Странный

*** Умирать. Как часто ты слышишь это слово? Ты боишься смерти? Кажется, да, но есть и те, кто стремится к ней. Ведь смысла в жизни нет, по крайней мере, в мире есть человек, думающий точно также. Его звали Осаму. Дазай Осаму. Все думали и говорили, что он странный. Но Дазай лишь как-то неестественно громко смеялся. Бросал в ответ очередную тупую и старомодную шутку. Всё хорошо. Никто не беспокоится. Это ранит, но он не показывает боли. Уже научился терпеть. А в голове постоянно раздавалось одно: странный, странный, странный, странный. Как на повторе вновь звучало, отдавая ноющей болью в груди. И он запомнил. Истекая кровью, и его рука запомнила. Он странный. Ночь. Дверь в квартиру громко хлопнула. Сильное раздражение с головой накрыло Осаму. От чего? Глупый вопрос. В прихожей стояло кое-где сколотое зеркало, во всей красе показывавшее каждый изъян. Ещё секунда и белоснежные бинты слетели с худощавых рук, оголили целую россыпь белесых, розоватых шрамов и совсем свежих порезов- попытки исправить, вырезать все неправильное. Очертить лезвием идеальную форму. Темно. Одна только улыбка украшала комнату. Безумная. Видно зубы и искусанные сухие губы. Кривить лицо, но резать, страдать, но исправлять. Порезы на бедре, другие на впалом животе и тонких запястьях. За то, что он не правильный, это правда необходимо шатену. Просыпаясь по утрам, он заведомо знает: жизненной энергии нет, лишь сплошная боль постоянно будет звучать отголосками во всем теле. Он давно мёртв. Он — оболочка. Ходячий труп, похожий на человека, но далёкий от идеала. Собираясь, по привычке наденет бежевое пальто. Затянет бинтами руки — никто не должен видеть его несовершенную форму. Щелчок и безжизненное лицо вновь становится слишком радостным. Пока не видно тех, схороненных где-то глубоко внутри эмоций, кажется, что с ним все нормально. Никто из агентства не видит подставы. Они даже не пытались увидеть настоящего Осаму. Продолжать предпринимать попытки суицида. Намеренно не выпивать те пять таблеток до смертельной дозы. Намеренно выплывать из воды и намеренно вешать петли на хлипкие люстры. Всё просто обязаны привыкнуть. Чтобы не помогли, все как обычно, все НОРМАЛЬНО. Ведь так? Нет Но сегодня он крепко затянул петлю за деревянную балку, несуразно торчавшую над аркой. По-прежнему холодно и темно. Нет, не только в квартире, внутри тоже разит пустота. Так вот как выглядит смерть? Вязкое болото не даёт и малого шанса выплыть. На все попытки освободиться берет ещё глубже. И это пугает. Он пугает. Он все же не смог срезать ненужное. Лишь истерзал себя и свое сознание. Опять внушил другим ложь. Ничего не было в порядке, эта сраная маска не слезет с лица при одном только жалком желании. Медленно, голова просунулась в петлю, словно её хозяин сомневался, но вдруг вспомнил: умереть не боится. Дазай хочет покончить с этим. Дверь заперта, никто не придёт. План сработал. Всё как всегда. Удар. И со скрипом хлипких половиц, стул повалился под тело, что забилось в предсмертной агонии. Жалко цепляясь руками, на уровне инстинкта оно пыталось стянуть с себя петлю, но веревка слишком сильно стянула хрупкую шею. Там явно останется синяк. Ещё одно доказательство, что не такой, как все. Ошибка. Теперь никто не назовёт Дазая Осаму странным.