К чему ведет кража блинчиков

      Друзья еще долго бродили по заснеженной площади, то любуясь чудным рождественским миром, то со смехом забрасывая друг друга снегом. А вернувшись к ночи домой — мокрые, усталые и довольные — еще долго сидели на кухне с чаем, болтая ни о чем. И Виолле чувствовал, как разгорается внутри знакомое чувство щемящей шипучей радости, что пьянила и кружила голову, как молодое вино. Виолле согревался этим чувством, Виолле не хотел, чтобы оно проходило. И после лежа в темноте в постели, обнимая мягкую игрушку, он не думал ни о багах, ни о превратности мира, он думал о Рождестве.       Его разбудил аромат блинчиков и очередные молебны. И, если к последним Виолле уже притерпелся, то игнорировать первые… Из всего прекрасного и вкусного, что только есть на свете, первое место занимали блинчики Федерико. И пусть обычно он ими не делился, Виолле прекрасно знал, как стащить парочку у соседа из-под носа. Главное не подавать виду, что твоя цель именно они.       Виолле соскользнул с постели, громко прошлепав босыми ногами по полу.       — Доброе утро! — радостно объявил он, пятерней пытаясь расчесать спутавшиеся волосы.       — Доброе, — еще один блинчик полетел в тарелку, — ты бы хоть оделся.       — А! Мне и так нормально! — отмахнулся Виолле, оправляя короткую голубую пижаму. — У тебя тут так вкусно пахнет!.. Федерико прищурился, вытирая руки о край фартука.       — Даже не думай.       — О чем это? Я всего лишь хотел налить себе чаю, — Виолле невинно улыбнулся и потянулся за кружкой. — Тебе тоже сегодня только к обеду?       — Да, — Федерико подлил на сковороду масла, — кажется, сегодня у всех свободное утро. Искателей почему-то нет.       — Мы могли бы чем-нибудь заняться, — Виолле залил чайный пакетик кипятком и присел на подоконник, бдительно следя за каждым движением соседа.       — Чем, например?       — Ну… Уборкой? Федерико бросил на него полный иронии взгляд.       — Ты и уборка? Смешно.       — Эй, я тоже могу быть полезен обществу!       — Исключительно, когда молчишь.       — Да мое молчание в сто раз ценнее твоих заупокойных бубнений!       Ответить Федерико не успел. В дверь настойчиво постучали, и юстициар, нахмурившись, отправился открывать. Виолле не мог поверить своему счастью. Стоило Федерико выйти в коридор, как он стрелой метнулся к желанным блинчикам, чтобы тут же утащить всю тарелку к себе на подоконник.       Ммм! Пища богов! Маленькие, пышные, а во рту просто тают. Виолле тихо застонал от счастья, запихивая в рот блинчики один за другим.       — Как они надоели, — дверь в кухню открылась, вошедший Федерико раздраженно закинул в мусорку пачку открыток, — ни дня не пройдет без этих навязчивых…       Виолле замер, встретившись с тяжелым взглядом юстициара. Почему-то возникла стойкая ассоциация с удавом и кроликом. Так вот кролику, покусившемуся на еду удава, сейчас однозначно оборвут уши.       — Кажется, я тебя предупреждал в прошлый раз, — Федерико лениво двинулся к подоконнику, его злой прищур не сулил ничего хорошего. Виолле нервно сглотнул и отставил полупустую тарелку на стол.       — Я не удержался! Ты же знаешь, какие они вкусные!       Федерико не ответил. Виолле опасливо замер, когда по обе стороны от его бедер опустились широкие ладони, а Федерико склонился к самому его лицу, и, обдавая теплым дыханием, повторил.       — Я предупреждал, что если ты еще раз оставишь меня без завтрака, я тебя накажу.       — Не помню такого, — Виолле старательно изучал потолок.       — Неужели? А я помню.       — И что ты сделаешь? — Виолле храбро вскинул голову, с вызовом глядя в глаза соседу. — Опять утопишь меня в ванне или заставишь слушать церковный хор целые сутки? Это мы уже проходили, я привык.       — Нет, — Федерико довольно усмехнулся, — скажу Данелле, кто именно украл с елки мою игрушку.       — Ты не посмеешь!       — Еще как посмею. Надеюсь, она недалеко ушла.       Федерико попытался выпрямиться, но Виолле испуганно схватил его за плечи, обвив талию ногами, не позволяя дойти до двери.       — Виолле отпусти, — Федерико рассмеялся. — От справедливой кары тебя уже ничто не спасет.       — Ни за что! Они же мне всю следующую неделю прохода не дадут!       — Так тебе и надо, похититель блинчиков.       — Нет!       — Ну, хватит, отпусти, — Федерико снова со смехом попытался выбраться, но Виолле лишь крепче сцепил конечности, практически повиснув на друге.       «Была не была…», — пронеслось в голове у Виолле, прежде чем он подался вперед с силой прижимаясь своими губами к губам Федерико.       И уж точно Виолле совсем не ожидал, что Федерико сразу ответит, склонив голову набок и неторопливо целуя в ответ. Это что, не было для него неожиданностью? Так не честно!       Виолле чуть отстранился, прерывая поцелуй, чтобы тут же от души укусить юстициара за шею. Федерико вздрогнул, дыхание его сбилось.       — Виолле, у меня нет высокого воротника, — хрипло прозвучало рядом.       — Ммм, — Виолле информацию проигнорировал, продолжая от души украшать юстициарскую шею багровыми поцелуями-засосами. Получалось красиво, празднично так сказать.       — Виолле! — юношу схватили за плечи и сдвинули назад на подоконник.       Виолле недовольно хмыкнул. Федерико тяжело дышал, опустив голову, стараясь не смотреть ему в глаза. Засосы еще больше потемнели, на светлой коже теперь и вовсе были хорошо заметны. Красота… Виолле почувствовал, что заводится. Почему-то эта глупая затея, рассчитанная, на то, что Федерико растеряется и отпустит его, сработала совсем не так, как ожидалось. Виолле чуть повернул голову и медленно лизнул лежащие на плече пальцы, поцеловал костяшки, слегка прикусил тонкую кожу, слыша, как снова сбилось дыхание Федерико.       — Не стоит, Виолле… — Виолле удивленно повел ухом. Ему послышалось или в голосе юстициара и правда прозвучала обреченность?       Юркий язычок лизнул шершавую кожу, пощекотал впадинку между пальцами, мягкие губы коснулись кончика указательного пальца, поцеловали, втянули в рот, неторопливо посасывая.       Заигравшись, Виолле не уловил того момента, когда его лицо с силой развернули за подбородок, впиваясь в губы жадным поцелуем. Так бы сразу! Виолле охотно подался вперед, забираясь руками под футболку Федерико. Ему нравилось, что несмотря на отсутствие физических нагрузок, фигура у соседа была отменной. Виолле даже немного завидовал, порой заглядываясь на пресс или задницу Федерико. Точно что «дано от Бога!»       Теплые ладони заскользили по груди, огладили бока, неторопливо прощупали все мышцы на животе, наслаждаясь их упругостью. Виолле ловил откровенный кайф от возможности лапать то, на что раньше можно было только облизываться издалека. А что если?       — Сними футболку! — Виолле отстранился, прерывая поцелуй. — Ну же! Не съем я тебя! — Юноша нетерпеливо потянул за край ткани.       Федерико нахмурился, но послушно наклонился, позволяя содрать с себя лишнюю одежду. Виолле едва не взвыл от счастья, искренне уверенный, что если в природе существует зрительный оргазм, то он только что его получил. Податься что ли в фан-клуб? Он готов стать очередной фанаткой, поливающей себя холодной водой и бегающей по общему коридору без лифчика.       — О чем ты опять так усиленно думаешь? — Федерико подозрительно нахмурился.       — О том, что ты слишком красивый, чтобы вообще существовать, — Виолле растерянно улыбнулся, не успев придумать ничего в ответ.       — Опять говоришь всякие глупости.       — Ой, вот только не надо читать мне нотации, — Виолле усмехнулся, ухватил Федерико за пояс штанов, рывком подтягивая обратно к себе, — если хочешь, чтобы я молчал, займи чем-нибудь мой рот.       Федерико хрипло вздохнул, Виолле насмешливо поглядывая на его реакцию, с оттяжкой лизнул левый сосок, затем слегка прикусил, чуть выкручивая и посасывая, и снова отпустил, размашисто зализав. Федерико сдавленно выдохнул, упорно отводя взгляд и сжимая зубы.       — Эй, так неинтересно! Вроде это я должен был молчать, а не ты! — Виолле недовольно фыркнул. — Что, твердо намерен меня игнорировать? Ох, ну сам напросился.       Виолле хитро усмехнулся, поглаживая бедра юстициара, шустрые пальцы ненавязчиво забрались под резинку домашних штанов, лаская нежную кожу, прочерчивая алые линии ногтями на тазовых косточках. Виолле склонился над вторым соском, оттянул зубами, одновременно приспуская чужие штаны вместе с бельем.       — Виолле! — в последний момент Федерико вернул одежду на место.       — Ой, так ты про меня помнишь? — Виолле довольно захихикал. — Эй, убери свои руки, дай мне полюбоваться!       — Полюбоваться? Виолле насмешливо фыркнул и сполз с подоконника на пол, опускаясь на колени. Он склонился над пахом юстициара, через одежду прихватывая губами хорошо заметный бугорок. Федерико прикрыл глаза, отказываясь смотреть на это непотребство. Виолле ухмыльнулся и продолжил свое черное дело, с упоением скользя по ткани губами, оставляя на ней влажные пятна слюны. Федерико уперся руками в стол, с трудом сдерживая хриплые вздохи. Избавление от последнего элемента одежды он даже не заметил. Зато хорошо почувствовал горячие губы, накрывшие головку, истекающего смазкой члена.       Виолле прикрыл глаза, заглатывая ствол до самого основания. Пальцы юстициара на столешнице побелели от напряжения. Пепельные пряди падали на юноше на лицо, скрывая легкий румянец. Виолле старательно сосал, помогая себе рукой, с упоением лаская член губами и языком. Федерико хрипло вздохнул, почувствовав, как нежную кожу задели зубы. Виолле приоткрыл глаза, бросив на него насмешливый взгляд и с громким чмоканьем выпустил член изо рта, размашисто облизнув головку. Федерико тяжело дышал, царапая короткими ногтями столешницу. Виолле стало даже любопытно, насколько еще хватит хваленой жреческой выдержки.       Он снова лизнул покрасневшую головку, пощекотал кончиком языка уретру, снова взял член в рот, пропуская до самого горла, и тут же выпустил, опять отстранившись.       — Виолле! — Федерико тихо застонал, сжимая зубы.       Виолле коротко усмехнулся, продолжая свою томительную игру. Федерико сломался на третьем разе.       Виолле схватили за волосы, с силой притягивая обратно к паху так, что юноша едва не поперхнулся. Федерико жестко трахал его в рот, держа руку на затылке и не давая отстраниться, с силой вбиваясь до самого горла.       Виолле почувствовал, что устает. Но, видимо, у Федерико или давно никого не было или выносливость подкачала, спустя еще пару резких толчков он с стоном излился, вздрагивая всем телом.       — Ты, конечно, не блинчики, — Виолле поднялся на ноги, утирая мокрые губы тыльной стороной ладони, — но тоже ничего.       — Бесстыдник, — Федерико отвернулся, тяжело опираясь на стол, скулы его залила краска.       — Что-то ты поздно спохватился, — Виолле прижался к обнаженному торсу, настойчиво потираясь прикрытым шортами стояком о бедро друга. — Ты свое получил, я тоже хочу.       В глазах Федерико явственно отразилось замешательство. Виолле усмехнулся, неторопливо стягивая с себя пижаму.       — Разве Руфеон не учит справедливости? — футболка полетела на пол.       — Не переиначивай святое писание, — Федерико внимательно наблюдал за действиями соседа, даже и не думая отворачиваться.       — Помоги ближнему своему, не оставь страдающего в беде, — ехидно пропел Виолле, отправляя в полет шорты. — Устрица, я так страдаю!       — Ведешь себя как мелкий паршивец, — Федерико двинулся на юношу, тесня того обратно к окну.       — Но тебе это нравится, — Виолле захихикал.       Федерико не ответил. Аккуратно поцеловал Виолле в шею, точно сомневаясь в своих действиях. Поцелуи оседали на влажной коже хрупкими бабочками, не оставляя следов. Пожалуй, Виолле бы даже хотелось, чтобы они остались. Он бы никогда не подумал, что Федерико свойственны такие нежности. Юстициар тепло обнимал Виолле за талию, покрывая поцелуями шею, ключицы, плечи, немного грудь.       — Щекотно, — Виолле не сдержал смешок, когда Федерико нерешительно лизнул его сосок, — как с таким опытом ты все еще не научился правильно это делать?       — С опытом? — Федерико непонимающе нахмурился.       — Ну, — Виолле неопределенно покрутил в воздухе рукой, — за тобой же целая орава женщин бегает.       — И что?       — Как что? Скажешь, ни с одной не спал?       — Нет.       — А… — Виолле почесал за ухом, — если ты по мальчикам, то почему?.. Погоди, у тебя вообще хоть кто-то был до меня?! Федерико выразительно изогнул бровь.       — Да ты гонишь! Быть такого не мо…       Федерико, видимо вспомнил прекрасный совет о том, что для того чтобы закрыть Виолле рот, его следует чем-то занять. Он снова целовал его неторопливо и уверенно, не позволяя себе излишне распускать язык или мять чужие губы. Виолле с тоской подумал, что если он украл у друга еще и первый поцелуй, то вовсе этого не переживет.       — Дай мне минут пять, — Виолле уперся ладонями в плечи Федерико, с трудом отодвигая его от себя.       — Зачем? «Ну и как я должен тебе это объяснить?!», — едва не взорвался Виолле.       — Затем. Слушай, что говорю!       — И не подумаю, — Федерико легко подхватил юношу под бедра, подсаживая обратно на подоконник и снова накрывая его губы своими.       Виолле тихо заскулил, чувствуя как тяжесть внизу живота становится и вовсе невыносимой, а стоящий колом член настойчиво требует к себе внимания. Федерико, сукин ты сын! Виолле потянулся хоть немного облегчить свои страдания, но на полпути его руки жестко перехватили, прижав к подоконнику.       Виолле зарычал от обиды, пребольно куснув Федерико за губу, чем заслужил в ответ мрачный взгляд. Руки разжались, юстициар нехотя отодвинулся, слизывая кровь с прокушенной губы. Виолле сделал вид, что ему вовсе не стыдно, споро скатываясь с подоконника и укладываясь на него животом.       Растягивать себя самостоятельно было не слишком удобно, но вряд ли Федерико мог бы ему с этим помочь. Виолле облизнул пальцы, щедро смачивая их слюной с белесыми нитями спермы, и тут же ввел сразу два, стараясь закончить побыстрее. Виолле не хотелось думать, как он выглядит со стороны — весь взмокший, с тихим шипением, разрабатывающий свою собственную задницу.       — Разреши мне, — горячие ладони легли на напряженную поясницу, приятно согревая и расслабляя.       Виолле хотел было возразить, но в последний момент сдержался, послушно убрав руки.       Сначала он не понял, что произошло, почему внутри стало так влажно и жарко. Его явно касались на пальцем, но отчего-то так было даже приятнее. Виолле со стоном распластался на подоконнике, чувствуя как что-то гибкое самым кончиком задевает приятный бугорок внутри, рождая сладкую дрожь во всем теле. Погодите. Это что, язык?!       — Устрица, черт тебя дери, — Виолле стукнулся лбом об оконную раму, чувствуя, как заливается краской, — кто из нас двоих еще более бесстыжий?       — Что-то не так? — плеча коснулись коротким поцелуем, а вот теперь внутри точно были пальцы.       Виолле клацнул зубами, пережидая неприятные ощущения — все-таки руки у Федерико были куда больше его собственных.       Пальцы двигались крайне осторожно, постепенно сгибаясь и растягивая эластичные стенки. Виолле коротко вскрикнул, когда при очередном движении костяшки надавили на нужную точку. Федерико повторил нажатие, чутко ловя ответную реакцию, затем еще и еще. Виолле вцепился в подоконник, подрагивая всем телом и наполняя кухню громкими стонами. Внутри все скручивалось в горячий обжигающий узел. Неимоверно хотелось прикоснуться к себе и наконец обрести полное наслаждение. Но Виолле терпел. Терпел, тяжело дыша и смахивая со лба налипшие волосы. Хотелось продолжения. Очень-очень. До ломоты в мышцах и черных точек перед глазами.       — Рико… — Виолле прогнулся в пояснице, подаваясь назад и еще глубже насаживаясь на пальцы.       — Я могу?.. — если Федерико и удивило новое обращение, виду он не подал.       — Можешь, все, что хочешь — можешь!       Сзади послышался смешок. Виолле громко вскрикнул, почувствовав, как Федерико единым движением входит в него до конца, тут же набирая быстрый темп, с пошлыми шлепками выбивая из Виолле остатки сознания. Виолле тонко всхлипнул, подведенный к самой грани, кончил, не выдержав и пары минут. Не то чтобы Федерико это остановило.       За загривок коротко куснули, возвращая Виолле из разноцветного беспамятства в реальный мир, где его от души имели, требуя ответной реакции.       — Ай! — вот теперь точно след останется.       Федерико вдруг резко вышел, с легкостью переворачивая Виолле на спину и подсаживая на подоконник, чтобы тут же снова войти. Виолле судорожно вдохнул, руками цепляясь за мокрые от пота плечи Федерико и обвивая ногами за бедра. Угол проникновения сменился. Виолле всхлипнул, чувствуя, как член внутри попадает по простате, порождая новую тяжелую волну возбуждения.       — Еще! — сорвалось с покрасневших губ.       Федерико усмехнулся, с упоением вглядываясь в лицо партнера, пьяные, почерневшие глаза, румянец на щеках, сбитое горячее дыхание, прерывисто вырывающееся из приоткрытого рта. Пальцы на заднице сжались, оставляя на светлой коже алые отметины. Федерико наклонился вперед, покрывая шею Виолле влажными, смазанными поцелуями. От нехватки кислорода закружилась голова. Виолле со всхлипом прогнулся, царапая напряженную спину и плечи юстициара.       С хриплым стоном Федерико сделал последние размашистые рывки и обильно кончил, с жадностью целуя Виолле в губы. Виолле сдавленно застонал, чувствуя, как подергивается внутри член любовника, орошая стенки горячей спермой. Виолле хватило всего пары рваных движений по своему члену, чтобы с хриплым вздохом излиться следом, пачкая живот белесыми разводами.       — Можешь сколько угодно есть эти несчастные блинчики, — Федерико, тяжело дыша, уткнулся лбом в плечо юноши, не торопясь покидать такую уютную задницу. Виолле лишь рассмеялся, с нежностью поглаживая любовника по голове.       — Это единственное, что тебя волнует? А как же долг перед Руфеоном и блюдение чести?       Шею обожгло коротким смешком. Голос Федерико прозвучал совсем тихо, не стой он так близко, Виолле, наверное, ничего бы вовсе не услышал.       — Я молюсь не Руфеону. Мой бог — ты, Виолле.