Командировка в чувства

Воцарилась тишина. Грелль прекратил вырываться, и Уилл увидел, какая паника проскользнула в его расширившихся глазах, блеснувших ярче, чем обычно. Сам он чувствовал себя так, словно его пробили разрядом в 220 Вольт. Воздух стремительно покидал легкие, в горле пересохло, в груди сжалось, а рука непроизвольно взлетела к очкам, вцепившись в оправу мертвой хваткой. - Основания для подозрения? – спросил он как можно холоднее, борясь с желанием прокашляться. - Будут предъявлены без свидетелей в камере для допросов, - охранник покосился на дежурного, который с жадным любопытством пялился на эту сцену. - Я – его руководитель. Предъявляйте при мне. - Дела об Измене слушаются в ином порядке, мистер Т. Спирс. - Я сказал – предъявляйте при мне, или я никуда не отпущу своего сотрудника! – Уилл поднял голос. Охранники переглянулись. - Приказ был доставить подозреваемого одного, - нахмурился один из них. - Приказ вашего босса. А я, как босс моего подчиненного, приказываю ему оставаться подле меня. - Вы нам не начальник, мистер Т. Спирс, - холодно сказал один из мужчин. – Уходим, - кивок коллеге, держащему Грелля. Тот развернул парня в наручниках и бесцеремонно толкнул вперед, от чего он слегка споткнулся, протестующе взвизгнув. В ответ на это Уилл без лишних слов материализовал свою косу смерти. Охранники повернулись на характерный звук и в изумлении оглядели разъяренного начальника отдела жатвы. - Вам тоже нужны неприятности, мистер Т. Спирс? - «Руководитель вправе присутствовать и представлять своего подчиненного ровно до момента, пока тот не будет отстранен из его отдела в связи с помещением в карцер», глава 125 Устава, пункт 18, - процитировал Уилл. – Вы мне в этом праве отказали. У меня есть свидетель нарушения моих прав, а также грубого обращения с подозреваемым, - он кивнул на дежурного, чьи глаза уже просто горели от такого ажиотажа, после чего повернулся обратно к охранникам, ожесточенно прищурившись. – И кто тут хочет неприятностей? Будете продолжать препятствовать мне – размаха моей косы хватит, чтобы отправить вас к разным стенам этого зала. Хотите пропустить пару рабочих смен из-за помещения в лазарет? Сомневаетесь, что я справлюсь – чтож, протестируйте начальника отдела, который заточен на сражения с демонами. А потом я перерублю наручники подозреваемого и лично доставлю его для допроса, где составлю на вас законную жалобу о непотребном поведении. Выписываться из лазарета вам не скоро захочется. Мужчины в форме снова переглянулись. А Уилл заметил, что Грелль не смотрит на него. - Хорошо, - процедил один из охранников. – Идемте с нами… сэр. *** Грелль в наручниках, скрепленных уже спереди, сидел по одну сторону стола в маленькой комнатке для допросов. Напротив него сидел представительный мужчина с проседью в уложенных волосах – глава отдела охраны по фамилии Адамс. А Уилл стоял в стороне, сцепив пальцы за своей спиной так, что они уже побелели, даже не ощущая боли. Грелль смотрел куда угодно – на мужчину напротив, на папку с бумагами перед ним, в стол, в сторону – но не на него. У него было беспристрастное выражение лица, паника ушла, он казался совершенно спокойным. - Основания для ареста – временные промежутки, в которые были совершены убийства с последующим хищением душ, - произнес начальник отдела охраны деловым тоном. – В 9-ти случаях из всех 13-ти вы в те дни работали в паре с Эриком Слингби. По записям журнала перемещений вы возвращались в Департамент гораздо позже, чем нужно для завершения задания. Также было установлено, что в эти дни вы, как и виновный, делали дополнительные несанкционированные телепортации на Земле. Вы помогали ему собирать души? – напрямую спросил Адамс и пристально уставился на Грелля. Тот моргнул и открыл совершенно равнодушные пустые глаза. - Нет. Я понятия не имел о том, что он делает после того, как мы расходились. - Расходились? - Да. Мы договорились работать в паре как можно чаще, потому что оба хотели задерживаться на Земле после заданий. Это незаконно, и вызвало бы вопросы у других наших коллег, но друг другу мы вопросов не задавали. Я не знал, что делал он, он – что делал я. Это было приватное время. Уже после раскрытия его преступлений я понял, что он использовал меня, как наиболее удобного напарника. - Почему вас так просто было «использовать», диспетчер Сатклифф? – спросил Адамс с еле сдерживаемой иронией. - Потому что мы были друзьями. - Может, вы и «по-дружески» помогали ему собирать души? - Нет, я просто гулял по Земле, - спокойно ответил Грелль. - И где конкретно вы бывали? Составьте маршруты всех ваших передвижений по Земле за даты работы с Эриком Слингби, - он развернул перед ним бланки. – Все ваши показания будут досконально проверены, и, если вы врете, мы это выясним. Уилл подумал, что тут ему полагается действительно испугаться. Он тщательно отслеживал любую смену эмоций на лице своего подчиненного, но по-прежнему не видел там напряга. Вместо этого Грелль выждал небольшую паузу, а потом на его губах в противоречие угрозам расплылась глумливая усмешка. Он откинулся на спинке стула назад, будто совсем расслабившись, и Уилл понял, что он нацепил на себя привычную паясническую маску. - Никак не могу, с-э-р, - с нотками издевки произнес он. – Я просто гулял, не запоминая мест и дорог. Мне этого не требовалось, так как я просто получал от этого удовольствие. Я так сильно скучаю по Земле! По ее запахам, звукам. По виду живых людей. Шуму и запаху дождя… - вдохновленно выдал он в типичном стиле Алана Хамфриса. – Я знаю, что дополнительное время пребывания на Земле надо согласовывать, но мне наверняка запретили бы. А я не мог ничего с собой поделать. Ее аромат слишком пьянит. А моя тоска слишком велика, - драматично закончил Грелль. Начальник охраны скептически качнул головой. А потом недобро усмехнулся и тоже откинулся назад. - Удобно. Врать вы мастер, диспетчер Сатклифф, это всем известно. Главный бунтарь Департамента… Один раз вы уже дошли в своем неподчинении до того, что убили человека лично. Решили заняться этим снова, только в больших масштабах? Скажем, в пропорции 1 к 1000 и чужими руками? – он сложил руки на груди, смотря напрямую в мерцающие зеленые глаза напротив, в которых сейчас был лишь безучастный холод. – По сравнению с вами у Эрика Слингби была почти идеальная репутация. Такая выслуга лет, столько наград, редкие административные штрафы… Может, это и вовсе вы склонили его на свой мятежно-преступный стиль мышления из-за ваших особых отношений? - На что вы намекаете? – сухо спросил Уилл. - У нас есть основания предполагать, что подозреваемый и виновный состояли в сексуальной связи. Очередная выбитая из-под ног почва. Ему даже на мгновение показалось, что он правда оступился на ровном месте. Он опер руку на стену сзади – невидимо для других, но просто чтобы чувствовать опору. - Ничего подобного, - сказал Грелль, не меняя позы. Адамс развернул перед ним какую-то бумагу. - Здесь зафиксировано, что при первом вашем совместном задании, после битвы с демонами у Северного моря в 1880 году вы брали совместный номер в отеле Swinton Park. Чем вы можете это объяснить? - Отмечали удачный исход битвы. - В постели? Уилл громко кашлянул. Адамс переходил все границы. Он явно хотел спровоцировать Грелля. - Диспетчер Сатклифф не обязан объяснять свое личное время, - холодно выговорил Уилл. – И никакая «сексуальная связь» не является основанием для подозрения в содействии в преступлении. Впервые за допрос он ощутил скользнувший по нему секундный взгляд Грелля. Но не успел понять его значения. Начальник охраны на несколько секунд отступил, а потом снова попытался придавить подозреваемого взглядом. - И вы готовы пройти проверку на детекторе лжи, утверждая, что вы не знали о том, что совершал виновный? - Конечно, - невозмутимо ответил тот, вдобавок еще и закинув ногу на ногу. - А если я скажу, что у нас есть свидетели, утверждающие обратное? Грелль пристально смотрел на него несколько секунд, а потом с усмешкой огляделся вокруг и развел ладонями в наручниках. - И где же ваши свидетели? – не дождавшись ответа, он продолжил: – Да, у меня определенно достаточно ненавистников в этом клоповнике, не новость. Но даже если кто-то выступит против меня, доказательств у него ноль. Иначе вы бы сразу предъявили что-то посерьезнее того, что мы со Слингби просто работали вместе. И к тому же скажите, мистер Адамс, раз вы такой умный – зачем мне это? Так подставляться – своей свободой, безопасностью, Прощением – и чего ради? – он с насмешкой приподнял тонкую бровь, смотря на него, как на идиота. – У виновного были романтические отношения с Аланом Хамфрисом, которого он пытался спасти. Я же был никак не заинтересован в нем. По большому счету мне плевать на жизнь 99% шинигами, и вы наверняка догадываетесь об этом, раз вы так изучили мою личность. Ну, и зачем мне ввязываться в такую авантюру? Адамс критично смотрел на него, прищурив проницательные глаза и сжав в руке ручку. Все его флюиды просто кричали о том, насколько ему отвратителен Грелль. Он даже не пытался это скрывать. - Потому что вы больной, мистер Сатклифф, - выдал он голосом без интонаций. Уилл вышел вперед, метая молнии ледяным взглядом. - Следи за языком, Адамс, - сурово выплюнул он, фамильярно обратившись к начальнику охраны. – Ты переходишь все границы. Тот смерил его хладнокровным взглядом снизу, постучал ручкой по столу, после чего поднялся. - Вы будете помещены в карцер до окончания следствия по вашему делу, подозреваемый Грелль Сатклифф, - вынес он вердикт и хотел повернуться к двери, но Уилл преградил ему путь. - Ни в какие рамки! – он угрожающе поднял голос. – Предъявляете ему беспочвенные обвинения и еще и хотите поместить в карцер?! Я не позволю этого. Выпишите домашний арест. Заберите косу, лишите права на телепортацию, если боитесь, что он сбежит, как другие отступники. Но не карцер. - Нет, мистер Т. Спирс, - Адамс тоже начал злиться на слишком додельного босса. – Это подозрение в Измене. И у вашего подопечного нет алиби. - Это не подозрение, а охота на ведьм! Это у вас нет ничего, кроме каких-то временных промежутков и беспардонной спекуляции о психическом здоровье и личной жизни моего подчиненного. Мы не в Средневековье, а в месте, которое на сотни лет ушло вперед в прогрессе. И если вы не видите элементарных вещей – я буду судиться с вами за превышение полномочий перед Вышестоящими. Адамс еле сдерживал демонстративный гнев. - Подождите здесь, - процедил он и вышел, оставив их вдвоем. Когда только за ним закрылась дверь, Уилл обернулся и опустился за стол перед Греллем. Выражение лица того из надменно-язвительного моментально стало отчаянно-переживающим, и он порывисто вытянул закованные руки, потянувшись к нему, и Уилл не смог не стиснуть их в ответ. - Уилли, милый, спасибо, ты так отстаиваешь меня! Я так благодарен тебе за поддержку! - Какого черта происходит? – нахмурился он, заглядывая ему в глаза, стараясь выследить возможную фальшь, скрытую в зеленой глубине. Но он снова ничего не видел. Грелль смотрел на него таким проникновенным, невинным и обожающим взглядом, что сердце сжималось. - Не верь ни на секунду в этот бред! – убежденно говорил он, сжимая его ладони и не отводя глаз. – Ты заметил, как он бросается своими якобы «основаниями», но конкретики никакой! И про «свидетелей», и про детектор он брякнул, просто чтоб запугать, а когда понял, что бояться мне нечего, сразу заткнулся! Ему нечего мне предъявить, все это с целью моей деморализации, правда я не понимаю, кому и зачем это нужно… Я думаю, кто-то просто воспользовался этой ситуацией, зная, что мы со Слингби дружили… Пожалуйста, даже не вздумай предположить, что хоть что-то из этого может быть правдой! - Грелль, послушай, - Уилл сдвинул брови еще сильнее. – Если ты от меня что-то скрываешь, лучше скажи. Мы найдем способ, как выйти из этого. Если ты каким-то образом причастен к этой истории – не важно, знал ли ты, что творил Слингби или еще что, – признайся мне. Скажи правду, и тогда я по-крайней мере буду знать, с чем мне предстоит столкнуться в суде. Грелль с исказившимся лицом смотрел на него, вцепившись в руки еще сильнее, как в соломинку для утопающего. - Я клянусь тебе, любимый! Я не имею никакого отношения к этому! - А что ты делал со Слингби в том номере? - Я же сказал – мы отмечали. И ни в какой не в постели, мы были там не вдвоем! Спроси других жнецов, участвовавших в той операции! Они все подтвердят это, такую тусовку забыть невозможно, - он скептично усмехнулся. - Что было между вами? – серьезно смотрел на него Уилл. – Я видел твое лицо, когда я объявил о его смерти. Ты был не в себе. - Конечно, он же был моим лучшим другом! У тебя никогда не было друзей, и ты не знаешь, что ими тоже можно дорожить, но это и близко не стоит к тому, что я чувствую к тебе! Не было между нами никогда ничего, мы слишком разные, ты же знаешь это! Он же влюбился в этого святошного тихоню – да так, что у него крыша поехала, – подумай, заинтересовал бы его тогда такой чокнутый, как я? - Хм… - Уилл опустил глаза, и Грелль привстал со стула, перегнувшись через стол так, что почти доставал до его лба. Он жарко зашептал ему в лицо: - Дьявол их раздери, Уилл, этих тварей, которые заставили тебя усомниться во мне… Я ненавижу их сейчас так, что готов растерзать… Чертовы отродья, суки, если я узнаю, кто решил подставить меня, да еще и именно тогда, когда я впервые в жизни счастлив, я на них места живого не оставлю… Пожалуйста, верь мне. Я же всегда, всю жизнь на тебе был помешан, и ты знаешь это! – он принялся невесомо выцеловывать его лоб, приникая, насколько позволяло положение, и Уилл под эмоциями прикрыл глаза и болезненно сдвинул брови. – Какой нахрен Слингби?! Ну сравни ты себя с ним – разве ты видишь хоть что-то общее?! Я люблю Тебя. Я люблю тебя, слышишь, хороший мой, больше всего на свете я обожаю тебя! Шум позади, они резко отдернули руки друг от друга, и Грелль опустился на стуле. - В запросе отказано, - огласил Адамс не без мрачного удовольствия. – Подозреваемый будет помещен в карцер. Уилл закрыл глаза и тяжело вздохнул. *** Шок от произошедшего был настолько силен, что он почти не помнил, как тогда дошел до своего кабинета. Кто-то из мимопроходящих здоровался с ним, спрашивал про задание, еще про что-то, поздравлял с возвращением… Он не различал лиц, он ничего не отвечал. Зашел в свой кабинет и просто повернул ключ в замке. В течение ближайшего часа он стоял у окна и монотонно скуривал все содержимое своего портсигара. В дверь слышалось несколько стуков. Кто-то дернул ручку. Наверняка все это смотрелось максимально странно со стороны, и теперь начнутся новые слухи… Уилл зажмурился, делая глубокую затяжку, которая обожгла ему гортань. Так не пойдет. Он должен был взять себя в руки. Работа и обязанности никуда не исчезли. Ему надо отчитаться перед Вышестоящими, разобрать ворох бумаг, принять отчеты ото всех участников миссии по поимке № 136649, вникнуть в текущее состояние дела, координировать их работу дальше… Если на нем не будет ни лица, ни моральных ресурсов делать это, вкупе с таинственным исчезновением Сатклиффа его положению это сыграет самую дурную роль. И тогда попытки вытащить Грелля также станут еще более тщетными. Он зашел в кладовку, где хранились бесчисленные стопки бумаг и некоторые его личные принадлежности на случай, если придется ночевать в кабинете (такое было не редкостью). Там взял бутылку воды, жадно выпил почти половину, а остаток плеснул себе в лицо. Протер салфетками, посмотрел в зеркало и поразился, поняв, что его волосы хаотично разбросаны. Когда он собирался сегодня утром, он даже не удосужился привычно уложить их перед появлением на работе – так он привык не делать этого в хижине, расслабившись за эти дни. Но сейчас это было необходимо, чтобы снова стать функциональным. Нужно было возвращаться. Влезть в прежнюю шкуру. Он взял расческу, чтобы сделать идеально ровный пробор на влажных волосах. Начальник отдела поправил галстук и пиджак, глубоко вдохнул, напряженно смотря на свое изображение, и пошел к выходу из кабинета. *** Знакомый круглый зал, полукруглая белоснежная стойка, молочно-неоновое освещение. Мужчин напротив снова было двое. И Уилл снова облегченно вздохнул – его пессимистичная натура уже успела подкинуть ему десяток сценариев того, как Вышестоящие в полном составе говорят ему, что его любимчик Грелль Сатклифф приговорен к заключению на ближайшую пару сотен лет. Но они даже не подняли его темы. Они либо не знали вовсе, либо сочли, что жнецы разберутся сами – копаться в их неизвестной логике Уилл не рискнул. - Мы готовы принять ваш доклад, диспетчер Уильям Т. Спирс, - механическим голосом изрек один из них. Он доложил все четко и структурировано. Утаив только факт появления Пихтиона. Они спокойно слушали, делая какие-то пометки. Боясь слишком явно перевести дыхание после окончания рассказа, Уилл смотрел на них недоверчиво-напряженно. - Во время вашего пребывания на задании были зафиксированы две несанкционированные телепортации, диспетчер Т. Спирс, - безэмоционально выговорил один из мужчин. – Как вы можете это объяснить? Он внутренне сжался, хотя морально был готов к этому. - Первый раз, 19 июля, мы отправились к алтарям, о которых я доложил вам ранее, с целью их уничтожения, но наткнулись на огромное скопление бесов. Они заметили нас и были агрессивны, и я принял решение не вступать в бой и продумать стратегию лучше. Второй раз, 22 июля, то есть сегодня перед нашим отбытием, я решил проверить, в каком состоянии находятся алтари. - Зачем? – бесстрастный взгляд напротив. – Дело уже было закрыто. - Я хотел удостовериться, что мои манипуляции уничтожили алтари, и бесы не смогут принести на них жертвы впредь. - Это не входило в ваши обязанности. - Вы же приказали уничтожить алтари, - Уилл с еле заметной иронией приподнял бровь. – Отмены приказа не было, несмотря на то, что люди умерли не из-за них. Но могу вас уверить, что алтари совершенно точно деактивированы. Вдобавок, я считаю, мое излишнее любопытство полезно тем, что я узнал, что бесы строили их для животных. А значит вам не нужно беспокоиться о потенциальном нарушении правил нейтралитета между Преисподней и Поднебесной, что является вашей самой серьезной головной болью, - выдал на одном дыхании, чувствуя себя Пихтионом. Они молчали около минуты, сканируя его взглядами, в которых он чуть ли не впервые видел какие-то проблески эмоций. - Запреты на телепортацию выписываются не просто так, диспетчер Т. Спирс, - холодно сказал один. – В следующий раз, когда почувствуете «любопытство» - идите ножками. - Хорошая работа, диспетчер, - в противовес сказал другой. – Вы свободны. Типичный дуэт хорошего и плохого полицейского. … Уилл вышел из зала со смешанными эмоциями. С одной стороны, он чувствовал облегчение, что все прошло так удачно. С другой – он понял, что ради Грелля он перешел все собственные годами отстроенные и отточенные границы и принципы – врет в лицо Вышестоящим, заключает вопиющие в своем цинизме сделки с демонами, бесчувственно дает осквернить человеческие тела. Он подумал о том, что сказали бы Вышестоящие, узнав о том, что «самый исполнительный жнец» и по совместительству начальник отдела жатвы отдал демону на съедение тела людей, чтобы прикрыть своего подчиненного, который в свободное время шлялся по Преисподней и убивал бесов… Степень беззаконья и аморальщины всего этого просто зашкаливала. Уилл прикрыл глаза и в шоке от самого себя покачал головой. Ну чтож, это случилось – «с кем поведешься». Он официально скатился до уровня своего скандального подчиненного. *** Шли дни, но ничего не менялось. Встретиться с Греллем до официального слушания ему не позволяли – наверняка Адамс был уверен в его предвзятости в этом деле. Уилл провел собрание, выгородив отсутствие Грелля тем, что тот якобы находится в отпуске после задания, выслушал все отчеты задействованных в миссии с Отступником, проверил остальные документы, назначал задания… Чувствуя выедающую, беспросветную и нарастающую душевную пустоту и боль. Они стали его единственными понятиями. И он мог лишь считать. Пять дней без Грелля. 120 часов. 7200 минут. После недели, насквозь пропитанной им. После того, как всю ночь держал его в своих объятиях, чувствовал дыхание и биение сердца. После того, как впервые ощутил упоительное счастье. Его накрывало таким отчаянием, которое он испытывал, пожалуй, только в прошлой жизни. Уилл в страхе начал понимать, что его психика снова дает серьезные сбои. Его в очередной раз мучали навязчивые мысли. Он по нескольку минут застывал в одной позе, смотря в никуда и не слыша ничего вокруг. Он по кругу ходил по квартире, периодически подходя к двери, дергая ее за ручку – проверяя, что она закрыта, – прекрасно зная, что никакой призрак кроме него в запертом помещении открыть ее не мог. Он методично оттирал любое пятнышко. Он мог вскочить посреди ночи, думая о том, что какая-то папка с бумагами, оставшаяся в кабинете, лежит не строго параллельно с другими. И уже до утра не мог сомкнуть глаз, грезя о том, чтобы в его объятиях опять оказалось теплое успокаивающее тело. И тогда бы он заснул через минуту. Он стал неадекватно реагировать на красный цвет – мимолетный проблеск его где-то, и внутри взрывался болезненный фейерверк. А еще – накатывало нездоровое возбуждение. И ощущение дразнящих ласковых губ на своей шее накрывало с невероятно реалистичной силой. А ведь он даже не успел его поцеловать… Было ли бы ему хуже, если бы в ту ночь между ними что-то произошло? Погряз бы он в нем еще глубже, хотя представить, куда уж глубже, было сложно. Он закрывал глаза и видел его глаза. То жалобные, то злые, то игривые, то искрящиеся любовью. Одно было очевидно – без Грелля он сходит с ума. *** Поэтому когда он наконец забрал его – две недели спустя, после оправдательного приговора, он решил больше не тормозить и получить все то, от чего сдержал себя в хижине. Слишком уж сильно он измучился. Слишком долго ждал. Слишком до одури хотел его. Эти губы… Сладкие, трепетные, соблазнительные… Они начали целоваться уже в коридоре. Уилл завел его в свою квартиру, все больше углубляя поцелуй. Впиваясь в губы, лаская язык, зарываясь пальцами в благоухающие волосы, лихорадочно гладя по спине и шее под воротником рубашки, все сильнее вжимаясь бедрами в бедра напротив. Он никогда так не заводился. Никогда ничего в этом мире не жаждал так пламенно. Он его и только его. И сейчас он сделает его своим окончательно. - Подожди, - прошептал Грелль, приостановив его. – Это успеется… Сначала я кое-кому кое-что должен. Уилл непонимающе свел брови. А тот ангельски улыбнулся и без лишних слов прошел в комнату дальше. - …Помнишь, мы говорили, что если бы имели право на одно последнее желание перед смертью… то пожелали бы секс друг с другом? – продолжал нести околесицу Грелль. – Помнишь, Эрик? Уилла прошибло током изнутри. Он прошел за ним вслед, ошарашенно наблюдая, как с кресла напротив поднимается Слингби. Дерзкая укладка светлых волос, треугольная бородка и неформальная кожаная куртка. Он уже отвык от его отвязного вида. Уилл смотрел, как Грелль протянул ему руку, и тот нагло усмехнулся, взяв ее. - Я готов исполнить обещание… - сказал красноволосый парень, нежно проведя по шершавой щеке. – В конце концов, ты всегда был лучшим моим любовником. ЕГО Грелль. Его любимый маленький мальчик, который еще минуту назад с такой же нежностью целовал его самого. - …Скучааааю по тебе… - он остановил палец на губах Слингби, чуть отодвинув нижнюю. – Нуууу… и каков будет твой положительный ответ? И этот невежественный дикарь, этот больной психопат с довольным выражением погрузил его палец себе в рот, со смачным звуком всосав. А потом беззастенчиво посмотрел на Уилла. - Не серчай, Спирс, - со своими обычными простецкими интонациями выдал блондин. – Ничего личного. Просто он слишком хорош. Ну ты и сам скоро узнаешь. - Мы одолжим у тебя кроватку, Уилли? – невинно приподнял бровку Грелль. А он думал лишь о том, кого сейчас сильнее хочет насквозь пронзить своим секатором. Слингби обхватил Грелля за шею, притянув к себе, начиная страстно целовать. С остервенением терзая губы, переходя на шею, явно оставляя на ней смачные засосы, не церемонясь разрывая пуговицы на рубашке. А Грелль тащился от этого, откидывая голову назад и прерывисто дыша через приоткрытый рот. Убить. Убить. Убить. … Уилл подскочил на кровати в поту. С долбящимся в висках сердцем немигающе уставился на имитированный полумесяц за незакрытыми занавесками. Где-то на середине этого гребанного сюрреализма он уже понял, что это сон, но его подсознание почему-то отказывалось прекращать эту пытку. А теперь он, кажется, понял, почему. Оно проигрывало тот сюжет, в который он хотел верить меньше всего на свете. Он вспомнил один отрывок из дневника Грелля, который тогда не смог никак проинтерпретировать, поэтому выкинул из памяти, как что-то несущественное. Но одна фраза Адамса послужила триггером. « - Может, это и вовсе вы склонили его на свой мятежно-преступный стиль мышления из-за ваших особых отношений?» А в дневнике он писал: «Я… я мать его гений! Я поставил ТАКУЮ сцену!!! Это гениальное режиссерское творение! Жаль, зрителей почти нет.» Могло ли это быть об этом? Уилл потряс головой. Что-то все равно не складывалось. В речи Грелля была одна неоспоримая истина – зачем ему нужно было так рисковать, чтобы спасти какого-то незначимого для себя Хамфриса? Да и отношения того и Слингби казались такими крепкими и нежными, что никакой «чокнутый» Сатклифф там и рядом не стоял. Но все же… «В моем сердце ты тоже всегда будешь красив, Эрик.» Так не горюют о просто друзьях. В одной этой фразе чувствовался интимный контекст. Уилл вспомнил про ту битву у Северного моря, о которой упомянул Адамс. Операцию, во главу которой он сам же и поставил Слингби, а в подчинение ему – Грелля и еще нескольких жнецов. После их стажировки прошло полгода, он только вступил на пост руководителя отдела, это было первое серьезное его решение. И последовала триумфальная победа. И Грелль вернулся оттуда немного другим. До этого он продолжал истерить из-за того, что Уилл получил повышение и перестал с ним общаться, теперь же он подуспокоился. Стал более расслаблен, раскован, самодоволен. Уилл списывал это на фурор от победы. Мог ли это быть не только он? Одни вопросы, а единственные «ответы» – в этих кристально чистых невинных зеленых глазках. Он глубоко вдохнул и откинулся назад на подушку. *** Седьмое утро без Грелля. Стук в дверь. - Войдите, - сухо бросил Уилл. В кабинет зашел Лоуренс Андерсен – глава отдела по работе с очками, высокий и широкоплечий жнец-старожил. Проседь в каштановых волосах и большие усы выдавали его возраст на момент смерти, который среди шинигами был скорее исключением. Уилл знал его трагическую историю: при жизни его жена и сын погибли на его глазах, когда он сам ничего не мог сделать, после чего он решил покончить с собой. Будучи глазным врачом при жизни, в Департаменте он создавал поистине высококлассные очки. Высшее руководство сразу же оценило его талант, поставив во главу отдела. Андерсен был очень добрым, мудрым и тактичным, и все жнецы, каким-либо образом приближенные к нему, смотрели на него, как на отцовскую фигуру. На него хотелось опереться и довериться. - Как дела, сынок? – он прошел в кабинет, оглядываясь. - Херово, - не сдержался Уилл, сняв очки и сжав переносицу. Андерсен был тем исключением, при котором он мог свободно изливать эмоции. - Что такое? – обеспокоенно спросил он. Уилл не ответил, и мужчина подошел к его столу, пристально вглядываясь в него. – Ты плохо выглядишь, сынок. Я давно тебя не видел, если подумать. Ты был на задании? - Да, - он продолжал потирать переносицу, не глядя на него. – Неделю в лесу рядом со Стоунхенджем. Чудесная природа, живые запахи, все дела. - Только выглядишь ты что-то совсем не отдохнувшим. Похудел, осунулся. Ты хорошо ешь? На ум пришел стейк под грибным соусом, медальоны из свиной вырезки и прочие кулинарные изыски, которыми прикормил его Грелль, и он почувствовал, как скручивается от голода желудок. Уилл поднял глаза и надел очки обратно. - Посмотри-ка на себя, - снова сетовал Андерсен. – Видать, и не спишь опять сутками? - Лучше бы не спал, - на автомате выдал тот. - Совсем не бережешь себя, Уильям! – он качал головой. – Скоро мешки будут, как у моего дорогого мальчика. «Дорогим мальчиком» был Отелло. Андерсен почему-то очень любил его. Хотя Уилл знал, почему – как-то на вечеринке под алкоголем он обмолвился, что тот безумно похож на его погибшего сына. Поэтому во взгляде брутального мужчины на этого смазливого полу-подростка всегда была нежность. Это вызывало досаду. Уилл понимал, что такое отношение было продиктовано только внешним сходством, без расчета каких-либо личностных качеств, но все-таки мог бы этот уважаемый жнец выбрать себе объект подостойнее! - Пойдем на обед, заодно расскажешь, что случилось, - мягко сказал Андерсен. – Его я тоже пригласил. Ты не против? Уилл был против. Но высказать этого, конечно, не мог. Он с неизбежностью поднялся, понимая, что ему действительно необходимо поесть. И, конечно, он понимал, что никаких откровений при Отелло он не допустит. Однако, кажется, ему правда нужно было с кем-то поговорить, пока он окончательно не свихнулся. *** Они сидели в столовой, Андерсен с Отелло о чем-то отвлеченно беседовали, а он еле пережевывал безвкусную котлету с постным гарниром, думая лишь о том, когда это закончится. Из-за недосыпа и стресса голова работала плохо, иногда накатывало мутное чувство, что он снова находится во сне. Уилл кинул раздраженный взгляд в толпу и вдруг замер, ощущая пробравшие мурашки. Знакомое мелькание блондинистых волос среди жнецов, перекрывающих ему полный обзор… Вызывающая укладка, развязный внешний вид… Уилл сглотнул, расширив глаза. Он правда во сне или все-таки сошел с ума? Но толпа развеялась, открыв ему вид на подходящего к ним Рональда Нокса. Уилл облегченно выдохнул. Парень подошел, стараясь смотреть исключительно на него. В его руках был поднос, а вид – недовольным, но сосредоточенным. - Я везде тебя ищу, босс, - быстро сказал он. – Все никак не могу застать в кабинете. Мне нужно предоставить тебе отчеты за отработку и получить новое задание. - Ой-ой-ой, - внезапно глумливо пропел Отелло. – Как бы вам не впаяли сейчас новую отработочку, мистер Ронни Нокси. Суд постановил вам не приближаться ко мне на расстояние 5-ти метров. - С удовольствием не подошел бы и на 100, - ядовито бросил тот, все-таки переведя на него злобный взгляд. – Если бы вы обедали со своей девушкой, мистер лабораторная змея. Или «любовь» прошла – завяли помидоры? - Да нет, - равнодушно ответил Отелло. – Просто ей я «отобедал» полчасика назад, - с невинным личиком выдал он, явно издеваясь над Роном. – Бедняжка так вымоталась, что до столовой ей не дойти. Но если ты хочешь ее навестить, зайди ко мне в лабораторию, она там у меня на диванчике отдыхает. Андерсен скептически усмехнулся в уголок своих огромных усов, Рон начал бледнеть, сжав руки на подносе и двинув челюстью, а Уилл всерьез напрягся. Он боялся, зная запальчивость Рональда, вдруг того перемкнет сейчас снова. И самое меньшее, что он сделает – опрокинет содержимое своего подноса на голову «лабораторной змеи». - Замолчи, Отелло! – резко рявкнул Уилл – да так, что вздрогнули даже сидящие за соседними столами, опасливо покосившись в их сторону. Холодные изумрудные глаза напротив враждебно сощурились. Вдобавок Андерсен вместо привычной благожелательности уставился на него, как на врага народа. Но Уиллу было глубоко плевать. Он наконец понял, с КЕМ он может поговорить. Он знал – если какой жнец и пострадал из-за Грелля Сатклиффа не меньше его – то сейчас он находится перед ним, одеревеневшими пальцами сжимая поднос и с ненавистью смотря на начальника судмедэкспертизы. - Рональд Нокс, - уже спокойно выговорил он. – После обеденного перерыва зайдите ко мне в кабинет.