bedürftig;;

       фушигуро обессиленной тушей ввалился в свою комнату около двух часов ночи. окровавленное и грязное тело, взлохмаченные спутанные в узлы волосы, рваная одежда и хриплое дыхание в такт бьющемуся в грудной клетке жизненно-важному органу. маг опирается спиной на прикрытую дверь и плотно закрывает глаза, устало выдыхая. осенняя ночь прохладна и ветрена, а яркие звёзды и луну скрывают медленно проплывающие тяжёлые облака. ноги и руки мегуми дрожат от перенапряжения, да и всё тело пронзает острая боль от каждого малейшего движения. он хмурит брови и пару секунд собирается с духом, сжимает челюсти вместе, а руки в кулаки, отталкивается от двери и медленными шагами ковыляет к кровати.        влажный воздух, пропитанный запахом дождя, грязи и мокрой листвы, пробирается в комнату через приоткрытое окно, колыша прозрачные занавески. по липкому от пота телу проходятся мурашки, и фушигуро вздрагивает. но до окна идти не собирается – нет ни сил, ни желания, а прохладу перетерпеть можно. он кое-как опускается на кровать и снова дрожаще выдыхает, чувствуя как боль, словно молния, опять пронзает всё тело. он не жалуется и сам себя не жалеет, принимает и терпит всё, что доводится испытывать и чувствовать. он знал на что шёл, когда точно решил для себя, что станет магом и защитит людей от всей нечести. если с таким великим трудом и с такими жертвами справляется с проклятием особого ранга, то это исключительно его вина. никто, кроме его самого, не виноват в том, что ему не хватает сил справиться с этим. но он обещал себе, что с каждым разом будет превышать свои лимиты и становиться сильнее. ведь чтобы защищать добрых и хороших людей, ему необходима сила. стать сильнее себя вчерашнего, стать сильнее себя сегодняшнего.        стянув с себя медленными осторожными движениями школьный истерзанный пиджак, он снова прохрипел от испытываемой боли, откидывая предмет одежды на пол. его тело исполосано уродливыми царапинами с уже запекшейся кровью. только на левой руке рана продолжала кровоточить. хочется в душ. смыть с себя всю эту грязь, лечь в кровать и уснуть до самого завтрашнего вечера.        и только мегуми уже собрался подняться с кровати и отправиться в душ, как двери в комнату с тихим скрипом медленно открылись, пропуская внутрь нагло вошедшего незваного гостя. фушигуро дёргает бровью и хмурится, узнав в полумраке знакомый силуэт. вошедший парень тихо прикрывает за собой двери, а мегуми недовольно охрипшим голосом проговаривает: – итадори, какого чёрта ты тут забыл.        со стороны двери послышался обиженный хмык и в темноте всего на мгновение показалась пара красных глаз и привычная самодовольная ухмылка. маг только сильнее хмурит брови, когда понимает, что перед ним вместо итадори сейчас король проклятий. – чего тебе, сукуна? – он вздыхает и рукой зажимает ту самую глубокую рану на своей руке, которая всё продолжает медленно кровоточить, пачкая школьные брюки молодого мага.        рёмен медленными неслышными шагами, словно хищный зверь, проходит вглубь комнаты, останавливаясь практически напротив мага. – как грубо, мегуми. смотрю тебе снова хорошенько досталось. – в голосе двуликого нет насмешки или презрения, но на лице всё равно красуется издевательский оскал. – рот закрой.        фушигуро смотрит на него снизу вверх, подняв только тёмный уставший взгляд. выглянувшая на какое-то короткое время из-за облаков луна своим бледным светом осветила рельефы чужого тела. привычные чёрные полосы на теле итадори, что служат отличительной визуальной чертой демона от мага, уже не кажутся какими-то странными и пугающими. наоборот, исполосанное тело кажется мегуми куда более привлекательным. смотря на это же самое тело без этих демонических полос, молодой маг не чувствует ничего, кроме безразличия. именно эти полосы дают понять, что перед ним не юджи итадори, а рёмен сукуна. раньше ему было совершенно некомфортно находиться рядом с итадори, после очередной ночи с сукуной, и неловко было касаться рёмена, когда перед глазами стоял образ глупого улыбающегося юджи. но благодаря этим проклятым полосам, он смог воспринимать сукуну, как сукуну, раскрепощенно касаться тела ночью, а днём не стыдиться смотреть в глаза своему другу.        двуликий стоит перед ним в одних домашних штанах серого цвета. два белых шнурка на резинке болтыхаются не завязанными, а чуть ниже виднеется еле заметный выпирающий бугорок. кофты на нём как и всегда нет, видимо снова разорвал в клочья, как только взял контроль над телом итадори, потому что тот никогда не ложится спать без верха. в чём прикол у сукуны, мегуми так и не понял, но в любом случае так ему нравится куда больше.        смотря прямо на проклятого духа, фушигуре захотелось прикоснуться к этому сильному телу. положить свою ладонь на грудь и почувствовать тепло чужой кожи. но о его желаниях рёмену лучше знать не стоит, а потому молодой маг продолжает сидеть с невозмутимым лицом, холодно рассматривая короля проклятий. – так чего припёрся. – без интонации проговаривает он спустя какое-то время, когда игры в разглядывание друг друга надоели. – ну ты же знаешь меня. – двуликий развёл руками, оскалившись шире, а после развернулся и подошёл к окну, плотно закрывая его. – я до дрожи в теле люблю смотреть на страдания других. а тут такая возможность: драгоценный мегуми вернулся с миссии, где сражался до полусмерти с проклятием особого ранга. я не мог пропустить такое зрелище. – проклятый дух самодовольно ухмыляется, сверля мага внимательным взглядом. – и что. насмотрелся? – фушигуро хмурится сильнее, чувствуя как боль в раненой руке достаточно быстро нарастает. маг не отрывает своего взгляда от рёмена, наблюдая за каждым его движением, за каждой эмоцией на лице и за каждым чувством, мелькающим в демонических глазах цвета драгоценного рубина. сукуна мастер скрывать свои истинные намерения, и хоть его слова звучат более, чем правдоподобно, мегуми прекрасно знает настоящую причину почему двуликий снова припёрся к нему посреди ночи, почти сразу после того, как стало известно о возвращении молодого мага в общежитие. – мне и тысячелетия не хватит, чтобы насмотреться на тебя.        мегуми хочется прямо сейчас запустить подушку в нахальную рожу сукуны, но к сожалению сил на это нет. благо его лицо покрыто слоем пыли, а в комнате из-за спрятавшейся луны снова потемнело, отчего порозовевшие щеки совсем не было видно. но маг уверен – демон и без того знает о его смущении, ведь он специально ради забавы использует такие слова, которые заставляют мегуми невольно покрываться румянцем.        пока фушигуро справлялся со смущением, проклятый дух скрылся за дверью душевой комнаты. послышался характерный щелчок выключателя и желтый свет вмиг пробрался из душевой в комнату мага. мегуми тихо выдохнул, на секунду прикрывая глаза. в помещении из-за закрытого окна становится теплее и вместе с этим отчётливее ощущается неприятный запах грязного тела мага. фушигуро морщится, желая содрать с себя не то чтобы грязную одежду, а буквально собственную кожу, пропитанную потом, пылью, кровью и ещё чем-то мерзким. не сказать, чтобы он был таким уж брезгливым и чистоплотным, однако его всё равно передёргивает от отвратительных некомфортных ощущений.        с душевой слышится резкий шум воды, а через пару секунд оттуда выходит сукуна, сразу же направляясь к фушигуро. маг совершенно не противится, когда двуликий легко без разрешения поднимает его на руки, одну свою руку поместив под худыми коленями, а второй приобнимая за плечи. мегуми в ответ не цепляется за демона лишь расслабляется и позволяет тому отнести себя в душевую и усадить на тумбочку. он щурится от яркого света, продолжая зажимать рукой свою ноющую рану, а рёмен молча рассматривает чужое тело на наличие серьёзных ранений. лишь куча синяков, ссадин, не глубоких порезов и старых шрамов. сукуне до безумия нравится изувеченное опасными сражениями молодое тело мага. так, как ему кажется, оно намного красивее. намного желаннее. так на него хочется смотреть ещё больше, касаться настойчивее. демон неаккуратными движениями грубо убирает ладонь мегуми от глубокой раны, оставляя на тонкой коже белые полосы от своих длинных ногтей. кровь смешалась с грязью, и если сейчас не промыть рану и не обработать её, то она в скором времени может загноиться и фушигуро по итогу может остаться без руки. такого двуликий позволить точно не может. магу нужны обе руки, а сукуне нужен сильный мегуми.        проклятый дух опускает руки на школьные брюки мага и пытается вытащить идиотскую пуговицу из петли. длинные ногти мешаются, а от того, что пуговица не собирается поддаваться резко нарастает раздражение, однако рёмен всеми силами подавляет дикое желание разодрать ткань прямо на ногах мага, уже представляя сцену, которую устроит недовольный фушигуро, если поведёт себя так как ему вздумается.        мегуми совершенно не помогает двуликому и не собирается взяться за дело самостоятельно, своим бездействием заставляя короля проклятий справляться с этой задачей в одиночку. он лишь кладёт свои грязные ладони на чужую разгоряченную грудь, как того и хотел какое-то время назад, и медленными движениями гладит тёплую кожу, чувствуя сильные мышцы подушечками своих дрожащих пальцев. рёмен на удивление тут же успокаивается и отвлекается, нервозность вмиг испаряется, и он справляется с этой чёртовой пуговицей, а затем и с молнией, избавляя мага от ненужной одежды, оставляя его совершенно голым перед собой.        фушигуро уже давно привык находиться перед демоном совсем без одежды, а потому больше не чувствует себя неловко или смущённо. он поднимает взгляд и заглядывает в потемневшие глаза проклятого духа. опускает свои ладони вниз по животу, останавливаясь возле резинки домашних штанов, и ведёт ладони на бока, подцепляет пальцами резинку и пробирается под мягкую ткань, опуская ладони на бёдра. сукуна заинтересованно смотрит на мага, чувствуя как штаны сползают с его бёдер по мере того, как опускаются холодные руки мегуми. хочется резко вжать ослабленное тело в бетонную стену и взять мага грубо и жёстко, заставляя выстанывать его имя. но он мужественно пытается подавить это желание, прекрасно понимая, что сейчас не подходящее время, ведь своим напором он мегуми и жизни лишить может.        молодой маг почти сразу замечает в чужих потемневших глазах животное желание, но прекрасно знает, что сейчас сукуна не станет ничего предпринимать, ради него переступая через свою гордость, принципы и эгоизм. он доверяет, а проклятый дух не может потерять это доверие, а потому держится за него, как за спасательный круг, уже совершенно не думая о своих желаниях.        двуликий сам быстро избавляется от штанов и, сжав свои пальцы вокруг чужого запястья, подводит фушигуро к душевой кабинке, толкая худое тело во внутрь. горячая вода всё это время сильными тонкими струями лилась из душа, а пар исходящий от неё хорошо прогрел кабинку так, что её стены покрылись конденсатом. мегуми бросает на рёмена уничтожающий взгляд, ведь тот опять делает всё, что ему вздумается, а ему вообще-то потом придется платить за использованную воду. но тем не менее он молча становится под горячий напор воды и закрывает глаза, чувствуя, как непослушные волосы опускаются под тяжестью воды, а горячие струйки льются вниз по грязному телу, смывая за собой пыль.        сукуна молча наблюдает у входа, ощущая как тело покрывается маленькими брызгами горячей воды. фушигуро смотрится уж слишком сексуально под горячим душем. когда вода смывает всю грязь с его кожи, когда кровь стекает по руке, смешиваясь с водой и скрываясь в водостоке. когда пар обволакивает его худое тело. когда дрожь его уставшего тела видна даже не напрягая взгляд. демон сглатывает вязкую слюну.        магу уже хочется рыкнуть что-то по типу "ну и долго ты там будешь торчать?", но рёмен и без слов прекрасно знает, что мегуми его уже совсем заждался. он становится под воду рядом с ним практически вплотную, и тот открывает глаза, ловя на себе изучающий взгляд.        сукуна – проклятый дух, король проклятий, демон. вряд ли способный любить, вряд ли вообще понимает, что может значить для людей это чувство. он не знает сострадания, он жесток и безжалостен. для него людские жизни ничего не значат, а чужие страдания доставляют ему удовольствие. он и глазом не дёрнет, ломая человека, ломая его душу. но фушигуро всё равно доверяет его осторожным движениям, вниманию и пониманию. не потому что сукуна относится к нему не так как ко всем, а потому, что так желает его душа. она льнёт к демону, как будто так и должно быть. как будто они связаны. и ему совершенно не интересно с какой целью двуликий таскается с ним, да и думать о том, к чему всё это по итогу приведёт, совершенно не хочется. хотя маг и без того знает, что король проклятий рано или поздно потеряет к нему интерес, и тогда он так же без колебания сможет сломать его.        рёмен по-хозяйски до покраснений растирал жёсткой мыльной мочалкой тонкую кожу мага, вымывая её от пыли, грязи и крови, раздирая раны и сам, честно, случайно царапая своими ногтями. мегуми не жаловался, а демон и не думал о нежности. он вспенивал чужие волосы, пока их обладатель с закрытыми глазами прижимался к его телу, поглаживая сильные плечи.        в какой-то момент, когда чужие волосы уже были вымыты и хорошо промыты от пены, сукуна встретился с уставшим расслабленным взглядом фушигуро. и в голову демона закрались паршивые мысли о том, что молодой маг, распаренный, чистый и сонный выглядит максимально невинно. и даже всплывающие перед глазами провокационные сцены, где мегуми срывает голос, буквально умоляя короля проклятий двигаться быстрее и входить глубже и трахать жёстче, не портят этот призрачный обманчивый образ. уже даже по пальцам не пересчитать сколько раз сукуна трахал фушигуро в различных позах и на скольких поверхностях общажной комнаты маг выгинался и стонал под ним, в порыве страсти исцарапывая спину и искусывая плечи своего любовника. сейчашний вид мага затмевает всё это, создавая иллюзию чистого милого мальчика. почему-то эти мысли будоражат кровь демона.        он не замечает за собой, как резко срывается и грубо впечатывает ослабленное тело мегуми спиной в стену, вырывая из груди шумный выдох. проклятый дух упирается рукой в стену душевой кабинки, наклоняясь к лицу мага и в упор смотря в тёмные глаза. в глазах двуликого скачут бессовестные черти, а в глазах фушигуро – спокойствие и как всегда полное доверие. маг совершенно не пугается, не теряется и даже не возражает. он, игнорируя боль в спине от удара о стену, обхватывает тело рёмена двумя руками, обнимая и притягивая к себе поближе, положив ладони на широкую спину. их взгляды прикованы друг к другу, и мегуми чётко чувствует, как сердце начинает биться чаще. сукуна вжимает своим телом худое тело мага в стену, приближаясь к лицу ещё ближе. фушигуро сначала чувствует на своих губах обжигающее дыхание, а затем грубый, неаккуратный поцелуй.        с их последней встречи прошло достаточно времени и мегуми точно может сказать, что соскучился. соскучился по крепким объятиям, по напористым поцелуям, по сукуне. соскучился по его присутствию. конечно же, вслух он об этом никогда не скажет, но он точно знает: король проклятий и без глупых слов хорошо об этом знает.        маг вздрагивает, чувствуя на своих губах губы рёмена, и прикрывает глаза, видя в темноте перед собой яркие вспышки и целый космос горячих звёзд. охотно отвечает на поцелуй, вкладывая в него всё то, о чём никогда не скажет двуликому в глаза. двигает губами так же настойчиво и голодно, громко чмокая и обнимая сильное тело крепче. он протяжно от удовольствия стонет в чужой рот, пока сукуна напористо сминает его мягкие губы своими, задевает острыми клыками, кусая и слизывая выступившую кровь, наслаждаясь её еле уловимым вкусом. он по-хозяйски проникает в разгоряченный рот мага своим настойчивым языком и плавными движениями сплетает его с языком фушигуро, смешивая вязкую слюну друг друга. мегуми ощущает вкус сукуны у себя во рту и только громче стонет в поцелуй.        молодой маг далеко не неженка и не нуждается в каждодневной ласке и осторожности. он привык, что проклятый дух с ним обычно жёсткий и грубый, а потому уверен, что чувственный поцелуй вряд ли вызовет в нём хоть долю тех эмоций, которые испытывает сейчас. он буквально плавится от голодных действий рёмена, отзываясь на каждое прикосновение и дрожа всем своим телом. шум воды заглушает остервенелое биение сердца, что так отчаянно рвётся наружу из костяной клетки. прямо в руки короля проклятий. кровь бурлит, а в висках пульсирует. ноги ватные и неустойчивые.        сукуна самодовольно ухмылялся в поцелуй, вжимая фушигуро в стену. он знает свою цену. знает, как нравится магу, а потому несомненно наслаждается этим. мегуми щипает торчащие, словно крылья, лопатки на чужой спине, царапается слегка отрощенными ногтями и пытается искусать губы рёмена. совершенно плевать о чём потом будет думать итадори, рассматривая в отражении зеркала истерзанные губы. сейчас главнее всего, что ему хорошо. что сукуне с ним хорошо. только с ним и ни с кем другим. фушигуро ни разу не собственник, но если двуликий заинтересуется ещё в ком-то, то он непременно избавится от конкурента.        в итоге двуликий разрывает поцелуй так же резко, как и начал его. мегуми шумно выдыхает и наконец жадно хватает ртом кислород, что уже в общем-то давно закончился в лёгких. он медленно открывает глаза и, тяжело дыша, смотрит на сукуну помутневшим взглядом. слюна с подбородка смывается водой. её шум снова возвращается на передний план, а король проклятий отходит на шаг назад, привычно скалясь. без его поддержки фушигуро чувствует, что ещё буквально секунда и он повалится на пол, но удержаться ему всё же удаётся. – раздражаешь. – на выдохе проговаривает маг и откидывает голову назад, не сильно стукаясь затылком о стену, и устало прикрывает глаза, чувствуя как приятно саднят истерзанные поцелуем тонкие губы. молодое лицо тронула лёгкая улыбка, что не ускользнуло от внимания двуликого. рёмен тихо фыркает и выключает воду, молча покидая душевую кабину.        фушигуро же остаётся здесь, пытается привести собственное дыхание и сердцебиение в норму, пока проклятый дух возится снаружи. ноги и руки продолжают предательски дрожать, а голова идёт кругом и жутко болит, отчего перед глазами то темнеет, то вспыхивает ярким светом. он жутко устал, а оставшиеся силы уже на пределе. не было бы здесь двуликого, он бы наверняка прямо здесь свалился и уснул, махнув на всё рукой. но король проклятий ненавидит слабых. это именно то, что позволяет магу до сих пор стоять на ногах.        кое-как удерживая своё тело, он в конце концов выходит из кабинки (хотя сюда больше подходит слово выползает). пару кривых шагов и он практически сталкивается с сукуной, отшатываясь и чуть ли не падая назад. – не перенапрягайся. от мёртвого тебя нет никакого толка. – двуликий цыкает и впихивает молодому магу мягкое полотенце, грубо ткнув им в его мокрую грудь.        мегуми хватает полотенце, сжимая его своими тонкими пальцами, и смотрит на сукуну, нахмурив брови и забавно надув губы, уже и позабыв о своём образе. а как же. сейчас говоришь "не перенапрягайся", а потом скажешь, что я жалкий слабак и твоя заинтересованность мной была пустой тратой времени. в этот момент из груди рёмена вырвался короткий смешок, словно он услышал мысли мага, но вслух так ничего и не было сказано.        фушигуро обращает внимание, что на сукуне уже надеты домашние штаны итадори, а его волосы высушены практически досуха и уже зачёсаны назад, наверняка пальцами, как это проклятый дух обычно и делает. он делал это перед мегуми несколько раз, и сказать честно, для молодого мага подобные действия короля проклятий кажутся весьма притягательными. то, как он своими длинными пальцами зарывается в волосы и, прикрыв глаза, одним движением убирает их назад, укладывая в сексуальную причёску. момент, который хочется смотреть снова и снова. мегуми сглатывает от своих мыслей и тихо фыркает себе под нос, начав высушивать свои непослушные волосы, вытирая их полотенцем.        рёмен молча и терпеливо наблюдает за неосторожными действиями молодого мага, явно получая удовольствие от того, что видит. мегуми очень красивый. его тело – отдельный вид искусства. сукуне нравится смотреть на него. на то, как подрагивает капелька на его густых длинных ресницах; на то, как приоткрыты искусанные и опухшие от поцелуя мягкие губы; на то, как плавно двигается кадык; на то, как торчат ключицы; на то, как вздымается его грудь от равных усталых вдохов; на то, как молочная кожа усыпана гематомами, которые он получил на поле боя, каждый раз мужественно сражаясь. если фушигуро не божество, то кто тогда? королю проклятий кажется, что мегуми идеально бы смотрелся на троне рядом с ним в его владениях.        молодой маг, заметив на себе рассматривающий взгляд, громко хмыкает и ленивыми движениями вытирает своё тело, после чего отбрасывает уже ненужное полотенце куда-то в сторону. он бросает на сукуну короткий уставший взгляд и проходит к двери, специально задев плечом плечо двуликого, и, так ничего и не сказав, выходит из душевой комнаты.        рёмен молча выходит следом, выключив свет и прикрыв двери в душевую. фушигуро уже во всю роется в своём небольшом деревянном шкафу, где аккуратно по стопочкам сложены его вещи. их не так много и все они тёмных цветов. двуликий тихими шагами подходит к кровати и по-хозяйски достаёт небольшую аптечку из выдвижного хилого ящика прикроватной тумбочки. содержимое аптечки было до ужаса скудным: пару полупустых блистеров с таблетками, почти законченный пластырь, кусок ваты, моток бинта, наполовину заполненная баночка перекиси, тюбик какой-то мази и ножницы. этим спасти человека от смертельной болезни явно не получится, но этого вполне себе достаточно для того, чтобы обработать рану.        пока двуликий изучает сомнительное содержимое аптечки, мегуми натягивает на себя чёрную домашнюю футболку и такие же чёрные домашние штаны. мятые, но приятно пахнущие порошком. он бесшумно сокращает расстояние между ним и кроватью, медленно опускается на неё, садясь рядом с сукуной. душ, к сожалению, ни на грамм не улучшил состояние. тело как ломит от адской болит, так и продолжает ломить, а в висках кажется, что боль с каждой минутой только больше нарастает. маг чувствует чудовищную усталость и ему кажется, что если он сейчас ляжет, то уснёт как минимум на пятьсот лет. глаза уже слипаются, но он упорно заставляет себя напрячь взгляд и наблюдать за тем, как рёмен неосторожно отрывает пальцами большой кусок ваты и выливает на неё большое количество перекиси. – с каких это пор ты записался ко мне в мамочки? – спокойно спрашивает фушигуро, но тут же шумно шипит, когда чувствует как сукуна сжал своими пальцами его тонкое запястье и как небрежно приложил пропитанную перекисью вату на рану, придавливая пальцами. мегуми жмурится и мужественно терпит неприятные ощущения, слыша хриплый ответ почти возле его уха: – в моих интересах, чтобы твои руки были в порядке. умел бы ты колдовать без них, без колебаний вырвал бы обе. – верю. – тихо выдыхает маг, когда жгучая боль постепенно отходит.        сукуна не медлит, он такими же неаккуратными и грубыми движениями крепко перебинтовывает руку, чтобы вата с перекисью хорошо держалась и дала хоть какой-то эффект, после чего отбрасывает аптечку куда-то в сторону, вместо того, чтобы убрать её обратно в ящик, и встаёт с кровати, громко хрустя затёкшими коленями. – по-хорошему тебе нужно зашить её. она достаточно глубокая. поэтому завтра сходи в медпункт, а сейчас под одеяло. – ты уже уходишь? – слышится тихий вопрос снизу.        рёмен опускает удивлённый взгляд на мага, вопросительно приподняв леву бровь, после чего с ухмылкой спрашивает: – а что такое, мегуми?        фушигуро чётко слышит в голосе двуликого издевательские нотки, ведь обычно он не спрашивает его о таком, наоборот пинками прогоняет со своей комнаты. он бы и сейчас так сделал, но слишком устал, чтобы вредничать и упрямиться. слишком тяжело сейчас прятать свои чувства за обычно неприступной стеной гордости. он тушуется пару секунд, хмурясь и складывая руки на своих худых коленях, смотря куда-то в пол. он сейчас слишком слаб, чтобы казаться сильным. – ты бы не мог остаться со мной, пока я не усну?        после тихого вопроса в помещении снова воцарилось молчание. слышен был лишь завывающий ветер за окном и лающая собака где-то вдалеке. ухмылка с исполосанного лица исчезла, и сукуна смотрит на мага теперь спокойно, но ничего не отвечает, ожидая дальнейшие действия своего любовника, ведь от него можно чего угодно. но мегуми, так и не дождавшись ответа, в противовес обычным своим действиям молча лезет под холодное одеяло, сразу же подвигаясь к самой стене, укладывая голову на подушку и закрывая глаза. рёмен смотрит внимательно, пытаясь найти какой-то подвох, но быстро понял, что молодой маг решительно попросил его остаться с ним. постояв на месте ещё какое-то время, видимо борясь с собой и своими принципами, он всё же ложится рядом с магом, тихо вздохнув.        фушигуро неожиданно шепчет еле разборчивое "спасибо" и подвигается к тёплому телу почти вплотную, укрывая и двуликого ещё прохладным одеялом, обнимает и прижимается, уложив свою больную голову на сильное плечо. контролировать свои желания совсем не хочется. скорее всего завтра он будет корить себя за то, что позволил чувствам взять над собой вверх и так бездумно действовать. но сейчас это совершенно не важно, сейчас ему хорошо, тепло и уютно, а ещё он устал и хочет спать. завтрашние проблемы будут завтра.        сукуна, если честно совсем не против, даже если они сейчас выглядят как сладкая влюбленная парочка, от чего обычно короля проклятий не дурно так выворачивает. и хоть он терпеть не может все эти щенячьи нежности, всё равно приобнимает мага в ответ, ложась на бок и прижимая к своей груди. медленно зарывается длинными пальцами в ещё влажные тёмные волосы, царапая ногтями кожу головы, и шумно выдыхает, думая о том, что с появлением мегуми в его жизни, он стал слишком сговорчивым.        фушигуро крепко его обнимает, вероятно уже проваливаясь в сон. он умиротворённо дышит ему в грудь, опаляя кожу своим горячим дыханием. его ладонь правой руки лежит в месте между чужих лопаток, а ноги уже спутались с ногами проклятого духа. и тот, уже подумал о том, что мегуми, вероятно, уснул, но сонный приглашённый голос внезапно нарушает ночную тишину. – я не могу позволить тебе завладеть телом итадори полностью и творить всё, что вздумается. я не поддерживаю ни одну твою идею, какой бы она ни оказалась. но… мне бы так хотелось, чтобы ты как можно дольше был рядом со мной. ты мне нужен, сукуна.        маг говорил медленно и тихо, что больше его речь походила на бурчание, но двуликий всё равно понял каждое произнесённое слово. он понимает, что фушигуро слишком хочет спать, чтобы думать о том, что говорит. слишком слаб, чтобы подавить свои чувства и мысли, атаковывающие его уставшую голову, но сукуна знает, что это именно то, что зовётся искренностью, которой в обычном состоянии мегуми никогда не позволит вырваться из его тайных уголков загадочной души.        двуликий ничего не говорит в ответ, понимая, что какие-либо шутки и уколы сейчас будут совсем неуместны, да и слышимое сопение говорит о том, что его уже не будут слушать. скорее всего фушигуро завтрашним утром вряд ли вспомнит о своих словах и своих действиях, снова строя из себя неприступную крепость, а сукуна вряд ли когда-нибудь напомнит ему о его слабости, хоть и поиздеваться над молодым магом ещё тот соблазн.        а комнату он покинул только под утро, когда ему всё-таки удалось вылезти из цепких горячих объятий мегуми, так его и не разбудив.