Warden

«Хранилище Пандоры» возвышается темным пятном с особенно четкими краями. Тюрьма глухо отражает звуки от плотного слоя обсидиана, сияет только ночью и только лавовыми потоками в башнях. Напоминает живое существо, когда раздается рев водных стражей. Только Сэм знает нахождение каждого из них, только Сэм помнит весь план здания наизусть, вместе со всеми скрытыми проходами и бесчисленными коридорами. Только Сэм ласково называет ее Аделайн, когда упирается в грубые стены руками, пытаясь прийти в себя после стольких суток без сна. У него есть время на отдых, но отдыхать не получается. Внутри тюрьмы так тихо, что иногда можно уловить собственный бешеный пульс. Сэм сосредоточен до такой степени, что иногда вздрагивает от любого скрипа механизмов. Он знает, что такое бывает, что бесчисленные закрытые двери не могут быть в одном положении все время, что каждый материал в этом месте часто издает свой собственный звук, но его все равно передергивает. Кто-то мог попасть в здание, кто-то может оказаться за его спиной в любой момент, поэтому Сэм напряженно хмурит брови сильнее обычного, сжимая трезубец до белых костяшек. Сжимает и зубы, упрямо совершая еще один обход на почти негнущихся ногах. Когда очередная дверь захлопывается слишком близко к его спине, задевая ткань темной одежды и царапая броню, Сэм понимает, что ему нужно передохнуть. Он тихо садится прямо на пол, подбирая под себя одну ногу и запрокидывает голову, прижимаясь к уже родному холодному обсидиану. В конце концов, он присматривал за Аделайн столько времени, теперь ее очередь. Как только рев водных стражей начинается казаться отдаленным и приглушенным, в дремавшее сознание врывается новый звук. Очередной крик агонии, от которого внутри все сжимается так сильно, что перехватывает дыхание. Дрим совершенно точно снова швыряет часы в лаву, бешено ходит кругами и просто кричит в потолок. Сэм совершенно точно не хочет даже приближаться к его камере, мысленно молясь, что бы он заткнулся. Мысли выливаются в тихий шепот, который слышит только он сам и немые стены вокруг. Дрим не затыкается, его крики напротив становятся болезненнее и громче. Варден зажмуривается, слишком живо представляя как единственный пленник снова сжигает себя в лаве. Несколько раз подряд, явно издеваясь. Дрим делает это часто. Как только ему становится скучно, он начинает кричать, ломать все, что есть в собственной камере, яростно о чем-то рассказывая. А потом часами орет, о том, что он выберется, детально описывая, что сделает с Сэмом. Как сломает ему каждую кость, как утопит его в огненных потоках, конечность за конечностью. Вардену страшно лишь где-то глубоко внутри, ведь логика подсказывает ему, что Дрим не выберется. Пока Сэм жив точно. Сэму удается урвать себе несколько часов сна, когда он наконец встает. Проверяет на месте ли ключи и карты, потом обходит тюрьму еще раз и только после вдыхает спокойно. Спокойно настолько, насколько это вообще возможно. В тюрьме тихо — его любимая Аделайн в спокойствии и вечном молчании встречает его мерным гудением механизмов. Открывает двери плавно, словно заботясь. Сэм медленно идет в зону повышенной защиты, прихватывая из хранилища новые часы. Отправляет самого себе сквозь лаву, стряхивая обжигающие капли с наплечников брони и смотрит тяжело, когда видит сидящего на полу пленника. Ослабший человек с отросшими грязными волосами смотрит в ответ с привычной улыбкой, а после наклоняет голову, резко меняя эмоцию на лице. Сэм просто вешает часы на их обычное место. - Не хочешь поговорить? - Дрим хрустит шеей, почти не моргает. В глазах стоит что-то нечитаемое, но Вардену хватает одного голоса пленника, что бы все понять. - Сэээм, - Дрим переходит на ядовитый шепот, неслышно поднимается, наконец заставляя на себя обернуться. - Передай Томми, что я очень скучаю по его компании. Он совсем перестал приходить. Сэм не меняется в лице и упорно молчит. - Я так соскучился, - Дрим сокрушается, обхватывая самого себя за плечи и скуля. - Мы же были друзьями, а он... так жестоко меня предал. Варден не попадается, не поддается, ведь давно запретил себе какие-либо эмоции. - Нам было так весело вместе... Голос пленника меняется, становясь громче и безумнее. Свет лавы играет на его лице, подчеркивая каждую черту, обращая улыбку в оскал. - Особенно когда его чудесные глаза теряли свет. Ох, Сэм, я ведь почти надел на него свою маску, когда он совсем перестал сопротивляться. Сэму отвратительно от каждого слова, но он молчит, даже не двигаясь с места, когда Дрим приближается почти вплотную. Смотрит глаза в глаза, тонкими пальцами обводя что-то в воздухе. - Томми очень хороший мальчик когда не сопротивляется. У Дрима в глазах снова что-то нездоровое, но он еще просто играет. Цепляется руками за чужую броню, криво усмехаясь. - Знаешь, когда он еще очень хороший? Варден не моргает, тяжело смотря сверху вниз, пока пленник медленно отходит, вставая ровно напротив. - В один прекрасный день надоедливый призрак Уилбура не появлялся около Томми вообще. Возможно, я позаботился об этом, возможно совсем не я, это не важно. Сэм не хочет знать, к чему это ведет. Сэм не хочет слушать речи Дрима вообще, но ему приходится, иначе пленник найдет его первую слабость. Целую одну. Это фатально. - Томми совсем не слабый, он все еще пытался мне что-то противопоставить. Представляешь, он начал собирать ресурсы втайне от меня! - Дрим смеется, качая головой. - Что бы ими меня потом убить! Сэм сжимает зубы, представляя как запуганный мальчишка собирает всю оставшуюся надежду в эти предметы, пряча их от вездесущего человека в маске. Его передергивает, но пленник этого не замечает. - Я взорвал их. Я взорвал его маленький уютный городок полностью. Дрим сжимает ладони в кулаки, по-настоящему счастливо улыбаясь. - Он так несчастно плакал, после того как я избил его. Если честно, я хотел его убить, но вовремя остановился. Вместо этого я сделал кое-что другое... - Мне все равно, - Варден роняет это совершенно безэмоционально, одаривая Дрима лишь прищуром. Тот молчит пару секунд, медленно поднимая голову на стража. Разводит руки в стороны, смеясь. - Он так отчаянно сопротивлялся. Мне пришлось заламывать ему руки и ждать, пока он окончательно охрипнет. Сэм напрягается всем телом, неосознанно задерживая дыхание. - Потом он молил меня остановиться. Дрим хмыкает, задумчиво хмурясь. - А потом...кажется он затих. Впервые стал послушным в моем присутствии... Сэм прерывает его, прежде чем пленник успевает договорить. Оказывается рядом слишком быстро, прибивая Дрима к стене. Почти не злится и почти не лжет сам себе, когда перехватывает чужое горло, отрывая Дрима от пола. Тот глухо смеется, пока рука на шее не сжимается сильнее, до белого шума. Пленник хрипит, а после особо громкого хруста обмякает в чужих руках. Сэм отпускает его слишком резко, и тело пропадает, секунду спустя падая совсем рядом. Дрим не встает с пола, лишь смотрит бешено и абсолютно довольно, оголяя зубы в беззвучной усмешке и утирая выступившую кровь из носа. - Это просто базовый инстинкт, да, Сэм? Жалкий шепот Варден улавливает только уже уходя из камеры. Идти по совершенно родным коридорам еще никогда не было так сложно. Стены вокруг давили своей чернотой, обвиняя и прощая одновременно. Сэму не нужно было ничего из этого, когда он разбивал кулак о холодный обсидиан, глухо рыча. Он не должен был срываться, он не мог позволить себе такого. Никто кроме Дрима не видел этого, никто не узнает, но внутри все равно что-то нервно давит. Чуть ли не ломает ребра, перехватывая дыхание. Сэм тяжело дышит, снимая маску-противогаз. Пытается успокоиться, снова опираясь на прекрасную Аделайн. Тюрьма отступает, а водные стражи покорно затихают, позволяя ему снова почувствовать уют. Варден убирает волосы от лица, утирает выступивший пот и зажмуривает глаза до разноцветных пятен. Нервно сглатывает, осознавая масштаб всего происходящего, но после все равно выпрямляется, наконец успокаиваясь. Все не так плохо, правда? Сэм абсолютно не уверен. Сэму кажется, что его мир скоро рухнет, хотя ничего не происходит. Просто однажды Томми приходит с последним визитом. Когда Варден слышит взрывы, у него вздрагивает каждая мышца. А потом и кости, выбивая из него дух одним простым «Что-то случилось». Почему именно сейчас? Аделайн таких ответов не давала, мерцая красным и поднимая тревогу. Сэм, пробираясь через бесчисленные коридоры в который раз, надеялся, что сзади него никто не идет и не целится в его голову топором. Впервые за столь долгое время он прибывал в панике, тщательно зарывая ее под протоколами безопасности и множеством планов на случай чего угодно. Сэм успевает отослать Томми сообщение, надеясь, что мальчишку это хоть как-то успокоит, прежде чем входит в комнату управления, утопая в оглушающей сирене и нарастающем гудении. Возвращаясь к камере повышенной защиты неделю спустя, Сэм обещает сам себе, что заберет у Дрима последнюю жизнь собственноручно, если тот только посмеет сделать что-то не так.