дыханье последней любви.

                《пустыня в тебе свернулась пальцами змеи...》           не знаю, что со мной происходит. с тобой я не могу нормально общаться, словно что-то отталкивает. почему так? я же люблю тебя. или мне только так кажется?... внутри такое непонятное ощущение заблуждения, я заглушаю его алкоголем. а нередко и другими людьми. если я и возвращаюсь домой, то только спать. хотя, конечно, по твоим рассказам я далеко не всегда ложилась сразу спать. а на утро я просыпаюсь с адской болью в голове. не возвращаюсь, я, конечно, намного чаще. приходя после очередного заглушения, не помня почти ничего, что было ночью, я пытаюсь как-то оправдаться. ты слушаешь. и, видимо, как всегда прощаешь. какая же ты терпеливая, боже. но я знаю, что в один момент ты сорвёшься. такое было уже, и я ожидаю этого вновь.          а в один момент во мне что-то сорвалось, словно сломались тормоза. это кафе, этот столик. эта стоящая на столе стопку с коньяком, которую я осушила за момент перед тем, как сказать те несколько слов. "ты должна покинуть группу, так будет лучше для всех". как у меня хватило сил это сказать, я не знаю. я смотрела в твои резко потухшие глаза, постепенно наполняющиеся слезами. а потом встала и, нисказав больше ни слова, ушла.                      《разбитый хрусталь иллюзий из клея не собрать》               ночью домой я не вернулась. я не хотела, не могла видеть тебя. пришла только утром, чтобы собрать вещи. даже ничего не говорила тебе, хотя ты и пыталась вытянуть из меня хоть слово, а я не могла ответить, не находила слов. закрываю сумку с вещами и выхожу из нашей квартиры, чётко решив для себя исчезнуть из твоей жизни. так будет лучше нам обеим, поверь. захлапываю дверь и потом ещё какое-то время стою, не веря, что нахожусь тут, возможно, в последний раз. я сюда не вернусь. проходит время, не знаю сколько - пять, десять, двадцать минут. слышу попытку открыть дверь, догадываюсь, что ты решила куда-то выйти и быстро скрываюсь. бегу, пропуская ступеньки, и через считанные секунды оказываюсь на улице, уходя быстро и без оглядки. надеюсь, что ты не видела меня. не успела увидеть. а даже если и увидела это уже ничего не меняет.                       《 все то, что в тебе звучало, больше не звучит 》          я чувствую, находясь на огромном расстоянии от тебя, всю твою боль и обиду. не знаю как, но чувствую. я нередко приезжаю в питер и уже знаю, что у тебя вновь обострилась болезнь. один раз я даже пришла в больницу, но в палату так и не решилась зайти. об этом ты, скорее всего, не узнаешь. не узнаешь, как я в нерешимости топталась у двери в палату и в конечном итоге просто ушла, так и не решившись показаться тебе. и все наши знакомые тоже об этом не знают. возможно, позже, с годами я расскажу им, но не сейчас. ни тебе ни им не стоит знать, какая я на самом деле трусиха.                   《тепло так легко уходит, его не удержать 》               а потом новая встреча. нет, мы, конечно, виделись, но дело не доходило даже до разговоров. кто-то из нас просто убегал, находя несуществующие дела, и обычно это была я. встретились мы совсем неожиданно, в америке, куда я улетела на время беременности. после той встречи события развивались неимоверно быстро, у нас вроде все наладилось, мы помирились. но в один день я услышала твой разговор, кажется, с жуковой. услышала обрывок, но его было достаточно, чтобы все рухнуло. я оседаю по стенке не замечая, как роняю вазу. на шум выходишь ты, я слышу твой взволнованный голос, потом ты на какие-то секунды убегаешь, видимо, за водой. следом чувствую воду у себя на губах, вырываю из твоих рук стакан и быстро осушаю его. а после хриплю не своим голосом, чтобы ты ушла. я не хочу видеть тебя. совершаю ту же самую ошибку, но ничего не могу поделать. с твоей стороны летят вопросы, а я говорю только одно, словно в бреду: уходи. и ты ведь снова уходишь. молча поднимаешься и уходишь, я остаюсь одна.         оставшееся время, сколько там было - месяц, два - я не пишу тебе и не звоню. руки тянутся к телефону, но я всегда запрещаю себе звонить или же писать тебе. хочу. неимоверно хочу тебе написать, а лучше позвонить, услышать твой голос, но нет. единственное, что я пишу тебе уже после родов - это имена детей и их фотографию. все. больше я не позволяю себе писать. ломало ужасно, руки тянулись тебе написать и всегда тормозили на полпути. несколько раз я даже писала тебе сообщения, но так и не отправляла.                    《 твой голос разнесся эхом и затих в дали 》                слыша тебя до жути часто по радио, или встречая на концертах, куда приглашали нас обеих, мне было неимоверно трудно держать себя в руках. я так и не давала о себе знать, между нами повисло многолетнее молчание. я боялась, а ты... не знаю. иногда, сидя вечерами в комнате, я прокручивала в голове наши совместные моменты. эти воспоминания кололи где-то в груди, вскрывали раны, заставляли скручиваться от той бури чувств, которые с каждым разом своим потоком накрывали все сильнее. порой я не могла даже ночью уснуть. писала тебе сообщения, через минуту-другую удаляла. пыталась звонить, но так и не нажимала на ту злочастную зелёную трубку вызова. но, в один момент, я всё же звоню.         в планах появляется большой концерт на 25-летие группы. я звоню тебе, чтобы пригласить на концерт. и как зрителя, и чтобы выступить вместе. знаю про твой концерт в этот день, но надеюсь, что ты найдёшь способ приехать ко мне. звонить было страшно, ещё страшнее было скрыть дрожь в голосе, разговаривая с тобой. ты обещаешь что-нибудь придумать, а через какое-то время пишешь, что отменила тот концерт в германии. мы договариваемся о репетициях, встречаемся несколько раз. некороткие репетиции, прерываемые разговорами, пролетают мгновенно. кажется, я не успеваю даже моргнуть, как ты напоминаешь про время и быстро уходишь.       с каждой встречей время всё близится к той самой дате. вот она и наступает. с утра у меня всё пошло боком. как явный показатель этого, я проспала. разбудила меня звонящая черт знает какой раз Пальцева. стоило мне ответить, она что-то прокричала в трубку и скинула. а я, посмотрев на часы, слетела с кровати и через пару минут вылетела на улицу. приехав в олимпийский, я узнала, что ты давно приехала. время било в спину и возможно зайти к тебе у меня не было. стоило мне зайти в свою гримерку, меня тут же окружили. за считанные минуты до начала меня наконец закончили подготавливать. я выхожу на сцену. нет, не выхожу, а как обычно – выбегаю. зал полон, всё кричат, а я, параллельно с песней, ищу в зале т е б я. нахожу, задерживаю взгляд и быстро отвожу. огромное количество песен и приходит время твоего выхода ко мне на сцену. о черт, я так волнуюсь. закончив короны, я беру в руки гитару и наигрываю мелодию солнца. всё кричат, а я смотрю туда, откуда должна выйти ты. и вот наконец, ты выходишь. играя на скрипке ты выходишь из тумана. зал взрывается криками, но я слышу их отдалённо. сейчас весь мир сузился до сцены, на которой мы, как тогда, давно-давно, сейчас играем наши песни. я подхожу ближе, встаю напротив тебя. наши взгляды сталкиваются. я полностью забываю о зале позади меня и играю только тебе, только для тебя. первая песня остаётся позади, я обнимаю тебя, чувствуя твоё такое родное тепло. ты подходишь к микрофону и, смотря то в зал, то на меня, говоришь речь. в конце, ненадолго замолкая, ты задерживаешь взгляд на мне и говоришь: — родная, ты только живи, ты, пожалуйста, пиши, ты, пожалуйста, люби и знай, что я всегда где-то рядом. твоя улыбка и слова, сказанные с такой теплотой заставляют слёзы выступить на моих глазах. нет, нет, не сейчас. вновь обняв тебя, я быстро совладала с эмоциями и начала наигрывать следующую песню. в голове звучат только твои слова, и удивительно, как я не напутала слова в кошке. эта песня пролетает ещё быстрее. боже, эти одиннадцать минут уже прошли... не хочется тебя отпускать и у меня с губ срывается — пройдись по абрикосовой. ты улыбаешься. а дальше мы идем вместе, рядом, как когда-то. твоя рука ложится мне на спину и во мне что-то взрывается. я не показываю виду, но ты, кажется, всё-таки замечаешь. на обратном пути я убегаю вперед, а ты идёшь сзади. обернувшись недалеко от кулис, я тяну тебе руку, словно хочу сказать "без тебя не пойду". ты берёшь меня за руку и, под гул зала, мы скрываемся за кулисами. за кулисами мы стоим молча друг напротив друга. слова ни к чему, всё видно в глазах. а после я, не решившись к тебе подойти ближе или что-то сказать, ухожу обратно. сердце рвётся остаться с тобой, но концерт надо продолжать. всё оставшееся время я ищу тебя в зале, и только в конце осознаю, что ты уехала. тебя нет. по окончанию концерта я закрываюсь в гримерке, не пуская никого. из-за этого я не скоро узнаю, что ты оставила Пальцевой свой адрес, чтобы она передала мне. ты ждала меня, а я... 《 я смог бы твоей надежды вновь зажечь огонь, навстречу летящей искре - лишь подставь ладонь 》 с того дня мы не виделись, не говорили по телефону и не писали друг другу. точнее, через время, после концерта я пыталась тебе звонить, но ты не отвечала. надо было что-то делать. эйфория с олимпийского не отпускала. мы встретились пару раз на мероприятиях, но, из-за глупого страха я кидала резкие фразы и уходила. а в голове стучало "дура, дура, дура!". наконец, совладав с собой, в один зимний вечер я снова звоню тебе и ты, впервые за всё время, ответила. сказав, что я еду на днях в питер, я предложила тебе встретиться. ты согласилась. встретились мы в небольшом кафе, где было мало людей. страх и волнение вначале встречи, кажется, отталкивали тебя и я видела твоё желание уйти. всё прошло скомканно и быстро. я сказала тебе про ледовый, пригласила выступить. сказала, что программа будет значительно больше, нежели в олимпийском год назад. стоило мне замолчать, ты выпалила "да!" без раздумий. у меня словно камень с плеч упал. мне казалось, после олимпа ты не согласишься. несколько месяцев частых, тепло проходящих встреч и наступает день концерта. ты приезжаешь поздно, когда я уже на сцене и не могу тебя встретить. ну, ничего. у нас впереди большой сет, а тебя ждет пара сюрпризов. до твоего выхода секунды, вот уже вынесли вторую стойку с микрофоном и стульчик. ты выходишь и я вновь забываю обо всём и всех. подходишь ко мне, приобнимаешь и целуешь в щеку. у меня на лице растягивается глупая улыбка до ушей. обменявшись взглядами, я опускаю глаза на гитару и начинаю наигрывать песню. но не ту, которая была на репетициях. вижу, что ты растерялась. вот и сюрприз, светуля. я играю старые песни, а ты, глазами давая понять, что хочешь убить меня, подыгрываешь и подпеваешь. одну песню сменяет другую и вот уже пора играть солнце. сет почти остаётся позади и в груди всё сжимается. после солнца мы что-то говорим друг другу, я запоминаю только твою фразу "не прерывай полёт". не прерву, обещаю... всю следующую песню я хожу вокруг тебя, обнимая, стараясь запомнить каждую мелочь. песня проносится настолько незаметно, что я не верю в окончание этого сета. а он действительно закончен. взявшись за руки, мы уходим за кулисы, а там я решаюсь сказать то, что должна была еще в олимпийском. мысли путаются, я говорю что-то о чувствах, любви, что хочу всё вернуть, хочу быть с тобой. а твой взгляд с каждым моим словом всё мрачнеет и мрачнеет. только закончив я поняла, что делать этого не стоило. я хочу что-то еще сказать, но ты перебиваешь, грубо отрезав, что ничего уже не будет, у нас свои пути и вместе нам не быть, уходишь. я стою без движения несколько секунд, переваривая твои слова. поклявшись стереть тебя из памяти, я выхожу продолжить концерт. в груди больно колются осколки только что разбитого сердца. 《 дай душе бескрылой снова ввысь взлететь 》 с этого дня я предпочитаю избегать любых, даже самых мимолетных встреч с тобой. в своих интервью я не слова ни говорю о тебе. как и после первого разрыва. держусь, чтобы не звонить и не писать тебе, не смотря на то, что временами до боли хочется. обида на те твои слова так и не отпустила, хотя, чего я ожидала? за весь год, что прошёл с концерта в ледовом, я ни разу не пишу и не звоню. ты тоже молчишь, но это естественно. в этом молчании интересно лишь одно: кто сдастся первой? и, что не удивительно, это была я. в один майский день я не пытаюсь удержаться от звонка тебе. набираю номер, который навечно в моей памяти. я пойму, если ты даже не ответишь, но ты всё-таки берёшь трубку. помолчав, я осторожно спрашиваю: — свет, давай... может хотя бы попробуем? ты ответила не сразу. я уже посмотрела на экран, не отключилась ли ты, но нет, а значит, ты просто думаешь. и наконец звучит твой ответ. "да"... да... ты согласилась. я выдыхаю и понимаю, что теперь я сделаю всё, чтобы мы были счастливы. я больше не отпущу тебя. 《 быстротечны дни, мы наполним их  д ы х а н ь е м  п о с л е д н е й  л ю б в и. 》