Осколки

Антону плевать, когда им сообщают о новом преподавателе литературы. Антону плевать, когда он приходит домой и понимает, что из-за этого добавилось больше работы. Антону так же было плевать, когда он стал старостой. Антону всегда было плевать. Но Антону не плевать, когда на первой паре литературы он пересекается взглядом с когда-то родным океаном. Тот лишь, поджав губу, отвернулся и начал представляться. Антона будто током прошибает от этого до боли знакомого приятного голоса. Антону не плевать на Арсения А тому плевать. Всегда было плевать. Как жаль, что осознал это парень слишком поздно. Тогда, когда он горел, тогда, когда сжигал все вокруг себя. Потому что позже — перегорел, потух, разбился на миллион кусочков, что невозможно собрать обратно. Можно лишь склеить скотчем или суперклеем. Потому что полноценным и счастливым он был только с Арсом.

***

Пара закончилась, студенты в быстром темпе принялись собирать свои вещи, подниматься со стульев и идти наконец домой. домой Антон потерял свой дом, потерял место, которое можно было бы назвать домом. Потому что дома никто его не ждал, потому что дома лишь люди, от которых тошнит, которые делают только больно. И морально, и физически Раньше его всегда ждал Арсений, сейчас только пьяная мать и отчим. Раньше Антон был любим, сейчас он не знает куда девать свою боль, потому что он больше никому не нужен. Раньше. Раньше. Раньше. Раньше. А что сейчас? Сейчас Антон самый последний выходит из кабинета, потому что хочет ещё чуть подольше побыть с когда-то самым близким человеком. Пусть даже тот ему никогда не будет рад. Никогда не обнимет, никогда не поцелует, никогда больше не будет перебирать его мягкие волосы, никогда не скажет что любит. Антон давно разбился, но готов сам собирать себя по частям и склеивать, пусть даже осколки не будут сходиться друг с другом. Но оставаться здесь вечно — все равно нельзя, и когда он уже открывал дверь, сзади послышался приятный баритон. — Ты какой-то другой. — вырвалось из уст быстрее, чем голова успела подумать. Антон развернулся и посмотрел своими потухшими зелёными глазами прямо в этот бушующий океан. — Вы тоже. — произнес он без эмоций, а в душе была буря, которая сметала все вокруг, ломала и разбивала и так хрупко склеенное сердце. — На «вы», Антон? — мужчина усмехнулся, а затем перевел взгляд на стену за студентом, потому что смотреть ему в глаза было слишком стыдно и больно. — Что-то не так, Арсений Сергеевич? — произносит Шастун, оба дёргаются от такого официоза, но оба понимают, что сейчас — это единственное что им позволено. Сердце Антона разбивается окончательно, когда Арс отворачивается от него и говорит, что все в порядке и он может идти. Его снова прогнали, он снова не нужен. Антон вымученно улыбается и скомкано прощается с преподавателем, открывает дверь и уходит. Глаза неприятно пощипывают, картина плывет, парень не может разобрать куда он идет. Ему больно, больно, больно. Ужасно больно, его снова разбили, и как он будет собирать себя, Антон не представляет. Надо бы запастись суперклеем, потому что сердце его — это осколки, которые продолжают сыпаться, которые врезаются в другие органы своими острыми краями, тем самым разрушая его изнутри ещё больше. А где-то, в нескольких шагах от него, в кабинете, чье-то сердце так же разбивается. Голубые глаза смотрят в дверь, через которую несколько секунд назад прошёл теперь уже его студент, а когда-то, самый родной человек. Они оба раскололись, разбились и не знают, как будут себя склеивать.