ладно, - я откинулась на спинку стула, - уговорила. Она радостно пискнула и умчалась в другой конец класса, уговаривать группу других одноклассников прийти, последний год как-никак, и всё такое. Вообще я, если честно, планировала просто отсидеться где-нибудь в уголке, выпить пару бутылочек слабоалкогольных коктейлей, и пойти домой. Но, как показывает практика, все мои мысли в последнее время не воплощаются в жизнь.***
Вечер перед дискотекой прошёл нудно и не особо продуктивно. Я натянула широкие черные джинсы с завышенной талией, прицепила на ремень пару длинных цепочек, обула тяжелые большие ботинки, решила не выряжаться особо, и вместо праздничного топа натянула черную бесформенную футболку. Ира даже не удивилась, рассмотрев меня получше. Сама то она надела красивое серебристое коктейльное платье, и выглядела в нём просто отпадно. - Ты бы хоть шапку свою неформальскую сняла, - бурчала Солнцева по дороге до актового зала. - Какая разница, - отмахнулась я, - я всё равно тут ненадолго. - Это не отменяет того, что, хотя бы раз в году ты могла бы одеться более празднично. - Твою мать, - выдохнула я, - мне хватает того, что я делаю всем одолжение и ношу школьную форму целый год. Мы замяли тему и больше к ней не возвращались. Спустя пару часов учителя действительно нас покинули, и на дискотеке остались только старшие классы, которые отрывались, как могли. Я же подпирала колонну в самом тёмном углу, и лениво осматривала бешено дергающихся подростков. Всё это меня утомило. - Развлекаешься? – спросила внезапно выскочившая Ира. - Да, просто вне себя от счастья, как видишь. Она сунула мне в руки стакан из-под колы, в котором была налита «Nirvana», и тяжело вздохнула, приваливаясь спиной к прохладной стене. - Да, я тоже не рассчитывала на то, что Игорь притащит сюда свою девушку, - недовольно пробормотала она. - Чего? – удивленно выгнула я бровь, - святая троица тоже тут? - Естественно, - Солнцева передернула плечами, - и Вишневский тоже здесь, по той же причине что и я, на нас, как на старост, ложится ответственность за младшие классы. Я, до этого не увидевшая его, стала озираться по сторонам, пытаясь найти светлую макушку. - Они там, - показала мне рукой Ира на пространство около новогодней ёлки, где стояли несколько стульев и небольшой стол с закусками и соками. И да, там я действительно заметила Максима в окружении его верных друзей и нескольких девушек. Одну из них я уже видела ранее, на линейке в начале года именно она висела на шее Вишневского. Исходя из этого, я пришла к выводу, что это его девушка. Внутри недовольно заворочалась ревность, но я быстро пресекла этот момент, говоря себе, что он мне никто, и никаких прав на него я не имею. - Мне кажется, или они выглядят старше нас? – с некоторым удивлением спросила я. - Ну, в общем-то да, - ответила Ира, тоже рассматривая компанию, - девушке Макса, впрочем, как и ему самому, есть восемнадцать, уже полгода как, остальным столько же сколько и нам, просто они накрашены так, - криво ухмыльнулась она. Наблюдать за лобзаниями этих парочек у меня не было никакого желания, и оставаться тут больше тоже не хотелось, но и уйти просто так, бросив подругу, я не могла. - Я в туалет, - кинула Ире и стала продвигаться к выходу. В школьном коридоре было пусто и полумрачно, охранник уже выключил основное освещение и оставил несколько стационарных ламп, для того чтобы можно было разглядеть хоть что-то. Прохладный воздух немного остудил горящие бешеным румянцем щёки и прояснил затуманенную слабым алкоголем голову. Школьный туалет встретил меня одиночеством, что не могло не радовать. Широкий подоконник так и просил, чтобы на него присели, что я и сделала, доставая из кармана джинс пачку сигарет. Руки немного дрожали, выдавая нервное напряжение, и я несколько раз щёлкнула зажигалкой в холостую. Я привалилась в стене, закидывая одну ногу на батарею и сгибая её в колене, и открыла створку, впуская холодный зимний воздух. В этот момент сиротливо висящая лампочка вдруг погасла, погружая небольшое помещение во мрак. Лишь стоящий неподалеку уличный фонарь косыми лучами освещал небольшой участок туалета сквозь окно, так, что ближние кабинки мне было видно, а вот выход оставался тёмным. - Вот блять, - я невольно дернулась, - что за умник это сделал? - Найти бы и уши оторвать. Я прислушалась к тишине, и, не обнаружив никаких посторонних звуков продолжила успокаивать нервы. Но, когда из темноты внезапно появился высокий темный силуэт, в котором я спустя мучительно долгих несколько секунд узнала Вишневского, моё сердце упало в пятки и билось уже оттуда. Огромными усилиями я сдержала поток грязных ругательств, крутившихся на языке, и молча продолжила выдыхать сизый дым, невозмутимо наблюдая, как он подходит ближе и становится рядом со мной. - Позвольте узнать, что вы забыли в таком прекрасном месте, как женский туалет? - Спустя пару мгновений спросила я, жестом показывая на окружающее пространство. Макс хмыкнул, и взял мою пачку, валявшуюся рядом на подоконнике, вытаскивая оттуда сигарету. Я молча смотрела как он подкуривает, даже не пытаясь сказать ещё что-либо. - Ты знаешь, как сильно меня бесишь? – вдруг спросил он, спустя пару долгих затяжек. Его голос отразился от кафельных стен и ворвался в мой мозг тугим эхом. Я не хотела показывать, как сильно подобные слова меня ранят, для всех я всегда была той, кому откровенно похер на какое-либо мнение. Но, увы, с этим человеком это так не работало. - Сочту за комплимент, - немного хрипло ответила и перевела взгляд в окно. Сигаретный дым с трудом проникал в лёгкие, но я упрямо продолжила затягиваться дальше, напрочь игнорируя стоящего около меня Максима. Рядом раздался смешок, а затем голос: - Иногда я жалею, что не встретил тебя раньше. После этих слов моя голова мотнулась ему навстречу, а глаза, уверена, были больше чем пятирублевые монеты. Его взгляд цепко осматривал моё лицо, освещенное уличным фонарем. Начиная с пирсинга брови и заканчивая лабретом в губе, который я сейчас ожесточенно прикусывала зубами, почти не отдавая себе в этом отчёта. - Мне никогда не нравились такие, как ты, - небрежно бросил он, продолжив изучать моё лицо, как будто видел впервые, - слишком много пирсинга, разноцветные волосы, острый язык и полное отсутствие инстинкта самосохранения. Он вновь затянулся, стряхивая пепел прямо на белоснежный подоконник. - Да и рост, честно говоря, подкачал. Я чувствовала, как начинаю заводиться. Мой внешний вид не должен был трогать никого, кроме меня, а в особенности такого идиота, как Максим. - Когда же это произошло? – спросил он, скорее сам у себя, совершенно не обращая внимание на мое зверское выражение лица. - Наверное, когда я увидел, как ты совершенно невозмутимо куришь на крыльце школы прямо на уроке математики, скорее всего, просто отпросившись. У тебя на голове было совершенно идиотское гнездо из кучи непонятных косичек, в которые ты за каким-то хреном вставила несколько колец. Ты не обращала на меня внимание, хотя я видел тебя просто прекрасно. Наверное, тогда мне захотелось, чтобы ты перестала смотреть на меня своими безразличными зелёными глазами, как на пустое место, а посмотрела так, как смотрят все девчонки - с обожанием. Он открыл окно и выкинул свою сигарету точным броском, затем развернулся ко мне, и забрал из моих пальцев истлевший фильтр, отправляя его следом. После этого развернулся всем корпусом и облокотился плечом на стену, складывая руки на груди. Вся эта история начала меня напрягать. - Слушай, если ты хочешь излить мне душу, рассказывая о своих мучениях перед тем, как попытаться прогнуть под себя, - внутри всё дрожало от напряжения, - то ты не по адресу, дружок. Максимилиан вдруг хрипло рассмеялся, закидывая голову назад, и вновь привлекая меня этим незамысловатым движением. Когда он отсмеялся, его взор вновь обратился ко мне. - Маленькая глупая мышка, - тихо проговорил он, медленно направляясь ко мне, и буквально пригвождая к месту тяжелым взглядом. – ты думаешь, что я ничего не знаю? Глупо на это рассчитывать. Он остановился рядом, буквально вставая у меня между ног. - Ты можешь отойти? – нервно сказала, пытаясь отодвинуться. Сердце аритмично билось где-то в горле. - Могу, - покладисто согласился он, - но не буду. - Что ты имеешь в виду? – выход из этой щекотливой ситуации был один. Выйти непосредственно в окно. - Я имею в виду то, что пока ты не скажешь мне это сама, я буду стоять тут. Я уже окончательно перестала что-либо понимать. Вишневский пытался морально меня задавить, вынуждая пойти на попятную и признать поражение, что ли? - Отвали, Максим. Ничего у тебя не выйдет, выпусти меня. - Я мог бы сказать, что выпущу тебя, - он откровенно наслаждался, - но не хочу. Меня всё устраивает. - Хорошо, - я медленно выдохнула сквозь зубы, - что ты хочешь услышать? Максим улыбнулся, показывая на мгновение ямочку на щеке, и, наклонившись, глядя в глаза прошептал в губы: - Признай, что я тебе нравлюсь, и ты будешь свободна. Его дыхание разбивалось о мои губы, вызывая сладкую дрожь по телу. Я судорожно и резко сглотнула, понимая, что он видит мою реакцию, и всё прекрасно знает. Его глаза ни на миг не отрывались от моих, и я видела в его зрачках свое испуганное отражение. Блефовать и врать было бесполезно, пауза затягивалась, и я видела, как усмешка превосходства растягивает его губы. - Окей, - признавая поражение сказала я, - да, ты мне..нравишься. Но это совершенно ничего не значит. Как только последнее слово было сказано, он резко отстранился, освобождая от своего давления, и избавляя меня от дикого желания поцеловать его. Я забрала нервным жестом валяющуюся пачку сигарет и направилась к выходу, костеря себя на чём свет стоит. Не стоило давать ему слабину. Мое тело дернулось, когда Максим резко схватил меня за руку, останавливая. - Что ты де... - не успела спросить его, а уже была впечатана лопатками в холодный кафель стены. Он резко выдохнул и склонился, чтобы быть со мной на одном уровне. - Ты мне тоже нравишься, Клевер. До охуения, если быть честным. В этот же миг горячие губы парня впечатались в мои, судорожно сминая и подчиняя. Он не делал это нежно, нет, наоборот будто стремился причинить дискомфорт, он прикусывал губы, цеплял и тянул за пирсинг, причиняя приятную боль, и я не могла сдерживать себя от позорных стонов. На секунду оторвавшись от меня, он посмотрел потемневшими от желания глазами и сказал: - Всё-таки надо было сделать это раньше.