Саблезубая невинность

Из огня да в полымя…

Жизнь порой настолько непредсказуема, что может преподнести очередную злую шутку в самый неподходящий момент. — Посадка на рейс А-345 завершается через пятнадцать минут, просим пассажиров авиалайнера занять свои места, — объявила женщина в громкоговоритель. — Ну всё, мам, не плачь, — вытерев слёзы с лица женщины, улыбнулась я, — тушь потекла, распугаешь ведь всех своих ухажёров, — рассмеявшись, я отпустила ручку чемодана, после чего подошла к женщине, крепко обняв её, — я обещаю, буду прилетать домой на все важные праздники! И радовать тебя своими достижениями в работе. — Я не хочу отпускать тебя в такую дальнюю дорогу, — всхлипнула мама. — Любимая, рано или поздно дети вырастают и их приходится отрывать от сердца, — постарался отчим поддержать свою возлюбленную, — к тому же, Виктория взрослая девушка, ей нужна не только работа, но и своя личная жизнь, скоро тридцать, а она сидит у матери на шее. — Виктор, ты же прекрасно знаешь, Вика не терпит такого отношения к себе, не стоит ссориться перед вылетом, примета плохая. — Снова ты со своими приметами, — тяжело вздохнул мужчина, — ладно уж, прощайтесь, пойду, в машине подожду, — безразлично обняв меня на прощание, Виктор удалился. — И как только ты терпишь этого осла? — вскинула я бровь, взглянув на маму, — Только и умеет, что деньги зарабатывать. — Виктория, не забывай, кто раздобыл тебе такую престижную работу в центре Нью-Йорка, — нахмурилась мама, — беги на рейс, посадка завершается. Снова обнявшись, мы разошлись по разным сторонам. *** — Просим вас пристегнуть ремни, — после пламенной речи пилота раздался приятный голос женщины в салоне самолёта, — самолёт готовится ко взлёту, убедительная просьба, не пользуйтесь в этот период времени предметами мобильной связи. Желаем вам счастливого полёта! Вздохнув, я взглянула в иллюминатор, сквозь который приятно грели лучи палящего солнца. — Боитесь? — сидевший рядом мужчина внезапно заговорил. — Нет, — кратко ответила я. Не особо люблю вести разговоры с неизвестными личностями, особенно с мужчинами. Но бывали моменты, когда я сама не замечала, как разговор затягивал меня и я приходила в себя лишь тогда, когда этот человек прощался со мной. — Самолёт не самый безопасный вид передвижения. — Если подумать, то никакой вид транспорта не является безопасным, даже детский трёхколёсный велосипед, — пожала я плечами, немного отрегулировав ремень безопасности. Что-то я слишком сильно затянула. — А вы смышленее, чем кажетесь, — довольно улыбнулся неизвестный. — А вы… — меня прервал резкий гул двигателей только что заведённого самолёта. Вздохнув, я снова отвернулась к окну, больше не желая вести диалог с этим мужчиной. Думаю, стоит поспать, чтобы некоторые надоедливые личности не прожужжали мне уши всю дорогу. Да и перелёт не будет казаться утомительным. Не обращая внимания на резкие потряхивания, я старалась провалиться в сон, что, как назло, не хотел меня затягивать. Наконец, тряска, от которой у меня жутко разболелась голова, прекратилась. В салоне изредка слышались чьи-то разговоры, что действовало на мою и без того больную голову. В который раз сморщившись, я всё же приняла решение выпить обезболивающее, хоть и старалась в такие моменты всегда обходится без них. Приняв таблетку, я снова устроилась поудобнее в кресле. И в этот раз всё-таки сон сдался, пригласив меня в свои объятия. *** Несколько секунд назад самолет основательно тряхнуло и меня крепко приложило об иллюминатор, причём так сладко, что сон будто рукой сняло и я совершенно не спала до этого момента. Первая мысль после пробуждения — мы попали в турбулентность, но двигатели, горящие по ту сторону иллюминатора, совсем не разделяли моего предположения. И, что удивительно, я спокойно отнеслась к этому. Первые пару минут. Но после, в голове смешалось куча мыслей. Паника накатила незаметно. Обычно в такие периоды я просто сидела и втыкала в одну точку, но сейчас не время паниковать в себя и задаваться вопросом смысла жизни. Нащупав в клатче мобильный телефон, я зашла в сообщения, уставившись в экран испуганными глазами. Стоит ли писать маме о том, что самолёт вот-вот рухнет? Или же… Напишу, пусть заранее узнает об этом, чем из телевизора в новостях. Набирая сообщение, я была настолько сосредоточена, что даже не заметила отсутствия связи. Чёрт, сегодня всё против меня! Убрав телефон обратно в клатч, я облокотилась о спинку сидения, уставившись в потолок. В салоне царил рыночный гам, что совершенно не дал сосредоточиться на мыслях. Хотя, зачем сосредотачиваться? Моя жизнь сейчас оборвётся, а я ещё стараюсь о чём-то думать. Времена меняются, я — нет. И где же вся жизнь, которая должна пронестись перед моими глазами в последние секунды перед смертью? Под носом упорно маячило кресло с воткнутым рекламным проспектом известными мне персонажами, когда-то популярного аниме Дворянство и периодически проявлялся сосед слева, который настойчиво пытался кому-то позвонить, у телефона были наверное другие планы, так как выскальзывал он из трясущихся рук регулярно. Я могла бы подсказать, что на высоте десяти километров сотовую связь телефону не обнаружить от слова совсем, что я недавно подтвердила. Но пусть лучше занимается этим, чем в панике носится по салону, как большинство пассажиров. Когда самолёт резко сменил траекторию полёта, устремившись носом вниз, я закрыла глаза, в ожидании безболезненной смерти, но, когда замолчали оба двигателя и наступила тишина — только дурак не сообразил бы, что происходит что-то необычное. Я то дурой совсем не была, и в школе, и в институте училась вполне прилично, поэтому результат отказа двигателей представляла что не есть чётко. Но вместо страха, что был у большинства пассажиров, я ощущала некую детскую обиду — умереть в двадцать пять, это верх несправедливости. Но, больше всего, обидно было увидеть перед смертью рекламу объявления «Новые серии Дворянство только здесь и сейчас, присоединяйтесь к нашей большой и дружной семье, где рады каждому!» Если честно, лозунг, да и сама реклама, так себе, я бы придумала что-то получше. Мда, остаётся несколько секунд жизни, а я рассматриваю этот идиотский журнал. Но всё-таки, я не ожидала такой подлости от жизни. Земля становилась всё ближе и ближе. Вжавшись в кресло, я сжала пальцы в кулак до посинения, зажмурив глаза. Было ужасно больно, когтями рвало грудь, горло горело огнем, зверски болела голова… Снова. Я лежала на чём-то мягком и до ужаса приятном, от чего ещё больше не хотелось открывать глаза. Спустя какое-то время ко мне всё же пришло понимание, у меня есть тело и оно мучительно болит. Что произошло? Почему я до сих пор чувствую позывы боли и холод? Я с трудом разлепила глаза. Перед глазами предстал бежевого цвета потолок и маленькие подсветки на нём, что неприятно слепили глаза. Резко встав, как оказалось, с кровати, я поморщилась от нахлынувшей боли во всем теле. Где я? Кто я? Как я сюда попала? Так, стоп, кто я — я знаю. Виктория Аникеева, двадцать пять лет, летела в Нью-Йорк, попала в авиакатастрофу… Точно, авиакатастрофа! Тогда, почему я до сих пор жива? Я ведь прекрасно помню, как самолёт приближался к земле, а потом… а потом наступила тьма. Что-то совсем не складывается. Встав с кровати, я подошла к входной двери и, тихо отворив её, выглянула. Сразу стало понятно — я в отеле, неизвестном номере, неизвестно, как оказалась здесь. Вернувшись обратно в комнату, я осмотрелась. Чёрт, как я оказалась здесь? Обратив внимание на кровать, я заметила свой клатч. Схватив женскую сумочку, я не раздумывая вынула из неё телефон, чтобы позвонить родителям, как вдруг заметила кое-что странное. «Третье марта, десятого года» — гласило на экране блокировки. Что это? Настройки сбились? Отложив это в дальний угол своего сознания, я открыла телефонную книгу номеров, но там было пусто. Ни единого номера. — Что за хрень? — шикнув, я решила проверить и галерею. Исключительно мои фотографии, хотя я прекрасно помню, как до отъезда делала совместные фото с мамой и отчимом. Не нравится мне это. И ещё эта дата… Неужто я попала в прошлое? Да нет, быть не может, звучит, как бред! Виктория, поднимай свою жирную задницу и тащи её к выходу, в любом случае нужно выйти отсюда и разузнать, где я и какой сейчас действительно год. Ничего страшного, прикинусь дурочкой, провалы в памяти и все дела. На этот раз я покинула «свой» номер и быстрым шагом направилась к выходу, стараясь не смотреть по сторонам. Спустившись вниз, по лестнице, как истинный спортсмен, я столкнулась с новой преградой — менеджер отеля. Чёрт, а ключи ведь я не взяла. Ладно, придумаю что-нибудь. Дождавшись, пока молодая девушка отвлечётся, я постаралась побыстрее выйти из отеля, но незамеченной проскользнуть не вышло. — Девушка, сдайте ключ от номера, — нежный, немного детский голос остановил меня. — Ам, в номере остался мой молодой человек, я не брала с собой ключи, — я постаралась расслабленно улыбнуться, что вышло криво. Поспешив ретироваться с этого зловещего здания, я наконец-таки вышла на улицу и опешила от увиденного. Напротив отеля висела вывеска к корейскими иероглифами, где было написано «супермаркет». — Вообще ничего не сходится, — я огляделась по сторонам, — как меня занесло в Корею? Значит, идея о попадание в прошлое отбрасывается раз и навсегда. М-м, как же трудно! Может у меня действительно провалы в памяти? Да нет же, если уж на то пошло, я должна была очнуться в Нью-Йорке, но никак не в Корее. Виктория, успокойся. Уже вечереет, нужно найти более дешёвый отель, где я смогу спокойно оформить номер и оплатить его на несколько дней. А ещё лучше, нужно связаться с домом и попросить хоть какой-то финансовой помощи, так как мой банковский счёт здесь, скорее всего, недействителен. Да и доллары здесь навряд ли примут, не мешало бы сделать обмен валют. Но сперва нужно найти гостиницу и попробовать оплатить номер на несколько дней. Насколько мне известно, в Корее во многих местах можно пользоваться долларами, кроме универмагов и крупных магазинов. Разработав отличный, как мне показалось, план, я двинулась на поиски гостиницы, совершенно не зная города. Благо, я знала корейский язык, так как обучалась на туристическом факультете, где можно было выбрать несколько языков обучения. Я прекрасно знала, что корейский — не для слабонервных, как я, и в учении даётся с трудом, но я решила испытать себя. И не зря, пригодилось ведь. Я долго блуждала по окрестностям неизвестного мне города, иногда заходила в некоторые магазины, чтобы погреться, так как на улице было достаточно прохладно, а на мне лишь лёгкая блуза и юбка. И всё же, мои поиски не увенчались успехом. Прошёл час, а результата никакого, кроме натёртых мозолей на ногах. Зарекаюсь обувать туфли, да ещё и на каблуках! Эта ваша женственность никакого добра не приносит, только хуже делает. Ничего лучше не придумав, я разулась, пока никого в округе не было. Вздохнув с неким облегчением, я опрокинула голову назад. Кто бы сейчас увидел это измученное тело, явно бы покрутил у виска. А ведь, мне встречалось огромное количество людей и я у любого встречного могла поинтересоваться, как пройти к гостинице, но нет же, всё сама. Когда-нибудь эта самостоятельность заведёт меня, как Иван Сусанин, в болото. Пока мои бедные ноги отдыхали, я решила проверить свой клатч на наличие чего-то съестного и записной книги, куда я записывала номера телефонов на всякий случай, но кроме самого телефона внутри ничего не находилось. Но это не самое ужасное. Документы и деньги, мать его, пропали! Усталость как рукой сняло, на её место пришла тревога. Да что за чертовщина происходит? Переместилась неизвестно куда, ни документов, ничего, ещё и дата прошедших годов. То ли я сошла с ума, то ли меня действительно забросило в другой мир. Ну, а что? Другого адекватного варианта у меня нет. Да и вообще других вариантов нет! Обув туфли, я встала с лавочки. Я не знаю, как действовать в такой ситуации. Я, грубо говоря, бомж на данный момент, причем в прямом смысле этого слова. Может, постараться найти пожилую женщину и надавить ей на жалость, чтобы приютила на ночь? В любом случае, я помню номер мамы и смогу дозвониться с стационарного телефона. Если здесь есть такие, конечно. Теперь осталось надеяться, что бабушки не спят в такое время и хоть одна, да выйдет подышать свежим воздухом. Я уверенно шла в неизвестном направлении, иногда останавливаясь и осматриваясь по сторонам. Ни единого человека. Ну же, это ведь Корея, страна-мегаполис, а не заброшенные трущобы России, где ни то, что человека, а и перекати поле не встретишь. И сколько времени прошло, как я хожу вот так, с надеждой? Да чёрт его знает, я боюсь даже смотреть в телефон, вдруг увижу там что-то ещё, что добьёт меня раз и навсегда. Шествуя, я не заметила, как парк, что окружали деревья, завершился, теперь передо мной предстал такой же парк, только на открытой местности. И зачем обустраивать такую огромную территорию, если здесь всё равно никто не ходит? Остановившись, чтобы передохнуть, я собиралась присесть на очередную лавочку, как вдруг услышала голоса. О боги, цивилизация, люди! Позабыв о натёртых мозолях, что с каждым моим шагом становились всё больше и больше, я поспешила в сторону обладателей голосов. Вывернув из-за угла, я наткнулась на не самую приятную картину. Только стычек мне в жизни не хватало. Ладно уж, их дело подраться, моё влезть между делом и спросить то, что мне нужно. Но, стоило мне приблизиться чуть ближе, как в глаза бросилась до боли знакомая личность, что лежала, без чувств, на земле. Рыжие волосы, серый костюм, пластырь на переносице… Да быть того не может! До меня, наконец, дошло, как до жирафа. Две тысячи десятый год, Корея, исчезновение личных данных с телефона, пропажа паспорта. Возможно, пора принять тот факт, что я, мать его, очутилась в аниме. В аниме, блин! Хлопнув себя несколько раз по лицу, я поняла, что это мне явно не чудится. Хотя, подобное такому может почудиться только совершенно ненормальным, к которым я себя, на данный момент, приписываю. Желание что-либо разузнать резко отпало и я собиралась снова уйти незамеченной и найти более мирных встречных, но сегодня, видимо, мой день опоясала чёрная полоса невезений. Почувствовав резкую боль в затылке, я рухнула на землю, больно приложившись головой. Говорят, что чёрная полоса — это расплата за счастливые дни. Интересно — где же я столько счастья успела отхватить?