Центурион и раб

      На вилле было как всегда светло и весело, не смотря на то, что на небе уже горели звезды, а на горизонте не было рассветных или закатных полос.       Юноша носил кувшин с вином и разливал женщинам и мужчинам в чаши и кубки. И парень был рад, что сегодня хозяин не обращает на него внимания. Египтянин мило улыбался очередной деве, наливая вино, а потом попытался отойти спиной, но из-за колонны резко кто-то вышел, столкнувшись с ним. Юноша смог удержать равновесие, но часть вина расплескалось на его тунику, ведь если бы он испачкал римлянку, ему пришлось бы туго. Зеленокудрый парень склонил голову, — Извините меня! — произнёс он, стискивая кувшин. — Ох, Центурион Кацуки! А мы заждались нашего героя, — толстый господин встал и в развалочку «подбежал» к мужчине. Юноша мог видеть разве что его тунику и сандалии, а также сильные руки, — Извините меня, этот раб… от него сплошные проблемы. — Не стоит, все же и мне стоит быть аккуратней. Видимо слава идёт впереди меня и раб испугался, — голос оказался приятным, бархатистым и глубоким. Парень был благодарен тому, что он не стал сваливать на него все. — Ну что вы, что вы. Как вы или ваше величие могут быть виноваты? Думаю двадцати ударов палками будет достаточно, заодно и гостей развлечем… — Изуку видел как чуть сжались кулаки незнакомца. Но думать об этом было поздно, его схватили и вытолкали в центр, сорвали верхнюю часть одежды, усаживая на колени и заставляя опустить голову. Но даже так, он мог видеть из-под чёлки всех сидящих перед ним. Их лица так и сияли в предвкушении шоу, и лишь тот незнакомец сидел с каменным, спокойным лицом. Хотя нет, в его глазах был какой-то интерес, но не жаждущий крови. Он сидел рядом с главой дома и пил вино. Первый удар попал по плечам. Изуку даже не дернулся, лишь нахмурился, после пятого удара перешли на его рёбра. Мышцы парня напряглись и к надзирателям присоединились ещё люди, чтобы удержать раба. Блондин с непонятной улыбкой смотрел на юношу, а когда и на пятнадцатый удар не услышал вскрика, то спросил хозяина виллы. — Откуда он у вас? — О, его мне племянник подарил. Он единственный выживший в битве… не помню что за битва. Но говорят, он положил очень много легионеров, смог даже убить двух центурионов. То войско в полторы тысячи человек, почти смогло разбить центурию. А ведь он был лишь командиром десятины, — алые глаза загорелись интересом. — Вы будете не против, если я выкуплю его? Я как раз искал сильного раба, — он широко улыбнулся. Господин замялся, — Я отдам за него два виноградника, — этого было достаточно. — Хорошо, — но тут их отвлек вскрик раба. Солдат выхватил палку у надзирателя и начал бить ею по шее и голове раба, выкрикивая, — У тебя нет чести, так что уже не кричи! — Центурион вскочил и мигом оказался рядом, перехватывая голой рукой палку. — Я смотрю, ты своеволен. Не тебе отдавали приказ. И было сказано двадцать ударов. А что самое главное, я выкупил его… — спокойный, но угнетающий голос сменился на рык — и я никогда не позволю трогать мои вещи без моего разрешения! — солдат чуть ли не осел от такого давления. Он почувствовал себя мышью перед львом. Алые глаза опустили свой взгляд на раба. Тот явно был без сознания и волосы почернели от крови, что капала на плитку. Недовольно нахмурившись, он подозвал своего солдата и приказал перенести парня на его лошадь. Поблагодарив хозяина виллы, Кацуки ушёл.       Придерживая раба за ремень, центурион поскакал к себе домой. И уже там передал парня надзирателю и лекарке на попечение.       Изуку пролежал без сознания два дня, но наконец-то смог открыть глаза. Обстановка была незнакомой, поэтому он напрягся и аккуратно осмотрелся. Но его пробуждение не осталось незамеченным. Круглолицая девушка сразу подошла к нему, — Хорошо, что ты пришёл в себя, а то господин Кацуки, уже начал переживать, что ты помрешь тут. Как себя чувствуешь? — Кацуки? — юноша был в растерянности, пытаясь сесть, но перед глазами все немного поплыло. — Осторожнее, у тебя травма головы, ещё неделю ничего тяжёлого делать нельзя. Господин выкупил тебя у прошлого хозяина. Не волнуйся. Господин добрый человек, хоть и имеет достаточно скверный характер, — девушка налила в плошку отвар и протянула парню, — меня, кстати, Очако зовут. — Изуку, — юноша понюхал отвар, чуть сморщив нос, а потом залпом выпил все. Девушка продолжила болтать, попутно осматривая парня, а потом передала его в руки надсмотрщику. Это был строгий парень, с резкими движениями. Но так или иначе, он не выглядел тем, кто будет превышать свои полномочия. Он рассказал о вилле, показал комнату рабов, слуг и многое другое. — Господин решил сделать тебя личным слугой, так что не испорть ничего. Но сначала помойся, — и пара рабынь провели Изуку в подобие бани для рабов. Девушки помогли ему как следует помыться, а так же убрали с его тела все волосы, что удивило парня. А когда его и маслом намазали, был в шоке. Но так как рабыни были с каких-то северных земель, он не понимал, что они говорят. Видимо они понимали lingua latina, но не говорили на нем. И лишь после всего этого ему позволили одеть лёгкую тунику с ремнем и сандалии. Все тот же надзиратель отвёл его к новому господину.       И лишь сейчас он смог полностью рассмотреть его. И он был красив. Длинная туника не могла скрыть натренированного тела, хищные, но изящные черты лица, светлые волосы, словно мука и алые глаза, словно закатное солнце. — Наконец-то очнулся, — губы сложились в довольный оскал, — значит, все же не зря я отдал за тебя два виноградника, — Изуку удивлённо уставился на него, а потом мягко и благодарно улыбнулся, чуть склонил голову, — Я благодарен вам, могу ли я чем-то услужить Вам? — надсмотрщик понял, что он более не нужен и ушёл. Настроение Кацуки поднялось. Раб выглядел милым парнем, но судя по рассказам мог быть свирепым воином. Но он знал от знахарки, что тому ещё нельзя напрягаться, — Пока что ты можешь налить мне вина, — Изуку кивнул и сразу выполнил просьбу. Кацуки внимательно наблюдал за ним. Работать сразу стало сложно, но центурион все же смог отбросить лишние мысли и продолжил разбираться со своими делами. Периодически раб подливал вина, а когда стало темнеть, зажёг лампы и поставил одну лампаду на стол. Римлянин с удовольствием подметил, что юноша действует столь аккуратно, что кажется его и нет в комнате. Лишь ночью Кацуки пошёл в свою спальню. Раб помог ему раздеться и передал вещи другой рабыне, чтобы та постирала и высушила тогу. Обнажённый мужчина сидел на кровати, — Подойди и сними свою тунику, — Изуку удивился, но подчинился. Без всякого смущения он снял тунику и повесил ту на столбик кровати. Кацуки внимательно осмотрел его, а потом заставил повернуться спиной, а потом уже обратно лицом, — Какие из шрамов боевые? — Эти, — парень показывает правую руку, с несколькими страшными шрамами, а потом ещё пару на левом и один на ноге. Центурион с интересом прикоснулся к ранам на боку, — Это от стрелы и копья? — Да, — Изуку с любопытством наблюдал за действиями господина, — А на руке? — От боевого кнута и меча. Меч отсек немного кожи. — Это в том самом сражении? — Нет, до этого. — А на ноге? Странный шрам… — От крокодила. В детстве я упал в Нил. Учитель успел вовремя убить крокодила, — римлянин чему-то кивнул, — Хорошо, можешь идти, — а сам тяжело лёг на кровать.       Так прошёл почти месяц. Изуку идеально исполнял свои обязанности, а что самое главное и интересное — полюбился каждому на вилле. Парень в очередной раз стоял под палящим солнцем, пока его господин спаринговался на тренировочных мечах со своим другом, товарищем и подчинённым. Когда они приостановились, парень подошёл и налил им прохладной воды, а потом стал обтирать господина полотенцем. — И не жарко тебе под солнцем так стоять? — спросил того Эйджиро. — Нет. Я же египтянин, у нас летом обычно куда жарче, — блондин вдруг задумался, — Отдай ему свой тренировочный меч, — все замерли. Кацуки недовольно скривился, — Ты совсем оглох, дерьмоволосый? Я сказал… — Но он раб! — Я сказал отдал, — вены на лице господина вздулись и Изуку встревоженно посмотрел на Эйджиро. Красноволосый парень вздохнул и протянул тренировочный меч. Раб неуверенно взял его, — Господин, вы уверены? — Да, и сражайся как на последнем бое, если не выполнишь приказ, накажу всех солдат, — римлянин знал куда надавить. Они вышли на тренировочную площадку, привлекая внимание остальных. Первым атаковал Изуку. На его губах впервые появилась радостно-довольная улыбка. Его руки соскучились по оружию. И пускай это был всего лишь деревянный меч, он полностью отдался спаррингу. Хозяин сам позволил драться в полную силу. Но так или иначе, раб уже давно не тренировался, поэтому выносливость стала меньше. И в какой-то момент деревянный меч все же был выбит из рук. Кацуки довольно скалился, тяжело дыша, — А ты и вправду хорош для обычного солдата. Заставил меня изрядно напрячься… — римлянин откинул деревянный меч и протянул руку. Юноша ухватился за неё, а потом поднялся, оказавшись слишком близко к блондину. Жар их кожи опалил друг друга, дыхание щекотало плечи, а нос чуял запах противника. Изуку пришёл в себя почти сразу, поэтому сделал шаг назад, улыбаясь, как ни в чём не бывало, — Рад, что вам понравилось, я попрошу приготовить вам ванну, — Кацуки проводил парня взглядом, его друг знал его, поэтому ушёл первым и отдал некоторые распоряжения.       Изуку напрягло, что ему снова помогали мыться, а потом снова обривали и мазали маслом. Но раб успел вовремя, он встретил господина и провел его в ванную, где помог раздеться и дождался, когда тот опустится в бассейн. Изуку сел рядом, позволяя Кацуки запрокинуть голову тому на колени и прикрыть глаза. Изуку забрался пальцами в волосы мужчины и начал массировать кожу. Он знал, что это расслабляет центуриона. Но в этот раз, его руку перехватили, а алые глаза с блеском посмотрели на него. — Раздевайся и залезай, — голос мужчины не терпел возражений. Изуку был удивлён этой просьбе, но подчинился. Кацуки взял руку раба и потянул на себя, усаживая того себе на колени. Парень удивлённо смотрит на римлянина, но не сопротивляется и не скрывает своей реакции, когда мужская ладонь сжимает его ягодицы. Вторая рука проходится по позвонку, а потом Изуку целуют. Властно, немного жадно, покусывая губы. Юноша отвечает не сразу, его руки ложатся на широкие плечи, а потом и вовсе прижимается к его торсу. Сильные руки оглаживают тело юноши, ища чувствительные места, заставляя того возбудиться, как и блондина. Для египтянина подобное не в новинку, без смущения он обхватывает рукой член господина и свой, начиная водить ею. Кацуки довольно рычит, разрывая поцелуй, чтобы примкнуть к посветлевшей коже на шее, чуть царапая её зубами. И мальчишка довольно стонет и глубоко дышит, прямо в его ухо, будто бы дразня. И Кацуки заводится.       Он резко встаёт и усаживает юношу на бортик ванной, раздвигая его ноги. И Изуки лишь пододвигает свои бедра ближе к краю. В его глазах уже плещется желание, и Кацуки довольно рычит. Он выливает на живот парня масло и начинает размазывать его, наблюдая за реакцией. Римлянин с удовольствием смотрит, как раб закусывает губу, стоит в него войти первому пальцу, а потом наслаждается тем, как стонет, прикрыв глаза, когда тот самый палец нажимает на простату. Кацуки впервые так нетерпелив. Он быстро и немного грубо подготавливает юношу, а потом, наконец, медленно входит в него сам. Раб выгибается, тяжело дыша и чуть хмурится с непривычки. Первые толчки не приносят удовольствия, лишь дискомфорт, но вскоре тот уходит и Изуку сам поддаётся бёдрами на толчки, тихо постанывая. Мужчина заставляет юношу сесть и снова целует его, делая глубокий, резкий толчок. — Господин… — простонал юноша. И Кацуки нравится то, с каким лицом это было сказано, — Да? — Изуку смотрит на господина обожающим взглядом — Ещё… сделайте так ещё раз… — римлянин замирает, а потом снова грубовато толкается. Юноша довольно стонет, прижимаясь к тому, лишь сильнее запрокидывая голову. И римлянин больше не сдерживается, полностью отдаваясь страсти.       Кацуки как никогда доволен. Египтянин сидит у него на коленях и дремлет, облокотившись спиной на грудь мужчины и уткнувшись носом в его шею. Римлянин одной рукой все ещё поглаживает живот парня. В ванну входит Эйджиро с довольной улыбкой. Кацуки же хмурится, подхватывая все-таки уснувшего парня, он выходит из ванной и заворачивает того в полотенце, — Отнеси в мою спальню и позови служанок…       Время летит быстро и вот уже Кацуки готовится снова отправиться на поле боя. Изуку помогает собираться, но он впервые не улыбается. Римлянину это не нравится и он хватает парня и ведёт его в кабинет, где усаживает на стол и целует его в шею, — Хоть улыбнись… — Возьми меня с собой, — неожиданно говорит Изуку. Тот никогда ничего не просил, в постели не в счёт. — Капризничаешь, как ребёнок, — улыбается мужчина, чуть сжимая бока парня. — Не могу, я не хочу, чтобы кто-то воспользовался тобой, пока меня нет, — он касается своим лбом лба раба. Кто бы мог подумать, что он так привяжется к парнишке. На изумрудных глазах навернулись слезы, — Тогда пообещайте… — юноша все больше и больше поражал сегодня центуриона. — Что? — Пообещайте, что вернётесь. Живым, а не на щитах… — чуть дрожащий пальцы раба коснулись лица мужчины, и он робко поцеловал его, с отчаяньем. — Ты слишком переживаешь. Если я умру, то только от долбанной старости, — и Изуку улыбается, ему достаточно и таких слов. Мужские руки укладывают раба на стол, задирая юбку туники. И кабинет вновь наполняется довольным стонами.       На следующий день Кацуки уехал на пару дней в город. Изуку встречал его яркой улыбкой, — Господин, все хорошо прошло? Приготовить вам сначала ванну или ужин? — Очень даже, пускай принесут фрукты в ванную, — парень кивнул и ушёл. Эйджиро встретил мужчину, — Ты ему ещё не говорил, значит… не боишься, что он уйдёт на родину? — Нет. Уверен, — блондин довольно улыбнулся, а потом пошёл сразу в ванну. Там он застал Изуку. Подойдя к нему, сразу притянул юношу к себе, поцеловал его в шею, а потом стянул с него рабский обруч, — Тебе теперь это не нужно, — египтянин замер, а потом удивлённо уставился на Кацуки. Пальцы легли на шею, проверяя отсутствие своих оков. — Вы серьёзно? — Тц, я хотя бы раз шутил, дурак? — Изуку отрицательно мотает головой, а потом разворачивается к римлянину, потом толкает того с лёгкой улыбкой, прижимает к стене и страстно целует, как ещё сам никогда не целовал центуриона. Тот удивлённо смотрит на него, но лишь сильнее притягивает его к себе. Сегодня уже египтянин удивлял мужчину, вытворяя с ним такое, чего не то чтобы ранее не было, но и взрослый мужчина не знал. И ночью Кацуки довольно улыбался, оглаживая спину спящего парня. — Ммм, — Изуку перевернулся и приоткрыл глаза, — тебе стоит поспать… — Ещё успею. Я подумал и решил… хочу, чтобы ты поехал со мной. Будешь все так же служить мне, но теперь тебя не тронут… — изумрудный глаза сверкнули в темноте, — Я согласен… — парень придвинулся и чмокнул блондина, оглаживая его торс и грудь, — мне все это ещё не верится, но я счастлив, что встретил тебя. — Как и я, — щеку египтянина огладили шершавые пальцы. Зелёные ресницы затрепетали и сомкнулись. В грудь Кацуки уткнулись носом, мужчина обнял своего любовника и закрыл глаза.