Я когда-нибудь утону в твоих медовых глазах

На склоне зимородка ночью так красиво. На небе сияют тысячи звёзд, если присмотришься сможешь сложить их в созвездия разные-разные, какие только сердцу угодно. Луна на небе такая большая и яркая, кажется совсем близко, вот же, протянешь руку и коснешься её, но почувствуешь не холод совсем, а тепло, не обжигающее вовсе, а такое мимолетно-приятное, согревающее. Опустив взгляд немного увидишь ты бескрайние просторы океана, что волнами беспокойными бушует и точь в точь отражает ночное небо. На сколне в эту пору сидел молодой путешественник, свесив ноги вниз да запрокинув голову, смотря на небо взглядом таким восхищенным, будто и не видел никогда звёзд-созвездий и луны большой и тёплой. Волосы его цвета пшеничных колосьев, заплетенные в небрежную косу обдувал ветер, но не яростно совсем, как обычно бывает на высоких холмах, а с некой несвойственной ветру нежностью и трепетом. Но вряд ли юноша замечал в ветре такое изменения необычные, ведь приковано его внимание было к другому. В ту же прекрасную пору на склоне решил прогуляться один незамысловатый бард. Знает он что именно в такие ночи вдохновение ощущается особенно чётко, слова складываются в римы, а рифмы в фразы будто бы сами по себе, образуя песни и стихи, поражающие красотой сознание людское. Шёл он по тропинке давно знакомой, среди высокой травы и любимых белых цветов. Как же удержаться и не вдохнуть аромат сладкий и такой ненавязчивый? Сорвал он один нежный цветок и продолжил свой путь. Подойдя к концу тропинки и сочинив уже несколько лёгких как ветер строчек, взгляд упал на фигуру, расположившуюся на самом краю. Не ожидал бард встретить этого юношу. Может быть это и к лучшему, верно? Ведь с самого своего появления путешественник светит тёплым солнышком, заставляя сердце биться так быстро, а голову сочинять рифмы сладкие-сладкие, словно сахарной пудрой покрытые. Глаза юноши так и завлекли бедного поэта в медовую ловушку, а волосы, а волосы то! По скромному мнению барда они заслуживают отдельную поэму. Эти длинные пшеничные локоны безумно красиво переливаются своим золотым цветом, ах как хотелось бы Венти увидеть как они спадают по огаленным ключицам, спине, и даже… Как же хотелось бы ему покрывать чужую шею поцелуями и шептать на ушко нежные глупости, но нельзя, знает он его чувств не примут, поэтому довольствуется тем, что есть. Он тихо подходит и садится рядом. Не реагирует на его движения юноша, весь он погружен в красоту ночи. Бард любуется чужим лицом не скрываясь совсем, сейчас можно, когда не словит он чужого взгляда вопросительного, возможно даже осуждающего, но об этом думать не хочется. Через некоторое время решает все же Венти взглянуть на ту красоту, что приковала к себе путешественника. — Ночь сегодня удивительна — голос приятный раздался так неожиданно, разрывая собой тишину и частично спокойствие. Эфир вздрогнул и отскочил немного, чуть не упав. Удержали его руки чужие, хрупкие только с виду. — Ну, чего так скочешь, неужели я настолько пугающий, а, дорогой путешественник? — Нет, просто ты так неожиданно. Знаешь мог бы и предупредить как нибудь, ну, покашлять сзади, или на крайний случай аккорд какой сыграть, вполне в твоём духе. — Хехе, ну раз так, то каждая наша встреча будет начинаться с мажорного аккорда, как тебе идея? — Эфир давно выучил то, что подмигиванием Венти доверять не стоит. Примерно таким, как сейчас. С лицом хитрым-хитрым и наглой такой улыбкой, будто собирается сделать какое-то непотребство. Путешественник на эту фразу лишь тяжко вздохнул и снова поднял взгляд на небо. — Ты же сюда не за мной пришёл? Я думаю мне лучше уйти, чтобы не мешать — мягкая улыбка слегка отдаёт горечью. Он хотел бы остаться? — Нет-нет что ты, то что я встретил тебя это большая удача. Рад что мой дорогой друг оказался тут — Тогда я посижу с тобой? — не встретив какого либо отрицания Эфир вновь счастливо улыбнулся — спасибо Да, его улыбка самая прекрасная из всех. Венти готов отдать если не все, то многое, чтобы видеть как она озаряет лицо путешественника чаще. А сейчас, в свете луны он выглядит так красиво, что так и тянет оставить на его губах сладкий поцелуй. Глаза такие большие и счастливые, в них сладкими струями течёт мед, а светлые волосы все так же аккуратно развивает ветер. Но несмотря на это одна из прядей настойчиво лезет в глаза, а терпение Венти заканчивается. Он нежным движением руки заправляет её за ухо, не забывает поместить туда цветок нежный и с довольной улыбкой наблюдает, как Эфир немного смущается и щеки его краснеют. — ты прекрасен в свете этой луны, Эфир — Не прекраснее тебя. Может, в следующий раз встретимся не случайно? — Только если ты этого хочешь.