Сразу пробежавшая искорка

Брюса разбудила молниеносная вспышка света за окном. Одна, через некоторое время другая. Сколько, интересно, их было до того, как он проснулся и чем вообще тут занимается Флэш? - Притормози, приятель. – добродушно выкрикнул он в ночную темноту, выйдя на террасу, подавляя зевок и завязывая кушак роскошного халата до босых пят. Спустя пару мгновений перед ним, с растеряно-виноватым видом, материализовался из воздуха Барри Аллен. - Я просто уснуть все никак не мог, дай, думаю, пробегусь туда-сюда. - Просто мимо проходил. - Пробегал, да, совершенно верно, так и есть. Было. Так. Да. То, как юноша отводил от него взгляд, стало для Брюса Уэйна подобным внезапной вспышке озарения, красноречивее любых слов, которые Барри мог бы сказать, словно продолжая задыхаться от бега, чего сейчас не могло быть по определению. Брюс даже его мысли будто бы услышал, так ясно, как если бы Барри их озвучил вслух. - Гадаешь, есть ли на мне пижамные штаны? – не удержался от того, чтобы пошутить, толком не проснувшийся Бэтмен. Нисколько не ошибившийся в своем предположении, судя по тому, как Барри Аллен чуть в обморок не упал, пришлось его подхватить под локоть. – Извини, если получилось грубо. - Нет, нет, мне наоборот все понравилось!.. Ой, что я несу!.. – предпринял тот слабую попытку высвободиться и сбежать, но Брюс мягко, плавно, однако настойчиво сжал пальцы крепче. - Все хорошо, Барри. – негромко и ласково успокоил его нынешний хозяин родового особняка Уэйнов, заколебавшийся на мгновение, и откинувший прочь начавшие было биться в голове мысли, страшно похожие на потревоженный черный ворох летучих мышей на чердаке, длительное время бывшем заброшенным. Мысли о том, что не надо так делать, как вдруг ужасно захотелось, а Барри явно хотелось еще больше, о том, что ни к чему хорошему это не приведет и прочее в том же духе. Почему нет, они все недавно не то, что чуть не погибли, а очень даже умерли. Смысл загадывать что-либо наперед? Тем более, когда война далеко не окончена. Больше похоже, что еще даже не началась. - Хорошо, да… - улыбаясь не полностью вменяемой от счастья улыбкой, в которой продолжало сквозить смущение, однако неописуемого блаженства, сродни состоянию находящегося под воздействием приятного дурмана человека, Барри Аллен посильней оперся о предложенный локоть. Привстал на цыпочки и потянулся губами ко рту потрясающе красивого мужчины. Не буквально, увы, но преследовавшего его последние дни по пятам. Особенно ночною порою, когда никак не шел сон, а он то и дело оказывался неподалеку от места, где в энный раз торжественно клялся себе не показываться на пресловутый пушечный выстрел. Он действительно, только что, был способен мыслить лишь о том, скрывает ли халат до полу что-нибудь, кроме прекрасного, мощного и статного тела, поскольку грудь Бэтмена виднелась не облаченной более не во что. Голая грудь! Совершенно нагая, как и лодыжки. И… неужели все остальное тоже, все это природное богатство?! Так все и вышло, сложившись одно к одному, когда Брюс Уэйн, зачем-то, да просто потому, что вдруг ужасно захотелось так сделать, отнес Барри к себе в спальню на руках и бережно уложил на кровать, успевшую остыть, но вдвоем они исправили это в самые наикратчайшие сроки. Успев до того обменяться всего парой фраз: - У тебя так впервые? – Брюс едва удержал на губах совсем уж неуместную ремарку про то, что он мог бы этого и не спрашивать, конечно. Его так и тянуло глупо шутить, точно он возродился, сбросив десяток, если не все двадцать лет. - Да. Нет. Да! Я имею в виду, что вообще никак. Не было. Раньше. - Не волнуйся, Барри. Я не сделаю больно. - Я не боюсь, то есть, я нисколько не волнуюсь, я… - Барри еле сумел удержать язык за зубами, и огромным усилием воли заставиться себя ничего не говорить Бэтмену, именно того, что ему так отчаянно хотелось ему сказать, повторяя затем без счета! Всего одно слово. Самое важное в жизни того, кто полюбил всем сердцем! Брюс не дал ему договорить, горячо поцеловал вновь, попутно все настойчивее лаская пальцами между бедер. Но мысленно все равно услышал оставшееся недосказанным. И улыбнулся счастливей даже, чем тот, кто смотрел на него во все дико влюбленные глаза и дышал под ним все взволнованней, бесконтрольно подаваясь ему навстречу. Ничто, кроме тихих сладких вздохов и все более громких, безудержно-откровенных стонов не нарушало более ночной тиши особняка до утра. А утром… Точней, уже днем. Их разбудил Альфред, предложивший мастеру Уэйну и его гостю позавтракать. Наконец-то. Как не странно, неловкая, в общем-то, ситуация, мгновенно обернулась уютно-забавной, когда все так по-свойски и чужих в родном доме нет. Так и получилось, что Барри остался ночевать у Бэтмена и на следующую ночь. А потом на последовавшую за нею. А затем насовсем.