Искушение демоном

      Розоволосая девушка не спеша зажигала свечи в молебне. Ее черное, длинное в пол одеяние скрывало за собой юное тело, оставляя открытыми лишь кисти рук и голову. Белоснежного цвета манжеты накрахмалены и отутюжены, отчего выглядели пластмассовыми. Часть груди и шеи прикрывал ворот такой же белой блузы. Длинные розовые локоны убраны под апостольник, полностью скрывающий их, не позволяя стороннему глазу любоваться цветом. Сакура ничем не отличалась от других монахинь, носивших тоже одеяние. Одной особенной чертой были лишь глаза девушки. Настолько зеленые, словно забрали в себя всю сочность весенней травы, продолжая искриться добротой и теплом.       Закончив со своей работой, Сакура заметила, как в молебен начали приходить ее сестры, они стали на пьедестал, отведенный специально для храмового хора в ожидания отца настоятеля. Постепенно стали появляться прихожане. Так как храм находился очень далеко от города, то посетителей тут можно было посчитать на пальцах. Все они являлись в основном пожилыми людьми из соседней почти затухающей деревушки. Харуно окинула пришедших взором, пока взгляд малахитовых глаз не задержался на чернооком брюнете. Высокий юноша стоял, облокотившись на одну из позолоченных колонн, скрестив руки перед грудью. Он с неподдельным интересом смотрел именно на розоволосую девушку. Как только их взгляды встретились, воспитанница поспешила уступить в зрительной перепалке, про себя начиная произносить молитвенную песню, дабы пресечь зарождение каких-либо греховных мыслей.       Чуть позже пришел преподобный отец. Статный юноша на вид не сильно старше, чем сама Сакура. Его светлые короткие волосы и улыбка, как думала Харуно, могли бы свести с ума не одну девушку. Иной раз она думала, что все молодые монахини, появляющиеся в их храме, приходили не иначе как попытать судьбу стать супругой Наруто, но, видимо, попытавшись, покидали святую обитель бесследно. Служительница храма шумно вздохнула, принимая мысль о том, как сильно корысть и похоть захватила их мир, и что лишь добро в сердце способно это изменить. Именно с этой фразы начинал свое приветствие отец настоятель каждую службу. Искренний, честный и добрый, Сакура удивлялась его чистоте и ставила в пример эту святость как духовного помощника. Еще раз улыбнувшись прихожанам, отчего шрамы на его щеках при преломлении света стали заметнее, и приступил к чтению молитвы. Почему он выбрал этот путь, могли ли послужить причиной раны на лице, так или иначе, спрашивать о таком послушница храма считала неуместным и недозволительным. Вернув свое сознание к молитвенным песням, девушка освободила голову от ненужных мыслей, отдавшись единению со святым духом, что под куполом священного места уносился протяжной песнью.       Служба длилась не менее шести часов, после чего прихожане не спеша расходились по домам, а монахини стояли и ожидали, пока храм не покинут все присутствующие. Когда молебенный зал был практически пуст, девушка смогла снова рассмотреть черноокого юношу, ухмыляющего, глядя ей в глаза, после чего покинул место службы. Сакура сцепила кисти рук в замок и поднесла их к губам, одновременно прикрыв глаза, прочитала молитву, на защиту и наставление всех заблудших в этом мире. Закончив, она отправилась в трапезную, помогать своим сестрам настоятельницам с подготовкой к обеду.       Уже после полудня все служители храма собирались в одной большой комнате для трапезы. Само помещение было обставлено куда скромнее, чем зал, где проходили службы. Не такие высокие потолки, обычные кирпичные стены ничем не прикрытые. Полное отсутствие дверей нисколько не удивляло, вместо них в каждом проходе располагались широкие полукруглые арки. В центре помещения на каменном полу находился большой дубовый стол, его массивность внушала удивление. Иной раз Сакуре казалось, что эту громадину невозможно сдвинуть, и его сколачивали прямо в этой комнате раз и на века. С двух сторон от стола находились длинные дубовые лавочки. Минимализм этой части храма нарушался лишь иконами, что нашли свое место в каждом углу на отведенных местах и довольно не скромное убранство обеденного стола. Металлическая посуда прекрасно вписывалась в интерьер, блюд было довольно много, а все приготовленное бралось исключительно из плодов ведения хозяйства при храме.       Сакура осмотрелась кругом, пока она читала молитву, ее сестры уже накрыли стол и сидели в ожидании отца настоятеля, который снова задерживался. Сакура присела рядом с девушкой, что прибыла сюда относительно недавно. Здесь редко появлялись ее ровесницы. В основном монахинями были уже пожилые женщины, лица которых не щадил возраст, испещряя морщинами и дряблой кожей. Потому Харуно хоть иногда хотелось говорить с кем-то своего возраста. Сев рядом с Хинатой, девушка заметила, как вошел отец настоятель, прочитав молитву перед едой, все приступили к трапезе. Сакура мельком обратила внимание, каким восхищенным взором на Наруто смотрит Хината, придя к выводу, что и эта девушка тут ненадолго. Как только она признается настоятелю в своих чувствах, он ее отвергнет, а она в горе и слезах покинет это место, в поисках утешения в другом, выстраиваемом собой иллюзорном мире. Устало прикрыв глаза, на доли секунды в разуме розоволосой вспыхнули воспоминания об агатовых глазах сегодняшнего посетителя. Почему-то монахине показалось лишь на мгновение, что его взор был схож с тем, как смотрела Хината на Наруто. Помотав головой из стороны в сторону, словно сгоняя наступившее наваждение, Сакура зареклась больше не допускать таких мыслей.       Остаток дня прошел в том же спокойном режиме. Вся жизнь храма текла размеренно и спокойно, каждый знал свои обязанности, отчего путаницы и незаурядных ситуаций никогда не возникало. Прослужив в храме не первый год, розоволосая девушка уже привыкла ко всем обычаям и правилам, а потому позволяла выполняемой ею работе течь планомерно, позволяя той поглощать разум. Только так Сакура могла не думать ни о чем, чувствуя лишь лёгкость осознания своей пользы и значимости в этом мире.       Не смотря на то, что сейчас был последний весенний месяц, ночи веяли некой прохладой. Земля, прогретая за день палящим солнцем, охлаждалась под оранжевыми лучами заката, а проступающая в виде росы влага на траве позволяла чувствовать свежий чистый воздух без примеси пыли. Все давно уже были в своих комнатах и готовились ко сну, кроме Сакуры. Она немного задержалась, собирая целебные травы у подножия горы, а потому не смогла вовремя выполнить последнее задание из своего дневного списка дел. Отнеся собранные растения на кухню, Харуно быстро искупалась, пока в купальне еще осталась теплая вода после монахинь. Облачившись в льняную, длинную до пола, белую ночную рубашку с рукавами до запястий, Сакура вышла на задний двор храма с большой плетеной корзиной, в которую нужно было собрать выстиранное постельное белье. Солнце уже скрылось за горизонтом, но в округе еще было относительно светло, словно небо старалось держать в облаках частички дневного света, даруя их земле. Тишина нарушалась лишь трелью сверчков, что проснувшись, резвились, радуясь теплу. В храме уже погасили свечи, а значит все легли спать. Сакура понимала, что сейчас нарушает одно из негласных правил, ведь после отбоя все должны быть в своих кроватях, но невыполненная работа требовала завершения. Ветер развевал длинные розовые локоны девушки, которые она позволила себе не прятать по причине отсутствия лишних любопытных глаз. Внутренний двор храма был огорожен от сторонних посетителей, а все постояльцы давно спали. Во дворе были вкопаны шесть столбов и напротив них стояли еще шесть таких же деревянных опор, соединенных толстой веревкой, на которой сейчас и висели белоснежные широкие простыни. Сакура зашла в центр, полностью скрываемая от сторонних взоров тканью, развеваемой на ветру в такт ее волосам. Она потянулась к первой вещи, осторожно сняв ее, дабы не уронить, не спеша сложила и вернула в корзину, делая все нарочито растянуто, но в то же время, отдавая все мысли процессу, стараясь выполнить его идеально.       Одна за другой она складывала вещи, пока ее внимание не привлек сторонний голос, из-за которого она чуть не уронила снятое с веревки полотенце.       - До чего же необычное сочетание цвета волос и глаз.       Черноволосый юноша с сегодняшней службы стоял прямо перед девушкой. Его обсидиановый взор метался по телу розоволосой красавицы, стараясь рассмотреть каждую частичку обнажённого участка нежной кожи, что была прикрыта ночным одеянием. Отсутствие желаемого обзора не огорчало брюнета, особенно после утреннего платья, скрывающего за собой все. Видеть ее такой, для гостя было сравнимо с тем, если бы она предстала перед ним обнаженной. Испуганные глаза застыли в немом ужасе, непонимание осталось на приоткрытых губах, не в силах озвучить ни единого вопроса.       - Я думал, ты будешь кричать. – Брюнет явно не скрывал своего удивления, смешанного с наслаждением.       - Если вы хотите исповедаться, то я прошу вас прийти завтра утром к преподобному отцу, а сегодня слишком поздно и все уже спят. – Дрожь в голосе выдавала волнение ночной обитательницы храма, несмотря на все попытки взять себя в руки.       - А разве я сказал, что хочу исповедаться? –Юноша начал подходить ближе к Сакуре, но та стояла словно каменная статуя, боясь пошевелиться.       Разум твердил уйти к себе в комнату и помолиться перед сном за его душу и отпущение грехов, но вместо этого руки лишь сильнее прижимали к груди белоснежное полотенце, ощущая, как ветер за спиной колышет простынь, что касается ее спины, давая мнимое чувство опоры.       - Могу я узнать ваше имя, чтобы помолиться за вас перед сном, дабы простились вам грехи ваши.       - Саске Учиха,- брюнет говорил, с уже не скрываемой усмешкой в голосе, - но лучше помолись за нас.       Сакура не успела ничего понять, как теплые губы брюнета накрыли ее собственные, в то время как его рука схватила копну розовых волос на затылке, не позволяя как-либо шевельнуться. Сжатыми кулачками девушка ощущала жар, исходящий от торса парня, что был прикрыт легкой тканью футболки, отчего проступал каждый рельеф каменной мышцы. Обжигающее тепло, исходившее от тела, казалось не реальным для человека, словно тот был демоном. Как только Харуно попыталась отстраниться, ощутила цепкую хватку рук брюнета, а после и его язык, что уже проник через приоткрытые губы и без стеснения чувствовал свою власть внутри девушки. Она дрожала, в оцепенении, тело парализовало, а перед глазами всплывали моменты ее прошлой жизни, причины, по которой она отправилась в храм и посвятила себя безгрешной жизни.       Flashback       Однажды возвращаясь после удачной вечерней прогулки в компании подруги и ее друзей, Сакура перебрала алкоголя, чем и воспользовались ее, так называемые, друзья. Надругавшись над ней, их совершенно не заботило, что для нее это был первый раз, как и то, что будет с девушкой, бросив ее одну на безлюдной улице среди ночи. Тогда в беспамятстве Сакура не помнила как добралась домой, не один час просидев в ванной стараясь смыть с себя позор. Потом стали закрадываться мысли о самоубийстве, но каждый раз что-то останавливало. Так словно в трансе проходили дни, большую часть из которых она стала затворником своей квартиры, полностью забросив учебу. Пока ее подруга, осведомленная причиной хандры розоволосой девушки не решила вытащить ту на экскурсию в один из храмов их города, где должны были привезти останки одного из святых, которые якобы должны были помочь всем страждущим в решении их самых сложных проблем. Там Сакура повстречала Наруто, который так же приехал к священным мощам, дабы проявить благосклонность к великому мученику. Он увидел боль в глазах юной особы и тогда пригласил её к себе в храм, дав наставление, поменявшее жизнь.       - Дитя мое, нет того греха, которого всевышний не смог бы простить, если ты сама захочешь в нем покаяться.       Flahhback       Учиха резко прекратил свой натиск, ровно так же как и начал лишь на последок пройдя языком по краю ушка розоволосой шепнув, что это не последняя их встреча, после чего скрылся в темноте. Отойдя от ступора Сакура, бросив белье, бросилась к себе в комнату. Закрыв дверь на засов, она прислонилась спиной к шершавому дереву, служившим единственной преградой к выходу из ее спальни. Только сейчас приложив кулачок к груди, она поняла, насколько сильно колотится ее сердце, словно готовое выпрыгнуть. Разум отказывался принимать происходящее, даже после того как девушка пыталась успокоится в молитве, воображение раз за разом кидало в сознание образ черноволосого юноши, а тело само собой воспроизводило теплоту его тела на губах и груди. Мотая головой из стороны в сторону, она пыталась избавиться от наваждения, твердя полушепотом о грехе и том, что нет ей прощения, но жар внутри стал подобный тому, что исходил от ее ночного гостя. Тепло разливалось по всему телу, доходя до кончиков пальцев, отдавая легким покалыванием, а щеки пылали, как и губы, которые она постоянно прикусывала, ощущая недавний вкус поцелуя. Готовая кричать от безысходности, Сакура выбежала из комнаты, найдя в кладовой первую попавшуюся кадушку с зерном, взяла горсть и вернулась к себе в покои. Снова закрыв дверь, она бросила ношу на каменный пол, после чего приподняв ночное одеяние, стала коленями на холодный камень, ощущая, как маленькие крупинки впиваются в кожу. Опираясь на колени и согнутые пальцы ног, послушница сложила руки перед лицом, кривясь от боли, стала читать молитву прощения пред ликом святого, что находился в углу этой комнаты. Нестерпимая боль в ногах и холод каменного пола, от которого кончики пальцев практически немели и становились сине-бледного оттенка, отрезвляла. Все из-за низкой температуры и практически не поступающей к конечностям крови, но только так Харуно смогла выкинуть из головы свой грех. Простояв так почти до рассвета, Сакура рухнула от беспамятства на пол, так и не дойдя до кровати.       Проснулась розоволосая красавица от сильного желания пить и утреннего зарева, падающего на прикрытые в полудреме веки, заставив зажмуриться от слишком настойчивого света. Медленно поднимаясь, Сакура ощущала острую боль в коленях. Осмотрев источник саднящих ощущений, Харуно с ужасом отметила, что вся кожа содрана до крови вдобавок к недоделанной вчерашней работе. Девушка в спешке побежала в кладовую, взяв веник, подмела все зерно, выкидывая его на улицу, в надежде, что голодные птицы не останутся равнодушным. Быстро собрав оставшееся белье и закинув его к себе в комнату, Сакура умылась в небольшом тазике, стоявшем в комнате, недалеко от окна. Все монахини сейчас предаются утренней молитве, что позволило девушке убрать все следы вчерашнего происшествия. Приведя себя в порядок, облачившись в привычное одеяние, Харуно была благодарна тому, что длинные полы платья скрывали засохшую кровь на ее коленях. Зеркал нигде не было, так как считалось грехом заниматься самолюбованием, отчего Сакура просто понадеялась, что последствия никак не отразятся на ее лице. Взяв корзину с уже сложенным и сухим бельем, послушница отправилась на утреннюю службу, попутно закинув свою ношу в прачечную, предварительно разложив все по полкам. Каждый шаг отдавал болью в коленях, разум не мог сосредоточиться ни на чем кроме неприятных ощущений. Утренняя служба проходила точно так же, как и вчера. Все стояли, ждали прихода отца, то же незначительное количество прихожан, среди которых розоволосая высматривала вчерашнего ночного гостя. Вовремя одернув себя, она пыталась убедить разум, что это всего лишь страх совершить грех и ничего более и боль в коленях снова об этом подтвердила.       Весь день прошел монотонно совсем, как и предыдущий, как и все дни до этого. Так они жили. Что-то из ряда вон выходящее случалось крайне редко от слова совсем. За исключением, пожалуй, вчерашнего случая. Как бы Сакура не старалась блокировать вчерашние воспоминания, но разум каждый раз подкидывал образы темноволосого юноши, а тело моментально отзывалось жаром, заставляя девушку стыдливо опускать глаза, в страхе, что они могут выдать ее вместе с предательски алеющими щеками. Как бы она не старалась скрыть свое поведение, один человек, смог уловить тремор ее состояния. Вечером, когда все монахини после омовения разбрелись по своим кроватям, Сакура не стала принимать водные процедуры в общей купальне, а ждала пока там никого не будет, чтобы не приходилось оправдываться за искалеченные колени. Вдыхая весеннюю прохладу, Харуно наслаждалась той темнотой, что дарил сегодняшний пасмурный день. Солнце утром лишь показалось для того чтобы разбудить девушку, на все остальное время небо захватили майские грозовые тучи, что нагнетали мрачность к вечеру все сильнее.       - Сегодня очень мрачно, словно всевышний обеспокоен, так же, как и ты дитя мое, - сказав последнее слово, Наруто повернулся в сторону Сакуры, пытаясь посмотреть той в глаза, на что девушка лишь стыдливо отворачивалась.        - Нет, что вы, отче, все хорошо. – Розоволосая красавица попыталась выдать наподобие мрачной улыбки. Ее иной раз поражала такая чуткая проницательность отца настоятеля и в то же время знала, что он никогда не будет настаивать на открытии тайн, смиренно ожидая, когда она сама станет готова открыться. Уже уходя от девушки, он изрек на последок:       - Отдай свой разум молитве за того, кто занимает твое сердце и ниспадет на тебя прощение и благодать.       Сакура на минуту замерла, оцепенев в ужасе, имел ли в виду Наруто что-то конкретное, или же он просто предположил возможный источник тревоги. Не став больше ждать она отправилась для вечернего омовения. Как и ожидалось, купель была пустая, все уже отправились спать по своим комнатам, а потому ей не стоило задерживаться. Сняв с себя все одеяние, послушница подошла к деревянному настилу, с низенькой скамейкой, что служила местом для купания. Не спеша зачерпнув деревянным ковшом воды из кадушки, она начала поливать себя водой, смывая все последствия дневной работы не забыв уделить внимание коленям. Теперь, когда бордовые подтеки исчезли, она смогла рассмотреть крохотные бороздки с засохшей коркой крови на них. Раны слегка щипало от контакта с горячей водой, но после этого наступала такое долгожданное облегчение.       Искупавшись, Харуно сидя на той же маленькой скамейке потянулась за полотенцем, что лежало в корзине рядом с кадушкой, там же осталась последняя ночная рубашка, говорившая о том, что розоволосая девушка последняя, кто принимает сегодня водные процедуры. Вытирая мокрые волосы, Сакура вздрогнула, когда небо озарила огромная вспышка молнии с громовым раскатом, которую видно было через крохотное длинное окно, находящееся прямо под потолком, служившее лишь как источник света днем. Поняв, что пора заканчивать купание служительница храма собиралась вставать, как увидела знакомые агатовые глаза, что смотрели на нее с пожирающим любопытством. Ее вчерашний гость стоял за столом, на котором находись свечи, требуемые для освещения всего помещения, так как брюнет был за ними у стены, тень причудливо танцевала на его лице от тлеющих языков пламени восковых светил.       - Перед тем как кричать, подумай, в каком положении ты окажешься. – Бархатный голос Учихи поглотился очередным раскатом грома и потонул в нем, заставляя Сакуру придать смысл его словам. Ведь он одет, а послушница прикрывала свою наготу небольшим полотенцем, даже оправдайся она, что не причем, все равно осудят, сказав, что в похоти виноваты в любом случае оба.       Стараясь сильнее натянуть на тело полотенце, Сакура сидела не подвижно на низенькой скамейке, в то время как ночной гость, подойдя к девушке, опустился перед ней на одно колено. Переместив на него вес всего тела, второй ногой стоял полной стопой на полу, будучи согнутой в колене, почти касаясь подбородка. Саске снова был одет в легкую футболку серого цвета и черные штаны, полностью босой. Но это не то, о чем думала девушка. Брюнет, едва касаясь, тронул лодыжку Сакуры, ощутив кончиками пальцев, как она вздрогнула, а потом и вовсе напряглась, прошептав на выдохе хрипловатым голосом «не надо». Но Учиха не слушал ее слова, обхватив ладонью тонкую ногу девушки, проведя линию вверх до разодранных колен. Надавив на свежие ранки, заставив те кровоточить, он следом же провел языком по алеющим пятнышкам, заставляя розоволосую красавицу пискнуть.       - Как же приятно знать, что именно я причина твоих страданий. – Опалив кожу коленей горячим дыханием Учиха приблизился к лицу девушки, в то время как его рука скользнула к лону девушки.       Харуно резко сжала колени, вцепившись ногтями в руку, парня, что находилась в непозволительной близости с женским началом.       - Вы не причем, я просто упала, прошу, отпустите меня. – Сакура старалась говорить твердо, показывая свою непоколебимость, но трепет в груди отдавал вибрациями в тембре голоса, выдавая все волнение в интонации.       - Конечно, ты упала на зерно на заднем дворе, оно все пропитано твоей кровью, интересно кто бы мог выкинуть его туда? - Ухмылка придавала юноше вид хищного зверя, что играл с пойманной им добычей, перед тем как съесть.       Сакура пыталась ограничить его близость, но при этом не терять зрительного контакта, дабы не сдавать свои оборонительные позиции. Черные глаза дьявольски завораживали, такие правильные и аристократичные черты лица могли бы привлечь восхищенные взгляды не одной девицы, но лишь в розоволосой вызывали неподдельный страх. Очередная вспышка молнии, проникая через окно, осветила лицо брюнета, являя миру его истинный алый цвет демонических глаз. Сакура зажмурилась, начав читать искупительную молитву, шевеля лишь губами, но ее гостю хватило и этого, чтобы понять, что девушка считает его не чем иным как демоном, дьяволом воплоти, что явился для совращения ее с пути истинного. Мужской грубый смех донесся до ушей Харуно, что монотонным быстрым чтением старалась отогнать от себя это наваждение, пока ее полустон не раздался в ночи, поглощенный звуками небесных стихий. Учиха воспользовавшись обескураженностью воспитанницы, ближе придвинулся к ее телу, совершенно игнорируя хрупкую женскую руку на своем запястье, беспрепятственно проникая пальцами в лоно девушки. Как только Сакура попыталась отодвинуться, она лишь упала со скамейки, позволив демону нависнуть над ней. Одной рукой он по-прежнему ласкал ее внизу, а второй держал запястья, сцепленные над головой. Любые попытки вырваться пресекались на корню, а желание позвать кого-то заглушались в настойчивом поцелуе. Сакура бесконтрольно дергала руками, лишь ощущая сильный натиск мужских пальцев, совершенно не беспокоясь, что завтра придется еще и синяки на запястьях скрывать. Дышать становилось трудно не только от тяжелого торса брюнета, что нависал над ней, но и от грубого поцелуя, который таковым сложно назвать, учитывая с каким натиском Учиха сминал губы девушки, проникая языком внутрь, заставляя играть в свою игру. Беспомощность давила тяжелой глыбой не только от происходящей ситуации, но и от противных звуков своего наслаждения, что приглушались лишь бушующей стихией за окном. Как бы не была порочна ситуация, Сакура не могла отрицать того факта, что ее ночной гость лишь одной рукой дарил наслаждение. Разум кричал о грехе, а каждая клеточка женского начала принимала даруемую ей ласку, отзываясь заветными спазмами.       Как только Сакура перестала вырываться, ощутив свое поражение на духовном уровне, она лишь отдалась в руки судьбы, молясь, что это всего лишь сон. Ощутив покорность от девушки, Саске выпустил из плена поцелуя губы пленницы, переключившись на жаждущие ласки шею и грудь. Запястья воспитанницы уже ничего не сдерживало, но этого она совсем не помнила, разум, словно в туманной дымке, не воспринимал ситуацию с объективной точки зрения, предоставив все тактильному восприятию. Сакура чувствовала влажный горячий язык демона по всему телу, он словно читал мысли, уделяя внимание тем участкам, которые горели жаром. Тем же жаром, что исходил от брюнета, сметая всю волю противостояния к чертям. Тихо постанывая, Сакура надеялась, что природа поглотит звуки ее греха в кромешной буре, пока демон продолжал свой путь искушения, проводя дорожку из поцелуев ниже, опускаясь до руки, что приносила девушке наслаждение. Выгнувшись новому ощущению, Харуно постаралась скрыть свой стон в руке, когда горячий и влажный язык демона с нажимом прошелся по самому сокровенному девичьему месту, не прекращая при этом ритмичных движений рукой. Она потеряла счет времени, или его прошло не достаточно много, как розоволосая почувствовала странный спазм внизу живота, после чего внутри все с силой сжалось, принося последующее онемение и дрожь в ногах. Когда шум в ушах спал, Сакура могла слышать свое сбитое хриплое дыхание, видела свою вздымающуюся от частого дыхания грудь с красными отметинами, свидетельством ее греха. Видела ехидную ухмылку нависшего над ней демона. Снова появившись над девушкой, брюнет без лишних церемоний проник языком в приоткрытые от частого дыхания губы пленницы, позволяя ей насладиться вкусом их совместного греха. Поцелуй прервался так же резко, как и начался, ничего не говоря, Учиха просто встал и ушел, оставив девушку наедине со своими мыслями.       Как только дыхание пришло в норму, до слуха воспитанницы донесся звук ливня, что с силой ударялся по крыше и стенам храма, шурша по листве и траве. Сакура поднялась на ноги, в спешке натянув на себя ночную рубашку, быстро прибрала все, что могло хоть как-то выдать сегодняшнее происшествие. Открыв двери из купальни, она первым делом посмотрела в коридор по сторонам, и лишь убедившись в отсутствии живых душ, почти незаметно на носочках промелькнула к себе в комнату. Упав в кровать, розоволосая красавица хотела бы себя корить за случившееся, хотела ругать себя, но истома, что витала в теле, пылающий жар в крови сменился тягучим теплом, клонившим в сон, не позволяя заниматься самобичеванием. Как только голова коснулась подушки, а легкие наполнились ароматом свежевыстиранного постельного белья вперемешку с запахом прибитой пыли, что проникал с крохотными каплями дождя через открытое окно, Сакура сразу же уснула.       Весь следующий день был копией предыдущего, за исключением ночи. Ее таинственный демон не пришел. Он не появлялся больше ни на службе, не было ночных визитов, словно брюнет был неким наваждением, аморфной субстанцией, плодом воображения. Иной раз Харуно так бы и думала, если бы не красные пятна его поцелуев, оставленные по всему телу, ставших причиной ее уединенного купания на ближайшую неделю. Сакура боялась осуждения монахинь по понятым причинам, а женщинам в возрасте сложно будет объяснить, откуда на теле эти следы и, наверняка, они не поверят в легенду про какую-нибудь аллергию. Каждый день под разными предлогами Сакура набирала дополнительной работы, лишь бы приходить в купель позже и совсем одной принимать водные процедуры. Даже когда все последствия ее греха сошли на нет, привычка купаться в одиночестве осталась, так как Сакура с ужасом начала замечать вновь нарастающий в ее теле жар. Она не могла понять, почему так происходит и это сильно и пугало и раздражало одновременно. Воспитанница не знала, как с этим справиться да и поделиться было не с кем, как и предполагала розоволосая девушка, Хината после неудачного признания Наруто покинула их место. Прошла не одна неделя, и Сакура начала задумываться об уходе из этого места, не ощущая больше духовной поддержки. Наруто молчал хоть и был тем единственными, кто видел перемены в девушке. Неделя сменялась неделей единственное, что даровано Харуно, это воспоминания все, что оставил ей демон. Но как только в образе вспыхивали картинки той ночи, внизу живота становилось туго, от нехватки тех самых прикосновений, до тех пор, пока Сакура сама не попыталась дотронуться до себя так, как это делал ее ночной гость. Тело моментально отозвалось на столь долгожданные ласки, даруя желанное наслаждение. Не смотря на то, что у нее получалось доставить себе желанное удовольствие, где-то внутри по прежнему пленяло ощущение пустоты. Словно это была лишь подмена истинного наслаждения. Понимая, что больше она не в силах терпеть эту пытку и играть роль правильной девочки, Сакура твердо решила подойти с утра к отцу настоятелю и просить его о разрешении покинуть это место.       Как обычно, приняв водные процедуры в полном одиночестве, Сакура встала со скамейки, обтирая воду полотенцем. Пламя свечей, стоявших на столе, на секунду колыхнулось, заставив всю комнату озариться танцами теней. Сакура подняла взор прямо, ощутив обнаженной спиной знакомый жар. Резко повернувшись, она встретилась с угольно черными глазами, что, не смотря на все отрицания, искала не один день, взгляд, что пленял ее сон. Теперь же в изумрудах не было ни доли страха, лишь обида, смешанная со злостью. Она не могла понять, на него ли злилась, или на себя за то, что так поддалась его ласкам, за то, что поступилась своим воспитанием и отдалась греху. Не сопротивлялась, и что злило больше всего, Сакура перестала считать это грехом.       Не желая разговаривать с ночным гостем, Харуно развернулась в попытке покинуть купель, но врезалась в обнаженный торс. Уперевшись кулачками в появившуюся преграду, она подняла малахитовый взор на источник своего столкновения. Наруто стоял в одних лишь льняных шортах, предназначенных для сна, с вниманием смотря на девушку. Страх, что поселился в душе розоволосой, был почти ощутим каждой клеточкой тела. Тело пробила дрожь, сердце твердило, что необходимо объяснить эту ситуацию, оправдать себя, но разум воспроизводил рамки дозволенного для искупления, которые она переступила и уже давно, без возможности очистить не только тело, но и душу.       - Преподобный отец, это не… Я не… - Заикаясь, Сакура пыталась хоть как-то исправить ситуацию.       - Что не? Не согрешила, дитя мое?       - Я не причастна к приходу этого человека, я лишь готовилась ко сну.       - Разве? А когда в прошлый раз ты топила свои стоны в стенах купальни рядом с ним, или когда сама доводила себя до греховного наслаждения? Тут тоже неповинна? – Глаза цвета ясного неба недобро сверкнули, а ухмылка на лице Наруто лишь добавила в сознании девушки пару вопросов. Он все знал и молчал, но почему?       Сакура решила в спешке покинуть эту комнату уже второй раз, но попытки были прерваны другим обитателем комнаты. Саске схватил девушку за запястья, прижив ее к себе. Оголенной спиной Харуно чувствовала огненную плоть брюнета. Из-за тесного контакта ощущалось и его желание, что давило чуть ниже поясницы, заставляя сердце панически биться в грудной клетке, лишь молясь на благоприятный для себя исход. Черноокий юноша жадно припал губами к нежной шее, отчего на коже сразу появлялись следы его совсем не ласковых поцелуев. Наруто не став стоять в стороне приблизился к девушке, двумя руками сжав ее грудь с тем же остервенением с которым он терзал ее губы в поцелуе, лишавшим свободы. Тепло окружавшее пленницу с двух сторон лишало разум здравого смысла. Холодок, окутавший все тело, позволял очень остро ощущать места контакта с двумя мужчинами, отчего где-то внизу живота распространялась странное клокочущее чувство, не ведомое до этого момента. Сакура не могла понять страх ли это, или же она настолько опустилась вниз по нравственной лестнице, что все происходящее приносит наслаждение.       Как только девушка попыталась вырваться, ночные гости отпустили ее на время. Они оба разделись и Наруто перетащил две низенькие скамейки для купания в центр комнаты, поставив их рядом, параллельно, отчего получилось подобие небольшой кровати. Желтый свет огней, что озаряли комнату, колыхался, игриво танцуя на стенах, даря помещению полумрак, в котором Харуно видела двух уже обнаженных мужчин. Она не уходила, стояла, ждала, бросив бороться, выжидая. Дернув ее за руку, Учиха потянул ее в сторону импровизированной кровати, заставляя лечь на спину. Спиной пленница ощутила прохладу, исходившую от мокрого, не успевшего высохнуть после купания, дерева, служившим материалом создания скамеек. Яркий контраст выводил из равновесия, не позволяя сосредоточиться на чем-то одном, вынуждая постоянно оценивать выбранные участки действий, те, которые ей преподносили ночные посетители. Учиха переместился к изголовью девушки, смотря в изумрудные глаза. Одной рукой он ласкал полушария груди, словно играясь лишь для своего наслаждения. В то время как Наруто, присев на край скамейки поглаживал колени девушки, нарочито проводя рукой по внутренней стороне бедра, доходя почти до сокровенного места, и отступал, когда воспитанница пыталась свести ноги вместе, стыдливо краснея, сквозь тесно проскальзывающие линии благоразумия.       - Ты должна отпустить свои страхи, - Наруто говорил, не прекращая своих действий, - ты замкнулась в себе, после того, как два друга надругались над твоим телом, поэтому мы поможем побороть тебе свой страх.       - Мы покажем, что удовольствие куда доступнее, чем тебе кажется, - не сказав больше ни слова, Учиха лишь поцеловал раскрасневшуюся девушку, предугадывая и поглощая вырвавшийся наружу стон. В это же время голубоглазый блондин осторожно, словно позволяя привыкнуть, двигал пальцами внутри лона девушки, дополняя ласки поцелуями там же, вынуждая пленницу прогибаться в спине от столь долгожданных ласк.       Она уже и забыла эти ощущения, так хотелось думать. После того первого раза, где демон дал ощутить взбудоражившее тело наслаждение, все ее естество жаждало испытать вновь эти чувства снова, и каждый раз, трогая себя руками, Сакура представляла в голове черноглазого пленителя, словно это были его руки. Но барьер в разуме не пропускал за заветный круг наслаждения, подпитываемый страхом быть обнаруженной за своим грехопадением, не позволял отдаться беззаветному удовольствию, отчего тянущийся узел где-то внизу живота, лишь сильнее стягивался даже после получения долгожданной разрядки. Словно это была лишь иллюзия эйфории, как если бы она пыталась потрогать небо.       Встав перед девушкой на колени, Учиха осторожно взяв последнюю за копну волос, повернул ее голову в сторону своего уже порядком возбужденного органа. Видя испуг и непонимание со стороны розоволосой пленницы, он без колебаний придвинулся ко рту Харуно, почувствовав преграду в виде сомкнутых губ, сдавленно бросил «не сопротивляйся» и лишь сильнее подался бедрами вперед, ощущая влажность и обхватывающий жар внутри розоволосой красавицы. Не став входить полностью, Саске позволил ей привыкнуть к новым ощущениям. Замерев он ждал, ждала и она, не понимала, что от нее хотят. Но когда Наруто в очередной раз задел чувствительное место влажным языком, одновременно входя уже тремя пальцами как можно глубже, Сакура несдержанно простонала, случайно задев твердую плоть Учихи во рту своим языком. Столь робкое и неопытное действие лишь распалило брюнета, лишая последних сил самоконтроля. Отпустив ее волосы, он позволил ей отступить, если станет неприятно, одновременно начиная двигаться поступательными движениями. На губах появился странный, солоноватой привкус, как еще одно свидетельство явного желания брюнета. На удивление демона, девушка не только не отступилась, но и со временем сама начала двигать в такт головой. Заметив реакцию Учихи, неумело старалась ласкать возбужденный орган языком, что очень сильно затруднял размер мужской плоти, которая занимала почти все место во рту, из-за чего стоны удовольствия, приносимые блондином превращались в мычание.       Постепенно тишину комнаты сменяли звуки наслаждения, и проявившего возбуждения от рук блондина. Без должного стеснения, Сакура уже двигала головой сама, причмокивая и орудуя языком ориентируясь на выражение лица демона, анализируя какие из действий приносят ему большее наслаждение. Растрепавшиеся розовые локоны спадали на плечи, а часть их лежала на скамейке, спадая на пол. Затуманенный пеленой взор, раскрасневшиеся щеки от жара внутри тела, а не от стеснения как было раньше. Она полностью отдалась наслаждению, не думая ни о чем. Пропал весь страх быть обнаруженной, ушло чувство стыда, все внимание концентрировалась лишь на тех участках, что ощущали жар прикосновений ее пленителей.       Наруто переглянувшись с Саске, словно в немой беседе, одновременно отступили от девушки, заставив последнюю рвано вздохнуть. Харуно смотрела с непониманием, пытаясь восстановить ясность мыслей, но парни лишь поменялись местами, и, не позволяя ей осмыслить происходящее, Наруто так же и до него брюнет без предупреждений прошел через незначимую преграду в виде приоткрытых губ, заставляя девушку полностью принять внутрь возбужденную плоть. Если Саске позволял Харуно самой руководить процессом, то Узумаки действовал наоборот, зафиксировав голову пленницы, схватив копну волос на затылке, ритмично двигал бедрами, забирая свою долю наслаждения. Учиха тем временем ласкал грудь розоволосой красавицы, сжимая руками не малых размеров округлости, он не забывал уделять внимание особо чувствительным участкам, то лаская их языком, то прикусывая зубами, заставляя воспитанницу сосредоточить всю чувствительность в этом месте, отвлекая ее от того, что происходит внизу. Сакура потеряла счет времени, все ласки были определены на верхней части тела, затуманенный разум позволил расслабиться, так как Наруто не позволял ей что-либо делать, взяв контроль в свои руки, а Саске справлялся сам. Так же как и в прошлый раз, пленители переглянулись и отступили от девушки, заставив ту испытывающим взглядом смотреть и ждать их действий.       Наруто взяв Харуно за руку, заставил ее подняться со скамейки, дав возможность Учихе лечь на спину, после чего блондин толкнул розоволосую на него. На секунду малахитовые глаза показали испуг и не понимание, заставив брюнета проявить инициативу. Схватив девушку за запястье, он дернул ее на себя, из-за чего та неловко рухнула на его торс. Уперевшись руками, чтобы приподняться, она не успела понять, как руки брюнета сжали ее бедра, слегка двинув в строну с силой опустили вниз, заставив Сакуру вскрикнуть от резкого проникновения мужского органа. Застыв на мгновение Саске уже запутался, дал ли он время девушке, чтобы привыкнуть к новым, разрывающим внутри плоть ощущениям, или сам старался проникнуться каждой клеточкой своего возбужденного естества, привыкнуть к давящим спазмам и теплой влажности, одновременно любуясь плененным возбуждением взглядом малахитовых глаз и пылающим румянце на щеках. Находясь в сидячем положении, Сакура открывала общему обзору грудь, так же не скрывающей возбуждения, что не ушло от взора парней, которые одновременно решили уделить внимание этому участку женского тела. Их руки по-разному приносили удовольствие, от чего Сакура терялась в ощущениях, не в силах сосредоточится на чем-то одном. Прикосновения к груди разбавлялись начавшим двигаться внизу Учихой. Новые чувства уже не пугали, но сам организм девушки, словно в защиту, боясь принимать в себя столь большую плоть, старался инстинктивно вытолкнуть его, непроизвольно сжимаясь, отчего с губ брюнета стали срываться еле заметные стоны, как только он входил на всю глубину. Такой нежный и осторожный, такой не похожий на себя обычного. Или же Сакура просто ошиблась, посчитав его наглым, брутальным и нахальным. И полная противоположность Наруто. Такой тихий, отзывчивый и понимающий в обычной жизни и сейчас, властвующий, грубый позволяющий себе все, что желает. Или она ошибалась на их счет, или лишь такая близость раскрывает истинного человека. А что она сама? Всегда была тихой и скромной, но не сейчас, когда с губ один за другим срывались стоны. Когда трепет от страха в душе сошел на нет, и стало совершенно все равно, если кто-то услышит их, или зайдет. А влажность внизу лишь свидетельствовала о долго копившемся желании, отчего пошлые звуки соприкосновения с Учихой разносились по всей комнате, сильнее возбуждая парней.       Харуно полностью отдалась предоставляемым ей ласкам, покорно позволяя руководить собой. В купели стало невыносимо жарко и душно. Ночи на улице наполнялись наступающим знойным летом, а стены храма накалялись под жарким солнцем. Маленькое окошко, располагавшееся под потоком, никак не обеспечивало необходимую вентиляцию. Отчего по телу любовников стекали капельки пота совместно с тяжелым дыханием и остальными звуками греха, нисколько не смущавших никого. В забытие Сакура не сразу заметила отсутствие Наруто, и лишь снова ощутила его, когда он сев на край скамейки позади девушки, возился с маленькой стеклянной баночкой, закупоренной деревянной пробкой. Когда его затея увенчалась успехом, по всей комнате в мгновение распространился запах ладонного эфирного масла. Приятный аромат окутывал сознание, успокаивая душу. Столь сильный контраст пленил Сакуру, лишив возможности задуматься о причинах и надобности этого вещества сейчас. Повернув голову в сторону, Харуно пыталась хоть как-то рассмотреть, что делает Узумаки, но последний сидел за спиной, не позволяя даже предположить о роде его деятельности. От любопытства девушка начала ерзать, что не понравилось брюнету, отчего он, сжав ее бедра, зафиксировал их в одном статичном положении, усилив ритмичные точки, набирая нестерпимую скорость. Сакура схватила своими тонкими руками запястья Учихи, в надежде освободиться из плена, не в силах подстроиться под его скорость, а попытка попросить двигаться помедленнее утонула в поцелуе с голубоглазым блондином. Приникая внутрь своим языком, он показывал свою власть над ней, жадно сминая губы, одной рукой держа за шею, не позволяя девушке отстраниться, а второй рукой спустился к месту соития ее и брюнета. Осторожно проведя пальцами чуть выше места соединения двух тел, Наруто не спеша надавил пальцами, смоченными в эфирном масле, поступательно проникая внутрь пленницы, чувствуя как все ее тело напряглось, словно струна, каменея от страха. Почувствовав дополнительное давление через тонкую преграду внутри, Саске замер, позволяя Узумаки глубже вводить пальцы, позволяя Харуно привыкнуть к двойственному ощущению в двух местах одновременно. Теперь она понимала, зачем понадобилось ладанное мало, это единственное, что было здесь и что позволило облегчить проникновение Наруто туда, где не было так влажно в отличие от той части тела, где прозрачная влага от переизбытка стекала по возбужденному органу брюнета.       Наруто старался быть аккуратным, как только пальцы проникли на всю глубину, не вынимая их, он старался растягивать девушку изнутри, подготавливая, позволив ей начать получать наслаждение, а не боль. Не прекращая поцелуй, блондин чувствовал, как волнение отступает, и тело розоволосой красавицы снова становится податливым и отзывчивым на ласки. Учиха увидев перемены в своей пленнице, так же не спеша начал движения. Разум Харуно разрывался от ощущений. Они обращались нежно, не принося боль, она сама это позволяла, сама хотела, и свидетельств этому было более чем достаточно. Но в то же время Учиха сжимал ее бедра, а Наруто держал рукой за шею, не отпуская из плена поцелуя, хватая каждый стон. Сакура была свободна, но в то же время при любой попытке сильные мужские руки не отпустят ее никуда. Сладостное мгновение свободы, граничащее с пониманием безвыходности ситуации, давало искомое наслаждение.       Наруто убрав руку с шеи девушки, так же резко оборвал поцелуй, вынимая пальцы из девушки. Аромат ладана стал чем-то привычным и обыденным, что дурманил разум. Учиха отдавшись наслаждению, размеренно двигался внутри воспитанницы, наслаждаясь каждым моментом, не останавливаясь даже когда Наруто надавив ладонью между лопаток розоволосой красавицы, заставил ту лечь на торс демона, приблизившись к его приоткрытым в немом наслаждении губам. Не понимая причину своей появившейся смелости, она сама потянулась к нему, забываясь в нежном поцелуе, прикрыв глаза от блаженства, забыв об еще одном участнике их соития. В то время как Узумаки, устроившись поудобнее на краю скамейки, без заботы о чувствах девушки вошел в подготовленное им раннее ласками место так глубоко, как позволяли их тела. Резкая вспышка боли пронзила Сакуру, но ее крику не позволил вырваться Саске, что прекратил свои движения и схватив пленницу за волосы, прижал к себе топя ее боль в продолжение поцелуя. В то время как блондин продолжать давить на спину своей ладонью, не позволяя пошевелиться. Харуно замерла и прикрыла глаза, в попытках абстрагироваться от источника неприятных в этот момент ощущений. Она так расслабилась, получая одно наслаждение за другим, что вспышки острой боли не предвидела. Зажмурившись, воспитанница не смогла сдержать пары слез, каплями упавшие на лицо Учихи, на что тот лишь взглянул на Узумаки, словно дал ему точные указания к действиям.       Постепенно Саске начал движения, в то время как Наруто ждал. Сакуру больше ничего не сдерживало, если не считать то, что она лежала между двух мужских тел. Руки парней ласкали и грудь, и одновременно нижние чувствительные зоны. Учиха не спеша входил в девушку, борясь с появившимся по соседству сопротивлением, отчего давление внутри ощущалась яркими вспышками внизу живота. Постепенно тело пленницы получало необходимое расслабление, плавно вытекающие в возвращающее наслаждение. Все попытки сосредоточиться лишь на движениях Учихи проваливались, так как его движения позволяли чувствовать и плоть Узумаки, что невыносимо растягивала внутри. Тишина комнаты в очередной раз озарилась сладостными стонами от жара внизу живота, от одновременных ласк всех чувствительных точек, от хаотичных поцелуев, которые дарили ее пленители по очереди. Сакура потеряла счет времени, она не знала, как долго длится ее пытка, но одно понимала точно, Наруто уже давно выполняет негласный приказ демона. Войдя в девушку, он застыл, недвижимый, позволяя лишь рукам приносить удовольствие девичьему телу, в то время как брюнет наслаждался всем остальным. На время Харуно опутала снедающая мысль несправедливости. Блондин так же как и демон равно отдавал всего себя для нее, но теперь она лишала его возможности получить наслаждение, отчего внутри появлялось желание помочь ему. С одной стороны было страшно вновь ощутить боль, с другой желание почувствовать это, ощущение, когда тебя разрывает от желания двух тел одновременно, пусть потом придется сгорать от стыда, но сейчас все тело просит именно этого.       Сакура сама приблизилась торсу Учихи, полушепотом попросив его остановиться. Голос предательски дрожал от сухости в горле, появившейся из-за неконтролируемых вскриков и частого сбитого от процесса соития дыхания. На удивление девушки, Саске повиновался моментально, словно понял, что она хочет сделать. Помешкав лишь секунду, словно убеждая саму себя в своем решении, Харуно оперлась руками по обе стороны от торса демона, упираясь ладонями в скамейку, одновременно приподнимая бедра, чувствуя, как обе плоти не полностью выходят из нее. Резкая пустота внутри позволила ощутить потребность в естестве двух мужчин, только так она смогла понять как сильно не хватает того пылающего огня, что наполняет ее внутри, щекоча каждый рецептор возбужденного тела. Все вокруг на мгновение замерло, отчего протяжный выдох, с которым Сакура качнула бедрами вниз, полностью принимая в себя обе мужским плоти, разлетелся эхом в комнате. Некоторые свечи уже сгорели полностью, а те малые, что еще держались, тусклым светом играли на влажных телах, плавно очерчивая изгибы напряженных мышц. В висках пульсировало, и Сакура терялась в догадках об источнике своего состояния, то ли причина осознания, что она отдается двум мужчинам одновременно, то ли виной окаменевшие от возбуждения органы ее пленителей.       Перестав ощущать боль, Сакура двигалась сама, а парни предоставили ей эту возможность, позволив на какое-то время взять бразды правления в свои руки. Харуно двигалась медленно, не спеша, рвано, немного неуклюже, но в то же время завораживающе. Приоткрытые губы почти не сдерживали вздохов, граничащих со сладостными криками наслаждения, сейчас она получала наслаждение от процесса, совершенно забывшись обо всем вокруг. Из пелены нирваны ее вырвало резкое напряжение в телах парней, открыв глаза, пленница увидела, что Учиха снова схватил ее за бедра, а Наруто плотней прижался к влажной от пота спине, прижав к своему торсу, удобно расположив руки на груди девушки, сжимая пальцами чувствительные вершинки. Секунда и они замерли, снова переглянувшись, начали движения, но не одновременно, как до этого. Если Учиха почти выходил из горячего лона, то Узумаки входил до самого основания и наоборот. От трения внутри проявляющихся новых ощущений, Сакуру пробила дрожь. Хлюпающие звуки возбуждения сильнее заводили парней, от их совместного проникновения и доставляемых ласк, смешавших нежность и одновременно жадность плоти, будоражили сознание. Она кричала от удовольствия, и никто не пытался заглушить голос блаженства, словно они сами утопали во всех звуках греха. От тягучего кома, что разрастался внизу живота, Харуно переставала дышать, иногда вдыхая и замирая, забыв как выдыхать, боясь спугнуть то растущее наслаждение внутри нее. Но как только блаженство стало бродить по тонкой границе с эйфорией, девушка полностью отдалась накрывшему с головой соитию. Спазмы, расходившиеся волнами от низа живота, распространяясь вспышками по всему телу, дарили дрожь и долгожданное расслабление. В ушах слышался лишь звон, сердце замерло в груди, а онемение внизу живота распустило все копившееся не одним днем возбуждение, сжимаясь спазмами, доводя парней до одновременной кульминации, заставляя изливаться внутри, пульсируя в такт сжимающимся стенкам женского начала.       Без сил упав на торс брюнета, Сакура пыталась отдышаться, звон в ушах прошел, и теперь она отчетливо слышала ускоренное биение сердца, так и не поняв ее это, Учихи или нависшего над ними блондина, опиравшегося на скамейку ладонями, чтобы не раздавить девушку. Все лежали в попытке привести в ному хотя бы разум, не покидая девушку, словно стараясь насладиться теплом. Вымотанная Харуно не в силах противостоять истощенности организма от переизбытка адреналина, завершившимся блуждающей по телу истомой, провалилась в сон.       Утром Сакура проснулась у себя в комнате на своей кровати. Раскрыв тяжелые веки, не вставая, она повернула голову в сторону открытого окна, где уже виднелись крохотные лучи утреннего зарева, пробирающиеся сквозь горизонт. Первой ее мыслью было то, что все произошедшее было сном не иначе. Просто она сходит с ума, постепенно, но верно. Что-то словно щелкнуло в сознании, отчего розоволосая красавица решила для себя, что это ее последний день в этом месте. Она подойдет к преподобному отцу и скажет всю правду, расскажет о том, что ее мучит, и пусть он осудит, но так точно отпустит. Так она думала.       Как только Сакура встала, внизу живота странно закололо, на секунду позволив засомневаться, а было ли прошедшее действительно сном, но служительнтца храма была в ночной рубашке и у себя в комнате, а живот лишь ныл от неразрешенного желания. Но как бы воспитанница не старалась убедить себя в этом, ее тело выдавало все само. Истома до сих пор растекалась по венам, даруя легкость всему организму, а на душе не было тяжелого груза. Сняв с себя льняное платье, Харуно ужаснулась, все девичье тело было в красных отметинах вчерашних поцелуев, а на бедрах явным доказательством сияли небольшие отметины от пальцев Учихи. Девушка пыталась переварить информацию, что хаотичными эпизодами вчерашнего соития всплывали в не отошедшем от сна разуме. Щеки стали пунцовыми от стыда, вспомнив свое не скромное поведение одновременно с двумя мужчинами, о том, какое наслаждение получила, и как все это демонстрировало ее тело. Прикрыв дрожавшей ладонью рот, Сакура осела на пол, прижав колени к груди. Но что было удивительным, она себя не осуждала. Здравым смыслом понимала всю тяжесть ситуации, но вспоминая события минувшего дня, ощущала вновь появляющееся возбуждение.       Не став медлить, Сакура одела свое привычное ежедневное платье, умывшись в маленьком тазике, что стоял возле окна, предназначенный для этих процедур. Розоволосая красавица старалась сильнее натянуть ворот блузки и рукава одеяния, в надежде скрыть следы своего греха. Пройдя утром в купель, она увидела, что все как обычно и каких следов вчерашнего соития не осталось. Но если ее принесли в спальню, то ничего не помешало пленителям вернуть две скамейки на место. Сакура направилась прямиком к Наруто. Теперь она точно понимала, что это не сон, а значит, он тоже помнит то, что вчера между ними произошло. Она не была уверена, как сможет посмотреть ему в глаза и что почувствует стоя рядом, но одно знала точно, что идет просить отпустить ее и отстранить от служения. И Узумаки должен ее понять.       Все еще спали, поэтому Харуно уверенно шла в спальню к Наруто, прекрасно понимая, что в другое время ее бы просто осудили за такое. Не став стучать, чтобы не привлекать лишнее внимание, она открыла дверь, быстро юркнув в помещение, чтобы не быть замеченной, после чего тихонько прикрыла массивные преграду, прижимаясь спиной к деревянной поверхности. Ее взору предстала спальня, такая же как и всех служителей храма, но владелец этой комнаты вызывал удивление. Наруто уже не спал и стоял возле окна рядом с Учихой. Они оба повернулись в ее сторону, смотря как она удивленными, без доли испуга, глазами мечется с одного юноши на другого.       - Доброе утро. – Первым начал разговор Наруто.       - Препо…Гхм… Наруто. – Сакура осеклась, вспоминая, что в грехе повинен и он, поэтому глупо обращаться к нему по священной должности, учитывая его деяния. – Я пришла просить отпустить меня, так как я не могу больше служить этому храму.       - И куда же ты пойдешь? – подал голос Учиха.       - Я еще не решила.       - Как хорошо, что за тебя уже все решил я. – Сказав это, Учиха поднял руку ладонью вверх и Узумаки растворился, словно дымка от костра, исчезая в воздухе, заставив Сакуру застыть в немом удивлении.       - Все это, плод моей иллюзии. Храм, жители, его служители. Все эти года ты жила ведомая моей историей.       - Зачем? Ты так хотел поиздеваться надо мной? – Голос Сакуры дрожал от еле сдерживаемой вспышки раздражения.       - Нет. Когда те двое из твоей компании надругались над тобой, я забрал их в ад, отдав своему отцу на потешение. Но твоя душа, даже сломанная в тот день так искрилась светом, что я не мог дать ей угаснуть. В твоем понимании демоны это зло, как и соитие между мужчиной женщиной, я лишь хотел показать тебе, что жизнь куда многограннее, чем тебе кажется, и нет разделения на черное и белое. Что добро, а что зло решаешь лишь ты. Я показал тебе достойность твоей жизни, ну немного не сдержал своих пошлых порывов, ведь я все-таки демон. Но когда ты мне ответила, я не смог устоять. Теперь я знаю, что ты пойдешь со мной. - Не спросил, а поставил перед фактом, Саске вплотную подошел к девушке, чувствуя ее отступающий гнев.       Осторожно целуя девушку, он ощутил вчерашнюю покорность, понимая, что она теперь его не только телом, но и душой. Той, которую он будет беречь, пока она не станет прекрасным ангелом, его ангелом до скончания этого мира.