arms tonite

      Москов невольно наблюдал за Селеной. Бывало, неприлично долго. Иногда она это замечала. Их взгляды мимолётно пересекались, и, на удивление, всегда первым отводил его бывший принц клана. Смотрящий когда-то в очи самой смерти, он не мог выдержать чего-то, что несла за собой эта девушка, и от этого ему было одновременно и смешно, и стыдно за себя. Сначала расстояние между ними казалось огромным и непреодолимым. Но теперь они стоят напротив друг друга: она выше его почти на голову, пронизывает его несуразное тело строгим взглядом насквозь, а он до последнего смотрит на неё, старается выглядеть спокойно и не смотреть в пол, как какой-то провинившийся ребёнок. Её тонкая, аккуратная рука, с которой Селена медленно стянула кожаную перчатку и кинула на пол, легла на плечо мужчины, что было некрасиво изувечено ороговевшими выступами. Она крепко обхватила один из них, погладила, играясь с кончиком, а после вновь взглянула стрелку Бездны в глаза. — И удобно тебе с этими штуками?       Он, не выдержав, безразлично отвёл взгляд. Этот вопрос задавали ему многие, даже он сам себе, поэтому никакого желания отвечать не было, но пришлось: — В плане? — Всего, — медленно обходя мужчину сбоку, Селена переключилась на шипы, что росли прям от позвоночника. Москов нервно вздрогнул, ощущая импульсы, идущие от прикосновений по всей спине. Казалось, что девушка с некой злобой ухмыляется - было несложно заметить любые изменения в поведении такого спокойного мужчины, как Москов. Но было бы приятнее видеть эти изменения чаще. Видеть, как внешнее спокойствие ломается, сменяется яростью, а после умилительной покорностью прирученного зверька, — охоты, сна... Неудобно, наверное, спать на животе. — Неудобно. — А подушечку? — Что? — Подушечку подложить не пробовал? — послышалась усмешка. Москова всегда забавляла издёвка в её голосе. Не раздражала и не злила - это была словно игра без правил, в которой они невольно принимали участие каждый раз как вступали в разговор. — Не пробовал, — его голос прозвучал твёрдо, будто он злился, но было далеко не так. На лице эльфийки заиграла добродушная ухмылка. — Глупенький, — Селена запустила руку в жёсткие волосы Москова, нащупывая рельефную шею под ними и впиваясь в неё когтями. Невольно, она заставила его выпрямиться и вздрогнуть от неожиданного прикосновения - сегодня всё идёт против него, — что ещё ты не пробовал? — ногти Селены впивались в кожу. — Может, мне стоит тебя научить чему-то новому? — Попробуй. Как только пальцы ведьмы Бездны болезненно сомкнулись на щеках стрелка, тот сразу понял, к чему она ведёт. Сочетание совершенно невинного и по-детски круглого лица вместе с резкими и грубыми действиями совершенно обескураживали. Она понимала, насколько легко его можно дразнить. Мужчина, которого прозвали "копьём спокойствия", вёлся на её безобидные игры как рыба на дешёвую приманку. Селена слегка склонилась над ним, маня к себе, и, не выдерживая уже витавшего раскалённым воздухом напряжения между ними, поцеловала Москова в сухие, но податливые губы. В груди вокруг лёгких скручивалась змея волнения. По её уверенному и властному взгляду можно было понять только одно - непредсказуемые планы эльфийки касаемо Москова вероятно обернуться на пятьдесят процентов против него самого. ***       Она не давала прикоснуться к себе так, как обычно делали это мужчины с женщинами, которым те должны были принести удовольствие. Москов не был новичком в этом плане, но когда его лицом пригвоздили к кровати вопросов появилось только больше. — Не торопись.       Она небрежно бросила эту короткую фразу, хотя было видно, что она бы добавила ещё что-нибудь колкое или до безобразия неловкое для него. Но предпочла молчать, погружаясь в поиске чего-то, пока Москов спокойно садился на кровать, потирая щёки и губы, которые словно горели. — Что ты делаешь? — в руках девушки появилась склянка с маслом. Она покрутила её в своих руках, всматриваясь в золотисто-закатные переливы на бледном свету, а после придвинулась к мужчине, взяла его за подбородок и, приблизившись к чужому лицу, прошептала, мило улыбаясь: — Ты окажешь нам маленькую услугу, чтобы в дальнейшем не было конфузов? ***       Москов не понимал несколько вещей: сделал ли он всё правильно и какого хрена вообще согласился на это. Теперь, когда он стоит на коленях перед Селеной, а та ласково прижимает его лицом к своему зефирно-мягкому животу и бёдрам, принимая ласки, в его голове было несколько забавных мыслей. Чтобы сказали его бывшие товарищи по оружию, если бы узнали, что некогда их лидер, предавшись Бездне, через несколько мгновений ляжет под ведьму, хотя должно быть с точностью наоборот? Но, кто сказал, что должно? Да и не плевать ли на то, что бы сказали о нём уже давно погибшие люди? Кажется, его безразличие к некоторым вещам уже достигла такого предела, что Москова даже особо не трогал факт того, что на нём вот-вот нехило прокатятся.       От бесполезных мыслей о собственном положении стрелка отвлекла женская рука, что твёрдо и уверенно затянула его дальше на кровать и расположила меж своих бёдер. Он, немного опешив и медля, всё же додумался хотя бы положить ноги Селены на свои плечи, но та и без его помощи спокойно устроилась, словно партнёр для неё был живым ковриком. Москов молча вжался губами во внутреннюю часть бедра, одаривая мягкую кожу таким же поцелуем и укусом. Он чувствовал, обнимая её ноги, как Селена вытягивается, подпирает щёку рукой в скучающем жесте, и легонько бьёт его по широкой спине ступнёй, что означало, скорее всего, что она уже устала терпеть его медлительность. Вновь взглянув на неё и увидев сосредоточенное и строгое лицо, что уничижало факт его существования одним только взглядом, Москов подумал ещё несколько раз, во что ввязался, и наконец приступил к тому, чего от него ждали.       Он неуверенно примкнул к её слегка влажным губам, замирая, будто ожидая бурной реакции от партнёрши, но та лишь только усмехнулась и потянулась вперёд. Москов, не шевелясь, поднял взгляд на руку, что плавно намотала часть его волос на кулак под самый корень. — Когда я говорила "научить тебя чему-то новому", я не думала, что тебя правда придётся всему учить, — она рассмеялась, ловя на себе взгляд, в котором отсутствовала и капля понимания происходящего, — но раз так, милый, у меня свои методы, — и резко дёрнула его на себя.       Протестующее мычание не было проигнорировано. Селена, сжав его шею и голову меж своих ног, полностью обездвижила Москова, лишь устраиваясь удобнее на его лице. Ведьма Бездны была неизменна: всё та же маска невинности и добродушия, что смешивалась с почти звериным оскалом на милом лице. Всю идиллию нарушал её холодный, по-настоящему учительский тон: — Сейчас, прекрати жаться и покажи, что ты умеешь на самом деле, — стрелок замер, — иначе я сожму твою голову ещё сильнее.       Она смотрела на него в ожидании. Не имея возможности убрать голову, он тяжело дышал прямо в неё и, не решаясь испытывать чужое терпение больше, наконец приступил к требуемым ласкам. Не сказать, что у Москова получалось отлично, но Селене нравилось, как он сразу, с некой неуверенностью принялся проводить языком вдоль влагалища, елозить кончиком, но так и не дотягиваясь до того, что было нужно на самом деле. Она смеялась, дёргала его за волосы на себя, как отдёргивала непослушного пса в сторону, чувствуя, как он пытается протиснуться внутрь и от этого его лицо всё сильнее обретало странный оттенок. Девушка запрокинула голову назад, вздохнула, но продолжила смотреть на усердия стрелка. Москов чувствовал, как хватка на его шее стала слабеть, что, наконец, позволило ему расслабиться и немного сменить положение, дать отдых затёкшим мышцам, но ненадолго. Слюна и влага текли вниз по подбородку, пачкали шею и ключицы, как бы он не старался избежать этого, но было уже всё равно. Он точно уже не понимал, что происходит, не понимал, нравится ли Селене то, что он делает с её телом. Всё было словно затуманено и единственными сигналами, говорящими о том, что нужно сменить темп, были удары ногой по спине или же сжатая между бёдер голова и шея. Москов вновь вобрал языком всё лишнее, но его резко оттянули за волосы вверх. Селена, которая также неожиданно встала, оценивающе смотрела на испачканное лицо стрелка и как с его губ стекали остатки выделений. Она безобидно улыбнулась, и также безобидно откинула Москова в сторону, на кровать. — Для первого раза неплохо, но недостаточно, — она села на его грудь, отчего мужчина зашипел и задёргался – шипы болезненно впивались в обивку и матрас, — тебя можно похвалить за старание, но вот техника… — Иди ты знаешь куда, — Москов вытер губы, не убирая руки с лица и прожигая девушку раздражённым взглядом. — О, — она заулыбалась, — это чуть позже. Знаешь, — Селена надавила рукой на низ живота стрелка, — несмотря на твоё неудовольствие, вижу, тебе даже понравилось. Впрочем… Как всегда, — она припустила с его приподнятых бёдер штаны, полностью оголив эрегированный член, — ты такая врушка, Москов.       Ему было нечего сказать. Селена же с немой улыбкой встала с него, давая наконец повернуться на бок, окончательно раздеться и ненадолго отдышаться перед тем, что будет ждать его дальше. ***       В помещении, что было залито розово-багряными красками, её грудь выглядела ещё более обворожительно и привлекательно. Москов смотрел на неё, но где-то внутри поджилки вздрагивали далеко не от вида обнажённой женской груди. Он сидит, поджав ноги, смотрит на то, как Селена, не жалея масел, смазывала в тени что-то, что вызывало в стрелке и страх, и комплексы. Делала она это точно со знанием дела, интересно, сколько мужчин у неё было до него? И задерживались ли они надолго? И выживали ли после такого? А хвалила ли она кого-то? Приносил ли этот кто-то ей больше удовольствия, чем он сейчас? — О чём задумался? — послышался насмешливый голос ведьмы. — Или ты испугался и хочешь передумать? — Будто у меня есть особый выбор. — Но-но, — девушка положила на колени внушительных размеров дилдо: слегка изогнутое, покрытое венами, словно настоящий пенис, — не делай из меня невесть кого. — она придвинулась к нему чуть ближе, он же сильнее вжался в подушки не отводя взгляда с её колен. — Всё-таки, я маленькая и хрупкая, что я могу сделать тебе плохого, м? Ты можешь уйти... Прямо сейчас, — эльфийка посмотрела на него исподлобья, слегка улыбалась, совершенно просто читая в его глубоких глазах смятение и затуманенный возбуждением разум, — а можешь расслабиться, — словно змея-искусительница, Селена ловко подобралась к Москову, устраиваясь меж его бёдер и беря стрелка за руки - он охотно взялся за них в крепкий замок, — и получить удовольствие.       Москов всё-таки отвёл взгляд. Весь покрывшийся странными пятнами от смущения и не только, потрёпанный, и весь в её запахе - дороги назад уже как таковой не было, она была права. Но и сворачивать, на самом деле, он и не собирался. Может, он и правда что-то из себя представляет для неё. По крайней мере, в это хочется верить. Просто хочется.       Селена, полностью прочувствовав свою маленькую победу над чужим самообладанием, примкнула к его жилистой шее, слегка кусая за адамово яблоко и оттягивая солоноватую кожу на себя. Она игриво пощекотала кончиком носа и губами его выпирающие ключицы, стала нажимать на и так впалый живот стрелка, отчего тот болезненно зашипел. — Последний урок тебе на сегодня, — с какой-то нечеловеческой силой она перевернула его на левый бок и, схватив за ногу, потянула к себе ближе, — хотя, скорее... — кладя напиханную до краёв гусиным пером подушку между ними, Селена устроилась за его спиной, прижимая к груди Москова и почти не ощущая дискомфорт от тупорылой анатомии его тела, — совет.       Ведьма обхватила его мокрые от напряжения ноги рукой, сжимая в коленях и поднимая их почти к груди - Москов теперь был как-то нелепо, но деликатно и удобно раскрыт для неё: — Перестань сжиматься.       Дышать стало намного тяжелее. Эта фраза словно развязала руки Селене окончательно, но не успокоила его: тонкие пальцы с лёгкостью протиснулись в давно смазанный проход и, проталкиваясь чуть глубже, начали ласкать стенки кишечника и словно что-то нащупывать. Москову показалось, что его лёгкие в один миг сжались, и после забыли начисто как дальше функционировать. Внизу что-то скрутилось, сильнее начала пульсировать кровь в венах, и чисто по инерции он схватился за кисть Селены. Девушка замерла, ожидая, скорее, что тот начнёт убирать её руку, или же вводить конечность глубже, что на вряд ли, но ничего из этого не последовало. Москов, сбивчиво дыша и зарываясь лицом в простынь сильнее, держался за руку Селены и прижимал свои же колени к груди, словно опускать их или как-то менять положение было нельзя. Мышцы слегка заныли. Одарив плечо стрелка мимолётным поцелуем, она начала раздвигать ягодичные мышцы в стороны, проникая всё глубже и наконец нащупывая то, что ей было нужно. — Знаешь, — начала она тихо, словно боясь его спугнуть, — в следующий раз я научу тебя находить клитор, — за Московом последовал громкий всхлип и стон, что пропал где-то за грудой сжатых простыней у его лица - значит, она всё делала правильно, — ведь, немного несправедливо, тебе не кажется? Я знаю, что нужно тебе, а ты, что для меня - нет.       Казалось, стрелок её совсем не слышал. Весь покрывшийся испариной и извертевшийся на месте, он уже сам елозил на её руке, совсем позабыв о всех своих предрассудках. Кроме завываний и влажных вздохов в подушку, Москов не мог ничего ответить ей - Селену же такой расклад полностью устраивал.       Он не понимал до конца, что происходит. Все действия, которые он должен был выполнить, он делал беспрекословно и бездумно: слизать остатки горьких масел с пальцев Селены, перевернуться на живот, поднимая бёдра вверх, что, честно говоря, ему было сделать сложно из-за спины. Но после удара по копчику и пары шлепков, Москов выгнулся так, что про себя присвистнула и сама Селена. Мягко, не очень естественно для обыкновенных движений бёдрами у мужчин, она вводила в его подготовленное тело дилдо, на что получала в ответ почти что оркестр из одобрительных вздохов, протяжных всхлипов и хрипов. Девушка наконец добилась своего и, упиваясь видом напряжённого, вспотевшего тела под ней, уже особо не сдерживалась (будто до этого она это делала): щипала подтянутое тело, хлопала по нему, оттягивала за копну волос на себя, заставляя двигать бёдрами самостоятельно. В ответ комната заливалась всё большим количеством неприличных и мокрых звуков.       Он издал уставший хрип. Полностью обессиливший и осознающий замотанность своего тела только сейчас, Москов сам медленно слез с искусственной плоти и улёгся, размазывая животом по постели собственную сперму. — Так быстро?       Где-то сверху прозвучал наигранно удивлённый голос Селены. В ту же секунду по губам Москова прошлось что-то липкое, одновременно горькое и солёное – он послушно открыл рот, вбирая в себя ещё не остывшую игрушку. Вяло поелозив по длине языком, он тут же её выплюнул, вызывая смех девушки. Скрип кровати. Он слышит, как она, похлопывая себя по бедру, подзывает его к себе, как какую-то дворняжку. Москов послушно подползает к ней на подрагивающих ногах; Селена ласково и по-хозяйски берёт его за бёдра, ласкает, и усаживает его обратно, только уже в позе наездника. Остатки семени выходят из уже почти вялого органа, она помогает ему, заглядывает в его лицо и ласкает худую грудь. Селена смеётся, прикрывая рот тыльной стороной ладони и смотря на стрелка снизу вверх; гладит его щёки и, наконец, прижимает лицом к мягкой груди. — Как же всё-таки мило ты смотришься.