Любопытство

      К вечеру с моря начал наползать туман. Сгущался он медленно и неторопливо, почти незаметно, но Питер чуял его, как чуял и развеселившихся слуа. О том, чтобы выбраться во внешний мир сегодня, а может и в ближайшие пару-тройку дней, нечего было и думать: в такую погоду Похититель Детей старался держаться от тумана подальше. Вынужденное промедление и расстраивало, и злило. Клану отчаянно не хватало Свежей Крови, но провести ребёнка на Авалон было непросто и в более спокойные дни. Многие навсегда оставались в тумане и без всяких слуа, отстав, поддавшись панике или передумав идти за Питером, а уж оказавшись в хороводе уродливых духов даже самые решительные и смелые могли совершить роковую ошибку.       О том, что происходило с ними дальше, Похититель Детей старался не думать.       Отчасти немного спасало положение лишь то, что Пожиратели Плоти словно затаились: полдня Дьяволы провели в окрестностях форта, наблюдая за взрослыми и пытаясь понять, что те намерены делать дальше, но ничего особенного не происходило. Женщины и несколько мужчин возделывали крайне печальное на вид, почти безжизненное поле, и заготавливали дрова. Ни Капитана, ни кого-то из его солдат, если не считать пары караульных, видно не было.       Знай Питер этого расчетливого, жестокого человека чуть хуже, его бы подобное затишье обрадовало, но, увы, надеяться на то, что Капитан наконец сдался, не приходилось. Скорее он готовился к следующему ходу или выжидал лучшего момента для нового удара.       В этом они с Похитителем Детей были до ужаса похожи.       В последний раз взглянув в сторону уродливой, темной громады форта и с трудом подавив поднявшуюся внутри волну гнева, Питер почти бесшумно спустился с дерева, в ветвях которого прятался, и, пригибаясь к земле, короткими перебежками направился к месту, где его должен был ждать Красная Кость.       Услышав негромкий условный свист, парень осторожно выбрался из кустов и махнул Питеру рукой — вместе, не говоря ни ни слова, они углубились в лес, подальше от занятых своими трудами Пожирателей.       — Капитана не видно. — В голосе Красной Кости прозвучала понятная Питеру тревога. — Я пытался подслушать, о чем болтали женщины, но они либо знают не больше нашего, либо не горят желанием это обсуждать. Все разговоры о том, где б еды достать да как тряпьё отбеливать, тьфу.       — Хотел бы я знать, что он замышляет. — Мрачно бросил Питер и, обернувшись, замер. Его рука легла Красной Кости на грудь, останавливая, затем толкнула в сторону ближайших кустов. — Тише.       Парень повиновался мгновенно, и уже через считанные секунды Дьяволы затаились среди густых зарослей, из которых торчала пара замшелых валунов. Тропа чуть впереди расширялась, образуя небольшую прогалину, окружённую кустами и валежником. Деревья вокруг стояли стеной, свесив почти до самой земли высохшие, ломкие ветви, — пробраться сквозь них, не подняв шум, казалось невозможным. Оставалось лишь затаиться и надеяться на Матушку Удачу.       Вскоре со стороны форта послышались шаги и приглушенные голоса, а затем показались и сами Пожиратели Плоти: крупный вооруженный мужчина и хихикающая в ладони женщина. Красная Кость потянулся к рукояти длинного кинжала, с которым не расставался почти никогда, но Питер, заметив это движение, перехватил его руку, а в ответ на вопросительный взгляд покачал головой.       Парочка была слишком увлечена друг другом, чтобы заметить прячущихся в густых зарослях мальчишек: мужчина не спускал взгляд с кокетничающей женщины, обнимая её то за плечи, то за талию, в то время как та смотрела себе под ноги, не слишком заботясь о том, что происходит вокруг. Пожиратели Плоти, видно, совсем растеряли бдительность — Дьяволам это было только на руку, да и ввязываться в драку в такой близости от форта не стоило. Если бы мужчина оказался Капитаном, Питер, может, и напал бы, зная, что другого случая избавиться от него может не представиться, но рисковать ради убийства рядового солдата и женщины смысла не было.       Красная Кость, смерив парочку внимательным взглядом, кивнул и убрал руку от кинжала. Взрослые тем временем остановились, по прежнему не замечая ничего вокруг, и мужчина, легко преодолев наигранное сопротивление своей спутницы, слился с ней в поцелуе.       Питер поморщился: поцелуи и прочие взрослые ласки вызывали у него отвращение, а смотреть на Пожирателей Плоти, с их почерневшей грубой кожей, впалыми, как у мертвецов, щеками и носами, и вовсе было тошно.       Женщина, отстранившись, смущённо улыбнулась и вновь тихонько захихикала, пряча взгляд.       — Ну что же вы творите, сэр... А если Преподобный отец узнает?       — Откуда ему знать, что происходит за пределами форта? Он не высовывает носа из-за стен, боится, что рыжий дьяволёнок его откусит.       — А если кто-то ему расскажет? — Женщина попыталась убрать с себя руки своего ухажёра, но так неловко и робко, что в искренность этого жеста не поверил даже Питер. — Мэри и Сара видели, как мы уходили, и может ещё кто-то.       — Милая, ты в самом деле думаешь, что им самим нечего скрывать? Ничего не бойся. Что бы ни случилось, я смогу защитить тебя, так к чему пустые разговоры? — Властно притянув спутницу к себе, мужчина начал покрывать жадными поцелуями её покорно подставленную шею. — У нас не так много времени, давай не будем тратить его зря.       — Ах, сэр... — Страстный поцелуй не дал женщине продолжить, и последнее сопротивление оказалось сломлено. Её худые черные руки обхватили его шею, даже не попытавшись помешать ему задрать грязную по подолу юбку, под которой показалась давно уже не белая сорочка.       Питер и Красная Кость переглянулись: немного подумав, Похититель Детей поджал губы и покачал головой. Оставаться здесь совершенно не хотелось, да и густеющий туман вызывал беспокойство, но парочка была слишком близко, и любое неосторожное движение могло выдать присутствие мальчишек.       Красная Кость внимательно посмотрел другу в глаза, явно раздумывая, но, спустя несколько секунд, коротко кивнул. Всё-таки, при всей своей кажущейся безрассудности, если не безумности, он неплохо соображал, чем чертовски нравился Питеру. Хотя, забирая его, избитого до полусмерти и голодного, на Авалон, Похититель Детей не особо на что-то рассчитывал (всё-таки Красная Кость не только мог остаться калекой, но и был постарше других мальчишек, а это могло вылиться в большие неприятности), из него вышел отличный боец и преданный товарищ, всегда готовый прикрыть спину. Вглядываясь в его лицо, красивое, несмотря шрамы и разводы красной краски, практически въевшиеся в кожу и волосы, Питер чувствовал если не гордость, то нечто сродни удовлетворению. Он всё делал правильно, забирая детей из внешнего мира, делая их свободными и сильными. Если бы ни его усилия, этот рослый, ловкий и сильный парень умер бы в вонючей подворотне, среди отбросов и крыс, как искалеченный бродячий пёс.       Из состояния задумчивости Питера вывел женский смех: бормоча какие-то несвязные комплименты, Пожиратель Плоти уложил свою спутницу на траву и навис сверху, одной рукой неловко борясь со шнуровкой её корсажа. Женщина попыталась не то помешать, не то помочь ему, — беспорядочные движения её пальцев нисколько не ускорили процесс, — но через некоторое время из-под платья всё же показались сначала худые, острые плечи, а затем и грудь.       Питеру это зрелище показалось отталкивающим: тело Пожирательницы Плоти выглядело нездорово худым, лишённым даже намека на приятные округлости, и о том, что когда-то давно они у неё всё же были, напоминала лишь некрасиво обвисшая кожа. Но мужчина принялся покрывать эту костлявую, почерневшую грудь настолько жадными поцелуями, что мальчишки вновь переглянулись, на этот раз удивлённо. Красная Кость даже многозначительно выгнул бровь — судя по откровенно шкодному выражению лица, ему не терпелось как-то прокомментировать происходящее, но он отчаянно держался.       Питер в ответ брезгливо поморщился и высунул язык. Похоже, Матушка Удача решила сегодня над ним подшутить, мол, не хочешь лишний раз встречаться со слуа — лежи в кустах и наблюдай за любовными утехами Пожирателей Плоти!       Пару раз, ведомый любопытством, Похититель Детей подглядывал за взрослыми из внешнего мира и множество раз становился свидетелем подобных сцен случайно, но даже вид действительно хорошеньких женщин не доставлял ему удовольствия (ну, почти), а происходящее казалось нелепым и каким-то неправильным. Так что в суматошной, почти комичной возне, слишком шумной, чтобы совсем не обращать на неё внимание, не было почти никакой интриги, и наблюдать за ней было противно и скучно. Но она всё равно приковывала к себе взгляд.       Бормоча какую-то несвязную ласковую чепуху, мужчина нетерпеливо принялся за собственные штаны. Под хихиканье женщины он кое-как справился с ремнями и застёжками, — перед взглядами мальчишек предстала тощая, костлявая задница, — и, совсем неприлично задрав юбки спутницы, устроился между её ног. Она притихла, а затем, впившись пальцами в куртку на спине Пожирателя Плоти, протяжно застонала.       Питера передёрнуло от этого звука — выражение лица женщины слишком напоминало в этот момент гримасу боли.       Красная Кость ощутимо напрягся, его взгляд сделался холодным и отстранённым. Без вечной безумной улыбки он разом стал как-то взрослее, и Похититель Детей предпочёл перевести взгляд на влюблённую парочку. Какое-то время, показавшееся мальчишке вечностью, они нелепо дёргались, шумно дыша и постанывая, пока мужчина, в очередной раз качнув бёдрами, не замер, охваченный крупной дрожью. Протяжно застонав, женщина завозилась под ним, вынуждая продолжить движение, и через несколько толчков сдавленно охнула. Костяшки её пальцев, судорожно сжимающих ткань куртки на спине любовника, побелели от напряжения, но уже в следующее мгновение она расслабилась и обмякла. Мужчина ещё несколько раз качнул бёдрами, замер и, шумно выдохнув, опустил голову женщине на плечо.       Затем они лежали в траве, не обращая внимания на густеющие сумерки и наползающий с моря туман, и неторопливо целовались. К их разговору, почти бессмысленному, Питер почти не прислушивался — ему хотелось есть, от земли ощутимо тянуло холодом, и тело, в которое в паре мест не слишком удачно упирались корни и камни, потихоньку начинало ныть.       Наконец, женщина выбралась из объятий своего спутника и, немного приведя себя в порядок, убежала в сторону форта. Мужчина, проводив её долгим взглядом, усмехнулся своим мыслям, поднявшись с земли, натянул штаны, потянулся. Отойдя в сторонку, помочился на куст, из которого с возмущённым визгом вылетело какое-то существо — Пожиратель Плоти выругался ему вслед, смачно сплюнул и неторопливо направился следом за своей любовницей.       Мальчишки пролежали в кустах ещё несколько минут, пока не убедились, что взрослые убрались окончательно, и, не говоря ни слова, углубились в лес. Достаточно долго они шли молча, пока густеющую тишину не нарушил живот Питера, заурчавший, когда тот перебирался через преградившее дорогу поваленное дерево.       — Наши наверняка уже ужин доедают. — Ловко спрыгнув на землю, Красная Кость тоскливо посмотрел вдаль, словно мог разглядеть что-то сквозь плотно сомкнутые ветви и стремительно густеющий туман.       — Боюсь, до дома мы добраться не успеем — совсем скоро лес будет кишеть баргестами. Лучше переждать до утра или хотя бы пока туман не поредеет. — Порывшись в сумке, Питер вытащил пару немного помятых шоколадных батончиков, протянул один Красной Кости. — Идём.       Свернув с привычного маршрута, Похититель Детей повёл товарища по краю неглубокого оврага, на дне которого влажно блестела потемневшая почти до черноты палая листва. Нужно было спешить, но мальчишка старался не терять бдительность, чутко прислушиваясь к происходящему вокруг и к своему чутью. Старый, даже слишком старый лес казался мёртвым: огромные деревья замерли, в неподвижном, словно сгустившемся воздухе не колыхалась ни единая веточка. Никто не порхал в ветвях, не копошился в траве и опавших листьях, не чирикал и не квакал. В становящейся всё более гнетущей тишине Питеру казалось, что он слышит отголоски смеха и стонов слуа.       На ходу развернув батончик, мальчишка принялся сосредоточенно жевать — наесться, конечно же, не вышло, но к тому моменту, когда почти неразличимая тропа вывела Дьяволов к огромному раскидистому дереву, его настроение всё же немного приподнялось. Забравшись на валун, оплетённый толстыми узловатыми корнями, Питер подпрыгнул, уцепился руками за нарост на коре. Могучий ствол старого дерева был весь покрыт сучками и буграми, по которым, при должном умении, можно было карабкаться, а где-то на середине расходился в стороны, образуя некое подобие гнезда. Именно там, поверх сухих листьев и мелких веточек, Похититель Детей и устроился.       Красная Кость не заставил себя ждать, забравшись наверх следом за Питером и усевшись напротив. Места, конечно, было немного, но всё же достаточно для двоих, да и обоим Дьяволам было не привыкать ночевать в не самых подходящих для этого местах. Всё лучше, чем пол ночи отбиваться от баргестов, да ещё и в густом тумане.       — И как им самим не противно? — Раздражённо бросил Питер, отчаявшись отделаться от ощущения, что продолжает слышать стоны, всё больше напоминавшие не о слуа, а об увиденной сегодня сцене.       — Ты о чём? — Мгновенно насторожившись, Красная Кость огляделся по сторонам и даже опасно свесился с дерева, держась одной рукой за ветку — мышцы напряглись, на запястье отчётливо проступила туго натянутая жилка.       — О Пожирателях. — Питер брезгливо поморщился. Рослый Дьявол, хмыкнув, слегка качнулся из стороны в сторону и проворно вернулся на прежнее место. — Да и вообще о взрослых. Они сами по себе противные, так ещё и все эти слюни, стоны… Зачем делать что-то, что даже выглядит отвратительно?       Красная Кость издал какой-то странный, сдавленный звук — не то хмыкнул, не то попытался сдержать смешок.       — Чувак, ты сейчас шутишь или в самом деле не в курсе?       Ощутив совершенно неожиданный прилив стыда, Питер несильно пнул друга куда-то в бедро.       — Что-то не похоже, чтобы эта парочка Пожирателей хотела ребёнка. У них вообще не может быть детей, раз за столько лет ни одного не появилось. А удовольствие какое-то больно сомнительное. — Похититель Детей даже передёрнул плечами. — Серьёзно, разве может быть в самом деле приятно, когда какой-то человек засовывает свой язык тебе в рот? Или что похуже.       — Всё зависит от того, как ты к этому человеку относишься. Одно дело, когда он или она тебе не нравится, и совсем другое — когда влюбляешься. — Помедлив немного, с неожиданной серьёзностью произнёс Красная Кость. — Мне вот одна из живущих по соседству девчонок очень нравилась — как видел её, так ни о чём больше думать не мог. Поцеловать её хотелось страшно. А она ещё такая хорошенькая была, из семьи поприличнее, чем моя, вечно с ленточками в волосах, смешливая, рыжая. Нос весь в веснушках. Один раз увидел, как она на велосипеде катается в коротенькой пышной юбочке — думал, с ума сойду. Каждый раз, когда одна из её ног вместе с педалью поднималась вверх, подол задирался, не до неприличия, а так, самую малость, но у меня всё равно дыхание перехватывало. Казалось бы, такая ерунда, и мне должно было быть стыдно за то, что я на неё смотрю, да вот нет, было хорошо.       — И? — Питер невольно напрягся. Красная Кость ему нравился, в том числе своей смелой, порой даже вызывающей искренностью, но в то же время она порой пугала, заставляя Похитителя Детей думать о вещах, которые он предпочёл бы выкинуть из головы. Впрочем, самым неприятным сейчас было не это, но мальчишка даже сам себе не мог объяснить, почему в глубине его души вдруг начала разгораться злость.       — И ничего. — Пожав плечами, рослый Дьявол достал из кармана куртки шоколадный батончик, пошуршав фантиком, откусил большой кусок и принялся тщательно жевать, задумчиво глядя куда-то мимо Питера. Затем, заглянув ему в глаза, улыбнулся. — Да мы даже знакомы толком не были, так, разговаривали пару раз, и то, кажется, я её если не пугал, то раздражал уж точно. А потом я сбежал из дома, и больше мы не виделись.       — Скучаешь по ней? — Питер с каким-то особым, мстительным удовольствием подумал о том, что сейчас эта девчонка или состарилась, или вовсе умерла, прожив скучную, никчёмную жизнь с каким-нибудь уродливым, волосатым и вонючим мужиком.       — Что? Нет. — Продолжая улыбаться, Красная Кость покачал головой. — Я о ней вспомнил-то только потому, что ты спросил. Я ни по кому из прошлой жизни не скучаю, ну, может, кроме матери. Моё место здесь.       Под его взглядом, пронзительным и умным, несмотря на кажущуюся безуменку, Питер даже немного смутился. Они оба прекрасно знали, что Красная Кость скорее умрёт, чем согласится вернутся во внешний мир, но от его слов о рыжей девчонке, от той теплоты, которая появилась в его голосе, Похитителю Детей стало не по себе. И ещё хуже — от внезапного осознания того, что парень, похоже, это заметил.       — А тебе самому разве никогда не хотелось кого-нибудь поцеловать? Вот прям ни капельки?       — Нет конечно! — Выпалил Питер, ещё раз легонько пнув товарища ногой, чтобы не думал дразниться. — Это мерзко. И то, что взрослые называют любовью, тоже. Я просто не могу понять, почему они этого не видят.       Если бы Красная Кость продолжил его дразнить, Питер бы ему врезал. Но тот, перестав улыбаться, посмотрел на Похитителя Детей серьёзно и пристально, даже как-то испытующе.       — Потому, что им это реально нравится. Тут вот правда всё зависит от того, с кем ты и что именно делаешь. Иногда в самом деле так противно и больно, что жить не хочется, и после чувствуешь себя так... — Поморщившись, Красная Кость передёрнул плечами. — Так, что хочется сбежать от самого себя, поскорее выкинуть всю эту дрянь из памяти, но она не уходит даже спустя много времени. Порой кажется, что в самом деле лучше умереть, лишь бы не чувствовать себя настолько грязным.       Питер нахмурился. Он сам никогда не становился добычей мужчин, но насмотрелся за свою жизнь достаточно, чтобы понимать, о чём говорит Красная Кость.       — Не знаю, как женщинам, но многим мужчинам нравится ощущение власти. Им плевать, что ты чувствуешь, если они могут тебя заставить. — Парень вновь поморщился, задумчиво взглянул на остатки шоколадного батончика и, бережно завернув его в фантик, спрятал обратно в карман — Но не все такие. Был у меня один... Клиент, который мне почти нравился. Судя по всему, он был священником или просто очень верующим — всё время носил с собой крестик, а после всего молился сам и заставлял молиться меня, словно Иисус в самом деле мог простить ему то, чем он занимался с мальчишками. Я никогда не видел его с другими, но квартирка, в которую он меня водил, судя по всему была съемной — нетрудно догадаться, зачем она ему понадобилась. Но дело не в этом. Он очень старался, чтобы с ним было хорошо: не делал больно, по крайней мере нарочно, не унижал, касался всегда неспешно и ласково. Даже научил кое-чему. По-началу было страшно и противно, а потом... Как бы объяснить? Я его не любил, но если бы тем же самым мне предложил заняться любимый человек, я б ему, чёрт возьми, дал не задумываясь.       Красная Кость вновь улыбнулся, из-за чего Питеру стало совсем неловко. В то время, как другие Дьяволы говорили о своей прежней жизни с растерянностью или грустью, и при этом отчетливо чувствовалась их уязвимость и потерянность, этот бешеный парень с перемазанным красной краской лицом ни капли не боялся своего прошлого. Он словно бросал вызов всему миру, отказываясь стыдиться того, чего стыдились другие. Питер ему даже немного завидовал. Сам он кривил душой, делая вид, что ничего не знает о влечении, но скорее бы извинился перед заносчивым засранцем Ульфгером, чем признался бы в этом.       — В самом деле? — Питеру хотелось, чтобы тон вышел шутливым.       — Ага. — Красная Кость расплылся в безумной улыбке, которая мешала понять, насколько он на самом деле серьёзен. — А ты правда никогда ни с кем не целовался? Даже с Секеу?       — Секеу с тебя скальп снимет, если ты при ней так пошутишь.       — О, так она всё-таки умеет снимать скальпы? — От восторга парень разве что только в ладоши не захлопал. Питер невольно усмехнулся.       — По такому случаю — научится. Она мне как сестра, и ты полный придурок, если всерьёз в этом сомневаешься.       — Да шучу я, шучу. — Красная Кость вскинул ладони в примирительном жесте, всё так же безумно улыбаясь. — Но ты в самом деле ни разу? И даже любопытно не было? Вот ни капельки?       — Не было. — Ни задумываясь, соврал Питер. — Ну разве что самую малость.       Красная Кость слегка прищурился — в стремительно сгущающихся сумерках Питер уже не мог разглядеть его лицо во всех подробностях, но чувствовал на себе его взгляд, не насмешливый, но задорный и как будто бы изучающий.       — Хочешь научу? — Неожиданно спросил он так буднично, словно разговор шёл не о поцелуях, а о какой-нибудь ерунде вроде вязания морских узлов. — Если захочешь произвести впечатление на какую-нибудь девчонку — пригодится. Ты же хорошенький, думаю, многим нравишься.       — Да ты издеваешься. — Фыркнул Питер, затем хитро улыбнулся и слегка подался вперёд, рассчитывая, что Красная Кость стушуется. — Но, знаешь, вот теперь мне стало любопытно. Давай, учи.       — Это на самом деле не сложно. — Взявшись рукой за ветку, парень приподнялся и подался вперёд, немного неловко пристраивая свои колени возле ног Питера. — Можешь оттолкнуть меня, если будет неприятно.       Тот невольно облизал губы, чувствуя, как дыхание начинает сбиваться, а кровь — стучать в висках от волнения. Сохранять насмешливое, вызывающее выражение лица с каждой секундой становилось всё труднее. Он доверял Красной Кости, знал, что тот не станет причинять ему боль или грубо насмехаться, но от происходящего почему-то всё равно было не по себе. Ему не верилось, что друг не шутил, но остановить его мешали обострённая любознательность и нежелание выдать растущее смущение. Не хватало ещё, чтобы рослый Дьявол посчитал его, предводителя Клана, трусом.       И всё же, когда горячее, пахнущее шоколадом дыхание друга коснулось лица, Питер невольно зажмурился. Красная Кость ещё немного поёрзал, пытаясь принять более устойчивое положение, упёрся рукой в ствол дерева за головой мальчишки, нависнув над ним. От этого стало ещё более неуютно, но затем его пальцы осторожно коснулись щеки Похитителя Детей, погладили легонько, почти невесомо. Питер заставил себя выдохнуть, расслабляясь, и спустя считанные секунды ощутил мягкое, теплое прикосновение к губам.       Вопреки его опасениям, это в самом деле не было противно — Красная Кость сладко пах шоколадом, а его прикосновения казались настолько бережными, словно он всерьёз боялся напугать Питера. По-началу это даже поцелуем-то толком не было, лишь спустя некоторое время, видимо, убедившись, что друг его не оттолкнет, Красная Кость немного осмелел: его прикосновения из осторожных и теплых сделались горячими и влажными. Питер не сразу сообразил, как это произошло, но, видимо, инстинктивно, или повинуясь каким-то движениям парня, немного приоткрыл рот, позволяя сделать поцелуй глубже.       Ощущение оказалось странным, не неприятным, но и не приносящим особого удовольствия. Похититель Детей следил за движениями Красной Кости с разгорающимся любопытством, но словно немного со стороны — нежность и ласка ничего в нём не будили, не находили отклика.       Друг проникал языком в его рот, поддразнивая, ласково касался губ, осторожно прихватывая своими то верхнюю, то нижнюю. Все движения казались неторопливыми, тягучими — в них не чувствовалось настойчивости или жадности, но и робости тоже не было, словно Красная Кость вообще не волновался или умело это скрывал.       — Нравится? — Прошептал он в самые губы Питера, чуть отстранившись и ласково погладив его по щеке.       — Не знаю. — Сознался Похититель Детей. Красная Кость тихо хмыкнул, кажется, немного расстроенно, и попытался отстраниться, но Питер не пустил его: опустив ладонь ему за затылок, сжал в пальцах неровно остриженные спутанные прядки, вынуждая вновь приблизиться. — Теперь моя очередь. Я же должен показать, чему научился?       — Конечно.       Улыбнувшись, Красная Кость вновь коснулся своими руками губ Питера, на этот раз позволяя ему перехватить инициативу. Тот, как хороший ученик, повторил несколько его движений, стараясь делать всё с той же неторопливой обстоятельностью — это оказалось намного интереснее, чем просто следить за чужими действиями, лениво поддаваться им.       Но надолго его терпения не хватило: обеими руками растрепав волосы Красной Кости, Питер скользнул языком в его рот, настойчиво и глубоко. Парень ответил горячим, напористым движением, куда больше взявшимся с его бешеной натурой, чем прежние неторопливые ласки. Его тёплые, немного шершавые пальцы, до этого ласково касавшиеся щеки Питера, пришли в движение, мягко огладили острую скулу, а затем осторожно коснулись уха.       Вздрогнув всем телом, Похититель Детей едва не застонал он пробежавшей по телу волны наслаждения. Новое, яркое ощущение на мгновение захватило его, и Красная Кость, уловив это, принялся поглаживать острый кончик словно огнём горящего уха.       Дыхание сбилось, пальцы сами собой сильнее сжали чужие волосы — не понимая, что делает, Питер всем телом подался навстречу Красной Кости. Его колено оказалось между ног Похитителя Детей, и тот вначале нечаянно, а затем уже намеренно, повинуясь разгорающемуся желанию, потерся о него пахом. Удовольствие разлилось по телу, будя внутри какое-то первобытное, дикое чувство, от которого дыхание окончательно сбилось, а сердце пустилось в пляс.       Красная Кость придвинулся ближе, позволяя Питеру жадно прижаться к своему бедру, и игриво прихватил его нижнюю губу зубами. Похититель Детей едва не застонал от восторга. Улыбнувшись, он несильно укусил друга в ответ, а затем, лизнув его губы, повернул голову, подставляя раскрасневшееся острое ухо. Красная Кость оказался догадливым: Питер ощутил горячее, влажное прикосновение, сменившиеся осторожным укусом.       Внутри что-то невыносимо сладко сжалось, по телу вместе с жаром разлилось удовольствие, такое нестерпимо яркое, что Похититель Детей не сдержался и сладко застонал. Красная Кость прикусил мочку его уха чуть сильнее, но в следующее мгновение замер, а затем отстранился и поспешно отодвинулся подальше от Питера. Тот, разочарованно наморщив нос, внимательно прислушался к происходящему в лесу, но не уловил ничего, что могло бы настроить друга.       — Что случилось?       — Извини. — Голос Красной Кости прозвучал как-то странно: растерянно и почему-то чуть хрипло. — Что-то мы увлеклись. Подыши, пройдёт.       Вглядевшись в едва-различимое в темноте лицо друга, Питер упрямо сдвинул брови и подался к нему навстречу. Кровь шумела в висках, разгоревшийся внутри пожар требовал выхода, и всё это раззадоривало любопытство, требовало продолжать, делать что угодно, только не останавливаться.       — Глупости. — Вновь зарывшись пальцами в волосы Красной Кости, Питер поймал своими губами его неровное дыхание. Тот, заметно напрягшись, попытался его отстранить — не грубо, но довольно настойчиво. — Тебе не нравится?       — Да в этом, чёрт возьми, и дело. — Сильные пальцы парня сжали плечи Похитителя Детей почти до боли, но практически сразу хватка ослабла, а сам Красная Кость шумно выдохнул. — В самом деле, прости, Питер, мне и в голову не пришло, что ты заводишься с пол оборота. Да и я сам хорош. А место и время вот вообще неподходящие. У меня в жизни конечно всякое было, но давай пока обойдёмся без экспериментов, окей?       Несмотря на попытку друга придать себе немного нахальный, самоуверенный вид, Питер уловил в его тоне неуверенность. В этот момент где-то в отдалении завыли баргесты — леденящий душу звук заставил обоих Дьяволов мгновенно напрячься и прислушаться. Питера их появление немного отрезвило. Тряхнув головой, отгоняя остатки наваждения, он осторожно сел рядом с Красной Костью и некоторое время вглядывался в чернеющую крону приютившего их дерева. Сквозь неё едва можно было разглядеть небо, но Похититель Детей и так знал, что оно затянуто плотным серым маревом облаков. Прохладный воздух пах лесом и сыростью, и с каждый новым вдохом пожар внутри унимался, позволяя расслабиться, хотя чутьё и подсказывало Питеру, что это лишь временная передышка, и жар лишь утихнет, но не исчезнет без следа, пока не найдёт выхода.       Снова завыли баргесты, на этот раз ближе, и из глубины острова им ответили другие. Красная Кость передёрнул плечами и неразборчиво выругался себе под нос.       — Питер, а нам ведь ничего за это не будет? — За шутливым тоном в голосе парня отчётливо слышалось беспокойство. — Как-то не хочется превратиться в одержимого.       — Ты о чём? — Друг не ответил, но Похититель Детей и сам сообразил, в чём дело. — Да нет, брось. Ты один из Клана, а Дьяволам обещано место на Авалоне самим Рогатым. Остров отвергает тех, кто не может принять его магию, и тех, кто предаёт Клан. Не становятся же одержимыми эльфы и пикси, а мы такие же как они, только лучше. И повыше.       — Пикси сами по себе как одержимые. — Красная Кость нервно хохотнул, но его плечи, до этого напряжённые, расслабились.       — Да брось, они ещё никого не загрызли, даже не покусали ни разу. Пакостят порой, конечно, но больше в шутку. Если бы Пожиратели, как и пикси, только ссали где ни попадя и вещи прятали, всё было бы намного проще. И потом, думаешь, я бы тебе не сказал, если бы что-то было нельзя? Иди в задницу, если так.       Шутливо ткнув друга локтем в бок, Питер расплылся в беззаботной улыбке. Тот, фыркнув, покачал головой. Вновь завыли баргесты — казалось, их что-то не на шутку раззадорило, и Похититель Детей, оставив Красную Кость раздумывать над его словами, проворно взобрался повыше, чтобы осмотреться.       Туман, плотный, как серая, распадающаяся на клочья вата, окутал почти весь Авалон, не давая толком ничего разглядеть. Некоторое время побалансировав на тонкой, готовой вот-вот прогнуться или сломаться под его весом ветке, но так и не сумев различить ничего в том направлении, где, по его представлениям, должно было находиться Дьявол-Дерево, Питер вздохнул и осторожно спустился вниз. Упасть он не боялся, скорее не хотел наделать лишнего шума — на него могли сбежаться те же баргесты или другие твари, сталкиваться с которым совершенно не хотелось.       Красная Кость сидел на прежнем месте, тихонько шурша фантиком от шоколадного батончика. Устроившись рядом, Питер прижался к его плечу.       — Всё тихо. Если хочешь, можешь немного поспать, я покараулю.       — А ты? — Отправив в рот последний кусочек батончика, парень скомкал фантик и спрятал в карман, а затем повернулся к Питеру, пытаясь разглядеть его лицо в темноте.       — Да я не устал почти. — Улыбаясь, соврал мальчишка. — Как только туман немного рассеется, вернёмся домой, и там уже отдохнём нормально.       — Спасибо, Питер. — Улыбнувшись в ответ, Красная Кость попытался устроиться поудобнее — Похититель Детей приобнял его за плечи, притянул к себе, придерживая, чтобы тот ненароком не сорвался вниз.       Рослый Дьявол, обняв Питера за пояс, устроил голову у него на груди и, кажется, почти сразу задремал. Тепло и приятная тяжесть его тела успокаивали, но сам Питер вынужден был признаться себе, что этой ночью вряд ли уснёт, даже если каким-то чудом окажется в самой уютной и мягкой постели на свете. Мысли, рваные и скомканные, крутились в голове, всё время возвращаясь к поцелую и тому, что произошло позже, заставляя Похитителя Детей чувствовать какую-то странную раздвоенность: рассудок советовал выкинуть всё это из головы, но какая-то глубинная, дикая сторона души жаждала открыться навстречу новым ощущениям, едва не трепеща от предчувствия ещё более яркого удовольствия.       — Питер…       Мальчишка вздрогнул от неожиданности, и рука Красной Кости чуть сильнее сжала его бок.       — Спи. Ещё даже до полуночи далеко. — Свободной рукой Похититель Детей шутливо потрепал друга по волосам, и тот, глубоко вздохнув, уткнулся носом ему в грудь. — Я разбужу, если будет нужно.       — Я люблю тебя, Питер.       Слова прозвучали всё так же буднично и просто, оставив мальчишку в полной растерянности.       Почти под самым деревом послышалась возня, чей-то глухой недовольный рык перешёл в визг, затрещали, ломаясь, ветки. Похититель Детей немного напрягся, но шум вскоре начал отдаляться, из возможной проблемы превратившись в повод промолчать. Впрочем, Красная Кость, похоже, и не ждал ответа — вскоре после того, как вокруг дерева воцарилась тишина, его плечи расслабились, дыхание стало глубоким и ровным. Облизав губы, Питер вновь запустил пальцы в его волосы, спутанные и жёсткие от краски, подумал о том, как будет здорово, когда они прогонят оставшихся Пожирателей Плоти с острова и заживут в своё удовольствие. Тогда на Авалон вернётся магия, вновь зацветут старые яблони, и Похититель Детей наконец увидит свою Владычицу.       А его друзья будут с ним рядом.       Вечно.