Лебедь и бабочка

- Этот недоросток грёбаный меня укусил! - Вопит один из детдомовских мальчишек, хватаясь за прокушенный палец, из которого кровь хлестала прямо на землю, окрашивая грязно-зелёную траву в алый цвет. Ганнибал не смотрит на него: он продолжает сидеть у пруда, там, где плавали лебеди - единственное прекрасное из того, что хранило это злополучное место с оравой неприкаянных и озлобленных детей. Он часто приходил сюда и приманивал птиц остатками хлеба, что у него были, или просто сидел. Но его никогда не оставляли в покое: остальным мальчишкам он, отчего-то, особенно не нравился, а потому его вечно норовили избить. Однажды, когда Ганнибалу было двенадцать, старшие чуть не утопили его в этом же пруду - столкнув мальчика с мостика, его держали за волосы под водой, а потом резко поднимали. Им было интересно, будет ли немой кричать. Ганнибал не кричал. Кричал мальчик, которому Ганнибал смог разорвать сухожилия спрятанным в кармане гвоздём. После того раза его стали опасаться, потому не рискнув жаловаться воспитателям, но за глаза всё равно называли самыми обидными прозвищами. На этот же раз его ровесники решили действовать не напрямую: из рогатки выстрелили в детёныша лебедя, подплывшего к Ганнибалу, повредив ему крыло. В ответ Ганнибал прокусил сделавшему это руку. Лебедёнок с повреждённым крылом тоскливо топчется на берегу, издавая странные звуки: то ли скулёж, то ли нечто, больше напоминавшее скрежет ржавых ворот. Ганнибал не может ему ничем помочь, но всё-таки приманивает последним куском. Птенец смотрит недоверчиво, не подходит к нему. Ганнибал бросает ему хлеб просто так. - Он больше не сможет плавать? Ганнибал вздрагивает. Он не заметил, как к нему подошёл мальчик - слишком маленький, чтобы нанести вред. Сам он тоже никогда не обижал малышей и давал им сладости - те крохи, полученные на праздники или выходные дни. - Не сможет, - честно отвечает он и замолкает снова. Ганнибал сидит, больше не произнося ни слова, надеясь, что его оставят одного. Мальчик садится рядом на корточки и обнимает колени, с грустью наблюдая за мучениями искалеченного птенца. Ганнибал обращает на него внимание только после того, как на песок рядом с ним падает капля. Сидящий рядом мальчик шмыгает носом и угрюмо трёт глаза. - Как тебя зовут? - Спросил он. - Уилли. - Тебе жаль птицу, Уильям? Мальчик немного озадачен этой формой обращения, хотя не выказал недовольства. Он не был похож на тех, кто любит, чтобы с ними сюсюкались, а этот старший мальчик не производил впечатления того, кто станет это делать. - Да. Только я не Уильям, - поправляет он. - А Уилл. Ганнибал пожал плечами. Ему, в общем-то, всё равно. - Почему они это сделали? Ганнибал озадачен этим же вопросом. Он озадачен им ещё давно, с тех пор, как не стало Миши. Почему они это сделали? - Они просто могли это себе позволить. - Поэтому ты сделал ему больно? Ганнибал поворачивается и смотрит на ребёнка. Синие глаза с зеленоватым оттенком смотрят в ответ, необычайно по-взрослому. - Да. Этот ответ, кажется, устраивает Уилла. Какое-то время они сидят молча, пока он вдруг тихо не вскрикивает, когда на ладонь Ганнибала садится крупная зелёная бабочка. Он таких никогда не видел. - Смотри! Ганнибал тихо шикает. Они вместе заворожено смотрят на насекомое, удивительно красивое. Ганнибал, не дыша, еле двигает рукой, подводя её ближе к сидящему рядом мальчику, чтобы тот рассмотрел. Тот раскрывает рот от восторга. - Когда-то это была гусеница, - тихо говорит Ганнибал. - Даже самому уродливому суждено стать прекрасным. Уилл переводит взгляд с бабочки на странного вишнёвого оттенка глаза Ганнибала, не менее красивые, чем цвет изумрудных крыльев. - А тому мальчику, который сломал птенчику крыло? Ганнибал отворачивается и смотрит в воду. Он ещё сам пока не знает.