Знаю ли я

Дом Станислава на один вечер сделался открыт. Упыри встречались в разных местах, но в этот раз мужчина решил собрать их у себя с оглядкой на Яниса — конечно, не называя настоящей причины — так юноша чувствовал бы себя хотя бы немного комфортнее. В знакомой обстановке, как второй хозяин. Никто не был вправе его задевать. Мужчина оделся в джинсы и чёрную водолазку. В стиле Энди Уорхола, только без очков. С его сединой и возрастом смотрелось прекрасно. Несмотря на древность, упырь не забрасывал человеческий мир. Вообще, Янис был прав насчёт того, что упырей совсем мало. С города и окрестностей едва набралось два десятка, хоть в их глуши монстры чувствовали себя хорошо. Ну, дикий медведь задерёт неосторожного охотника или пенсионера, отправившегося в лес за ягодами. Бывает. Зато все явились в лучшем виде, несмотря на то, что знали друг друга всю жизнь. Некоторые женщины были даже в немного старомодных открытых платьях, которые, однако, весьма им подходили. — Посмотри, милый, это Доминик Сапольски, — указал Станислав на статного мужчину, внешне на десяток лет моложе его. — Он второй после меня, ему около восьмиста. Он неплохой, хотя с молодыми у него не складывается. Будь осторожен. Предполагалось, что после формального представления нового упыря компании тот сможет свободно ходить и знакомиться, но юноша пока держался рядом со Станиславом. Тот был рад, конечно, ловя на себе взгляды — кто-то одобрял, кто-то откровенно завидовал — и иногда брал Яниса под локоть, тихо беседуя, но вообще предпочёл бы, чтобы упырёнок активнее социализировался. Кто знает, когда ещё такая встреча будет. Янис не был глухим или тупым, чтобы не замечать. Люди откровенно шептались. Молодая пара в углу практически насмехались. Малолетняя шлюха Станислава. Зачем ещё молодого и красивого держать рядом, да и на что он согласится, кроме как на деньги? Он с трудом преодолел напряжение, чтобы начать говорить о гуманности, раздать листовки, но вместо отклика получил ещё больше смешков в спину. Не было молодых, кто готов заинтересоваться и идти за ним, а взрослые, прожившие века, не интересовались гуманностью. Они давно уже не люди, чтобы всерьёз заботиться о смертных. Ян понял, что не может и не должен оставаться в этом доме. Он неподходящая пара для серьезного Станислава, к тому же, не любит его. Всё скучает о рыжем нахале, закрывает глаза и видит его руки на своём теле. Станислав, когда закончил разговор с другими старшими, подошёл к юноше, что как-то поник. Присел рядом на диванчик, положил руку на плечо. — Что такое, дорогой? Ты расстроен? — он едва ли мог что-то сделать, если мальчика кто-то обидел, да и не собирался. Тому было полезнее учиться огрызаться самому, хоть старый упырь и очень хотел бы помочь. — Ничего, всё в порядке, — Ян не собирался жаловаться, будто маленький ребенок. Он всё прекрасно понял об обществе упырей. Они — упыри, монстры, которые не хотят быть людьми. — Ты ведь понимаешь, что за один раз мало кто согласится с твоей позицией, — мужчина осторожно взял из рук Яниса цветные брошюрки. — Они жили так сотни лет. Только тот, кто имел изначальную склонность к гуманности, пойдёт за тобой. С остальными надо работать. Пользуйся своим положением. Убеждай, показывай, как показывал мне. Они говорили о новом обществе Яниса много раз, тот не успокаивался, пережив неудачу, и старый упырь проникался просто духом, а не идеями. Молодая горячность была убедительной на уровне эмоций, слова играли мало роли, но настроение трогало упырское чутьё. *** Вечер закончился, нелюди разошлись, Ян всё ещё был тревожен и хотел ласки, хотел капельку удовольствия от этого дня. Станислав что-то читал в своей комнате, парень сходил в душ, накинул на голое тёплое тело халат и пришел к мужчине. Нагло уселся на его бедра. — Я хочу тебя. В этом старик был хорош, в сексе. Знал, как сделать приятно. Юноша чуть поерзал на бедрах, согревая собой. Может быть, это последний раз. Они слишком разные, чтобы жить одной жизнью, слишком большой разрыв, в мыслях, представлениях, возрастах. Они ничего друг к другу не испытывают. Станиславу нравится играть со щеночком, показывать гибкого юношу окружающим, а Янис же с ним просто из-за комфортной жизни, которую сам себе не может пока обеспечить, и большого члена, пожалуй. Они разойдутся, скоро, но не сейчас. Мужчина засмеялся и дёрнул ногой, чтобы Янис подпрыгнул на нём. — А ты осмелел, щеночек, — он положил руку на немного влажный затылок и куснул юношу в губы. — Мне нравится. За полтора месяца их отношений страсть не угасла, только раскрылась в полноте. Они неплохо изучили друг друга и оба стали смелее в желаниях. Станислав не боялся кусать до крови, зная, что любовник выдержит и получит удовольствие, а Янис перестал прижимать несуществующие уши и приходил первым. Ему было очевидно комфортно со спокойным упырём. Парень чуть опустился, ниже, коснулся рукой паха через штаны. О, он с удовольствием присядет на своего мужчину. — Я хочу раздвинуть перед тобой ножки и мило постонать, совсем как девочка, — шепнул парень, облизывая губы. — Я буду ласковым и нежным. — Ты лучший любовник. Я рад, что ты со мной. Руки неожиданно сильно сомкнулись на талии, и мужчина упал на спину, поворачиваясь и увлекая Яниса за собой. Головой устроился на подушке, полусидя, а юноша теперь возвышался над ним. Приятно давил на пах своим весом. Ян раскрыл халат и потянул мужчину на себя, за ворот рубашки, упал на кровать, увлекая. Он очень хотел именно так. Оказаться снизу, под этим мужчиной. Интимно раздвигать ноги перед ним и допускать до своего тела. Коснулся лица, отдавая свои мысли. Образы того, как хочет быть выебанной сучкой, стонать под агрессивным, сильным его зверем. Рука на горле, укусы, всхлипы. Член уже наливался, с головки скатывалась капельками смазка. Станислав задышал с хрипотцой, прикрыв глаза и представляя образы вновь, возбуждаясь от желания любовника. Рука неторопливо заскользила по горячему телу, спустилась вниз, к нежному бедру. Большой палец прошёлся по тёплым нежным яичкам, погладил складочку у паха. Мужчина наслаждался каждым сантиметром тела любовника и старался показать это ему, открывшись в ответ. Он притёрся ещё, шумно вдохнул запах свежего тела, и подтянулся, добираясь до открытой шеи. Острые зубы коснулись кожи, Станислав лизнул бьющуюся под языком жилку, но только оставил несколько царапин, которые даже кровью не сочились. Опасность, которую он чуял в мыслях мальчика, заставляла тело подрагивать. Парень дышал часто и шумно, легонько постанывал от дерзких прикосновений. Он будет скучать по сильному телу, что легко опрокидывает на постель, когда пожелает, и берёт страстно, глубоко проникая. На секунду в глазах мелькнула рыжина, Даниил. Почему именно сейчас? Разве любит он Даниила так, как любит Станислава? Хочет? Одежда мешала наслаждаться контактом тел, и Станислав принялся раздеваться, не забывая поглядывать на любовника и скалиться. Пускай побудет в напряжении. Налившийся член уже прилично оттягивал штаны, и мужчина приподнялся, открывшись, чтобы Янис посмотрел. Тому всегда нравилось любоваться телом старого упыря, а ему было несложно. Мальчик был как-то рассеян, но Станислав списывал это на сложный вечер. Много впечатлений. Юноша потерся о горячий, твёрдый пенис любовника. Закусил губу. — Мне повезло попробовать, — шепнул скорее для себя. И правда повезло, он целый месяц жил с хорошим мужчиной, в комфорте, ни о чём не волнуясь, ещё и получил такое угощение. — Много девочек уламывали тебя дать им это? — О, я уже перестал считать за столько лет, — хохотнул упырь, снимая штаны и открываясь уже до конца. По телу тянуло холодком от окна, — но ты лучше всех, кто уломал. В основном потому, что не просил, это было в разы интереснее. Хотя Станислав не делил любовников. Со всеми было хорошо по-своему, мужчинами и женщинами. Он вновь навалился на упырёнка, целуя и покусывая шею, и сам подставлялся. Ему было приятно ходить с отметками любимого мальчика, не показывать, просто знать, что они есть на теле. — Мне нравится, когда ты делаешь мне приятно, — произнёс Янис сквозь возбужденное сопение. — Войди в меня, крепко и глубоко, чтобы я запомнил, навсегда запомнил. Он должен оставить себе немного знаков, памятных меток, как глупых скаутских значков. Ведь те, кто шептались, ещё и завидовали ему. Янис лежит под старостой, под господином, а не они. Это что-то да значит. В голове у Станислава зазвонил какой-то тревожный колокольчик, но он отбросил все сомнения. Его мальчик с ним, желает и выгибается в его руках, стонет как сучка, прося члена. Он окутал сознание Яниса своим желанием, мягко расслаблял, пока руки мяли податливые бёдра. Отросшие ногти вонзались в плоть, потом останутся синяки и царапины, но ведь упырёнок того и хочет. Пенис тёк смазкой, когда мужчина водил открытой головкой по животу любовника, оставлял влажные следы. От мальчика пахло желанием, запах кружил голову и побуждал желание вгрызаться, вдыхать аромат разгорячённого тела, тереться, касаться, хватать. Желание почти животное. Парень постанывал, вскрикивал, ещё даже не успев принять в себя, было уже очень хорошо. — Вот так мой хороший, трахни меня своим большим членом, пусть эти придурки завидуют, что я с тобой, а не они. Так вот, в чём дело, мальчика всё-таки обидели. Станислав ожидал, конечно, пересуд, но его они не трогали, и он так же думал, что и Яниса не заденут. Он неоднократно показывал упырёнку свою искреннюю симпатию, тот должен был быть уверен в своём положении. — Да, да, милый, ты мой, — голова немного прояснилась, и мужчина потянулся за смазкой, которая теперь постоянно стояла на тумбочке. — Весь мой, а я для тебя одного, мой хороший. Мой щеночек. Влажная рука недолго погладила вход, и мужчина пристроился, направив себя. Янис хотел быстрее принять, и он был готов исполнить желание любовника в точности. Головка пошла вперёд через небольшое сопротивление, и Станислав со стоном выдохнул. Парень вздрогнул, но постарался расслабиться, он любил момент проникновения. Ноги сами собой напряглись. — Вот так. В голове вертелась мысль, что он ненавидит этих убюдочных упырей. Заносчивые старики. Да половина из нах сама бы с удовольствием отсосала своему старосте. Мудаки. Им было совершенно плевать на уважение, гуманизм, они словно бы строили из себя какую-то элиту, якобы они выше людей, а сплетни все такие же человеческие. Это жутко бесило. Все упыри такие мерзко-заносчивые, слепые в своей вечности? Вампиры не такие. Даниил не такой, Эдвард не такой. — Да, — выдохнул Станислав, медленно проникая дальше, пробуя с удовольствием нежность любовника. Он сегодня хотел постараться, дать мальчику всё, что тот пожелает, загладить неприятные впечатления вечера. Поэтому двигался ответственно и смотрел в глаза со страстью. Губы побледнели, но синими не стали, старый упырь умел отпускать себя точно. — Я люблю тебя, детка, — сказал мужчина и втолкнулся резко, вскинув бёдра мальчика, склонился, вгрызаясь в шею. Не больно, но горячо, кусал и облизывал, наслаждаясь ароматом. — Да! Да! — вскрикнул парниша. — Хорошо! Внутри было приятно заполнено, крупный член раздвигал горячие стенки, липкая прохладная смазка стекала вниз. Так неприятно будет прощаться с этим напором, с удовольствием того, как пенис любовника гладит изнутри, скользит по простате. Как крепкие руки ритмично надраивают ему. — Еще! Еще! Станислав дал ещё. Закинул ноги парня себе на плечи и взялся за бёдра, проникая сильно и быстро, раз за разом. Возбуждение давало много сил, запах мужского тела туманил голову, заставляя отпускать контроль. Упырь стонал и рычал, сбивал дыхание. Губы были перемазаны в крови укусов. Секс на грани жестокости. Горячее тело, дрожащее от толчков, о, как он хотел взять его себе без остатка. Белый снег и кровь, двое, сливающиеся в одном, эти образы вновь заполнили голову упырёнка, старший тоже хотел показать, что ему нравится. Янис почти уже плакал, но боли особо не чувствовал за этим звериным соитием. Царапал спину любовника и кусался в ответ. На светлые простыни упали капли крови. Он был где-то не здесь из-за образов и даже, возможно, был не собой. Сдерживаться он не мог, сил было мало, и разрядка уже подходила. Хорошо, что это частный дом и никакие соседи потом не будут смотреть косо. Янис кричал, удовлетворяясь тем, как его ебут, и цеплялся. — Да, милый, да! Ещё чуть-чуть, — ноги напрягались, мальчик вздрагивал, вскрикивал, почти бился в этом удовольствии. По телу прошла судорога, внизу всё словно бы связалось тугим узлом, и он кончил себе на живот, тяжело дыша. Пенис подрагивал, толчками выбрасывая семя. Станислав глухо застонал, почувствовав, как колечко сжалось на его пенисе, и выскользнул. Головка ткнулась в лобок Яниса, и упырь надрочил себе, чувствуя костяшками горячий член любовника. Через несколько секунд он кончил также, прямо на юношу. — Ты мой, — прохрипел он, касаясь белых следов на животе. В горле было сухо, и слова давались с трудом. Он почти лежал на Янисе, опираясь на локоть, а свободной рукой взявшись за его талию. Обхватил своими ногами его бедро, зажимая опадающий пенис. Парниша замычал, член был чувствительно-болезненным. Этот зверь владеет им, интересно, отпустит ли. А если и отпустит, разрешит ли заходить ради таких вечеров? — Я рад быть твоим и отдаваться, — проговорил тихо, голос сорвал от криков. — Хорошо. Так хорошо.