Крафтсоул

Каверон пал. Некогда процветающее королевство, прославившееся в былые времена полезными минералами, горячими источниками, драгоценными камнями и ресурсами для отстройки каменных жилищ, превратилось всего за несколько месяцев в кошмар, преследующий жителей ближайших городов и деревень. Кристаллы — народ Каверона, были известны необычным происхождением: рождённые из камня, каверонцы устойчивы к любым недугам, климатическим изменениям и могли прожить без пропитания и воды годы, а то и десятилетия. Казалось, что могучие каменные тела кристаллов неуязвимы. Не было живых существ, которые смогли бы поравняться силой с мощью народа Каверона. Именно такие предания ходили о каменных жителях, чьи внутренности были обескровлены, а плоть нерушима. Могучим народом Каверона были захвачены все земли севера и мигом разрушены. Северное Королевство Кипран, заснеженные горы Шторна и ледяная река Фута погрязли в крови былых жителей, которых каверонцы с особой жестокостью убили, растерзав несчастных на куски. Жители Кипрана — кровяные маги, не смогли остановить рассвирепевший народ Каверона, и были стерты с лица земли, похоронив с собой все секреты кровяной магии. Каверонцев не видели вот уже одиннадцать лет, и величие их оставалось в прошлом. Но маги и чародеи не смогли забыть то, какая кровавая баня развязалось чуть больше десятка лет назад, и, опасаясь повторения истории с Королевством Кипран, несколько ближайших королевств объединились и отстроили длинный ров с каменной стеной, проходящий через захваченные земли севера и земли запада — дома каверонцев. Южные и восточные королевства смогли спать спокойно, когда народ Каверона отделили от внешнего мира. «Свежо приданье, а верится с трудом», — неблагоприятно отзывался про рассказ о могучем народе Каверона один зевака, залпом осушая большую кружку эля. «Ах, какая страшная история», — пугливо шептала грудастая дамочка средних лет, с благодарностью принимая свежий эль и, как остальные пьянчужки, выпивала все до капли. «Каверонцы не бессмертные! Чему только учат молодое поколение!», — кричал старикашка на всю таверну, стуча пустой глиняной кружкой о деревянную стойку. За прошедшие годы люди давно забыли, что именно послужило началом конфликта между северными землями и западными. Никто не желал гневить народ Каверона, и никто не хотел увидеть каверонца вживую. Люди бояться всесильных, а о народе Каверона только и ходили слухи о том, что тела их неуязвимы, мощь непоколебима, а дух не сломлен. Таверна на окраине Ревинбурга кишела людьми, которые остановились после долгой дороги выпить элю да пива. «Ревинбургский» была не единственной, но самой популярной таверной города Ревинбурга. Качественный эль, хорошенькие пышногрудые дамочки, которые разносили подносы с супами и крепкими напитками, а также частые сплетни сделали таверну если не знаменитой, то одной из лучших. Даже местные были не прочь обменяться тайнами, окутавшими западные земли. Колокольчик резко зазвенел, оповещая присутствующих о том, что пришел новый покупатель. Шепотки и громкие ругательства тотчас прекратились, и постояльцы устремили взгляды на потревожившего их обсуждения человека. В таверну вошел мужчина лет двадцати, высокий и во всем черном: он был закутан в безразмерный плащ; волосы его были скрыты под капюшоном и только пара красных локонов выбивалась наружу. Пьяная ругань продолжилась бы, если бы посетители не заметили то, что глаза вошедшего были замотаны тугой белой повязкой. «Слепой» — подытожили пьянчуги, бесстыдно осматривая неловко вошедшего гостя. Десятки пар глаз устремились на белую повязку и трость, которую слепой скромно держал в руке. Люди так долго смотрели на чужой недуг, что и не сразу заметили, как из-за спины мужчины вылетел мальчишка, едва не сбивая незрячего с ног. — Малец, не видишь, слепой у прохода! — не удержался от громкого высказывания сморщенный старик, громко сплевывая на пол. Вбежавший мальчишка поморщился, брезгливо осматривая выплюнутую стариком слюну, и невольно отшатнулся назад, врезаясь спиной в стоящего позади слепого. — Не бегай, — спокойно произнес мужчина в плаще, хватая свободной рукой локоть юношу и выставляя его подле себя. — Я и не бегал! — обиженно взвизгнул мальчишка, но, вопреки вызывающему тону, спокойно встал рядом со слепым и потупил взгляд. Методичный стук трости о половицы был единственным создаваемым в таверне шумом. Слепой мужчина неспешной походкой приближался к стойке с напитками, а позади него плелся юноша. Голова его была покрыта темно-синим платком, а на кожаном поясе висел ржавый длинный нож, качающийся в такт движениям. — Крепкого эля, пожалуйста, а этому, — слепой указал пальцем на стоящего рядом мальчишку, — налейте сока, — закончил он, присаживаясь на скрипучий деревянный стул. — Я уже слишком взрослый для сока, тебе не кажется? — разгневанно зашептал юноша, сдвигая второй стул ближе к столу. — И вообще, мы не пить сюда пришли, а по делу — напомнил он. Ответа не последовало, но юноша заметил то, как уголки губ слепого дернулись, словно пытались раскрыться в улыбке. «Да он просто пришел нажраться! — осенила юношу неприятная догадка». С глухим стуком перед гостями опустились две глиняные кружки — одна полная пенистого эля, а вторая доверху заполненная свежим соком. Слепой не раздумывая выхватил нужный напиток и пригубил, с жадностью выпивая до дна. Мальчишка, смотря на это, поморщился, но не от фантомного ощущения горечи эля, а от досады на то, что сам выпить такое не сможет, по крайней мере, не сейчас. — Еще, пожалуйста, — звонко и нараспев попросил слепой, улыбнувшись. Стихшее доселе шепотки возобновились с новой силой, и обсуждение плавно перетекло в новое русло. Юноша, не сделав и глотка сока, развесил уши. Прибывшие отдохнуть путники рассказывали об очередной вылазке на нечисть и о том, как мало платят за ее истребление. Постояльцы громко обсуждали местную выпивку и рассуждали на тему того, где бы еще можно напиться. А самые смелые пьянчуги захотели снова перетереть судьбу народа Каверона. Юноша заинтересованно посмотрел в сторону последних из сплетников. То оказались несколько стариков с морщинами вокруг глаз и беззубыми ртами. — Прекрати, — едва слышно зашипел незрячий. Юноша проигнорировал совет, и демонстративно развернулся, чтобы продолжить подслушивать чужой разговор. Но, не успел он и минуты просидеть в таком положении, как ему локтем прилетело под ребра. От боли в глазах потемнело, и юноша болезненно застонал, растирая ноющий бок. — Откуда тебе вообще знать, на что я смотрю? — обиженно пропыхтел он, развернувшись обратно к столу. — Я не слышу, как ты пьешь свой сок, — заметил слепой, стуча костяшками пальцев по чужой наполненной жидкостью кружке. Пара капель сока вылетело от небольшой встряски и упало на стол, тут же впитываясь в гнилое дерево. Юноша нарочно громко фыркнул, забрал сосуд и демонстративно сделал один большой глоток, сопровождающийся звучным «глык». Сок оказался сладко-кислым и практически не приторным, но юнец и не думал пить дальше, из вредности отставляя кружку куда подальше. Слепец мысленно досчитал до десяти и выдохнул, стараясь успокоиться. Его младший брат имел поистине дурной характер, с годами только портящийся. — Ну и что вы здесь забыли? — донесся ничуть не ласковый женский голос прямо над гостями. Мужчина с повязкой на глазах вздрогнул и поежился. На секунду ему даже причудилось, что в помещении стало холоднее. Рамона — хозяйка таверны, возвышалась как орел над жертвой перед новоприбывшими. — Рамона! — радостно воскликнул мальчишка, обнимая стоящую позади него женщину. Талию Рамоны невозможно было обхватить руками в кольцо из-за больших объемов, но юноша и не пытался особо это сделать, уткнувшись в большой и мягкий живот щекой. Выражение лица Рамоны было зверским, и некоторые случайные наблюдатели, которым не посчастливилось обернуться на оглушающий вопль мальчишки, в спешке покинули таверну, обливаясь потом. «Ревинбургский» была свободная для сплетен таверна, но только до тех пор, пока не выходила сама хозяйка и не хватала неугодных за шиворот, выкидывая прямо с порога. — Рамона… — едва шевеля губами, произнес слепой. В этот момент он благодарил Бога за то, что не может посмотреть на лицо Рамоны, иначе бы он точно остолбенел и не смог и слова произнести. — Рамона то, Рамона се! — взревела женщина, трясясь от гнева: лицо ее побагровело, а ноздри расширились так сильно, что казалось вот-вот да пойдет пар. — Я пятьдесят четыре года как Рамона! А вы, негодники, за последний год ни разу даже не зашли меня проведать! И что я вижу: один эль распивает, а второй черти чем занимается! Как без предупреждения уходите, так и приходите черти когда! Женщина, закончив кричать, выдохнула и, собрав в кулак все накопленное раздражение, хлопнула ладонью о плечо слепого, ощутимо сжимая до покраснения кожи. — Ай! — вскрикнул он, застигнутый врасплох. Рамона не только не отняла руку от плеча, но и усилила хватку, встряхнув как полотенце чужое тельце. — Год не виделись, а все такой же! — рявкнула женщина, чувствую ладонью, насколько худое у парня плечо. — Что десять лет, что один год пройдет, а ума у тебя не прибавится! А ты, — ткнув пальцем в покрытую голову второго юноши, не отпускающего из цепких объятий, рассвирепела Рамона больше прежнего, — все такой же болван и невежа! Кто матушку так встречает, а?! — Я! — ничуть не смутившись, ответил мальчишка, улыбаясь во весь рот, так сильно, что начали болеть уголки губ. Юноша был так рад, что чувствовал биение своего заходящегося в танце сердца, готового вырваться из груди. — Р-Рамона, я могу все объяснить, — пропищал слепой после встряски. Голова его тут же закружилась, и потребовалось немало усилий, чтобы держать спину прямо. Капюшон слетел, открывая взору прямые длинные красные волосы и не расчесанные торчащие во все стороны колтуны. — Какой дивный цвет! — защебетали пьянчуги, не в силах оторвать взгляд. — Рамона! — недовольно и даже сердито вскрикнул слепец. — Опять Рамона! Да сколько можно?! — Рамона бегло осмотрела таверну и посмотрела на каждого глазеющего самым темным и внушающим ужас взглядом. Любопытные маги отвернулись, не выдержав длительного зрительного контакта, а пьяницы сделали вид, что ничего не видели. — Нелли, Кипер, за мной! — недолго думая объявила тучная женщина, едва ли не насильно поднимая на ноги слепого. — Я думал, мы здесь поговорим, — заправляя волосы под капюшон, неверующе пробормотал слепой, заодно поправляя и повязку на глазах, чтобы та ненароком не слетела. — Вот еще! — отвесила Рамона подзатыльник. — За что?! Женщина промолчала, решив переместить перебранку на второй этаж таверны, в свою комнату. Скрипнули старые дощечки и немного прогнулись под немалым весом, но Рамона шла уверенно и горделиво, а свободной рукой придерживала парня с повязкой, чтобы тот не споткнулся. Только когда дверь, ведущая на второй этаж, с грохотом закрылась, Романа внимательно и очень критично осмотрела своих блудных сыновей. Один стоял и сиял от неизмеримой радости, а второй понуро опустил голову, бледный, как почивший в труповозке. — Матушка! — кинулся снова обниматься младший. Женщина словно и ждала, когда же ее так назовут, и с удовольствием заключила юношу в крепкие объятия, сжимая его как набитую сеном подушку. — А ты чего стоишь, негодник? — проворчала она, обращаясь к топчущемуся у порога Нелла. Снимая с головы младшего платок и окуная ладошку в пушистую густую красную шевелюру. Волосы кровавым водопадом стекали по спине, и Рамона заметила, насколько длинными они стали с их последней встречи. Кипер — младший брат — запрокинул голову, одаривая Роману нежным, тоскливым взглядом светло-карих глаз. Невыплаканные слезы блестели, и Кипер не удержался, роняя на румяные щеки капли соленой воды. Рамона не удержалась от того чтобы провести по этим мягким щечкам пухлым пальцем и не стереть ручьем текущие слезы. Нелл же продолжал стоять, слушая плач брата. Повязка на глазах стала намокать, а в носу заложило, и он чувствовал себя просто отвратительно. Осознание того, что Рамона продолжала называть их с Кипером семьей даже после длительной разлуки, грело душу, и можно было сказать, что в некоторых моментах практически обжигало, как глиняный горшок в печи. Внезапно большие руки обхватили его за шею, притягивая ближе. Рамона подошла молча, и крепко обняла второго негодника, посмевшего не являться к ней целый год. Нелл был на голову выше толстушки, и ему пришлось наклониться, чтобы той было удобно его держать. Пухлые ручки Рамоны добрались до белого узла повязки и не очень умело распутали его. Нелл послушно склонил голову, позволяя творить со своей головой что вздумается. Комната была наполнена солнечными лучами, ласково освещающими поверхность дощатого пола и интерьера. Резкий дневной свет резанул по глазам не хуже ножа, и только высохшие после недавно пролитых слез глаза вновь наполнились озерами, болезненно вытекающими на кожу. Рамона не торопясь осматривала родные ей глаза. Ярко-красная радужка напугала любого бы, но Рамона знала, что бояться здесь нечего. Кроваво-красные, глаза Нелла блестели не хуже драгоценного камня. — Кто-нибудь еще знает про это? — поинтересовалась женщина, разрушая давящую тишину. Нелл смотрел открыто и серьезно, практически как взрослый. Он и выглядел совсем как взрослый, особенно с белой лентой, которая закрывала большие глаза, придающие чертам его лица мягкость и детскую округлость, хотя это было не так: скулы его давно были выраженные, кожа грубоватой, а между бровей залегла небольшая складочка. Нелл повертел головой, немо отвечая, что нет, никто больше не знает. Говорить у него не осталось сил. Две кружки эля помогли набраться смелости на пару минут, но не более того. Смотреть на круглое лицо Рамоны он морально не мог. Слишком стыдно было за то, что боялся подойти к таверне и на милю, остерегаясь встретиться лицом к лицу с женщиной, с которой когда-то повздорил из-за пустяка. — Пришли вы не просто так, да? — сморщившись, спросила Рамона, отлично зная характеры этих двоих балбесов и то, что прийти мириться просто так одному не позволила бы гордость, а второму дурной нрав и невесть откуда взявшиеся принципы. — Кхм, да, — неловко подтвердил Кипер, удирая нос. Нелл смущенно смотрел на собственные дырявые ботинки, низко опустив голову. Длинные красные волосы растрепались только сильнее, но закрыли половину краснеющего от стыда лица. — И что же вам понадобилось внезапно? — все пыталась подвести женщина к главному вопросу, внутренне закипая: с таких как Нелл и Кипер только пиявками информацию и вытягивай! Оба промолчали, обмениваясь между собой взглядами. Рамона поджала губы, чувствуя, как начинает дергаться глаз. Только встретились, а эти двое опять играют в гляделки, и мысленно перекидывают друг на друга ответственность, выбирая того, кто объявит свежие вести. Нелл сдался первым, и, на правах «старшего», отчаянно завил: — Нам нужно добраться до Созула. Рамона почувствовала, как кровь хлынула в голову, а глаза расширились от удивления, готовые выкатиться наружу, прямо на деревянный скрипучий пол и покатиться куда подальше. — Зачем вам в Созул? — сипло спросила женщина, одергивая руку от того, чтобы не прижимать ее к колотящемуся сердцу. — Кипер в гильдии взял задание из другого города, — туманно принялся объяснять Нелл, отводя глаза и рассматривая с преувеличенным интересом новую дешевую статуэтку в виде водяного дракона. — Из другого королевства! — не удержалась от замечания Рамона, чувствуя, что начинает седеть и никакие магические травы это не остановят. — … из другого королевства другого города, — тут же поправил сам себя Нелл, и, выдохнув, продолжил: — и теперь нам надо в ближайшее время перебраться ненадолго в Созул, выполнить задание и вернуться, — подвел он итоги, удовлетворенно улыбнувшись. Рамона судорожно вытирала платком проступивший на лбу пот и присела на предложенный Кипером стул, обреченно стеная. Две пары глаз в напряжении уставились на нее, не мигая, и толстушка готова была начать раздавать новую порцию подзатыльников. — Я… я что-нибудь придумаю, — словно это был приговор, произнесла женщина, устремляя взор к потолку и жмуря глаза. — А теперь, паршивцы, марш на кухню и садитесь за стол! — вернувшись к реальности, рявкнула Рамона, приходя в себя. Кипер и Нелл синхронно вздрогнули и тут же закивали, выбегая в коридор и стремясь на кухню. Они знают: Рамона не любит ждать.