Свадьба лучшего друга

      Кенсу ворвался в шумное помещение и, не останавливаясь, пронесся мимо своих друзей. Кое-кто позвал его по имени, но юноша не стал оборачиваться и замедлять шаг. Ему поскорее нужно было укрыться от любопытных глаз и подумать, потому что сложившаяся ситуация слишком сильно давила на плечи, вернув парня в реальность. Он быстро вошел в туалет и закрыл за собой дверь, а потом еще отошел от нее на несколько шагов, все время поглядывая в ее сторону, будто Чонин мог запросто сорвать дверь с петель и войти внутрь. Видеть младшего Кенсу сейчас не хотел. Парень впечатался в стену спиной и в шоковом состоянии съехал по ней на пол. Его глаза стали еще больше, когда он понял, что только что натворил.       Его лучший друг Чонин только что признался в своих чувствах. Кенсу до сих пор не мог поверить в происходящее, потому что до этого дня не замечал никаких намеков о том, что его другу могли нравиться парни. Он, вспомнив о вчерашнем с ним разговоре, почувствовал себя идиотом. Чонин так спокойно перенес новость о Чанёле. Кенсу уже тогда стоило задуматься, почему юноша так спокоен, узнав такую шокирующую новость. Но почему-то посчитал, что это нормально. Скорее всего потому, что и сам не особо удивился, узнав об этом впервые. Только в отличие от Чонина, Кенсу не был геем. Хотя, если уж хорошенько углубиться в историю, однажды он и сам решил, что становится им...       Все произошло из-за Чанни примерно несколько месяцев назад. Кёнсу обычно не обращал внимания на то, как часто упоминал Чонина в общении с Паком. Но, скучая по другу, порой вспоминал о самых веселых моментах, проведенных с Чонином. Сначала Чанёль воспринимал эти истории спокойно, посмеиваясь и представляя, что вытворяли двое друзей. А потом однажды, когда Кён в который раз за день вспомнил о своем друге, Чанёль не выдержал и высказал то, что вертелось в тот момент у него на языке. А фраза была следующего характера: «Если бы Чонин был девчонкой, ты бы уже давно дергал его за косы и приглашал на свидание. Серьезно, Кён, ты так много о нем говоришь, что я начинаю думать, что он тебе нравится не просто, как друг…» И после этих слов Кёнсу завис на целую неделю. Он вдруг осознал, что действительно слишком часто произносит имя друга и слишком сильно скучает по нему. А видя его в скайпе, был так рад, что сердцебиение его в тот момент просто зашкаливало. И во время разговоров с Каем часто поглядывал на Чанни только для того, чтобы не чувствовать это чертово сердцебиение. Чанёль хотя бы отвлекал от этого и от тех мыслей, что порой закрадывались в голову, когда Чонин улыбался слишком милой улыбкой, или когда выглядел сонным и уставшим после рабочего дня. Кёнсу боялся, что может влюбиться в своего лучшего друга, поэтому, чтобы прекратить эти странные чувства и вернуть себе прежнее состояние, Кён решил хотя бы пару недель не звонить другу. Он вообще считал, что все эти мысли о влюбленности в Кая всего лишь плод воображения Чанни, но из-за того, что Чанёль об этом сказал, Кёнсу и сам начал волноваться, что это может оказаться правдой. Он же хён, он должен защищать младшего, а не пугать его своими странными догадками, потому и молчал пару недель, надеясь, что все пройдет.       А потом в его жизни появилась Эмили…       - Черт, Эмили, - Кён слегка встрепенулся, вспомнив вдруг о своей невесте. Произошедшее так сильно заполонило голову, что вытеснило оттуда все мысли о девушке. А ведь именно о ней Кёнсу должен был подумать в первую очередь, когда Чонин сказал о своих чувствах. Мысли о ней наверняка бы поскорее расставили все на свои места, и никакого поцелуя бы не было. Только девушка в тот момент не появилась в его мыслях. Кёнсу вообще сейчас казалось, что на тот момент ее в его жизни не было, будто она за какое-то мгновение испарилась, словно и не было ее никогда. Но ведь она была, и есть, и скоро станет его женой. А он вместо того, чтобы думать о ней, целует в ответ своего лучшего друга и более того, испытывает совсем нежелательное возбуждение.       Раньше такого не было. За те два месяца, когда Кёнсу встречался с Эмили и не звонил Чонину, он решил, что все чувства прошли. Было какое-то странное волнение, когда он увидел Кая в аэропорту, но решил, что просто слишком долго не виделся с другом. Но теперь, после поцелуя, он понимал, что мысли о том, что Кай ему нравится, никуда не делись, и сердце все также реагирует на близкое присутствие друга.       Чертов Чанни, и зачем только сказал об этом тогда?       Кёнсу запустил пальцы в волосы, чувствуя, что от этих размышлений у него начинает болеть голова. Он просидел в закрытом помещении почти 20 минут, пытаясь найти решение к сложившейся ситуации, но только сильнее злился, понимая, что дастся ему это решение с большим трудом. А все потому, что он любил обоих: и Чонина, и Эмили. Пожалуй, эти чувства немного различались между собой, но то, что эти два человека были важны в его жизни, Кёнсу не мог отрицать. Но одному из них придется вскоре сделать очень больно, а Кён не хотел причинять боль. Только не этим двоим…       Требовательный стук в дверь заставил парня вздрогнуть и снова бросить взгляд на дверь. В следующую секунду за ней послышался голос Чанёля.       - Это я, открой!       Но Кёнсу только голову на колени опустил, пряча лицо и вздыхая. Он готов был просидеть в этой комнате весь вечер, ночь и целое утро. Лишь бы не видеть лица Чонина, лишь бы все это оказалось простым сном…       Но звук ключа в замочной скважине вновь заставил Кёна приподнять голову.       - Ты вообще в курсе, что мальчишник без жениха – не мальчишник? Тебя уже все обыскались. – Чанёль вошел в помещение и закрыл за собой дверь. Он был спокоен, как и всегда, а ведь Кён был уверен, что парень видел тот поцелуй. Он должен был удивиться, или, может быть, обидеться. Он должен был хоть как-то отреагировать, но, глядя на него, создавалось такое впечатление, что ему все нипочем. Или он спокоен, потому что уже был в курсе?       - Как давно ты знаешь? – спросил Кёнсу, поглядывая на друга с некоторой долей подозрения. Ему уже давно казалось, что Чанёль что-то не договаривает.       Пак состроил лишь непонимающее лицо, будто и правда ничего не видел и не слышал. Поэтому Кёнсу пришлось уточнить вопрос.       - О том, что я нравлюсь Чонину!       - Аааа, - Чанни подошел ближе, задумчиво поглядывая в сторону, словно пытался подыскать верный ответ на стенах или полу. Он присел рядом с другом и теперь уже не бегал взглядом по комнате, а внимательно поглядел на Кёна. – Тебе официальную версию?       Кёнсу тяжело вздохнул, понимая уже, что Пак Чанёль все это время был в курсе происходящего и не удосужился ему обо всем сообщить.       - Если официально, то вчера узнал, а если нет… - продолжал говорить он, не обращая внимания на вздохи друга. – …то я понял это еще где-то полгода назад. Чонин слишком уж явно реагировал на мои прикосновения к тебе. Странно, что ты этого так и не заметил.       Кёнсу нервно усмехнулся, услышав о сроках догадок Чанни, а потом нырнул лицом в колени, и около минуты не подавал признаков жизни.       - Что мне делать? – наконец прошептал он, надеясь, что хотя бы друг сможет помочь ему с решением. – Он мой лучший друг… я женюсь завтра… что я должен сделать в такой ситуации? Я не могу ответить взаимностью, но я не хочу, чтобы ему было больно.       - Кому-то больно все равно будет, - грустно ответил Чанни, вспоминая и свою неприятную жизненную ситуацию.       В комнате снова наступила тишина, сопровождаемая едва слышной музыкой со стороны клуба.       - Я ответил ему… - едва слышно пробормотал Кёнсу, все еще не поднимая головы.       - Да… я видел…       Они просидели в полной тишине почти две минуты. Кён все думал о том, что сделал, а Чанни просто рассматривал плитку на полу. Он бы мог дать совет другу, только Кёнсу должен был сам решить, что для него важнее, а точнее сказать «кто».       Кён пропал с поля зрения на добрых полчаса. Чонин специально обошел почти каждый угол клуба в поисках друга, но парня нигде не было. А потом пропал и Чанёль. Кай уже догадывался, что эти двое скорее всего сидят в каком-нибудь недоступном для других глаз месте, и наверняка обсуждают произошедшее. После того, как Кёнсу сбежал из коридора, Чонин собирался последовать за другом, но Пак, выставив вперед руку, не позволил ему пройти через дверь. Однако он не злился, что весьма удивило Кая. Не Чанёль ли предлагал ему отказаться от своих чувств? Не он ли сказал, что Чонин ему нравится? Он же видел, что Кай сделал, так почему не обижается, и не говорит фразу «я же говорил, что не стоило!». Чонину казалось, что именно это Чанёль ему и скажет, но парень просто коснулся его плеча, поддерживая и зная, как все непросто, а потом последовал за Кёном. Чонин же остался в коридоре, раздумывая о том, что своим поведением испортил хорошие отношения с другом. Он не должен был поступать так легкомысленно. Не стоило заикаться о том, что ему кто-то нравится. Нужно было просто согласиться на это чертово свидание и возвратиться к бару, чтобы продолжать влачить свое жалкое существование, поглядывая на все со стороны. Кай понимал, что своим поступком заставил друга сомневаться. Наверняка Кёнсу сейчас находился в полном замешательстве. Но все же Чонин был немного счастлив потому, что смог осуществить хотя бы такое небольшое свое желание, поцеловав друга. Только Кён, пожалуй, ничего хорошего в этом не видел. Его долгое отсутствие только это подтверждало.       Кай уже снова сидел на облюбованном им месте у барной стойки и вертел в руках дешевую корону, которая совсем недавно восседала на голове его друга. Он то и дело оглядывался, высматривая знакомую фигуру в толпе уже подвыпивших парней. Только все было бесполезно.       Кёнсу появился в зале только спустя 15 минут. И как только вошел в помещение, его сразу же окружили несколько ребят, начиная в который раз за вечер поздравлять его со свадьбой и совать ему в руки пиво, требуя, чтобы он поскорее его выпил. Естественно отказать им Кён не смог, и почти мгновенно выхлебал полбанки пива. Хотя Каю казалось, что он пил только потому, что слишком уж явно нервничал, потому что как раз перед тем, как выхватить банку из рук американца, Кёнсу как раз бросил недолгий взгляд на Чонина.       - Да, умеешь же ты людей в шоковое состояние вводить, - усмехнулся Чанёль, оказавшись рядом. Кай не заметил, когда он подошел, хотя видел, как парень вернулся следом за Кёном. – Ты серьезно думаешь, что это был подходящий момент для признания?       И Пак во все глаза уставился на парня, ожидая ответ. Но Чонин ему не ответил и только глаза опустил, вздыхая и чувствуя свою вину.       - Что он тебе сказал?       Чанёль задумчиво поглядел куда-то вверх и нахмурился.       - Я бы предложил тебе узнать это от него, только сомневаюсь, что сейчас он может дать хоть какой-то разумный ответ. Ты устроил ему хорошую встряску. Боюсь, он сейчас вообще мало что понимает, - честно признался Пак, вспоминая те длительные минуты ожидания, когда Кёнсу пытался понять, как ему себя повести, вернувшись обратно. В итоге Чанни просто вытолкал его за дверь, чтобы парень не застрял в комнате до самого утра. Кай оторвался от созерцания Кёна, когда друзья поволокли парня к своему законному «трону», а потом вдруг встрепенулись, разыскивая потерянную корону.       - Странно, что ты не ненавидишь меня, - пробормотал он, обращаясь к Паку. – Ты же сам просил оставить его в покое. Теперь я понимаю почему. Понадеялся, как дурак, на что-то, – парень вздохнул. - Надо было хорошенько мне врезать, чтобы в чувство привести. Ты же был там… почему не вмешался?       - Ну… он же тебе ответил…       Кай резко перевел взгляд на Чанни, чувствуя, как всего лишь одно простое предложение способно возродить в нем надежду. Что, если Кёнсу тоже что-то почувствовал? Может быть он даже сказал об этом Чанёлю. Не потому ли Пак так странно сейчас ухмыляется?       Чонину любопытно было бы узнать правду, но, глядя на Чанни, он понимал, что ничего добиться от него не сможет. А потом Пак вспорхнул со стула как птичка, и ничего не объяснив, поспешил к собравшимся в кучу парням, которые забросив поиски короны, уже по-свойски обнимали Кёна за плечи, и явно несли какую-то пьяную чушь. Чонину тут же захотелось треснуть одному американцу по головушке, чтобы он руки свои не распускал, но вместо него это сделал Пак, который, оказавшись рядом с другом, освободил его от плена, а потом, что-то по-быстрому сказав, указал в сторону Кая. Кёнсу, бросив взгляд на своего лучшего друга, вновь напрягся, и, как показалось Чонину, даже не захотел подходить. Поэтому Чанёлю пришлось подтолкнуть его в сторону Кая, а внимание гостей полностью переключить на себя.       Немного помедлив, как и тогда в аэропорту, Кёнсу все же направился к другу.       Парень уже сам подскочил с места, и своим маневром напугал слегка приблизившегося к нему Кёна. Чонин собирался извиниться за это, но почему-то не смог сказать и слова. Он вообще не подумал о том, что сейчас следует сказать. Да и стоит ли вообще говорить о случившемся, ведь по всему виду Кёна можно предположить, что этот разговор ему не нужен.       - Кажется, я напугал тебя… - Кай немного усмехнулся, чтобы скрыть неловкость, появившуюся в этот момент. Но снова посерьезнел, когда Кёнсу так и не ответил ему.       Парень вообще не смотрел на него, и с серьезным видом о чем-то размышлял, и от его взгляда Чонину стало совсем паршиво. Ему уже и слов не нужно было, чтобы понять, что его отвергли. Впрочем, он не рассчитывал, что будет как-то иначе. Да, была некая надежда несколько минут назад, но теперь она растаяла без следа, оставив в душе только горечь и печаль.       - Чонин, прости... - Кёнсу произнес всего два слова, но они словно ножом прошлись по сердцу, и Кай нервно усмехнулся, прекрасно осознавая, каким будет продолжение. Он уже понял, что знать правду не всегда приятно, поэтому предпочитал, чтобы хён сейчас же замолчал и не продолжал свое предложение. Но Кёнсу теперь был настроен решительно и хотел сказать все, что думает по поводу случившегося, поэтому Чонин решил его отвлечь. Ну, право, разве будет здорово, если он сейчас заревет, например? Тем более, что внутри уже все скручивает от неприятного чувства потери, из-за чего глаза становятся влажными.       - Хён, все нормально, - сказал он, заглушая следующие слова Кёна. – Правда…Я все понимаю.       Чонин глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки, и улыбнулся еще шире, чтобы его настоящая грусть со сказанными словами не бросалась в глаза. А Кёнсу, вдруг собрав в себе мужество, поглядел на него из-под бровей, будто проверяя, так ли все в порядке, как он говорит.       - Ты не обязан отвечать. Я знаю…ты любишь Эмили. Я ни на что не претендую, так что… давай просто забудем об этом и будем вести себя как раньше, - парню показалось забавным, что вот уже второй раз за вечер он слышит эту фразу. Но только в прошлый раз ему говорил об этом Чанёль, сейчас же Чонин предлагал подобное сам. И он надеялся, что Кенсу воспримет это предложение с такой же улыбкой, как и он тогда. - У тебя же праздник, а на тебе лица нет. И, кстати, - парень, вспомнив об одной небольшой детали, ухватил корону со стола и собирался надеть ее на голову друга, но, вспомнив о своем обещании больше не касаться Кенсу, остановился на полпути и просто протянул корону ему в руки. – Ты ее в коридоре оставил. Надевай скорее и улыбнись, а то твои друзья подумают, что тебе совсем не весело, а они вон как стараются, - и Чонин кивнул в сторону, наблюдая за тем, как кого-то подняли на руки и потащили к выпивке. Наверняка там затесался один непьющий, вот и отдувался теперь.       Чонин усмехнулся, заметив, как ржет Чанёль, и что-то подсказывало ему, что поиздеваться над непьющим парнем была как раз его идея.       Кёнсу не оглянулся, но корону надел, и то после того, как оглядел лицо друга вдоль и поперек, решив, что тот и в самом деле не злится и не обижается на него.       - Ах, да, - вспомнил Чонин о еще одной важной детали. Он запустил руку в карман и вскоре вынул из него знакомые снимки. – Сейчас, - парень начал перебирать фотографии одну за другой, а потом, выискав нужную, протянул ее Кёнсу и снова улыбнулся, будто ничего неловкого до этого не испытывал. – Она… подойдет.       Он отдал фотографии в руки хёна, а потом, понимая, что разговор исчерпал себя, направился к остальным, выкрикивая на ломаном английском что-то вроде «давайте выпьем». Чанёлю пришлось перевести эту непонятную фразу и все моментально поддержали Чонина, и даже стали принимать его, как одного из них.       Кёнсу возвращаться в толпу не спешил. Он все также стоял ко всем спиной и смотрел на фото девушки, которую выбрал Кай для свидания, и грустно вздыхал, вспоминая, что сразу не хотел показывать другу все эти снимки, боясь, что одна из девушек может на самом деле ему понравиться.       Вечер продолжился, только прежнего веселья в глаза Кёна уже не было. Да, он тоже улыбался, когда на него обращали внимание, только улыбка получалась какой-то совсем неестественной. Каждый раз, когда кто-то поздравлял его со свадьбой, Кёнсу думал о том, как должно быть сейчас паршиво на душе у Кая. И глядя на друга, Кён только больше хмурился, потому что Чонин не выглядел несчастным. Этот печальный парень, которого он видел во время разговора, теперь излучал такое счастье, что глядя на него, было трудно поверить, что ему плохо. Чонин почти все время держался ближе к Чанни, и они теперь вдвоем хохотали над шутками американцев.       Кёнсу уже начал сомневаться, что поцелуй между ними был настоящий, потому что Кай вел себя слишком спокойно. И только иногда, ловя на себе взгляд веселящегося друга, Кён понимал, что все было реальным. Потому что всего на долю секунды в эти моменты взгляд Чонина становился печальным, как и прежде, и Кён сквозь маску веселья чувствовал его боль, как свою собственную.       - Ты позвал стриптизершу? – выпалил Кёнсу, когда один из гостей нетерпеливо поинтересовался у Чанни, когда же начнется обещанное им развлечение. Кён о том, что задумал его друг, не знал, но перед мальчишником дал четкие указания не делать ничего подобного. Видимо, нужно было взять с Чанёля расписку, а не полагаться на его обещанное слово.       - А что тут такого? – пожал плечами Чанни, перетаскивая «трон» друга поближе к сцене, потому что девушка, которая должна была танцевать стриптиз, уже некоторое время переодевалась в другом помещении и ждала указаний, чтобы выйти на сцену.       Чанёль встретил ее несколько минут назад и проводил к нужной комнате, стараясь не привлекать к ней повышенное внимание. Он же все-таки на сюрприз рассчитывал. Но один из гостей все же смог увидеть гостью и Чанёлю пришлось рассказать ему о задумке. Как оказалось, доверять этому парню не стоило, потому что он выдал весь секрет при первой же возможности. – Ты собирался тут чаек распивать? – Чанни усмехнулся, насколько же его друг наивен. – Серьезно, Кён. Я больше чем уверен, что половина этих ребят, которые считают себя твоими друзьями, пришли сюда только ради стриптиза. Так что просто расслабься и наслаждайся подарком.       - Но Чанни… - Кёнсу хотел сказать что-то еще, но Чанёль и так прекрасно знал, что Кён будет последним, кто одобрит его идею. По лицу парня было видно, что он не в восторге от этого. Хотя вроде должен был быть рад. Парень все-таки. Правда, тут скорее всего ситуация с Чонином повлияла, вот у друга и не было настроения. Но не отсылать же девушку обратно. К тому же, уже все было оплачено.       - Господи, Кён, не хочешь на нее смотреть, не смотри, - вздохнул Чанёль, усаживая друга на стул. - Дай возможность другим повеселиться.       Парень уже собирался отправиться за стойку диджея, чтобы ухватить микрофон и сообщить о сюрпризе, но Кёнсу не дал ему сдвинуться с места, вцепившись пальцами за штанину. Кёну явно было неловко из-за предстоящего танца. Возможно он чувствовал себя виноватым перед Эмили, но Чанёль не хотел его слушать и только пригрозил, нагнувшись к самому уху парня.       - Если будешь сопротивляться, я закажу для тебя приватный танец, и тогда тебе придется еще больше краснеть, когда полуголая девушка будет сидеть на твоих коленях и тереться своей пятой точкой о... сам знаешь что.       Кёнсу мгновенно изменился в лице и стал вдруг таким покладистым, тут же выпрямился и спокойно стал дожидаться начала представления.       Пак усмехнулся, впервые видя такого недотрогу. Ну, в самом деле, какой еще парень будет отказываться смотреть на полуголых девиц? Это было по меньшей мере странно, только понять бы почему. Может быть дело вовсе не в Эмили?       - Или… подожди… ты случайно не на мужской стриптиз рассчитывал? – спросил Чанни, подозрительно косясь на друга, после чего схлопотал удар по мягкому месту.       - Совсем уже? – рассердился Кён, и больше спорить не стал. Он тут же отвернулся от Пака, а потом вдруг начал водить взглядом по присутствующим, явно выискивая взглядом своего лучшего друга. Только Кая среди гостей не было.       Чонин в это время, зная о задумке Пак Чанёля, просто сидел на полу за барной стойкой, так, что его даже видно не было, и просто выпивал уже полюбившийся виски. За весь вечер, после отказа, он столько улыбался, что начало сводить челюсть. И парень скрылся от всех, чтобы немного побыть в одиночестве, в том небольшом месте, где не нужно было притворяться. Парню не хотелось присутствовать на этом стриптизе, потому что он знал, что все свое время будет только поглядывать на Кёнсу. А ему не хотелось видеть, как Кён доволен, любуясь симпатичной девушкой. Ему хватало и того обожания, которое появлялось в глазах друга каждый раз в присутствии Эмили. Поэтому и приходилось прятаться и пить, чтобы хоть как-то отвлечься от нехороших мыслей и переживаний.       - Я справлюсь, - повторял парень время от времени, заливая в себя выпивку. – Все получится, - пытался настроить он себя на успех. Потому что скоро ему вновь придется выйти к другу и показывать ему свою улыбку, делая вид, что с ним все хорошо, в то время, когда на душе уже хуже некуда.       - Господа, прошу внимания, - раздался из колонок голос Чанёля, и все в клубе мгновенно притихли. – Думаю, все уже заждались самого главного сюрприза на этом празднике, - и в такт словам ребята начала визжать и свистеть, показывая свое нетерпение. – Да-да, я понял, - усмехнулся Чанни. – Итак, для нашего жениха, а также нетерпеливых гостей выступает… - зал снова зашелся криком и свистом, и, огласив сценическое имя девушки, Чанёль спустился со сцены. В клубе пропал свет, а потом сцена озарилась синеватым светом, и все мгновенно затихли, устремив свои взгляды на стриптизершу, стоящую в центре.       Rihanna – Skin       В колонках послышались глухие удары, возвещавшие о начале музыки, и девушка начала двигаться к пилону, который располагался как раз напротив Кёнсу, всего в нескольких шагах от него. Сидящие рядом тоже притихли, любуясь тем, как грациозно девушка вышагивает навстречу, а потом останавливается и прогибается в спине, и запрокидывает голову, заставляя струящиеся волосы опуститься на спину. Покружив немного вокруг шеста, она с легкостью запрыгнула на него и начала выделывать такие трюки, что даже у Чанёля глаза на лоб полезли. И он тут же ткнул друга в бок, указывая на то, как здорово девчонка кружится на пилоне. А ведь это было только начало, но уже сейчас, когда она еще одета, танец казался весьма сексуальным. Все парни устремили свои пошлые взгляды на девушку. Все, кроме одного, который вместо того, чтобы поглядывать на стриптизершу, только вздыхал и хмурился, думая о чем-то своем.       Кёнсу успел немного поглядеть на девчонку, но потом, то ли под действием музыки, то ли еще по какой неизвестной причине, вдруг снова вспомнил о Чонине. И он сейчас не просто думал о том, куда пропал этот парень, Кён почему-то вспомнил те недолгие мгновения, когда отвечал ему на поцелуй. Почему этот эпизод ворвался в голову именно сейчас, Кён не имел понятия, но выбросить его из головы не смог. Потому и хмурился, замечая, что чувства с тем поцелуем вдруг снова возвращаются.       - Ты бы хоть поглядел на нее немного. Она же для тебя старается, - проговорил на ухо Чанёль, возвращая Кёна обратно из путешествия по собственным мыслям. Эпизод с поцелуем с его словами вмиг испарился из головы.       - Прости, я просто… - парень поднял взгляд на девушку, которая уже собиралась спустить с себя коротенькую юбочку, чтобы остаться в трусиках, и снова отвел взгляд, почему-то жутко смутившись. Ну, вот не привык Кён видеть других девушек в неглиже, даже странно себя почувствовал, отвернувшись. А потом, оглядев зал, снова повернулся к Чанёлю.       - А где Чонин?       Чанни повел бровью, переводя взгляд на друга. Определенно, Кёнсу вел себя с каждым разом все страннее.       - Так вот, чем заняты твои мысли? – сказал он, а потом пожал плечами. – Не знаю. Где-то тут бродит. Не думаю, что ему интересно смотреть на девчонку. Вот если бы ТЫ там танцевал…       После этих слов Чанни схлопотал еще один удар по плечу.       - Я волнуюсь за него. Можешь его найти? – попросил Кён, снова повернувшись к Чанёлю.       Чанни, тяжко вздохнул, но ответил согласием. Он покрутил головой, пытаясь представить, куда мог запропаститься Кай, но потом он вдруг улыбнулся так широко, поглядывая на сцену, и снова получше уселся на стуле. Еще и телефон зачем-то достал. Кён, чувствуя неладное, уже снова перевел взгляд на сцену, где кроме девушки теперь находился Чонин. Парень, прекратив танец девчонки, что-то пытался ей донести, при этом тыкая пальцем в хёна. Девушка, явно не понимая, что происходит, только бросила странный взгляд на Кёнсу, а потом отошла в сторонку, освобождая парню место.       - Чанни, что он там делает? – взволнованно спросил Кён, снова оборачиваясь к другу. – Сделай что-нибудь…       - Эээ…нееет… - сладко пропел Чанёль, уже включая камеру на телефоне и наводя ее на Кая. – Сейчас как раз начинается самое интересное… - и он облизнулся, как довольный кот. А потом еще крикнул на весь зал «Давай, Чонин. Покажи, как надо» и снова припал к телефону, поглядывая на сцену пошлым взглядом.       Кёнсу только с возмущением отвернулся, бросая взгляд на сидящих рядом парней, которые тоже не понимали происходящего. Чонин тем временем начал танцевать. Сначала он показал девушке пару сексуальных движений, словно пытался научить ее делать это правильно. А потом так вошел в азарт, что на девчонку уже не обращал внимания, и танцевал уже для удовольствия, слушая крики Чанёля и еще нескольких ребят, которые решили, что понаблюдать за лучшим другом Кёнсу куда забавнее.       Кён мгновенно смутился, представляя, что потом друзья будут говорить про Чонина. Наверняка эти парни потом издеваться над ним будут, а Кёну этого совсем не хотелось. Он тут же поднялся со своего места и подошел к сцене, намереваясь если не стянуть парня с нее, то попросить уйти точно. Но Кай, увидев друга, только широко улыбнулся, а потом, к ужасу Кёнсу, стал расстегивать пуговки на своей рубашке, не прекращая эротично вилять бедрами. Кён покраснел в мгновение ока, наблюдая за этой сценой, но взгляд не отвел, потому что друг слишком уж хитро поглядывал на него в этот момент, и будто специально притягивал взгляд к себе, не позволяя отвернуться. Парень только сглотнул, вдруг осознав, что танцующий Чонин заводит его куда больше, чем полуобнаженная девица. Только это неправильно. Так не должно быть.       - Чонин, спускайся, - снова сказал Кёнсу, но Кай, словно не расслышав его слов, продолжал танцевать, выглядя при этом слишком сексуально. Он расправился с пуговицами, обнажив взгляду свою грудь, от которой, кстати говоря, дыхание сперло не только у Кёна, но и у остальных, которые видимо считали, что Чонин не так хорош для стриптиза.       Кёнсу, заметив шепот друзей, тут же загордился своим другом, потому что знал о страсти Кая к танцам, и считал, что друг заслуживает быть в центре внимания в такие моменты. Только все же было как-то неправильно смотреть на него во время исполнения стриптиза, и, вспомнив о том, что происходит, Кёнсу снова поглядел на друга, который избавившись от рубашки, бросил ее прямо в хёна. Парень затаил дыхание, когда мягкая ткань накрыла его голову. Запах тела Чонина мгновенно набился в ноздри, заставляя испытывать сильное влечение. Кёну пришлось вдохнуть побольше воздуха, чтобы взять себя в руки, а потом стащить с головы рубашку и не порвать ее о эту чертову корону.       Чонин в это время провел большим пальцем по губам, а потом, совершенно никого не стесняясь, провел этим пальцем по подбородку, груди и так до самого пупка, пока на пути не предстала преграда в виде штанов.       Продолжая изгибаться у пилона, Кай стянул в себя ремень, и швырнул куда-то в сторону, а потом, под дружные завывания пьяных друзей, которым видимо тоже было интересно, чем дело кончится, начал расстегивать пуговицы на штанах.       - Чонин, - снова крикнул Кён, все еще пытаясь вразумить друга и остановить его от необдуманных поступков. – Хватит.       Но парень на слова хёна никак не реагировал, и только больше старался, отдавая всего себя танцу.       Кёнсу оглянулся на Чанёля, но тот явно ловил кайф, поглядывая на выступление друга, так что помощи от него ждать было бесполезно. Мимо пролетел туфель, и Кён снова перевел все внимание на сцену, где Кай стоял уже босиком. Парень вспотел из-за того, что так старался, и его волосы уже были влажными. Даже грудь была покрыта мелкими капельками пота, которые показались Кёну довольно соблазнительными. Хотя, пожалуй, выражение лица Чонина во время танца было самым соблазнительным в этот момент, из-за чего Кён позволил себе на секунду забыть о том, что он тут не один глазами Кая пожирает.       В чувство его привела девушка, которая вдруг решив вернуться в танец, начала активно вытанцовывать рядом с его другом. И у них двоих все так слажено получалось, что визги и свисты в стороне стали только сильнее. И вроде бы Кёнсу понимал, что это всего лишь танец, но почему-то только больше хмурился, замечая, что девчонка слишком уж сильно жмется к Чонину. Ему куда больше нравилось, когда эти двое выступали по отдельности, а когда они вместе появлялось какое-то неприятное чувство внутри, которое только сильнее заставляло злиться и испытывать ревность.       Ревность?       Кёнсу пошире распахнул глаза, внезапно сообразив, о чем только что подумал. Он ревнует Кая? Нет, этого просто не может быть…       Погрузиться в свои мысли ему не удалось, потому что девчонка, вдруг схватившись за штаны Кая, в один присест стянула их с парня, а потом еще так довольно ухмыльнулась, что Кёнсу захотелось закричать во все горло. Что он собственно и сделал, перекрикивая голоса собственных друзей.       - Чонин, черт возьми, хватит уже портить мне вечеринку!       Это было первое, что пришло Кёну в голову, но эти слова подействовали на всех отрезвляюще. Танцующие вмиг остановили свои движения, и немного шокировано, поглядели на Кёна. Друзья тоже как-то странно косились на Кёнсу, а Чанёль… Кён смотреть на него не стал в этот момент, боясь увидеть на лице парня довольную ухмылочку.       - Слезай со сцены, - снова повысил голос Кёнсу, хмурясь все сильнее, потому что девчонка все еще держала свои корявые пальцы на бедрах Чонина, и не собиралась просто так их отпускать. – Тебя на ней вообще быть не должно! Это мой праздник, а ты вытворяешь тут неизвестно что. Спускайся и не позорь меня перед друзьями.       Кёнсу выпалил это прежде чем смог понять смысл собственных слов. Но начал осознавать, что перестарался, только когда удивленный взгляд Чонина сменился прежней печалью. Только Кёну теперь казалось, что прежняя грусть в глазах Кая не была настолько болезненной, как сейчас. У него у самого сердце екнуло от этого взгляда, и захотелось вернуть все слова обратно. Только было уже поздно, ведь сказанного не воротишь.       Кай теперь уже не притворялся. Он вообще сейчас вспомнить не мог, зачем вообще ввязался в эту игру «сделай вид, что тебе весело». Ведь невооруженным взглядом можно было заметить, что актер из него неважный. И зачем полез на эту сцену тоже не понимал. Сначала он уговорил себя, что это из-за того, что Кёнсу не обратил внимания на танцующую девушку. Он вообще сидел с каким-то отстраненным выражением лица и о чем-то раздумывал. Почему-то Чонин решил, что друг все также переживает по поводу случившегося между ними, поэтому и не мог нормально веселиться. Потому и вздыхал каждый раз, когда уходил в себя. И Кай решил привлечь его внимание. Только слишком уж заигрался. Ему даже понравилось, что Кён так волнующе поглядывал на него в момент стриптиза. Но кто же мог ожидать, что все закончится криком?       Кай никогда в своей жизни не слышал крик Кёнсу, и уж тем более, когда этот крик был направлен на него. А потом, заметив, как хён сердится, понял, что Кёну было бы лучше, если бы он, Чонин, и вовсе не приезжал сюда.       - Прости, - одними губами прошептал Кай, чувствуя, как спрятанная боль во время сегодняшнего вечера, камнем давит на сердце. Но музыка, которая все еще звучала в ушах, заглушила его слова. Чонин едва слышно вздохнул, понимая, что между ним и Кёном больше никогда не будет так, как прежде. А потом, почувствовав усталость от очередной душевной травмы, схватил свои штаны, лежащие под ногами, подошел к краю сцены и, не бросив на друга взгляд, направился к выходу, намереваясь поскорее исчезнуть с его глаз, а лучше вообще испариться, чтобы больше не мучить его своим присутствием. Кёнсу мгновенно перевел взгляд на Чанёля, который выглядел, кстати говоря, немного обескуражено, до сих пор держа телефон в руках и записывая видео. Видимо для него тоже было новостью, что друг может так орать.       - Чанни...       - Я присмотрю за ним, - понимающе кивнул Пак, видя, как сердитое лицо Кёна вмиг сменяется беспокойством. А потом поспешил вслед за парнем, который уже скрылся в дверях, как можно громче хлопнув ими.       Чонин вышел в коридор и на ходу попытался надеть на себя штаны, но из-за своего нетрезвого состояния не мог нормально попасть ногой в штанину, вследствие чего чуть не рухнул на пол. А потом, после нескольких попыток, только гневно выругался и бросил это гиблое дело, прижавшись спиной к стене. Чанёль вышел вслед за ним и остановился рядом, замечая, что Кай не сердится на Кёна и только поглядывает куда-то в сторону с отрешенным выражением на лице, будто в один миг потерял все, что только было в его жизни, и теперь не знал, как жить дальше.       - Я так больше не могу, Чанни, - со всей вселенской печалью проговорил парень. – Я думал, что справлюсь, но я не могу. Это слишком тяжело… это так больно… - он прижал к груди руку, думая о том, что сейчас с легкостью бы отказался от собственной жизни, лишь бы не чувствовать эту боль внутри себя. - Я ему не нужен…       - Он просто погорячился, - попытался сгладить обиду Чанёль, но Чонин только головой качнул, не соглашаясь с этими словами. И только сейчас Чанни заметил, что глаза парня наливаются слезами. Ему и правда было слишком тяжело. Впрочем, Чанёль и сам прекрасно понимал, что по мановению волшебной палочки сразу легче не станет. Чтобы все пришло в норму, нужно немного времени. И даже тогда нет гарантий, что жить станет легче. Ведь не каждый может смириться со своей участью. У Кая времени и вовсе не было. Но он очень сильно старался справиться со своими чувствами, а теперь больше не мог сдерживаться.       - Я хочу, чтобы он был счастлив…Он же мой лучший друг, я бы никогда не стал желать ему зла… - Чонин ненадолго затих, пытаясь справиться с внутренней болью. – Но я не могу себя заставить. Хочу, но не могу… Я так сильно его люблю… Это слишком больно, Чанни… Чересчур невыносимо...       И с этими словами с глаз Чонина скатились слезы, парень всхлипнул и опустил голову, пытаясь спрятать свою слабость. А Чанёль, поглядывая все это время на несчастного парня, испытывал такую большую жалость, что и сам готов был разрыдаться. Ему хотелось сделать хоть что-то для Чонина, чтобы он больше не чувствовал себя таким несчастным, но не мог ничего предложить. В случае с Каем, ему помогло бы только одно: Кёнсу, но принести Кёна на блюдечке Чанёль был не в силах.       - Не говори так. Ты просто устал. Тебе нужно хорошенько поспать, - Чанни подошел ближе, поднимая с пола брюки.       - Думаешь, завтра станет лучше? – Чонин всхлипнув, поглядел на друга, но выражение лица Чанёля только сильнее подтолкнуло Кая к ответу. Он и сам понимал, что лучше уже не будет, ни сегодня, ни завтра, никогда. Потому что он слишком сильно любил Кёнсу, чтобы вот так просто о нем забыть. И Чонин снова уткнулся взглядом куда-то в сторону, теперь уже не рыдая так явно, но слезы все же скатывались с глаз, позволяя душе немного расслабиться и снять напряжение.       - Давай, одевайся, я тебя домой отвезу, - Чанёль протянул штаны Чонину, но парень не отреагировал, поэтому Чанни опустился на колени, - приедем, я тебе чаек сделаю, и твое настроение сразу улучшится, - он, продолжая разговаривать с другом, сначала надел одну штанину на его ногу, а потом и другую.       Пак снова поднял взгляд на Кая, замечая, что он совершенно не реагирует на происходящее и только глубже уходит в себя, продолжая ронять слезы. Чанёль и себя вспомнил, когда с парнем расстался. Видок у него тогда, должно быть, был не лучше, чем у Чонина сейчас. Кёнсу тогда нашел, что сказать, чтобы вернуть Пака к жизни, вот и сейчас Чанни хотел помочь также.       - Знаю, тебе сейчас очень плохо, и завтра скорее всего станет только хуже, но я говорил раньше и сейчас скажу, - Чанёль застегнул молнию на штанах Кая и поглядел на него снизу вверх. – Я помогу тебе с этим справиться. Сделаю все, чтобы ослабить твою душевную боль.       Чонин, вернувшись из собственных мыслей, посмотрел на Чанёля и влажным взглядом прошелся по серьезному лицу. Глядя сейчас на Чанни, он находил в себе силы верить в эти слова, надеяться, что сможет выдержать. Ведь Чанёль тоже смог пройти через это.       - Чанни, - внезапная мысль пришла Каю в голову, и он полным отчаяния взглядом заглянул в самую глубину глаз Чанёля. – Давай переспим.       В этот момент пара женщин вошла в коридор, но остановились, поглядывая на подозрительно стоящую парочку у стены, а потом, обозвав их извращенцами, поспешили удалиться. Только ни Чанни, ни Кай на них внимания не обратили, и только глядели друг на друга с серьезными лицами, решаясь на отчаянный поступок.