История Средиземья, том 4: Устроение Средиземья (II. Самый ранний «Сильмариллион», §3)
Ирмо задумчиво шел сквозь уютный полумрак Садов Лориэна, наслаждаясь редкими мгновениями тишины и прохлады. С тех пор, как эльфы переехали в Валинор на постоянное место жительства, такие моменты и впрямь стали редкостью – то и дело находился какой-нибудь эльф, внезапно обнаруживший застарелую психологическую травму, нанесенную, по традиции, Мелькором. Увы, радость Владыки Грез была недолгой. За свою задумчивость он поплатился весьма неприятным образом, а именно – наступил на крупный изумруд, почти незаметный в высокой сочно-зеленой траве, и, поскользнувшись, растянулся на земле, больно ударившись затылком о выступающий корень ближайшего дерева. – Ох, как же ты так! – сочувственно проговорила Эстэ, выступая из-под сени деревьев. – Очень больно? Может, тебя исцелить? – в последнем слове Ирмо почему-то почудилось нечто вроде надежды – впрочем, возможно, он просто сильно ударился головой. – Нет-нет, все в порядке, милая, – отозвался Лориэн, садясь на траве и потирая ушибленный затылок. – Только ходи здесь осторожнее, наверняка где-нибудь еще пара камней завалялась… – «чтоб они были неладны», – мысленно прибавил Ирмо, чуть заметно поморщившись от боли. – Мне они теперь нестрашны, – легкомысленно ответила Целительница. – Гляди! Присмотревшись, Ирмо увидел, что Эстэ обута в объемные и очень мягкие на вид тапочки на толстой пружинящей подошве. За счет своего зеленого цвета и чуть заметной золотистой вышивки необычная обувь совершенно не выделялась среди высоких трав Лориэна. – Через них камни вообще не чувствуются, – с довольным видом сообщила Эстэ, ощупав траву на предмет инородных драгоценных тел (пока что защита у Целительницы была только на ногах) и устроившись рядом с мужем. – Это Вайрэ придумала – они с Намо тоже вечно на эти стекляшки натыкаются, у них же в Мандосе темно. Ирмо попытался представить своего сурового брата обутым в мягкие тапочки – голова разболелась еще сильнее от попытки совместить несовместимое. – Послушай, может, тебя все-таки поисцелять хоть чуть-чуть? – осторожно спросила Эстэ, тронув его за плечо. – Всех эльфов я еще два века назад исцелила, как приехали, а здесь они не болеют – совсем работы нет, – вздохнула Целительница. – Ну если только чуть-чуть, – согласился Ирмо, послушно прикрывая глаза и чувствуя, как прохладные пальцы возлюбленной с энтузиазмом легли на ушибленный затылок.***
– С этим пора что-то делать, – вздохнула Варда, пересыпая в руке горсть самоцветов. Покои царственных супругов, как, собственно, и все прочие чертоги Валмара, были усыпаны драгоценными камнями в самом буквальном смысле. Сапфиры, алмазы, изумруды, рубины, хрусталь и прочие самоцветы множились с такой скоростью, что ими уже просто нечего было инкрустировать. А нолдор творили их еще и еще, продолжая одаривать любимых Валар. Отказаться было нельзя – не хотелось обижать эрухини. Но и дворец ведь не Чертоги Мандоса – то есть, не резиновый. – Совершенно с тобой согласен, дорогая, – отозвался Манвэ, опускаясь на ложе рядом с ней – нарочно спиной к возлюбленной, чтобы она не видела гримасы боли на его лице: Король Арды только что наступил босой ступней на крошечный сапфир, совершенно незаметный на голубых мраморных плитах. – Только вот – что? Может, ты их как-нибудь для производства новых звезд используешь? И красиво, и польза, опять же… Варда в ответ смерила мужа взглядом, красноречиво говорящим: «не понимаешь – не лезь». Ей совершенно не хотелось расписывать далекому от физики небесных тел супругу технологию сотворения звезд (в конце концов, он ведь не утомляет ее слух и разум разъяснением принципов движения воздушных масс), потому Валиэ ограничилась кратким объяснением, что используемые ею высокие температуры попросту расплавят самоцветы, как и любой другой рукотворный материал. Манвэ не слишком понял даже этот простой постулат, но от дальнейших расспросов благоразумно отказался. – Ладно, что тогда? – вопрос был риторическим: Сулимо часто размышлял вслух, разрешая какую-нибудь особенно сложную дилемму. – Может быть, посоветоваться с Аулэ? Он, кажется, больше всех общается с нолдор – души в них не чает. – Вот именно, что души не чает, – покачала головой Варда. – У них тоже ступить некуда – Йаванна недавно жаловалась, что стала находить драгоценные камни даже в цветочных горшках. Нет, с Аулэ говорить бесполезно. – Да, плохо дело, – нахмурился Манвэ. – Такими темпами они и нас из дворца выселят, – с этими словами Повелитель Ветров, болезненно поморщившись, вытряхнул из недавно снятого сапога несколько мелких самоцветов. Варду передернуло от одного только этого зрелища – сама она вот уже неделю как взяла в привычку проверять свою обувь на наличие подарков нолдор (к счастью, незаметно скинуть и вытряхнуть бархатную туфельку было куда проще, нежели проделать то же самое с высокими кожаными сапогами). – Может, новый дворец построить? – вдруг предложил Вала. – Это выход, – согласилась Варда. – На какое-то время. Но, боюсь, на очень короткое время. – Ты права, – признал Манвэ. Аулэ на нолдор прямо-таки не мог нарадоваться, звал их самыми талантливыми своими учениками, а значит, повышалось не только качество работы, но и производительность труда. Поначалу Варда и Манвэ тоже этому радовались – но потом пригодные для инкрустации предметы у них закончились (включая любимые домашние тапочки и ошейники для не менее любимых орлов Короля Арды), и Владыкам стало совсем не весело. – Значит, остается крайнее средство, – Манвэ посмотрел на жену, словно ища поддержки, и то ли решил, то ли спросил: – Мелькор?.. Варда мрачно кивнула: – Мелькор.