Любовник смерти

Мне хотелось заглянуть в Выручай-комнату, но время уже истекало. В окнах начинал брезжить неверный зимний рассвет. Я поругал себя за то, что не наложил Темперо, когда мы упаковывали библиотеку и лабораторию, но всё равно работа была проделана колоссальная, не говоря уже о совершенно неожиданных бонусах в виде феникса, философского камня, шкуры, яда, крови и чешуи василиска. Про библиотеку и лабораторию я вообще молчу. Я в последний раз потянулся к замку, приласкал его, напоил силой и магией, поделился любовью, нежностью, чувством дома, что он всегда дарил мне. И на миг ощутил себя каменной громадой, с глазами-окнами, с шевелящимися от ветрами стягами и с огненным спящим драконом внутри. Стряхнув наваждение, я взял Тома за запястье и перенёс нас сразу в подземный ход, ведущий к «Сладкому королевству», напоследок легко и невесомо погладив замок по самому сердцу, полыхающему радужному опалу. Прямо там мы снова активировали свои: Том — Дезиллюминационные чары и Тихий шаг, я — мантию и двинулись к подвалу «Сладкого королевства». Том аппарировал нас прямо из подвала, крепко прижав меня к себе. Потом бережно удерживал меня у ворот Мракс-хауса, зная, как плохо я переживаю аппарацию. Когда тошнота отступила, мы потащились к дому, поддерживая друг друга, как старички на прогулке. Сил, магии, крови, эмоций мы потратили немало. Не говоря про потрясения от находок. Просто поход за сокровищами вышел. Дома нас прямо в каминной ждал лёгкий завтрак. Чай, булочки, масло, тонко нарезанные ветчина и сыр. Быстро перекусив, мы даже в спальню не пошли. Том бросил на нас очищающее, увеличил диван и всё, дальше я не помню, потому что голова коснулась подушки.

***

Проснулся я в середине дня, под мелодичное курлыканье. В камине уютно потрескивал огонь, на столике под чарами стазиса стоял чай, тосты, джем из инжира и масло. На жёрдочке возился Фоукс, чистил перья. Помаргивала огоньками ёлка в углу. В доме стояла тишина. Подушка ещё хранила запах Тома, я был заботливо укрыт пледом. Приподняв его, я увидел, что он меня ещё и раздел вчера, хотя падал на диван я точно одетым. Я потёрся носом о его подушку и потянулся, сладко, всем телом, до судорог в мышцах ног. Сел и, завернувшись в плед и нагло забив на все процедуры, принялся за свой поздний завтрак. Джем из инжира оказался слишком сладким, но я всё равно отдал ему должное. Напившись чаю, я в пледе пошёл в ванну. Там я залёг в горячую воду, распустив волосы и несколько раз нырнув с головой. Ванна расслабила меня, окончательно выгоняя усталость прошлой ночи. Я вначале хотел пойти в библиотеку, роман «Война и мир» очень увлёк меня, но представил там себе Тома и не захотел разбивать его уединение с книгами. Поэтому пошёл в дуэльный зал, через силу сделал разминку, но после увлёкся и около получаса метал в многострадальные манекены свои стилеты. Они оказались очень удобными, и я совершенно автоматически засовывал их в волосы, после того как я сам или Добби делал мне причёску. Потом я сел в медитацию. Вначале наблюдал своё ядро. Магический резерв полностью восстановился. Потом начал рассматривать и напитывать связи. С удивлением нашёл новые нити. Они был эфемерными, совсем тоненькими, голубоватого оттенка и звенели. Я прошёлся по ним пальцами и понял, что это нити домов. Поттер-менора, Хогвартса. Были оборванные. Думаю, это Певерелл–кастл и остальная собственность, ещё не освоенная мной. Я всегда знал, что дома живые, но никогда не думал, что настолько. Напитав нити фамильяра и домовиков, я с не меньшим удивлением заметил новые серебристые нити. Та, что чуть плотнее, оказалась нитью связи с фениксом, а пучок тоненьких ниточек, совсем эфемерных, вёл к колонии эльфов Хогвартса. Я завис. Совершенно не планировал расширять этот круг. Больше всего меня поразил феникс. С другой стороны, наша связь сформирована задолго до нашего личного знакомства. Сердцевину и моей, и палочки Тома составляют перья именно Фоукса. А ещё я понял, почему именно эти палочки выбрали нас. Феникс — символ перерождения и вечной жизни. Так или иначе и я, и Том договорились с Бледной Госпожой. Что Том, со своими якорями-крестражами и выглядящий в свои пятьдесят в лучшем случае на тридцать. Что я, ходящий по грани, но каждый раз возвращающийся назад. Вынырнув из медитации, я понял, что провёл там довольно много времени. Тело одеревенело, ноги онемели. Расправив их, я зашипел. Кровь хлынула в зажатые конечности, и чувство покалывания плеснуло по рецепторам болью. Я растёр ноги, встал как старый дед, опираясь на руки, и поковылял в ванную. Быстро ополоснувшись, я решился заглянуть в библиотеку, но там никого не было. Том оказался в кабинете. Окно было приоткрыто. Совы летали как реактивные самолёты. Я заметил даже ястреба среди почтальонов. Весь стол Тома был засыпан вскрытыми письмами, перьями, пергаментами. Он что-то очень быстро строчил на клочке бумаги маггловской ручкой, которыми я его снабдил. Официальные письма всегда писались только перьями, а вот частную переписку Тёмный Лорд позволял себе вести обычной ручкой. У Тома был несколько всклокоченный вид, он коротко поднял на меня глаза и выдал: — Дамблдору пиздец, — и снова опустил голову к письму.