dead as a door-nail

— тебе знакомо то самое чувство, когда лежишь в море под лучами горячего солнца, слушаешь, как волны бьются о берег крики чаек, и тут… тебя накрывает с головой чертова мерзкая соленая вода, — немолодой мужчина приподнялся с кресла. — а потом начинает щипать глаза и такое… неприятное жжение в носу, — он слегка поморщился. — омерзительно. а главное, ничего не предвещало беды. так вот. к чему я это? ты, — ткнул Зидан указательным пальцем смуглой руки в грудь молодого человека, — должен раскрыть наконец все карты, показать свою реальную сущность, — агент почувствовал, как босс сильно сжал его плечи, — воткнуть в спину острое лезвие и оставить его мучиться с этой душевной болью. правда ненадолго… как только ты затолкнешь мышку в мышеловку и скроешься, прибудут наши люди, — Зинедин говорил медленно, с большими интервалами, четко произнося каждое слово, будто вырезая ее из дерева. — понял, — коротко ответил агент. он хорошо знал, что босс любил четкость. во всем. а ещё он любил продуктивность и результат налицо, потому парень не стал медлить и поспешил приступить к выполнению задания. — осторожно, — резко притянул Кай к себе белокурую макушку. перегородку, около которой стоял пару секунд назад блондин, изрешетило с десяток пуль. — отступаем, — шепнул он на ушко парню, поправив его растрепавшиеся локоны. Хаверц отчетливо слышал, как громко стучит сердце старшего, как прерывается его дыхание после долгого бега в поисках укрытия и угнетающего страха, что сегодняшний день станет для напарников последним, тяжёлые шаги вооруженных до зубов людей внизу. через решетку вентиляционной шахты агенты могли видеть снующих, словно тараканы, спецназовцев: рослых мужчин в комбинезонах и шлемах цвета хаки, с огромными автоматами наперевес и широкими бронежилетами, укрывающими грудь от пуль. «даже очень меткими выстрелами с такими не расправишься», — забеспокоился Матс на другом конце эфира. — на счёт три, — тихонько шепнул Кай в свой наушник. — это самоубийство, — блондин дёрнул напарника за ногу, находившуюся точно над его головой. в силу того, что шахта была достаточно узкой, иначе им расположиться не удалось. — доверься мне, — негромко проговорил Хаверц, стараясь произнести эти два слова максимально убедительно. — я люблю тебя, — сглотнул Юле вставший в горле ком. — мы не прощаемся, обещаю, — после этих слов Кай ловко спрыгнул на широкий дубовый стол, притягивая к себе внимание всех, находившихся в комнате бойцов. — их пятеро, — сообщил Хаверц. — целься в шеи, они плохо защищены. неожиданно погас свет, погружая небольшую комнатку без окон в полнейшую темноту. послышалось пара ругательств со стороны спецназовцев. кто-то попробовал выстрелить наудачу, но никакого результата это не принесло. — спасибо, — коротко бросил Кай третьему в эфире — Матсу Хуммельсу. последний остался в квартале от здания, в фургоне с полустертым названием какой-то сети немецких пиццерий на кузове. но расстояние ничуть не мешало ему следить за всем, что происходило в здании через камеры, к которым он получил доступ в два счета. впрочем, как и к системе управления, в целом. «такие серьезные дядьки, а так неосновательно подготовлены», — произнёс Матс утром за завтраком, намазывая плавленый сыр на бутерброд. — два шага вперёд, ударь прямо перед собой на уровне носа, — подсказывал агент Хаверцу. тот сделал все в точности, как нужно, следствием чему послужил душераздирающий крик от острой стали, вонзившейся в горло амбалу. — на 60 градусов, живот, — присев на корточки, Кай расправился ещё с одним. комната погрузилась в полную тишину. — это все? — осторожно поинтересовался он в эфире. ответом ему стал включившийся свет. Юлиан, щурясь с непривычки, спрыгнул к другу, осматривая крупные тела убитых мужчин. — я уложил ещё троих. все-таки прицел ночного видения — полезная штука. агент был хорошим снайпером. одним из лучших, потому казалось очевидным, что у амбалов не было ни шанса на спасение. — ты молодец, — улыбнувшись, похлопал Кай по плечу старшего. а затем, заглянув в его ясные голубые глаза, не сдержавшись, нежно припал к пухлым губам напарника. — я очень за тебя испугался, — шепнул Юлиан, отстранившись лишь на пару секунд, но продолжив чувственный поцелуй с новой волной мягкости и теплоты. — кхм… — послышался в наушнике смущенный смешок, — я конечно все понимаю, но думаю, эти ваши телячьи нежности можно ненадолго отложить. Кай потупил взгляд, но в его глазах все ещё играли огоньки, а лицо украшала лукавая ухмылка. — вы давно работаете вместе. у вас тёплые… возможно, даже слишком, отношения. я все понимаю, но тут уж ты должен выбирать: твоя жизнь или его. иногда нужно быть эгоистом. не предай мое доверие. в противном случае, — босс поднял тяжелый пистолет с какими-то непонятными, но невероятно красивыми узорами (угадывалась рука мастера). это оружие подарили ему ещё в далеком две тысячи четырнадцатом, когда он возглавил тайную организацию, работающую против правительственной, — одна из этих прекрасных серебряных пуль, — он повертел ею перед глазами всего съёжившегося внутри, но старавшегося всем своим видом показать непоколебимое спокойствие молодого человека, — окажется у тебя в черепе. слегка приоткрыв дверь и оглядевшись, Кай поманил за собой. в коридоре пока было безлюдно, но парень знал, что скоро сюда сбегутся все услышавшие выстрелы спецназовцы. парни прихватили шлемы и бронежилеты убитых бойцов : экипировка придавала некое чувство защищенности. — куда нам дальше? — внимательно рассматривал блондин длинное, не очень широкое пространство с выкрашенными в белоснежный цвет, стенами, которые украшал ряд сюрреалистических картин, навевающих депрессивное и несколько меланхоличное настроение: тощий высоченный мужчина с впалыми скулами, в офисном костюме стоит на испачканной пеплом земле, окружённый голыми деревьями с мерзкими гримасами, тянущими к бедняге свои длинные пальцы. вот другая картина — одетый в серый комбинезон мужчина со странной формы шляпой на голове (она напоминала Юлиану флюгер), с огромным кожаным чемоданом в руках, который, казалось, готов был лопнуть, столько туда было напихано. за спиной молодого человека можно было заметить несколько ветряных мельниц разных форм: от совсем узких и высоких до широких и приплюснутых. иными словами, обстановка не из приятных. — прямо до конца, потом направо и дальше вверх по лестнице на седьмой этаж, вы на пятом, — проговорил монотонный голос Матса в наушнике, — в комнате с надписью «посторонним вход воспрещён» вы увидите лифт для персонала. люкс цели на девятом этаже. помолчав с секунду, он добавил: — удачи! я верю в вас! — простого везения не существует! запомни ты это наконец! — с силой хлопнул ладонью по стеклянному столу Зидан. — удачу или неудачу человек делает сам, и успех зависит только от работы и упорства! если что-то не получается, виноват в этом только ты! — парень почувствовал резкую боль от звонкого подзатыльника, сменившуюся неприятным жжением. — иди первым, — мотнул головой Юлиан в нужную сторону. — я, если что, прикрою сзади. — можно нанести удар в спину. он подчеркнёт неожиданность и коварство. такого противник, а тем более… — Зидан поднял вверх указательный палец, — друг ожидать не будет, — его губы расплылись в ехидной улыбочке. встав со своего дорогого кожаного кресла и поправив костюм, он принялся манерно расхаживать по кабинету туда-сюда, заложив руки за спину: — но лично я презираю такую тактику. подумай сам, когда человеку стреляют в спину, он не видит стреляющего, а потому не может никак отреагировать: быстро уклониться, выстрелить первым… это как бы убийство безоружного, понимаешь? агент кивнул. во всех его движениях читался страх перед боссом и жуткие угрызения совести, мучающие, разрывающие на части его сердце. все оттого, что придётся так обойтись с человеком, который уже, можно сказать, стал ему как родной, с которым он провёл лучшие моменты своей жизни. — выбор, конечно же, за тобой, — развёл руками Зинедин. — но мальчишка должен быть мёртв. и точка. Кай слегка дрожащими пальцами надавил на кнопку лифта с аккуратной циферкой «9». ему было страшно. разумеется. как можно пойти за кейсом чуть ли не самой влиятельной в преступном мире персоны в роскошный пятизвёздочный отель, где он остановился на верную гибель, не испытывая этого мерзкого чувства? после характерного звука, оповещающего о том, что кабина уже достигла нужного этажа, двери лифта открылись. парни огляделись. ни одной живой души. продвинувшись чуть вперёд и быстро заглянув за угол, Брандт тут же вернулся в исходное положение: — их шестеро. шесть вооружённых до зубов громил, сторожащих двери в шикарные апартаменты, готовых метким выстрелом убить даже муху, если она подлетит слишком близко. — черт. и что нам делать? — одними губами проговорил Юлиан, будучи уверенным, что Кай четко услышит каждое слово в наушнике. бросить дымовую шашку — не вариант. так они и сами мало что увидят. идти напролом — также идея не из лучших. шесть амбалов против двоих, хоть и хорошо физически подготовленных и натренированных парнишек. самоубийство, не иначе. — как в Майнце? — улыбнулся Хаверц, поправив бронежилет и шлем, украшавшие пять минут назад напавших на них амбалов из кабинета. никто не знал агентов в лицо, а в снаряжении тех двоих они вполне могли сойти за наёмников того самого польского авторитета. — что вы тут делаете? — сказал недоверчиво крупный темнокожий мужчина, поднимая автомат. — секунду, — ответил ему Юлиан, прикладывая руку к груди, тяжело и прерывисто дыша, словно сейчас пробежал марафон. его актерские способности не были выдающимися, но их вполне хватило. секунда. лишь одна секунда, на которую амбал потерял бдительность. и ее оказалось вполне достаточно. Брандт одним резким ударом небольшого, запросто помещавшегося в руке ножика в артерию смог расправиться с врагом. Кай сделал все то же самое с рыжим невысоким мужчиной со своей стороны. ещё по одному друзья уложили при помощи удара в пах и тут же ещё более мощного — в челюсть. последняя же пара получила по выстрелу в шею. — не двигайся! — Хаверц инстинктивно повернул голову в ту сторону, откуда доносился звук, и встретился с… полными решимости голубыми глазами напарника, держащего дуло ровно напротив переносицы младшего. — эй, какого… ты? — поднял руки Кай, и тут раздался выстрел. — «кто долго раздумывает, не всегда находит лучшее решение», Иоганн Вольфганг Гёте, — процитировал Зидан, теребя кончик тёмно-синего галстука. — у тебя есть цель. не оступись за шаг до ее достижения. неужели этот мальчишка действительно может тебе помешать? не смеши. грузное тело наёмника за спиной Кая повалилось на холодный пол. из раны на лбу потекла струйка крови, а его взгляд замер, направленный в одну точку. зрелище, пробирающее до костей, но за годы работы парни уже настолько привыкли к смерти, постоянно идущей с ними рука об руку, что подобное не вызывало абсолютно никаких эмоций. — сзади! — это было последним, что услышал Юлиан перед тем, как затылок пронзила резкая боль, а в глазах потемнело.

***

Брандт нехотя разлепил веки. в глаза ударил яркий солнечный свет, заставляя парня прищуриться ещё и от непривычки. голова отзывалась пульсирующей болью, а в ушах слегка шумело. он озадаченно огляделся: картинка перед глазами двоилась, расплывалась в каких-то непонятных фигурах… посмотрев налево, агент увидел Кая, повисшего, словно тряпичная кукла, на плечах у высокого крепкого блондина и аналогичного сложения мужчины со светло-каштановыми волосами. из разбитого носа напарника струилась, смешиваясь со слюной, бордовая кровь. глаза его были закрыты, видимо, Хаверц все ещё не пришёл в себя. — Кай! — хотел во все горло крикнуть старший, но получилось лишь странное кряхтение. откуда-то сбоку послышался мерзкий смешок. с большого кожаного кресла встал высокий мужчина лет тридцати с чёрными волосами. каждый его гулкий шаг отдавался неприятным ощущением в сознании Брандта. — уже проснулся? — заглянул своими ясными, как небо, глазами в его. — не это ли тебе нужно? — он издевательски потряс в воздухе металлическим кейсом среднего размера. Юлиан проследил за движениями мужчины слегка затуманенным взглядом, что рассердило поляка. о его происхождении (конечно, если не знать этого заранее) можно было легко догадаться по нескольким громким ругательствам на родном языке. будто не желая сам «пачкать руки», он указал слегка расслабленной кистью на парня, выказывая тем самым своё пренебрежение и некую брезгливость по отношению к Брандту, словно тот был просто кучей мусора. — Эрлинг, приведи нашего гостя в чувство, — грозно бросил он в сторону одного из амбалов, придерживавших Кая. тому не пришлось повторять дважды. он пересёк комнату, и наклонившись над пленником, с силой влепил ему пощёчину, а затем и вторую. по злорадной ухмылке, исказившей добродушное на первый взгляд лицо блондина, можно было догадаться, что «викингу», а именно его напоминал агенту молодой парень, это доставляло какое-то животное удовольствие. щеку пронизала жгучая боль, и Юлиан уж было хотел потянуться, чтобы потереть ее, но наручники, которыми он был прикован к стулу, помешали его планам. — повторю вопрос, — обратился к нему поляк. — не это ли вы с дружком искали? Брандт молчал. он не знал, что ответить. сказать честно — их возможно убьют, соврать — его запросто раскусят, и исход вполне может оказаться таким же. этот человек был болен на голову. ко всему прочему, ужасно непредсказуем. — проблемы со слухом? ещё одна сильная пощёчина. — да, мы искали именно его, — твёрдым, насколько это, конечно, было возможно, голосом подтвердил Юлиан, скрипя зубами. Роберт Левандовски. имя, которое было хорошо знакомо каждому в Германии. это имя порождало страх даже в самых смелых сердцах. — замечательно. передай своему начальству, что они его не получат. ой, точно, — поляк продемонстрировал наигранное удивление, — у тебя, к сожалению, не получится этого сделать, — на пол упали два крошечных наушника, а следом опустилась нога Роберта, давя их, как жуков. Юлиан понимал, что последняя надежда на то, что их спасут, развеялась, как дым, оставляя лишь страх за собственную и жизнь друга, наполняя сердце отчаянием. справа раздались какие-то еле слышные звуки — напарник медленно приходил в себя. открыв голубые с зеленоватым оттенком глаза, он с ужасом взглянул на того, чьим пленником сейчас являлся. к превеликому удивлению Брандта, Хаверца не усадили на второй стул, даже не надели наручники, как ему самому. амбал убрал руку с плеча Кая, а тот не спешил убегать. почему? Левандовски медленно, вытянувшись, как по струнке, подошёл к молодому человеку, протягивая ему пистолет. — он заряжен. у тебя есть одна пуля. ты можешь сделать с ней все, что вздумается. но я все же рекомендую остановить свой выбор на нём, — Роберт указал в сторону Юлиана, гаденько улыбаясь. — предательство можно ждать откуда угодно. ты никогда не знаешь наверняка, кто перед тобой: друг или тот, кто точит нож за твоей спиной, чтобы потом его вонзить. никому нельзя доверять, даже мне, — Зидан поправил чёрный как смоль пиджак. — но мы не бросим тебя, если будешь беспрекословно выполнять все приказания. достаточно ясно изъясняюсь? — с какой стати я должен предавать лучшего друга? — потому что он это сделал ещё раньше тебя, — Левандовски приобнял Кая за плечи и подвёл к напарнику. — что ты на это скажешь? — о чём Вы говорите? Роберту очень прельстило это обращение в уважительной форме, а потому он расплылся в довольной улыбке. — понимаешь ли, он работал на нас. все это время водил тебя за нос, пудрил мозги, пускал пыль в глаза. выбери, как тебе больше нравится. но его последним заданием было убить тебя, — имитируя выстрел, он ткнул Брандта пальцем в живот, заставляя последнего напрячься сильнее, — но твой дружок, как можешь заметить, не справился. у тебя же теперь есть возможность отомстить и расправиться с ним за это самолично, — Левандовски направил руку Кая с пистолетом к голове Юлиана. — выстрелишь сам? больно. будто твоё хрупкое сердце сильно сжимают, а потом со всей силы кидают на острые скалы, пронзая его, разбивая на тысячи мелких кусочков. слеза. одна. за ней вторая. Кай не смахивал их, позволяя самим стекать со слегка загорелых щёк с еле заметными веснушками. — я объясню, — поднял в знак призыва к примирению руки Брандт. — объяснять нечего. Роберт рассказал все, как есть, — раздался из-за спины мужской голос, заставивший сердце Юлиана уйти в пятки. Кай поднял ничего не видящие, полные слез глаза на только вошедшую фигуру. это оказался незнакомый ему мужчина средних лет. зато его знал, и очень, кстати говоря, хорошо, Юлиан. это был не кто иной, как Зинедин Зидан. — я был уверен, что тебе не хватит духу покончить вот с этим, — он потрепал Юлиана по светлым волосам, ещё больше взлохматив их и кивком указав в сторону Кая. на этот раз Зидан обратился к младшему: — на твоём месте я бы выстрелил, не задумываясь. Хаверц взглянул в полные мольбы глаза друга. он и сам был на грани. почти сорвался, но не даром их в правительственной Организации учили выдерживать психологическое давление. если бы Матс Хуммельс, заподозривший неладное, не подоспел вовремя, кто знает, может провокация могла бы и сработать. но стоило ему показаться в дверном проёме, как Кай, не думая ни секунды, направил пистолет на Зидана, стоявшего ровно напротив, и спустил курок. щёлк. ничего не произошло. конечно! пистолет не был заряжен. — сюрприз, — усмехнулся Зинедин и отвесил на секунду растерявшемуся агенту сильный удар в челюсть, от которого у последнего перед глазами закружились звёздочки. Юлиан заерзал на стуле, но в своём безвыигрышном положении мало чего мог сделать. в отличие от Матса, который точным выстрелом в висок уложил одного из амбалов. Эрлинг же в это время резко повалил на пол педантичного француза и ударил лбом по носу. результат в виде разъярённого вопля Зидана, смешанного с каким-то грязным ругательством на родном языке, не заставил себя долго ждать. — прости, если был слишком груб, — бросил «викинг» Юлиану. — ничего страшного, это часть прикрытия. переживу, — кивнул тот, показывая, что все в порядке, и он не держит зла. — а этот… он нам не нужен, — добавил холодным голосом Брандт, высвобождаемый из оков Хуммельсом. — Эрлинг, прикончи его пожалуйста, — указал он в сторону Зинедина. Холанду не пришлось повторять дважды. обхватив шею мужчины сильными руками, он сдавил их, не обращая внимания на брыкание француза. через пару минут, показавшихся для Холанда целой вечностью, Зидан перестал сопротивляться: пульса больше не было. — бессмертие стоит нам жизни, — Зинедин отпил маленький глоток своего американо. — знаешь, кто это сказал? блондин потупил взгляд и заломил пальцы: — не имею ни малейшего представления. — Рамон де Кампоамор — испанский поэт. я согласен с этим высказыванием, — он слегка постучал ногтем о фарфоровую чашку. — вечное забвение после смерти меня не страшит. порой гораздо сильнее холодит душу то, какова моя жизнь. поляку не дали уйти просто так. подхватив свой автомат с дивана, Хаверц громко выкрикнул: — остановись и подними руки вверх! Роберт с наигранным разочарованием цокнул языком и медленно повернулся к агенту, держа над головой кейс. — ты не знаешь, что там. вдруг бомба или пробирка со смертельным вирусом. вы… никто из вас не осмелится убить меня, — проговорил Левандовски с абсолютной уверенностью в голосе. «даже в такой момент самодоволен и самолюбив», — скривился Кай. Брандт, прихрамывая, присоединился к троим своим друзьям-союзникам. — скоро прибудут наши люди. тебе не уйти. в ответ на это Роберт лишь довольно оскалился, будто ожидал услышать что-то подобное. он вскинул руки вверх, потягиваясь и будто не обращая совершенно никакого внимания на четверых спецагентов, нацеливших на него автоматы. не хватало только фразочки под стать «какой сегодня замечательный денёк!» — стреляйте! и через секунду вы все взлетите на воздух, — он указал на каждого длинным грубоватым пальцем. «взлетите на воздух», — повторил у себя в мыслях Брандт. «на воздух…» он, как бы невзначай, толкнул локтем Кая. бросив ему: — извини, — Юле, потерев глаза, вновь повернулся к Роберту. этот знак, означающий «отвлеки», они с напарником ранее использовали не раз, и Хаверц хорошо помнил, что нужно делать в подобной ситуации. — эй! — обратился он к поляку. Юлиан сделал шаг в сторону преступника. — а почему мы должны тебе верить? вдруг ты блефуешь? ещё один шаг. и третий. — с чего бы? — Левандовски удивленно посмотрел на агента. — если хочешь, ты, конечно, можешь проверить, что произойдёт в противном случае, но я не рекомендую. прыжок. и вот Юлиан уже мёртвой хваткой прижал поляка к полу из светлого мрамора. — лови, — резким, но осторожным движением он вырвал кейс из рук Роберта и прокатил по полу прямо в худые руки Кая. послышался звук защёлок и откидываемой крышки, затем низкий с хрипотцой смешок Холанда. — ничего, — осведомил немца Матс, усмехаясь. — это было вполне ожидаемо, — добавил, приподнимаясь с колен, Хаверц. послышался тихий хрип. тело, со звуком падающего мешка с мукой свалилось с Левандовски. на боку, не прикрытом бронежилетом, у Юлиана зияла глубокая рана от ножа-бабочки, откуда сочилась кровь, окрашивая в бордовый цвет ладони Брандта, которыми он зажимал порез, корчась от боли. — Юле! — вырвался полный отчаяния крик из уст Кая, тут же бросившегося к другу. — догоните его, — указал Юлиан дрожащим пальцем на крупную фигуру Левандовски, скрывающуюся за массивными дверями в соседнюю комнату. — быстрее! Хуммельс и Холанд медлить не стали: тут же бросились следом, окинув раненого напарника на прощание взглядами полными искреннего сожаления. — если я умру, пусть это будет не зря, — смахнув соленую слезу с тощей щеки младшего, где уже красовался небольшой синяк, прохрипел агент. — я ведь знаю тебя… выкарабкаешься… пообещай мне! — Кай прижал голову старшего к груди, вздрагивающей от всхлипов. — черт с тобой! обещаю! Хаверц знал, что любимый не стал бы бросать слов на ветер. он часто говорил парню, что любит его. не мог не сказать и теперь. вдруг это был бы последний раз, когда Кай видел Июля живым? парень нежно провёл ладонью по щеке Юлиана и припал губами к его. во рту смешался металлический привкус крови и соленые слезы младшего. поцелуй получился коротким, но очень чувственным и крайне много значащим для каждого из них. — тебе пора! — потрепал старший за плечо Кая. никто так не любил жизнь, как этот солнечный мальчик: вечно с улыбкой до ушей, с иногда дурацкими, но все равно смешными шутками, из его уст звучащими как-то по-особенному, а главное — с сильнейшим желанием жить. дверь за спиной Кая хлопнула, отрезая от оставшегося где-то там Юлиана. одного. наедине с приближающейся смертью, тянущейся к нему своими длинными ледяными пальцами. посреди комнаты стояла огромная кровать, наверняка мягкая, как облачко. ее от входа отделяло некое подобие стеклянной перегородки, в которую уже угодила пара пуль, создав что-то, напоминающее паутинку. было тихо. странно. «неужели этот ублюдок все же скрылся?» — отозвалось болью в сердце предположение. — черт, — вырвалось у него, когда кто-то сзади больно схватил за локоть и потянул в сторону. этим «кто-то» оказался не кто иной, как Хуммельс с автоматом наперевес в другой руке. — он загнан. ему некуда деться, — шепотом сообщил Матс, четко выговаривая каждое слово. — сейчас лучше не рисковать и остаться здесь, охранять дверь в ванную комнату. окон там нет, не сбежит. Кая с головой накрыла волна ненависти и неконтролируемого раздражения. жажда мести за Юлиана затмила все остальное. абсолютно все. — ну уж нет! я это так не оставлю! — он вырвался из крепкой хватки друга и кинулся к двери. попытался ее выбить, но безрезультатно. лишь плечо взорвалось ноющей болью. — может поможете? — тяжело и надрывисто дыша, крикнул он переминавшимся с ноги на ногу Матсу и Эрлингу. — ты точно уверен, что это хорошая идея? — как ответ на свой вопрос «викинг» получил лишь грозный взгляд, значащий, что либо он сейчас же помогает выбить чёртову дверь, либо эта же дверь окажется у него в жопе, когда немец справится в одиночку.

***

перед Левандовски выросло три настроенные крайне враждебно фигуры. он не пятился, не пытался как-то от них отбиться своим ножом, не молил о пощаде. ничего. Роберт лишь смотрел в полные ярости глаза Хаверца. его же взгляд выражал безразличие. нет, он не был дураком. прекрасно понимал, что до кончины ему остались считанные секунды. Левандовски, слегка оттолкнувшись от широкой раковины, медленно подошёл к агенту и коснулся лбом дула выставленного вперёд пистолета, продолжая поддерживать с агентом зрительный контакт. хотя, наверное, вернее было бы сказать «сверлить его взглядом». — мразь, — проскрипел зубами Кай, со всей силы давя на курок. первым в ушах отозвался оглушающий звук от выпущенной в голову пули. далее пришло осознание того, что все наконец кончено. ещё позже облегчение. а последней — боль. но не физическая. душевная. сильнейшая душевная боль, которая, казалось, разрывала Кая на кусочки, швыряла в стены, колола ножом в его хрупкое сердце. слёзы обжигали щёки, стекали тоненькими дорожками, падая в раскрытые ладони, пистолет упал на холодную плитку. так он и стоял, продолжая смотреть в голубые, как небо, как море, как незабудки, глаза Роберта. глаза убийцы, преступника, мафиози, чертового сукина сына. Левандовски был мёртв. мертвее мёртвого. окончательно и бесповоротно. и даже так в его глазах будто читалась усмешка. будучи трупом, он как бы смеялся над Каем. издевался над ним, находясь в Аду, где ему, к слову, самое место. — эй, — Матс потрепал парня за плечо. — оставь его. нас ждут внизу. спускаясь на улицу, все трое чувствовали пустоту от утраты. как пазл без последней детальки, как игральная кость с недостающим числом, как текст с пропущенным словом. Юлиана не хватало. не хватало его жизнерадостной улыбки, иногда обидных и саркастичных подколов, попросту его присутствия.

***

— поздравляю, агенты, вы прекрасно выполнили свою работу! мы нашли тайник, где было спрятано содержимое кейса, а Роберт… — шеф указал на чёрный мешок, который вынесли несколько работников. — вместе с ним умерло и их дело. Организации, управляемой Зиданом, больше нет. Кай совсем не слушал шефа. его внимание привлекла белая с неоново-оранжевым крестиком машина скорой помощи. а в ней… Юлиан! живой! сломя голову, немец кинулся к блондину и крепко-крепко его обнял, заставляя поморщиться. — сильно болит? — Хаверц нежно приложил руку к перевязанной и обработанной ране. — уже меньше. к счастью, никакие жизненно важные органы он не задел. — господи, как я рад снова тебя видеть! — глаза молодого человека вновь наполнились слезами. но на этот раз это были слёзы радости. — я тебя люблю. очень-очень сильно… — знал бы ты, как сильно тебя люблю я, — улыбнулся Юле и совсем легонько поцеловал Кая в верхнюю губу, зарывшись рукой, покрытой ссадинами, в его кудряшки. — я же обещал выжить…

***

лёжа по грудь в прозрачной, словно стекло, морской воде, перебирая кончиками пальцев ракушки и мягкий песочек, Юлиан подставил лицо под палящее солнышко. второй рукой он крепко держал тонкие длинные пальцы Кая, словно боялся, что стоит ему только отпустить их, как тот исчезнет. — закрой глаза, — было последним, что он услышал перед тем, как его целиком накрыло волной. если бы этот момент снимали в замедленной съемке, то при просмотре можно было бы увидеть тот влюблённый взгляд, которым и сейчас смотрел Юлиан на зажмурившегося Кая, набравшего полную грудь воздуха и надувшего щёки, походившего так на рыбу фугу. глаза сильно щипало, но Брандт не в силах был оторвать взгляд от любимого. «тебе знакомо то самое чувство, когда лежишь в море под лучами горячего солнца, слушаешь, как волны бьются о берег, крики чаек, и тут… тебя накрывает с головой чертова мерзкая соленая вода…» — вспомнились те самые слова Зидана, сказанные ему полгода назад. «а потом начинает щипать глаза и такое… неприятное жжение в носу. омерзительно.» — знакомо, — уверенно прошептал Брандт. — и у этого даже есть своя изюминка. — ты о чем? — Кай заглянул в немного покрасневшие от соли глаза любимого, задумавшегося о чем-то своём. — не бери в голову, — Юлиан положил руку на талию парня и ласково, нежно коснулся своими губами его. «мягкие и соленые», — подумал он, — «но в этот раз не от слез».