Меконопсис

Мобэй, словно загнанный в клетку зверь, метался по коридору возле родильной палаты. Больше всего он хотел находиться сейчас рядом с Цинхуа, держать его за руку и морально поддерживать, но омега строго запретил врачам пускать его на роды. Шан не хотел, чтобы муж видел то, через что ему приходилось пройти, все эти страдания и мучения, когда без наркоза делают полостную операцию. После всего пережитого, Цинхуа уже не надеялся, что когда-то сможет сам выносить ребенка, но вопреки всем прогнозам врачей, через несколько течек, судьба преподнесла им с Мобэем сюрприз. В этот раз у Шана не было приступов тошноты и токсикоз совсем не мучал. Неладное он заподозрил лишь когда не смог застегнуть на себе любимые джинсы, отмечая в зеркале, что тело начало меняться. Первые дни он просто тихонько ворчал, что муж его перекармливает, но Мобэю все нравилось. Он с жадностью выцеловывал каждый сантиметр любимого тела, радуясь, что Цинхуа хоть немного поправился и на его щеках появился здоровый румянец. Аппетит у омеги усиливался не по дням, а по часам, и не только в еде, а и в своем альфе, требуя от него внимания каждую свободную минуту. Мобэй был счастлив, что его супруг перестал уходить в себя и начал вести активный и здоровый образ жизни. А потом у альфы начался очередной гон… Впервые за два года у них не совпал цикл. Цинхуа не отказывал Мобэю и не закрывался от него, но был заметно туже и временами даже чувствовал дискомфорт от огромного узла. Шан, испугавшись, что его организм совсем сходит с ума, побежал в больницу сразу, как у мужа прошел гон. Куча анализов, узи, врачебный консилиум, Цинхуа с трудом пережил этот день. Домой он вернулся уже поздно, на дрожащих ногах прошел на кухню и выпил залпом стакан воды, сминая в руках выписку из больницы. — Цинхуа, что случилось, милый? Ты выглядишь напуганным, — Мобэй осторожно опустил руки на плечи омеги и аккуратно прижал его к себе, чувствуя, как по телу мужа проходится легкая дрожь. — Ты так быстро убежал утром, и не отвечал на звонки весь день. Я тут себе места не находил… — Нам надо поговорить, — легкие альфы сжались от нехватки кислорода, а сердце начало биться в два раза сильнее. Когда говорят эту фразу, то не стоит ожидать ничего хорошего. В голове Мобэй перебрал каждый день их с Цинхуа отношений и не мог понять, где он мог напортачить или чем-то обидеть своего мужа. — Мобэй, ты знаешь, как сильно я тебя люблю, но… Но между нами появился кое-кто третий, — альфа не верил своим ушам. Кто третий? Его Цинхуа не способен на такое предательство. — И тебе придётся полюбить его… — Шан, ты слышишь, что ты говоришь? Полюбить кого-то еще? Ты хочешь пустить в нашу постель кого-то третьего? Я конечно многое готов принять и простить, но это, — пока эмоции не взяли окончательно верх над Мобэем, Цинхуа положил перед ним выписку из больницы. — Что это? — Читай внимательно. «Пациент: Шан Цинхуа Возраст: 27 лет Ультразвуковое скрининговое обследование Вид обследования: трансабдоминальный. В полости матки визуализируется 1 плод КТР плода 65 мм ЧСС плода 160 ударов в минуту ЗАКЛЮЧЕНИЕ: ЭХО признаки беременности 17-18 недель Рекомендации: повторное узи на 25-27 неделе» Мобэй довольно быстро сообразил, что третий, о котором говорил Цинхуа, был их ребенок. Небеса дали им еще один шанс стать родителями. Альфа аккуратно подхватил своего мужа на руки и закружил его прям на кухне, быстрыми поцелуями касаясь каждой веснушки на любимых щеках. Цинхуа рассмеялся, наконец-то позволяя накопившимся эмоциям выйти наружу. Сейчас омега чувствовал себя полноценным и счастливым, как никогда. Что такое гиперопека Шан почувствовал на себе в полной мере. Сам Мобэй не позволял мужу даже в магазин одному сходить, а если нужно было срочно уехать на встречи по работе, то возле Цинхуа всегда оказывались двое самых лучших нянек — Цинцю и Бинхэ. Иногда это раздражало, но вспоминая события двухлетней давности, Цинхуа был рад, что с ним всегда кто-то находится рядом. Несмотря на то, что Фаньчжи уже давно нет в живых, подсознание временами все равно играло злую шутку и приступы паники накрывали волнами. В один из таких приступов, на тридцать шестой неделе, у Цинхуа начались схватки. Пока Мобэй был в душе, омега успел позвонить в скорую и наспех собрать сумку с необходимыми документами. Очередной спазм и Шан, сворачиваясь в позу эмбриона, просто тихонько заскулил от боли, но даже этого хватило, что бы муж его услышал сквозь шумные потоки воды. Прошло пол часа, но врачи так и не ехали. Мобэй принял решение самостоятельно отвезти мужа в роддом, обложив его в машине со всех сторон огромными мягкими подушками. Цинхуа запретил находиться ему рядом, поэтому все, что оставалось Мобэю — мерить большими шагами коридор напротив родильного отделения. Он видел, как в палату зашли еще несколько врачей, слышал каждый всхлип и крик своего мужа и кусал себе локти от неизвестности всего происходящего. Спустя шесть часов в коридор вышел врач. — Поздравляю, папаня, у вас родился абсолютно здоровый малыш омега, — Мобэй перестал суетиться и сел в ближайшее кресло. — А как Цинхуа? — С папочкой тоже все в порядке. У него была паническая атака. Мы сделали спинальную анестезию, но пришлось добавить к этому огромную дозу успокоительного. У вашего мужа была сильнейшая психотравма и слава небесам, что на малыше это никак не сказалось. Много времени ушло на остановку крови, но сейчас уже все в порядке. Через час их перевезут в палату, и вы сможете их навестить. Когда Цинхуа открыл глаза, первое, что он увидел — своего мужа, держащего на руках маленький сверток, который издавал непонятные угукающие звуки. — Тише, маленький, тише, папочка устал, папочке нужно поспать, — Мобэй аккуратно убаюкивал малыша. — Если никто не против, папочка хочет посмотреть на этого маленького разбойника, который меня напугал и решил родиться на несколько недель раньше. — Цинхуа, он прекрасен! И он до умопомрачения пахнет тобой, — альфа аккуратно передал малыша Шану и поцеловал мужа очень нежно, почти целомудренно в ямочку на щеке. Из пеленального конверта на Цинхуа смотрели волшебные глаза кобальтового цвета, которые достались ему от папы альфы. — Это не мой запах, а наш общий. Теперь наш сын тоже пахнет тибетским солнцем — Меконопсисом.