***
Стрелки часов отмеряли минуту за минутой, складывая в часы. Она все так же сидела, не сводя глаз с двери. Макс и Одри молчали рядом. И только почти через пять часов дверь открылась вновь. Джоанна поднялась навстречу вышедшему из нее Жану. — Операция прошла успешно. Нам удалось удалить гематому и стабилизировать давление. Это первая маленькая победа. — Жан взял ее холодные дрожащие руки в свои, сжал их. — Но это только начало, первый шаг. — Что теперь? — Теперь надо понять, что с позвоночником. Сейчас ему делают МРТ, чтобы оценить степень повреждения. И я должен тебя предупредить. Мне очень тяжело тебе это говорить, но я почти уверен… — Он не сможет ходить? — Джоанна посмотрела на Жана. Тот вздохнул, посмотрел куда-то рядом в стену, потом снова повернулся к ней. — Это в лучшем случае. Ноги подкосились. Макс поймал ее, уже готовую рухнуть. — Большая вероятность, что он будет полностью парализован. — Жан вздохнул. — Мы, конечно, попробуем что-нибудь сделать, отвоевать хотя бы подвижность рук, учитывая, что повреждены позвонки ближе к поясничной части позвоночника. Но боюсь, что ноги… — Мы со всем справимся… — тихо ответила она. -Только бы он был жив. Жан не успел ей ответить, дверь операционной снова открылась, и его позвали.***
Макс открыл дверь. Мерное пищание приборов нарушало тишину палаты. Прошло три часа с тех пор, как к ним после очередной почти шестичасовой операции вышел Жан и сказал, что они сделали все, что смогли. И теперь все в руках Бога. — Давай, — Макс поставил на столик у диванчика поднос, — ты должна поесть. Ты нужна ему сильной. Джоанна повернула к нему голову, кивнула. Наклонившись, поцеловала Кристиана. Если бы не размеренно двигающаяся амплитуда на мониторе, живым его можно было назвать с большой натяжкой. Бледный, с перебинтованной головой, весь увешанный какими-то проводами. Но главное — живой. Врачи робко говорили о том, что скорее всего угроза жизни миновала. Но какой будет эта жизнь… Это станет ясно, лишь когда он придет в себя. Когда это случится, никто не мог сказать. Может, через сутки, может, через месяц. Несмотря на снятую угрозу для жизни, врачи пока не рекомендовали перевозить Кристиана, а потому Джоанна согласилась оставить его в больнице Манилы. Доктор Сади заверил, что он понаблюдает за ним несколько дней и, только если состояние будет стабильным и не будет ухудшений, вернется к себе в Сингапур, но и оттуда будет постоянно на связи. Жан же пообещал, что останется с Кристианом на все время и вернется в Париж только вместе с ними. Сейчас Жан был на консилиуме, который собрали, чтобы проанализировать результаты обследования, проведенного уже по результатам операций. Джоанна поднялась с кровати и пересела на диван, поставив поднос на колени. Макс сменил ее, пересев поближе к другу. — Пока новостей нет? — спросил он, не оборачиваясь. — Ждем Жана, — аппетита у Джоанны не было совсем, но Макс был прав, ей вскоре понадобится много сил, борьба предстоит непростая. Но ее это не пугало. Главное, Кристиан жив. Все остальное они преодолеют. — Только что-то долго он… Джоанна посмотрела на часы. Конечно, случай непростой, но третий час консилиума… Не слишком ли даже для их ситуации? И как раз в этот момент открылась дверь, вошли Жан и Одри. Джоанна отставила поднос и поднялась ему навстречу. Они встретились у кровати. — Значит, так… — Жан посмотрел на нее, потом на Макса. — Чтобы быть уверенными в своих выводах, мы отправили результаты послеоперационных обследований в Израиль, ведущему нейрохирургу мира Цви Раму. — Там что-то серьезное? — Джоанна тронула Жана за локоть. — Вся его ситуация серьезная. Поэтому прежде чем что-то говорить тебе и потом ему, мы должны быть уверены, что сделали все, что могли, все, что зависит от медицины. Жан подошел ближе к Кристиану и внимательно посмотрел на показания приборов. — Все стабильно и на данный момент ничто не мешает ему прийти в сознание. Так что ждем, это тоже многое прояснит. — Жан, — Джоанна подошла к нему, повернула его к себе, внимательно посмотрела в глаза, — скажи, ты сам что думаешь? Ты знаешь его лучше всех них, какими бы ведущими они ни были. Ты знаешь его характер. — Давай все же подождем. — Жан направился к двери. — Ты не веришь в него? Жан остановился в дверях, повернулся к ней. — Верю. Если бы не верил, то сразу сказал бы тебе, что надежды нет. Что в лучшем случае он на всю жизнь останется прикован к инвалидному креслу. Но если есть хотя бы тысячная доля шанса, я должен об этом знать. Джоанна лишь молча кивнула. Жан вышел из палаты. Джоанна вернулась в кресло, отодвинула остывший обед. Одри подошла и присела перед ней на корточки. — Я не буду говорить, что понимаю тебя. Потому что никто сейчас не сможет тебя понять в полной мере. Но я знаю тебя. Знаю Кристиана. Вы будете пытаться использовать и нулевой шанс. Поэтому я, Макс… мы можем только обещать вам, что всегда будем рядом. Мы тут подумали… — Одри повернулась к мужу, Макс кивнул. — Мы решили переехать во Францию. Макс уже отправил заявление на увольнение. Мы хотим всегда быть рядом с вами. — Ребята… — шокированная Джоанна переводила взгляд с Одри на Макса и обратно. — Без работы я не останусь, — Макс осторожно поправил перепутавшиеся провода аппарата ИВЛ. — Но я не смогу жить далеко от него. Он мне больше, чем друг, больше, чем брат. Он — часть меня, и я должен быть рядом. Срывы будут. Я знаю. У него, у тебя. Ты не должна одна со всем этим справляться. Поэтому мы будем рядом. — Спасибо… — Джоанна не знала, что еще сказать. Посмотрела на Одри, на Макса и снова придвинула к себе холодный обед. Она нужна ему. Впереди непростая борьба.***
Свыкнувшись и приняв происходящее, как неизбежное, Джоанна в какой-то степени даже успокоилась. Она понимала, что нужна будет Кристиану именно спокойная и уверенная в том, что они справятся с любой ситуацией. В тот день ответа из Израиля не пришло. Но Джоанна уже не вздрагивала из-за каждого звука открытой двери и не замирала при появлении кого-то из врачей. Сначала узнать врага в лицо, а потом уже думать, как с ним бороться. Вечер следующего дня наступил незаметно, замаскировавшись под легкую облачность. По подоконнику застучали капли дождя. Джоанна приоткрыла окно, впуская свежий воздух, и задернула жалюзи. Макс и Одри ушли в кафе больницы поужинать. Она уже как-то привыкла к тому, что они все это время вместе с ней жили в палате, ночевали тут же. Джоанна подошла и присела на кровать. Поправила подушку под головой Кристиана, коснулась рукой его лица. Задержалась на виске, заметила новые седые волосы, погладила, вдруг улыбнувшись. Наклонилась и поцеловала, запустив руку в отрастающие пряди. Положила голову рядом на подушку и даже не сразу услышала, как открылась дверь. Лишь после тактичного покашливания поднялась и повернулась на звук. Жан стоял у двери и держал в руках папку. Одного взгляда на его лицо Джоанне было достаточно. Но она на удивление спокойно поднялась и подошла к нему. — Убери, — просто сказала она, — я не хочу ничего знать. Мне плевать, что там написано, какой бы светила медицины это не сказал. — Джоанна, — Жан дотронулся до ее руки, — ты должна знать, что… — Я знаю одно. Я люблю его. Мы справимся. — Ты понимаешь, что бывают ситуации, когда просто ничего нельзя сделать. Думаешь, мне хочется говорить ему, что он никогда, никогда не сможет ходить? Что ему придется свыкнуться с этой мыслью и научиться с этим жить? — Жан, ты замечательный человек и врач, но ты не знаешь его и меня так, как я сама. Если все и будет так, как ты говоришь, мы научимся жить с этим, но никогда не перестанем бороться, каждый день, каждую минуту. Вместе. — Ты удивительная женщина, — Жан покачал головой. — Прости… Джоанна закрыла за ним дверь и облокотилась об нее лбом. И тут почувствовала на себе взгляд. Медленно обернувшись, замерла. И поняла — он слышал весь их с Жаном разговор.