Скандал

Их план с Малфоем провалился. Рон никак себя не проявил. Драко был в смятении. О Лаванде и говорить не стоило. Она услышала их разговор с Кричером, когда парни просили домовика особенно внимательно следить за домом, потому что здесь может появиться мистер Уизли младший. Эльф очень серьёзно относился к своему делу по заботе о гостье хозяев, поэтому не ограничился запретом на почту. Он хлопотал над женой Рона, как наседка, умудряясь её почти не раздражать. Когда она поняла, что её супруг даже не попытался её найти, что-то в ней переменилось. Она стала более собранной, сосредоточенной и будто бы в одну ночь повзрослела. Малфой навещал её каждый вечер. А днями пропадал в мастерской. Или в библиотеке. Ночи стали для Гарри почти одинокими, потому что если Драко и откликался на ласку, то мысли его были далеко. И сколько бы раз Поттер ни спрашивал, муж неизменно начинал говорить о том, что что-то не так. Что Уизли должен был хотя бы попытаться что-то узнать. Уточнял, кто был в курсе того, что Лаванда сама беспокоилась за свою безопасность и согласилась пожить у Гарри на Гриммо. — Понимаешь, он хотя бы косвенно пытался бы узнать о ней. Точно Робардс ни при чём? А Гермиона? Она не могла рассказать кому-то? Чего-то мы не знаем. Он как-то узнал. Я даже проверил Лаванду на артефакты слежения. Что-то не так, Гарри… Этот разговор повторялся неоднократно. Гарри же, видя зацикленность Драко на этом, не понимал, почему самое простое решение кажется ему невероятным. Сам Поттер был уверен — Рону просто плевать. Зато воочию наблюдая за чужой навязчивой идеей, внимательнее изучил дело Уизли и понял, что его страхи действительно могли быть субъективными. Невилл оказался прав — ничего в тех сведениях, что нарыли ребята Поттера и Лонгботтома не говорило о потенциальной опасности Малфою. Поттер скучал по мужу, но понимал, что тот не может постоянно быть с ним на одной волне, он и сам иногда в попытках облегчить страдания Аврората в учениях, задерживался до поздна, и Драко ни разу не упрекнул его. Он был настоящим крепким тылом, той самой надёжной каменной стеной за плечами, и Гарри хотелось быть для Драко таким же. Поэтому он стоически переносил его пропадания в мастерской. Правда выпускать его из мэнора всё равно не хотел, несмотря на понимание, что это его личный страх за мужа, очень нелогичный, но всё равно существующий. — Поттер, что-то не так. Этого он не ожидал. Малфой явился к нему на работу. И это стало бы замечательным сюрпризом, если бы не озабоченное выражение лица. — Драко? Что? С Лавандой? Твой отец? Кто-то был в мэноре? — Нет, — он тряхнул головой. — Я всё думаю… Уизли узнал как-то, что Лаванда в безопасности. Что она не в Аврорате на допросе, не у тебя в заложницах… Рита ни слова не написала лишнего. Статья рождает миллион вопросов. Лаванда не появлялась в Мунго, Уизли не знают, где невестка… Твой визит к ним… На их территории наложены Следящие, камины контролируются. Но он как-то узнал, что она в порядке. И это навело меня на одну мысль… Поттер тяжело вздохнул. Но внимательно посмотрел на мужа и пересел к нему на диван. Если Драко что-то придумал, какое-то объяснение для себя этого нонсенса, может, наконец, вернётся к нему… А не станет и дальше витать в облаках, ломая голову над этой задачей. — Я тебя слушаю. — Я специально проверил. Рита никогда не писала, что ты с Гермионой помирился. Мы встречались с ней на Гриммо. И Лаванду мы тоже привели туда. Я спрашивал у Кричера: если бы Уизли написал письмо ей, то почта бы дошла до адресата. Не факт, что он показал бы его беременной, это он как-то не очень чётко пояснил. Но рыжий не писал. И всё равно знал… Может ли быть так, что он как-то проходит в твой дом. Я знаю, что камин закрыт. И я знаю, что охранные чары работают как часы. Даже слишком хорошо. Может ли быть так, что он по-другому к тебе приходит? Как Джонсон, например? Это ведь просто артефакт. Дорогой, уверен, и очень труднодоступный, учитывая наши связи с ОМА, но ведь это возможно… Я хотел бы узнать, мог ли кто-то из-за океана ему такой артефакт достать… — Ну, я попробую. Невилл тоже заинтересован в его поиске, только… Как ему объяснить, что я знаю о таком хм… артефакте, о котором не знает никто? По крайней мере в Британии? Я подумаю, что можно сделать… Но ещё я предлагаю осмотреть дом. И спросить у Кричера… Если задавать правильные вопросы, он даст нужный ответ. — Драко тут же поднялся. — Что, сейчас? У меня ещё аттестация старшего командного состава. Курс лекций закончился, и до праздника победы мы должны утвердить новый штат… — судя по глазам Малфоя, отказ он бы не принял. То есть, принял бы, конечно, но с огромным трудом. И дулся бы ещё неделю… В лучшем случае. — Мисс Поттс? Отложите встречи на сегодня, я закончил. Главному Аврору я отправлю вестника. Когда за девушкой, возникшей на пороге кабинета сию секунду, закрылась дверь, Гарри встал вслед за мужем и подошёл к камину. — Спасибо, дорогой… — Малфой протянул руку и взялся за его кисть. — Гарри, это отнимает у меня все силы — такая загадка… — Я очень боюсь, что ты разочаруешься, любовь моя… Но если это поможет тебе отпустить этот вопрос, то пойдём. Осмотрим Гриммо и поговорим с Кричером. Драко поцеловал костяшки его пальцев и шагнул за ним в огонь. Они вышли из камина и наткнулись на Лаванду, тревожно всматривающуюся в стену. — Что случилось, прекрасная роза? — О, Драко, не называй меня так… Я смущаюсь… — девушка повернулась к ним и устало улыбнулась. — Привет, Гарри. У тебя такой странный дом… Или это я странная… Мне здесь уютнее, чем в колыбели рода Уизли, но иногда кажутся страшные вещи. А может, это просто ребёнок так влияет на моё восприятие мира. Чтобы я всего боялась и никуда не лезла… Я пойду, а не то Кричер снова будет ворчать, что я не отдохнула после обеда… Она улыбнулась уже чуть светлее и поднялась к себе. — Кричер! — эльф будто нехотя появился, но поклонился хозяевам. — На что смотрит Лаванда? Чем эта стена кажется ей страшной? — Не стена, хозяин, а портрет. — Погоди, какой портрет? — На стене групповой портрет моих славных чистокровных хозяев, хозяин. Три поколения назад. Хозяйка приказала закрасить его, когда стала здесь старшей. Но они никуда не уйдут из их дома. Могут только притвориться, чтобы хозяйка не серчала. — Я ничего не вижу… — Драко присмотрелся и подошёл ближе. — И я… — Хозяева не видят, потому что их не видно. Молодая Уизли носит магию рождения в себе. Она тоже не видит, но ей кажется. Взгляд, шёпот. Кричер ей не может помочь, — эльф наклонил голову, будто сожалея об этом. — Кричер, а можно как-то вернуть портрету его первоначальный вид? — Если Хозяева прикажут. — У бабушки будет припадок… — пошутил Драко. — Делай! К удивлению Гарри, Кричер исчез. А Малфой, глядя на его выражение лица, расхохотался. — А ты ожидал, что он с тряпкой и ведром будет отмывать стену? Давай осмотрим здесь всё… Как Уизли может сюда пройти? Гарри подошёл к мужу близко-близко, глядя на него восхищёнными, но печальными глазами. — Я обожаю твой смех, Драко. Я никогда не видел, как ты смеешься так открыто в школе. И думал, что ты совсем не умеешь… Малфой потянулся к нему, окунаясь в тепло и нежность. — Не думаю, что в школе я умел это. Слишком многое тогда было в моей голове, что не позволяло мне просто посмеяться. От души. Без какой-то цели… Когда я почувствовал магию в себе… Всё изменилось. Просто… Всё! Но ты мне зубы-то не заговаривай! Как Уизли узнал о тебе с Грейнджер? Как узнал о Лаванде? — Вообще-то, именно ты отослал Кричера. А я думал спросить у него. Этот дом был под чарами Фиделиуса во время войны. Я не думаю, что Рон действительно может сюда проникнуть. — Что не отменяет тех фактов, которые я уже озвучил, — упрямо поджал губы Драко, но руки, обнимающие мужа, сцепил только сильнее. Они предсказуемо ничего не нашли. Зато Гарри узнал много нового о своём собственном доме. Драко рассказывал интересно и красочно, и Гарри как-то сам понял, что это были рассказы его матери, которые он слышал с детства. Ему стало грустно, что он не может поделиться с ним чем-то настолько же личным, и ещё сильнее осознал, насколько счастливым оказалось то несчастье, что принесла в его жизнь Джинни. Она никогда не скупилась на подробности своей жизни. Детства, школы, квиддича, покупок, жизни подруг… И никогда это не звучало настолько интимно и искренне, хоть она по большей части не врала. И никогда ему в ответ не хотелось сказать что-то настолько же честное. — Ты показывал Эдварда роду? — вопрос застал Гарри врасплох. Они с мужем действительно много разговаривали. В то время, когда только пробовали общаться и узнавать друг друга в большей степени для того, чтобы наладить партнёрство. И о Тэдди Люпине они тоже говорили. И в ключе того, что это родственник Малфоя — троюродный племянник. И в ключе того, что это единственный ребёнок, который у Гарри может быть. Тогда Поттер очень осторожно и коротко описал, что их отношения очень далёкие. Что он не знает толком, как с ним общаться, и что Андромеда попросила его купить им домик в Испании, где у неё прошла почти вся её молодость, чтобы она могла поправить здоровье, а у Тэдди было нормальное детство. Где никто не напоминал бы ему о ликантропии отца, не жалел бы его. Они уехали три года назад и приезжали изредка. Но отношения Гарри и малыша почти не складывались. Как разговаривать или играть с ребёнком у Поттера не было идей. Он обеспечивал все его нужды, но так и не смог стать с ним хотя бы друзьями. И вопрос о представлении роду такого дальнего родственника был… Неожиданным. Гарри внезапно понял, что это то самое — личное, глубокое, чем он может поделиться с Малфоем. Тем, чем никогда не интересовалась Джиневра. — Я не думал об этом… Андромеда никогда не упоминала об этом. Я только знаю, что когда он будет вступать в права на счета в Гринготтс, это будет обязательно. У меня есть завещание. А у него право крови… И моё слово. — Ребёнку без родителей, даже с самыми счастливым детством, было бы легче, если бы он чувствовал силу своего рода. Да, он Блэк наполовину. И он может узнать, как это, когда его род стоит за его плечами. Все мы — не только бабушка. Ты этого никогда не знал. — Я не подумал… Я поговорю с Андромедой. Она отреагировала на наш брак очень скупо. Удивилась и пожелала мира и мудрости. Я и с ней тоже не умею разговаривать. Это всегда кажется мне испытанием. Смотреть на неё и не вспоминать каждую секунду о Тонкс и профессоре Люпине. Я очень ей благодарен. И я очень люблю Тэдди. Но… — Но ты сам был ребёнком, тогда после войны. Тебе тогда нужно было понять, как с самим собой разговаривать. Не надо думать, что ты сделал что-то не так. Эдвард ещё совсем маленький. И я уверен, что та детская метла, что мы с тобой выбрали ему на седьмой день рождения, полностью соответствует его ожиданиям от крёстного папы. Если ты спросишь меня, дорогой, то я уверен, ему будет лучше видеть пример уверенного, взрослого, сильного и знающего свои приоритеты мужчины, а не побитого жизнью парня-сироту, который выжил в ужасной войне. Ты найдёшь с ним общий язык, когда будешь готов. А сейчас заботишься так, как умеешь и можешь. И ещё, мой хороший. Я чувствую, как ты заботишься обо мне, и поэтому знаю, что и твой крестник это почувствует. Когда придёт время. — Я просто ужасающе удачливый человек, Драко, раз ты решил, что хочешь быть моим мужем… — Пойдём… Кричер не закончит за пару минут, а у нас есть целый вечер, который мы можем провести наедине… Я соскучился… — Да не может быть… — ухмыльнулся Гарри и аппарировал их в мэнор прямо с лестницы, где их застал этот разговор.