Его погибель

      Она проснулась в слишком уж знакомой обстановке. Шикарная спальня в зелено-черных тонах. Огромная кровать с балдахином. Та самая на которой формировались худшие из её воспоминаний.       Гермиона прижала ноги к груди стала раскачиваться туда-сюда в равномерных движениях.       —Нет, нет, нет, нет, нет, нет, – повторяла она как мантру.       Это просто страшный сон. Или начало хорошего. Да, именно так. Сейчас она откроет дубовые двухстворчатые двери а за ними свет солнышка, лужок и овечки. Девушка будет бегать и собирать цветочки. Именно так. Потому что она свободна. Свободна. Свободна. Свободна. Свободна.       Этот ублюдок остался в прошлом. Больше никакого насилия, побоев или убийств. Она уничтожила крестражи. С его образом жизни смерть далеко не за горами. Ведь так?       А она мирно закончит маггловский университет и станет врачом, чтобы мама и папа гордились. Родители конечно сначала испугаются. Но обижаться на Гермиону не будут. Ведь у Гриффиндорки не было другого выбора. А иначе этот психопат бы их уже нашёл.       Но он их не нашёл. И её не найдёт. Это просто видение. Кошмары вследствие стресса и усталости.       Гермиона резко поднялась в кровати от чего всё тело заныло. Это был не сон и не галлюцинация. Бесполезно тешить себя глупыми иллюзиями. Гриффиндорка быстро осмотрела комнату и не нашла ничего полезного или интересного.       Но её переодели из того в чём она вернулась домой. На Гермионе был бежевый длинный халат без пояса, а под ним белая длинная ночная рубашка на бретельках с кружевом на груди. Именно так выглядела пижама чистокровных аристократок.       Девушка уже и отвыкла от настолько неудобной одежды. Конечно короткие шорты и майка пракатичней. Но в приоритетах комфорт самой Гермионы проигрывал эстетическим понятиям Реддла. Поэтому у неё было много разной одежды, но джинсы среди неё вы точно не найдёте. У Волан-де-морта тик на всё маггловские.       Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Попытка успокоиться. Вот паника и отчаяние тут никак не помогут, нужно мыслить здраво и трезво. Было бы так легко сделать Как сказать.       Что мы имеем? Вчера у неё была невероятно трудная, но счастливая и продуктивная ночь. Или сегодня? А может позавчера? Когда это было? А вернее сказать какого числа? Голова повернулась в сторону окна. Солнце в зените, полдень, достаточно тёплый осенний день.       Взявшись обеими руками за ручки дубовой двухстворчатой двери она толкнула их от себя. Перед глазами появилась знакомая комната где она когда-то любила читать. Гостиная как и остальные покои владельца, да и всего особняка была роскошна. Сколько же стоило восстановить этот дом из развалин?       На красном диване сидел столь ненавистный ей мужчина. Реддл как только услышал тихие, пугливые шаги сразу повернулся к ней лицом и встал.       Брюнет, которому внешне не дашь больше 30 медленно начал подходить к ней с распростертыми объятиями. Гермиона же наоборот попятилась назад. Увидеть не только страх всего магического мира, но и свой собственный, оказалось выше ее сил.       В карих глазах отразился вселенский страх. Эта тварь за её побег может всё что угодно с ней сделать. И сделает. Реддл обожает месть, чужую боль, её и наказывать. И, следовательно, не упустит шанс смешать свои любимые компоненты в один ядовитый коктейль.       Как только Гриффиндорка врезалась в стену лопатками, движения прекратились. В тёмных глазах отражалась нежность. Будто бы не было этих 8 месяцев. Будто бы не собирается пытать её самыми изощренными способами.       Он нежно положил свою руки ей на талию и опустился губами к тонкой шее. У Гермионы от таких действий вырвался нервный всхлип. По щекам побежали мокрые дорожки.       Реддл поднялся ещё выше и слизал слёзы. Гермионе непременно стало бы мерзко, если бы не было так страшно. Возьми себя в руки, тряпка. Ты Гриффиндорка! А львята не боятся!       —Почему плачешь, милая? – Нежный шепот прямо возле уха. – Сегодня твой день рождения. Ты не должна плакать. Такое событие бывает только раз в году. Улыбнись и не расстраивайся. Я не буду тебя наказывать.       Но Гермиону было не обмануть нежным тоном и мягкой улыбкой. Она прекрасно знала этого человека. А ещё с ним, как и с собакой, нельзя показывать свой страх. Поэтому та постаралась больше не всхипывать, выровнять своё дыхание и обдумать озвученную информацию. Сегодня её день рождения. Хотя бы дата уже известна.       —Ты меня так надолго оставила. Я очень скучал, – это был тот самый голос обиженного ребёнка. Мужчина терся щекой о её плечо словно не мерзкий змей, а милый кот. Кстати о котах.       —Что ты сделал с Живоглотом? – в данной реплике собралась вся уверенность и смелость что остались на дне её перепуганного до смерти сознания. И голос почти не дрогнул.       —А вот и моя любимая отчаянная Гриффиндорка. Первые мысли не о деревне, которую я полностью выкосил из-за тебя, а о коте, – Резкие слова прошлись по клинком по её сердцу. Мертвы? Она бы осела на пол если бы не руки на талии. – Жив твой кот. В данный момент бродит в саду.       С одной стороны она рада что Реддл ничего не сделал с Глотиком. Но целая деревня! Там же были дети! И всё из-за неё. У этих людей даже не спрашивали. Она просто наложила на них заклятие. Это был последний камень в колодец истерики. Из нежных девичьих губ полетели смешки параллельно со слезами.       Мужчина только отодвинул её от стены прижал безвольное, как тряпичная кукла, тело к себе. Реддл похлопал по спине в успокаивающем движении, но как не странно легче от этого не капли не стало.       —Прости, прости. Я действительно не хотел тебя расстраивать так ещё и в такой день. – эти слова пробудили Гермиону из транса и та попыталась вырваться, но безуспешно. – Но я знаю как тебя порадовать. У меня есть отличный подарок. Я думаю тебе очень понравится, – Волан-де-морт лучезарно улыбнулся так что свет вокруг появился. Улыбка, на удивление, настоящая. Не оскал, не злая ухмылка.       Реддл взял её за руку и повёл куда-то. Рука была как всегда холодная, пусть он и может избавиться от змеиного лица, природное хладнокровие не пропало. Во всех смыслах.       Он вёл её по долгим коридорам, и несколько раз они спускались по лестнице, пока не оказались в подземелье. В нём было сыро, холодно и темно. Лишь редкие факелы освещали темные помещения. Настоящая темница. У всех чистокровных под домом находиться нечто подобное или это только Малфои и Слизерины так преуспели?       На удивление самой девушке, тут она ещё не была. Что бы она не выставляла в темницы её не заперли, Лорд опасался того что она заболеет. Только уверенности что он сейчас её тут не оставит никакой не было. На лице Реддла читалось искреннее счастье и удовлетворение. Совсем не такие эмоции испытывают в подобных ситуация.       —Зачем мы здесь? – её голос дрогнул от страха. Гермиона не была готова услышать ответ. Для любой психики это удар. Она заснула дома – а проснулась в доме Тёмного Лорда, который ведёт её в подземелье.       —Ну я же сказал, у меня для тебя подарок.       Они пришли. Глаза девушки расширились, на них выступили слезы. От шока она упала в ноги Лорду. Время на секунду остановилось, как и сердце.       "Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет. Этого не может быть. Это просто сон. Сон. Сон. Сон. Сон. Этого не может быть." – Параллельно с этими мыслями Гермиона укусила себя за руку до крови.       Она смотрела как стекает красная жидкость до локтя. Смотреть куда-угодно только не перед собой. То ли от истерики, то ли от холода подземелья, а может и всё вместе, её начало трясти как при десятибалльном шторме.       Всхлипы смешались с нервным бормотанием. Глаза покраснели и опухли. Рука изранена. Не так Гермиона представляла свой 21-й день рождения.       —Почему ты молчишь? Ты что, не рада? Или не узнала? В конце-концов прошло довольно много времени, но всё же. Я думал дети обычно любят своих родителей. – Теперь маска спала. Именно так выглядит лицо сумасшедшего одержимого. Злобный ехидный оскал и алые глаза что светятся в полумраке.       Он подошёл к её матери сзади и поднял лицо за волосы.       —Это твоя мама. Извини, она сейчас не в лучшей форме. Изначально я не собирался её так калечить. Но она оказалась слишком похожа на тебя.       Мама смотрела не на неё, а казалось сквозь. Взгляд был пустой, даже карие зрачки немного поблекли. Ныне её мать, некогда энергичная и активная женщина, что всегда была примером для Гермионы, больше смахивала на тряпичную куклу.       На женском лице, что так похоже на лицо самой Грифендорки, находилось несколько больших царапин. Одежда превратилась в непонятное порванное и окровавленное тряпье. По всему телу разбросаны разные ранения.       —Круцио, – палочка находилась прямо возле шеи. Сама Роза Грейнджер не издала ни одного звука. Только озноб выдавал жестокую боль, что той приходится переносить.       Отец, как и много раз до этого, попытался броситься к своей жене, но был скован магическими цепями в противоположном углу душной темницы.       —Знаешь, изначально я хотел чтобы с ней поиграли мои пожиратели смерти. Но потом понял что она похожа на тебя сильнее чем я предполагал.       Он оставил тело миссис Грейнджер и она, не в силах держать хоть немного себя, по инерции упало и ударилось об землю. На, и так окровавленном теле, появилась новая рана.       Том снова подошёл к Гермионе и та, подобно своей матери, смотрел на него снизу вверх пустым взглядом. Ей никогда не было так больно. Она готова была взять на себя умноженную в несколько раз боль матери на себя. Лишь бы он больше к матери не подходил. Лишь бы больше не трогал её семью.       Мужчина нежно взял одной рукой девушку за подбородок. Он приблизился к Её уху и тихо шепнул:       —Мне нравятся женщины постарше, но никто не сравнится с тобой, любовь моя. Хоть твоя мама и похожа на тебя, ощущения совсем другие.       Затем Лорд снова достал палочку и направил проклятье на мать. Та снова не проявляла никаких эмоций, в отличии от самой Гермионы, которая впала в истерику.       —Пожалуйста хватит! Делай со мной всё что хочешь, но не трогай ее! Пожалуйста!       Она умоляла, стоя на коленях. Ей было невыносимо видеть боль близких. Это была её мама. И она расплачивалась за невнимательность дочери. За её наивность и глупость.       —Ну что ты? Как я могу с тобой поступить так? Тем более в день рождения. – На его лице было написано наслаждение от её боли. Это была четко спланированная месть. Том знал что именно это будет для неё болезней всего. –Твоя мать плохо воспитала свою дочь, – Он нежно погладил Гермиону по кудрявым волосам, – Не научила, что вставлять нож в спину и уходить не попрощавшись плохо, – Реддл сказал это нежным и снисходительным тоном, как для ребёнка и больно потянул за клок волос.       —Что…? – Она запнулась на полуслове, – Что ты хочешь чтобы я сделала?       —Ничего сверхъестественного. Просто будь хорошей девочкой, – Он положил руку ей на щёку. – Их жизни зависит от твоего поведения. Слушайся меня. И тогда твои родители будут в порядке. Наверное.