Десятиклассницы.

      Форточка в крошечной Питерской квартире была открыта настежь, ночной весенний воздух проникал в пропитанную жаром, комнатку и холодом обволакивал поверхности. На широкой двухместной кровати, в комнате родителей, баловались две раскрасневшиеся девчонки. Рыжеволосая лёжа на перинах, любовалась на свою веснушчатую подругу, её волосы были покрашены этим же вечером дешёвой розовой краской. Соня, обладательница огненных волос, очаровано перебирала тонкие пальцы подруги в своих руках, якобы, любуясь многочисленными кольцами, но в самом деле получая искристые мурашки от случайных касаний. — Посмотрим фильм, рыжуль? — с улыбкой сказала Алина, прервав упоительную идиллию комфорта. — Ах, да, — смущённо выдала другая и включила совсем не скромных габаритов, телевизор. Заносчивый свет вспыхнул на плазменном экране и заставил девушек сощуриться. На улице воздымался густой мрак, ветер вольно гулял по просторам серого городка, две шестнадцатилетние девчушки в обнимку лежали в своём уютном мирке, отрешённого от безразличия этих мест. Сомусева включила сопливую мелодраму, что-то вроде «В метре друг от друга», по просьбе сентиментальной подруги. Она слишком её любила, чтобы отказать, слишком сильно лелеяла. Ещё никому Софья не позволяла нарушить свои границы, никому, кроме этой легкомысленной девчонки, лежащей у неё на выпирающем плече. Чудо кинематографии закончилось на через чур печальной ноте, рыжеволосая прочувствовала накатывающую боль Алины всем своим существом. Пара секунд и девушка сжимала в руках хрупкое тело десятиклассницы, на вид хмурой и бессердечной, но самой трепетной и важной в этом гнилом мире. На бледные Сонины плечи сокрушались горячие слёзы, которые были слишком неумолимы, одними словами по-типу: «я рядом», «это всего лишь фильм» и «ты ж не умерла, но сидишь тут слёзки льёшь». Вскоре Олешева приняла абсурд данной ситуации и медленно опустилась на подушки, раскрепляя объятия. — Ты права, это всего лишь фильм, — прошептала розовая, улыбаясь сквозь последние соленые дорожки, — и спасибо тебе за поддержку. Рыжая лишь ухмыльнулась успешно выполненной миссии и поманила подругу за собой. Та заинтересованно встала и прошествовала следом. Вслепую, девушки дошагали до крошечной кухни. Гарнитур был приличным, столешницы легко поблёскивали. Софья не задерживала на них взгляд, она лишь потянула на себя дверку приземистого холодильника и выудила бутылку вина, недопитую родителями. На лице у розововолосой нарисовалась хитрая полуулыбка. Сидя на кухонном диване, они без всякой брезгливости по-очереди отпивали сладковатый напиток из стеклянного горлышка. Этот жест давал Сомусевой невидимые толчки продолжать любить Алину и совсем не как подружку. Она питала романтические чувства к веснушчатой ещё с того момента, как та переступила порог их школьного кабинета, ровно пол года назад. За это время девушки стремительно сблизились, начали делиться сокровенным и приглашать друг друга на ночь. Из прошлых их посиделок Софья получила слишком тяжёлую для восприятия информацию. У Олешевой появился парень — сероглазый блондин по имени Женя. Сердце рыжей разбилось тогда на мельчайшие крупицы, в ушах звенел влюблённый шёпот подруги и пустое, жалкое имя её избранника. Но девушка смогла это пережить, мысли продолжали генерировать фантазии с розовой макушкой, а остатки забинтованного сердца продолжали любить и биться ради одной единственной. Бутылка винного изделия в моменты, оказалась опустошена. Некрепкий алкоголь медленно подобрался к разуму обеих и затуманил взор. С пьяной лыбой гостья предложила поиграть в «правду или действие», используя бутылку. Софья лишь кивнула. Алина раскрутила стекляшку и та указала на хозяйку квартиры. — Правда или действие? — нарочито соблазнительным голосом произнесла розововолосая. — Действие, — твердо сказала другая, улыбаясь в лицо Алине. — Хм… сними с себя любую вещь, — прошептала Олешева, пьяно глядя в глаза Соне. На той была лишь лёгкая пижама, состоящая из футболки с шортами, так же бельё. Не долго думая, рыжая смущённо откинула шортики, обнажая ягодицы и села напротив бунтарки, натягивая майку на бёдра. — Крути, — кинула Алина, изучая взглядом оголённые ноги подружки. Другая в смятении, толкнула горлышко бутылки, прокручивая её по часовой стрелке. Посудина указала на пустое пространство, пришлось перекрутить и к счастью, горло показало на гостью. Ехидная улыбка растянулась на лице Софьи, время мести. — Правда или действие? — легкомысленно уточнила та, ожидая что выбор падёт на первое. — Правда, — догадка подтвердилась единственной фразой. — Ты любишь Женю? — с комом в горле, произнесла полупьяная Соня. В трезвом виде она бы ни за что не стала рушить свои и без того хрупкие ожидания, но такой, она была готова на многое, чтобы удалить животный интерес. — Возможно, — с ухмылкой произнесла розовая, вогнав другую в моментальный ступор и крутанула бутылку, горло снова указало на неё. — Правда или… — недоговорила Софья, как её перебили. — Действие, я выбираю его, — с интересом вымолвила авантюристка. — Сделай мне массаж, — загадочно сказала другая, убирая локоны со спины. — Оу, хорошо, может ляжешь? И сними свою футболку, она помешает, — с нотками похоти произносила веснушчатая. Рыжая была готова сейчас же отдаться подруге на этом кухонном диванчике, но лишь послушно сняла элемент одежды, обнажая выпирающие ключицы и бежевое кружевное бельё. — Ммм… красивый лифчик у тебя, дашь погонять? — со смешком произнесла розововолосая, вгоняя подругу в краску, выделяющуюся на фоне бледной кожи даже в этом смиренном мраке. Старшеклассница легла на пористый диван животом, всё ещё смущаясь. Её зад поблёскивал от мягкого свечения оконной подсветки, чем привлекал внимание подвыпившей пассии. Алина будучи в пижамных шортиках, уселась на ягодицы нижней, подавляющей резкий вздох и расстегнула мешающий ей бюстгальтер. — Ты чего делаешь? — спросила удивлённая рыжеволосая. — Без этих дуратских лямок удобнее, так что замолкни и кайфуй, — прошептала девушка под самое ухо и начала медленно массировать спину, запуская тысячи электрических импульсов по разгорячённому телу. Нежные руки очерчивали невидимые линии от затылка и до поясницы, заставляя обладательницу подрагивать от возбуждения. Движения с шеей всё больше порождали в голове Сони сумбурные мысли с пошлым контекстом. Шаловливые руки поглаживали поясницу и подушечками пальцев скользили по чувствительной коже, ощущая заметные мурашки. Неосознанно, Олешева начала совершать тазом лёгкие толчки, тепло разливалось в животе, терпеть дистанцию было всё сложнее с каждым новым телодвижением. Но вдруг в ней победил рассудок и Алина встала с подруги, шлёпнув её по спине, дабы та не расслаблялась. — Одевайся и мы продолжим, — сказала Алина, втыкая в телефон и начиная осмысливать происходящее. Было горячо, трепетно и неловко. Ещё ни разу Олешева не чувствовала подобное, даже когда белокурый парень дарил искусные французские поцелуи, в тёмных школьных коридорчиках. Ни что не возбуждало так же сильно, как полуголое тело собственной лучшей подруги. Это пугало. Девушки продолжили играть, держа между друг другом холодность и закрытость, дабы не сорваться. Часто бывает такое, когда влюбляешься не взаимно: сторонишься человека и собственных чувств, чтобы не натворить дел, за которые впоследствии станет неловко. Сейчас была ровно такая же ситуация, только влюблённости были вполне ощутимы с обеих сторон. Один неосторожный взгляд, неловкое соприкосновение рук и Соня, прикусывающая губу. Олешева сорвала с себя оковы-невидимки на пожелании действия для подруги. — Поцелуй меня, — выдала девушка, впиваясь зрачками в молочную кожу и наконец в бездонные омуты напротив. Слова не заставили себя долго ждать и когда-то недосягаемая фантазия, сбылась. Сомусева молниеносно впилась в губы напротив, которые отвечали с таким же напором. Это было очень мокро пошло и желанно. Олешева откровенными поглаживаниями подбиралась к пояснице, ловля отчётливые вздохи рыжей. Вдруг Соня смело запустила горячий язык в гортань гостьи, сплетаясь с чужим. Глубокие поцелуи скоро перетекли в нежные и трепетные, со звонкими причмокиваниями, они размякли в нежных руках друг друга. Тяжесть сковала нижнюю часть живота, было сладко и приятно. Девичьи губы раскраснелись ещё пуще, так же как и щёки. Подруги глупо пялились друг другу в глаза, пока не залились смехом, соприкасаясь носами. Им было комфортно и счастливо рядом друг с другом в такой раскрепощённой обстановке. Соня обняла розововолосую и прошептала ей на ушко самые важные слова: — Я тебя люблю… Алина умильнулась. — И я тебя, Сонечка, пошёл нахуй этот Женя, — с вызовом, аккуратно произнесла Олешева и затянула свою «не подругу» в новый чувственный поцелуй.