Что скрывает доля ангелов

      — Сколько?       Дилюк строго смотрит на два пьяных тела, развалившихся на барной стойке. Кейа и Венти — два главных алкоголика Мондштадта, в очередной раз подтверждали свой позорный статус. Заступив на смену после Чарльза, он ожидал увидеть Кейю, который торчал здесь каждый божий вечер после службы, но увидеть этих двоих вместе за одной стойкой… Было зрелищем жутким, к которому он не был готов и не совсем понимал, как стоило отнестись к такому. Под стойкой скопилось приличное количество пустых бутылок вина, и все же Рагнвиндр надеялся, что их опустошение лежало не только на совести этих двоих. Впрочем, когда Барбатос, обычно остававшийся трезвым даже после пары бочек, пьяно зашевелил губами, Дилюк вздохнул.       — Много.       И тогда он заметил, что и бочки тоже оказались пустыми. Все встало на свои места. Время близилось к закрытию, но бармен осознавал, что в ближайший десяток часов они не смогут даже подняться с высоких стульев; Кейа уныло буркнул в свою кружку, после поморщился, и уложил голову на руку, растянувшись по столу. Венти, сонно подперев щеку кулаком, подозрительно долго смотрел на него. Потянувшись к стеклянным бокалам и развернувшись к ним спиной, Дилюк начал усердно натирать стекло, пытаясь отвлечься от мыслей об этих двоих. С ними не хотелось ни говорить, ни ругаться. Даже смотреть, особенно на Альбериха, который редко хмелел до такого состояния, желания не возникало.       Стоило Дилюку повернуться в их сторону, он заметил странное движение и уже развернулся полностью, наблюдая следующее: Архонт Ветра, бард, проживший не одно тысячелетие, явно переживший многих жителей Мондштадта, утянул в поцелуй рыцаря кавалерии Ордо Фавониус. Поцелуй их был недолгим — буквально прикосновение губами, легкое движение языком, которое он заметил лишь благодаря тому, что волосы Кейи неудачно убрались назад. Кейа опешил. Дернулся, но, видимо, был настолько уставшим после бурной попойки, что лишь прикрыл глаза, а после и вовсе вернулся в прежнюю позу, когда Венти отстранился, хитро улыбнувшись. Пьяная пелена словно сползла с бирюзовых глаз, демонстрируя насмешливый, вполне трезвый проблеск. Это было совершенно не то, что ему хотелось увидеть. Абсолютно не то. Дилюк ошалело замер, когда Барбатос, не снимая с лица странной полуухмылки, сполз по стулу, молчаливо махнул рукой и удалился к выходу из Доли ангелов, и лишь перед самим входом раздался его задорный голос:       — Капитан кавалерии обещал заплатить! Не скучайте, — и весело исчез с глухим стуком дверей. Кейа проводил его взглядом и, осмотрев дно своей кружки, поспешил сползти по стулу, видимо, также устремившись на выход.       Рагнвиндр хватается за чужое запястье не думая. Альберих развернулся к нему удивленно, одергивая руку, и на лицо его наползает привычная уверенная усмешка, а пьяный блеск в глазах потух, стоило бровям Дилюка хмуро сойтись на переносице. Он не хотел устраивать скандалов или спорить. Личная жизнь Кейи никак не могла его касаться. Не важно, были ли они семьей в прошлом, не было важным даже то, какие чувства испытывал Дилюк сейчас, спустя много лет. Что-то горькое разливалось где-то под ребрами каждый раз, стоило Кейе продемонстрировать дежурный флирт или действие. С друзьями, собутыльниками, потенциальными женами. Дилюк не имел права испытывать такие чувства. Особенно к тому, кто перестал быть ему названным братом. И все же неуверенно остановил его, сразу же пожалев об этом.       — Что такое? Хочешь отругать меня? — наклонив голову вбок, Кейа прищурился, уперевшись ладонью в стену, — Поздновато.       — Нет, — срывается мягкое с губ, и Дилюк, испугавшийся своего неуверенного тона, грузно выдыхает под взлетевшие вверх в удивлении брови Кейи.       — Хм, — с любопытством изрек Кейа, — Тогда что?       Хотелось как обычно разозлиться. Сказать уйти из Доли ангелов, повседневно кинуть в дорогу «больше не приходите» и забыть эту неловкую попытку диалога, но отчего-то Дилюк не решается, ожидая, что Альберих, как обычно, перетянет одеяло, продолжит разговор, от которого оба бежали, как от огня. Не самое лучше время — Кейа пьян, Рагнвиндр зол, но разве мог быть момент получше этого? Кейа вернулся к стойке, но не спешил садиться, не сводил взгляда с Дилюка, ожидая хоть чего-то.       — Мастер Дилюк, хитрое решение, — все же прервалась вязкая тишина, — Хотите говорить, пока у меня полностью развязан язык?       — И кто же тебе его развязал? Местный бард-бродяжка? — рявкает Дилюк, и стеклянный стакан глухо приземляется на стойку.       Кейа смолк, склонил голову — и этот его жест Дилюку запомнился с глубокого детства. Он поджал губы, уже жалея абсолютно обо всем, и только открыл рот, чтобы прогнать Альбериха, как тот прервал его, неповадно неловко и тихо.       — Ревнуешь? — и улыбнулся робко, без свойственной спеси или насмешки. Искренне. Дилюк не мог доверять или верить капитану кавалерии Ордо Фавониус. А такому Кейе — словно сорвавшемуся с детской фотографии, мог безоговорочно.       — Да.       На этом стоило завершить. Не раскрывать контекста этой ревности, её природы. Оставить все, как было, оставить это напряжение между ними, разбавленное этим единичным разговором случайной ночью в закрытой Доле ангелов. Когда улицы Мондштадта пустовали, а зеваки Фавониуса заступали на ночное дежурство, лениво обхаживая переулки под глубокой луной и далекую игру на лире со стороны церкви. Ему, наверное, нужно было проводить того под порог дома да и уйти с глупой надеждой, что под утро капитан не вспомнит ничего из произошедшего. Несмотря на это адекватное желание, Дилюк не спешил. Кейа же реагировать не хотел особо. Странно улыбнулся, нервно подтянул распахнутые края одежды, словно пытаясь согреться, да и неуклюже вернулся на свое место.       — Ревнуешь от того, что я смог с кем-то подружиться, или все же из-за поцелуя? — взгляд прожигал насквозь, казалось, любой ответ вызовет очередную насмешку с чужих уст. Дилюк сцепил зубы, все же не решаясь соврать:       — Из-за поцелуя.       И Кейа резко поднялся. Думая, что он хочет уйти, Рагнвиндр не стал останавливать, лишь устало поставил бокал находившийся в руках, да и скользнул взглядом в сторону. На шею опустились холодные пальцы Альбериха, скользнула плотная ткань перчатки, вызывая табун мурашек. Он ощутил теплое дыхание, лизнувшее нос, когда чужое лицо приблизилось, и впервые его подвели годы тренировок быстроты реакций. Но он бы не уклонился, даже если бы успел понять, что происходит.       И когда они соприкоснулись губами, он ощутил горький вкус полуденной смерти. Кейа за шею прижал его ближе, не давая отстраниться после простого касания губ — надавливает, проникая языком в рот, сплетая их. Дилюк тяжело дышит, и все же голова кружится, так что он отстраняется, и Альберих утирает блестящие влажные губы, собираясь что-то сказать. Рагнвиндр не дает. Целует уже сам, напористее и жестче, стремительно перепрыгнув барную стойку между ними, чтобы руками схватиться за талию, обтянутую корсетом. Он никогда не любил этот корсет. В нем Кейа выглядит меньше и хрупче. Альберих обнимает его плотнее. Так, что Дилюк ощущает твердый стояк, упершийся прямо в бедро. Выстояв табун мурашек, когда вся кровь прилила к низу от одного сознания, он нетерпеливо заелозил по раскрытой груди, освобождая того от одежды. Кейа, все еще пьяный, терпеливо ожидал, пока слой за слоем не пропадет его одежда, открывая смуглое, подтянутое тело, покрытое светлыми полосками давних шрамов.       — Ты тоже раздевайся, — шепчет охрипшим голосом Кейа, нерасторопно стягивая тяжелый черный плащ, а следом и верхнюю одежду.       Они оказались полуобнаженными, но, вероятно, этого было мало. Дилюк не знал, сможет ли Альберих пойти до конца, и все же оторвался от чужих губ, закрывая двери Доли Ангелов на замок. Подметив это, Альберих кротко рассмеялся, а после резко вдохнул, подавив полустон — рука Рагнвиндра задевает пах, плотно обтянутый черными штанами стояк, и он сжимает ноги, нетерпеливо расстегивая чужие штаны.       — Мы… будем делать это?       Кейа, расстегивающий уже свои сапоги и штаны, поднял голову.       — Нет, мы просто раздеваемся.       Дилюк фыркает, отбрасывая в сторону остатки одежды. Будучи абсолютно голым, он рывком стягивает боксеры Кейи, рассматривая вставший колом член, блестевший на головке от смазки. Не придумав ничего лучше, он валит его на барную стойку, сметя деревянные стаканы на пол с грохотом. Альберих кашлянул, звучно ударившись локтем и затылком. Рагнвиндр мягко целует его около носа, после — в губы, пока не спускается к шее, руками оглаживая гладкое бедро, прямо около члена, заставляя того в нетерпеливости сжимать кулаки, коленями зажимая Дилюка между своих ног. Пространства было невероятно мало, да и удобств тоже немного.       — Может, будет лучше перевернуться?       Кейа закусил губу, как-то совсем неловко переворачиваясь на живот, а после приподнимается на локтях и коленях, открывая Дилюку вид на упругий зад и растянутый анус. Дилюк хмурится, пальцами проводит от межъягодичной к мошонке, слушая тяжелый вдох Кейи.       — С кем? — спрашивает Рагнвиндр сконфуженно, руками схватившись за ягодицы, пока кожа под пальцами слегка не краснеет.       — С собой, — резко выпаливает Альберих, и Дилюк выдыхает, прежде чем оглянуться в поисках чего-то сподручного, — У меня… В кармане.       В кармане штанов действительно оказался крошечный резервуар, видимо, со слизью слаймов. Не было ничего необычного в том, что Кейа носил такие вещи. Возможно, подобрал после боя и, хоть сподручнее было использовать что-то вместительнее, Дилюк не захотел комментировать. Он пальцами смазывает анус, проникает поочередно, начиная с одного, заставляя живот Альбериха поджаться. Три пальца проходят свободно, и, видимо, Кейа растягивал себя совсем недавно. Мысли о том, как тот мастурбирует, играясь пальцами или другими предметами, застыла перед глазами, и он нетерпеливо раздвинул чужие ягодицы, поудобнее умостившись на узковатой стойке. Налившийся кровью член нетерпеливо подрагивал. Он подставил головку к анусу, одной рукой провел по тонкой талии. Кейа выгнулся, точно кот, подставив зад, а со временем и вовсе опустился с локтей, вытянув руки. Вид такого Альбериха затмевал не только разум.       — Я вхожу.       Дилюк старался сделать все медленно. Дать привыкнуть, неторопливо начать двигаться. А Кейа самостоятельно толкается бедрами, пошире раздвигая колени, принимая наполовину, и подавляет хриплый стон. Дилюк и сам коротко застонал, ощутив, как твердый член плотно обхватили теплые стенки, заставляя его несдержанно двигаться, постепенно углубляясь. Кейа тихо постанывал, изредка сбивал его с ритма, толкаясь бедрами.       Рагнвиндр покрепче хватается за него, входит полностью, вырывая стон погромче. Начинает двигаться резче, глубже, то ускоряясь, то замедляясь, когда слышит, что Кейа начинает похныкивать, стараясь сбить скорую разрядку, растягивая процесс. Шероховатые ладони то и дело гладили по коже, соскальзывая с задницы. Альберих прогибается. Дилюк резко выходит. Кейа хмурится, тянется к своему члену, а Рагнвиндр переворачивает того на спину. Лицо Кейи взмокшее и покрасневшее, на глазах рефлекторно выступили слезы, а губы поблескивали от слюны. Дилюк ласково проводит ладонью по его лицу, пальцами поддевая повязку. Альберих дергается, а после закрывает глаза, позволяя повязке сползти на пол.       — Открой глаза.       Довольный увиденным, он коротко целует его, после закидывает длинные ноги на свои бедра, и Кейа обхватывает его талию плотнее, когда член снова оказывается у входа. Он двигается энергичнее — выбивает все новые и новые стоны, руками упершись в твердую поверхность стойки. Альберих закусил губу, выгнулся податливо.       — Сильнее, Дилюк, сильнее… — и Рагнвиндр послушно ускоряется, резко вдалбливая того в стойку, пока не слышится приглушенный стон. Кейа кончает себе на живот, сжимается внутри, расслабленно чувствуя еще два глубоких толчка прежде, чем член Рагнвиндра с хлюпом выходит из него. Он лениво приподнимается, мастурбируя ему, пока по рукам не потекла сперма, а сам Дилюк опрокинул голову, прижимая к себе Кейю.       — Не надо, мы же перепачкаемся, — не сказать, что обоих это волновало. Дилюк лишь молчаливо утянул того в очередной поцелуй.

***

      — Как так получилось? — с искренним удивлением бывший Архонт ветра скользнул взглядом по сцепленным в замок рукам Кейи и Дилюка, — О, неужели все из-за того поцелуя? — улыбаясь невинно, он откладывает свою лиру и, болтая свисающими ногами, положил голову на свои руки.       Дилюк хмурится. Кейа хрипло рассмеялся, прежде чем ответить:       — Не делай вид, что это было просто так.       Венти нарочито наигранно округлил глаза.       — Хочешь сказать, что это было специально? — Венти спрыгивает со стены, оказываясь на одном уровне с парнями, — Капитан Кейа, ничего подобного. Просто пьяные люди иногда творят глупости. Это случается. Но, судя по всему, — он кивает на их руки, — Это не было глупостью.       Венти, не давая им сказать и слова, на прощание взмахнул рукой, прежде чем с небольшим вихрем улететь за городскую стену и скрыться.       Впрочем, неважно было — подстроено всё хитроумным Архонтом или же странная случайность. Кейа взглянул на Дилюка, рука потянулась рефлекторно. Ущипнув того за белую щеку, он получил грозный взгляд, и все же отделался лишь ласковым поцелуем прямо на глазах у подчиненных капитана кавалерии.