Проклятые души (The Great Tits World I)

             При входе в Институт нас встречают два боевых мага и требуют сдать оружие. С учетом сведений о том, что ректор собирается выебать меня и если не соглашусь добровольно, то намерен применить насилие, я не особо горю желанием расставаться с кинжалами, но правила есть правила. Нас разоружают и ведут в библиотеку, где мы должны будем встретиться с главой Института. Авель Ролас идёт с нами, но уверенности его присутствие мне не придаёт. Компания тёмного эльфа, наоборот, вызывает у меня тревогу — а если он затеял очередную игру и предупредил ректора о том, что мы знаем о его замыслах?       Перед нами большие двери, обитые мифрилом. При зачаровывании этот материал даёт максимальную защиту от магии, вплоть до того, что блокирует её полностью. Видимо, институтские боятся, что какой-нибудь эксперимент выйдет из-под контроля и неуправляемая стихия уничтожит книги. Рядом с дверьми стоят ещё два стража, они в очередной раз досматривают нас и пропускают в храм знаний. «Магия тут заблокирована», — отмечаю про себя. С одной стороны, это вроде бы хорошо — ректор лишён своего главного оружия, с другой — не очень: Токката тоже не сможет поддержать нас в случае чего. И ещё неизвестно, как себя поведут мои «подарки» от тёмных владык, на которые я в случае чего и уповаю.       Огромный, погружённый в полумрак зал заставлен стеллажами с книгами, в самом центре находится стол библиотекаря. Там сидит человекоподобный ящер, одетый в красную мантию, расшитую золотом. В огромном помещении стоит тяжёлый запах мускуса и гниения. «Фу-у-у, бля, кто тут умер? Это от ректора так воняет? А я ведь с дури рассматривала вариант дать ему ебнуть себя, закрыв при этом глазки, да свести к нулю все вопросы с заданиями на мою жопку. Но этот запах, от него хочется только одного… Блевать!»       Подойдя ближе, вижу, что морда зостра, — не могу назвать это лицом, — шея и руки покрыты серо-зеленой, местами облезшей и потрескавшейся чешуёй. «У него и член чешуйчатый и такой же плешивый? Бр-р-р».       — Прис-с-саж-ж-живайся, — шипит ящер и указывает мне на довольно странный стул напротив него.       Вот сразу ему шею свернуть, учитывая планы относительно меня, или всё же попытаться поговорить? Ума не приложу, как строить с этим мерзким рептилоидом разговор.       — Спасибо, не гордая, постою.       — Дело твоё. Хочеш-ш-шь вина?       — Я хочу перейти к делу, минуя лишние формальности.       Ну, не могу я быть вежливой, когда напротив меня сидит враг и строит из себя саму невинность. Наверное, я зря пришла.?       — Ты дерзс-с-ская, это хорош-ш-шо, люблю таких, — шипит ящер.       «Бля, ну вот не нужно было ему это говорить!»       — Люби кого хочешь, но ты не в моём вкусе, — решительно отодвигаю странный стул и сажусь на него. — Давай по делу, только без тёмного, он тут лишний, — смотрю на Авеля. — Спасибо, дружок, дальше я сама, не думаю, что тебе будет интересен наш разговор.       На лице тёмного появляются признаки недовольства. Да поебать, не хочу, чтобы он услышал лишнюю информацию обо мне.       — Мож-ж-жет, нам лучше остаться наедине? Не уверен, что твоим подругам тоже будет интерес-с-сно, — предлагает ящер.       — О, с недавних пор у меня нет от них секретов, мы даже трахаемся друг с другом, — парирую я. — Они остаются, это не обсуждается.       — Хорош-ш-шо, покинь нас, Авель, — шипит ректор.       Авель явно не ожидал такого поворота. По всей видимости, он надеялся «погреть уши» во время нашего разговора, но выбора у него нет, и тёмный эльф, склонив голову, выходит из зала.       — Значит, ты и есть Джирам-Тулм, ректор Института магии Кронберга? — спрашиваю ящера для приличия.       — А ты, значит, и есть девочка-конь? — спрашивает он, не отвечая.       — Послушай, я пришла обменяться информацией, а не выслушивать твои подъёбки, чешуйчатый урод!       Ящер резко наклоняется ко мне через стол, оскаливает пасть и шипит на меня. От зловония, исходящего из его пасти, у меня к горлу подходит комок.       — Мальчиш-ш-шка предупредил меня, что ты будешь сопротивляться. Он сказал, тебя это заводит, такая игра, — произносит Джирам-Тулм. — Что ж-ж-ж, поиграем в твою игру. Люблю дерзс-с-с-ских. Но я всё равно получу тебя, а ты получиш-ш-шь свои ответы. Чес-с-с-стный обмен, как думаеш-ш-шь?       — Думаю, не пойти бы тебе на хуй, отрыжка Кернунна!       «Как-то всё быстро закручивается, даже не успела ничего узнать для себя». Вскакиваю со стула и как раз вовремя — из спинки появляются ремни и стягиваются там, где только что находилось моё тело.       Хельга бросается на ящера с голыми руками, но рептилоид касается её чешуйчатой лапой. Девушку охватывает паралич, и она падает на пол. «Какого хрена, тут же нет магии?! Как ему это удалось?»       — Не дергайс-с-ся, и всё пройдёт быс-с-с-стро и не больно, — ящер встаёт из-за стола и направляется ко мне.       Токката пытается вмешаться, но и её выводят из игры. Из распахнутых дверей в библиотеку врываются два боевых мага, сбивают с ног и наваливаются на девушку. В дверном проёме вижу Авеля, но гадёныш явно не собирается приходить к нам на помощь. Похоже, он предупредил Джирам-Тулма о том, что я в курсе его планов на мою жопку, поэтому ректор и решил не церемониться со мной.       — Озабоченный ублюдок, тебе не сойдёт это с рук! Сейчас же прикажи освободить её! — выкрикиваю и двигаюсь вокруг стола в противоположную от ящера сторону.       Нужно отдать ему должное, ректор весьма проворен для старика. Останавливаюсь на другой стороне стола и хватаюсь руками за его край. Ладонь ложится на лист бумаги, а под находится что-то острое. Не обращая внимания на колющую боль, сжимаю руку и смотрю на предмет, зажатый в ней. Костяной нож для бумаги. Оружием назвать это изделие нельзя, он слишком хрупкий для того, чтобы представлять хоть какую-то угрозу. Возможно, именно поэтому ректор и не придал значения тому, что оставил нож на столе. И тут ублюдок просчитался. Костяной нож бесполезен, если он не в руках теневого ходока. Мне достаточно того, что Мироздание распознаёт его как оружие и даёт возможность активировать оружейные умения. «Невидимость». Несмотря на защиту от магии, укрываюсь в тенях. «Слава яйцам Сантаар!» Значит, мифрил блокирует только заклинания. Захожу за спину ящеру и наношу «Коварный удар». Как и предполагалось, урона нет, нож ломается в руке, но оглушение проходит и ящер падает на четвереньки. У меня три секунды. Бросаю взгляд на одного из боевых магов, удерживающих Токкату. «Метка предателя», частичный контроль над сущностью. «Приказывай, госпожа», — раздаётся в голове голос. И я приказываю: «Брось мне свой меч и убей напарника!» Короткий меч из превосходной закалённой стали скользит по полу в мою сторону, а маг набрасывается с кулаками на напарника. Второй маг не сразу понимает, что происходит, и пропускает удар в челюсть. Время оглушения на исходе и Джирам-Тулм начинает шевелиться. Борясь с отвращением, наваливаюсь на зловонную спину ящера и прижимаю лезвие меча к его горлу.       — Не дёргайся, урод! — приказываю ему в ухо.       Холодная сталь у горла усмиряет ректора, и он прекращает попытки подняться.       Второй маг быстро осознаёт, что напарник переметнулся на нашу сторону, и начинает неистово рубить товарища. Моя марионетка искромсана буквально на куски и почти мертва, но свою роль она выполнила. Хельга, наконец, выходит из паралича, в два прыжка оказывается рядом со вторым магом. Раскрытая ладонь нордки бьёт мага в горло. Стражник хватается за шею, кашляет и падает на колени. Воительница разоружает его и ударом меча с разворота добивает мою марионетку. Голова подконтрольного мага слетает с плеч и катится по полу, оставляя кровавый след. Акт милосердия или рациональный расчёт? Даже почти мертвый он будет опасен, когда пройдёт действие «Метки предателя»       — Ты ответиш-ш-шь перед ярлом за убийство, ш-ш-шалава, — шипит ректор.       — Хуй ты угадал, уродец, — свешиваю на цепочке перед мордой ящера «Медальон хускарла». — Ты напал на хускарла, говноед, и теперь тебе пиздец. А я ведь тебя предупреждала, что тебе это не сойдёт с рук.       — Предатель… — говорит Джирам-Тулм и как-то понуро опускает голову.       Хельга срывает капюшон со стоящего на коленях и задыхающегося мага, хватает за волосы, закидывает его голову назад и вопросительно смотрит на меня. Встречаюсь взглядом с Токкатой, поднявшейся с пола. Целительница отрицательно мотает головой, прося меня таким образом пощадить боевого мага. Не успеваю принять решение, в дверях появляется Авель в сопровождении ещё, как минимум, пяти магов и кричит, указывая на нас:       — Убить их всех! Они убили ректора!       «Ты что несёшь, тёмный гадёныш?» Встаю и рывком поднимаю на ноги Джирам-Тулма, чтобы показать, что он жив. Ящер прекратил сопротивляться после того, как увидел «Медальон хускарла». Хоть Институт официально и не подчиняется ярлу, нападение на хускарла — серьёзное преступление, и, видимо, он решает, что не стоит усугублять ситуацию. Одно дело, попытаться изнасиловать шлюху, совсем другое — напасть на телохранителя правителя…       — Останови их, ублюдок, — шепчу ему в ухо.       — Слож-ж-ить оруж-ж-жиё! Не слуш-ш-шать Роласа! Я жив! — восклицает ящер.       Только боевые маги явно не собираются выполнять его приказ. Вместо этого первые двое вбегают в зал и несутся на Хельгу.       Нордка подхватывает пленённого ей мага, играючи поднимает над головой и швыряет в атакующих. Один из магов инстинктивно выставляет перед собой меч и пронзает летящее в него тело, решая мою дилемму: убить парня или помиловать? Труп бедолаги сбивает с ног атакующих, а те, в свою очередь, падают на бегущих за ними, и в дверях образуется куча из человеческих тел.       «Что они творят? Неужели недоумки не осознают, что мой клинок у горла Джирам-Тулма?» И тут до меня доходит смысл слова «предатель», сказанного ректором. Ролас хочет его смерти, а обвинить в ней он собирается меня. «Мелкий говнюк!»       — Именем ярла, стоять! — оглашаю на весь зал и поднимаю руку с зажатым амулетом хускарла.       Боевые маги поднимаются на ноги, но больше не атакуют. Они в замешательстве и переводят взгляды то на меня и ректора, к горлу которого я продолжаю прижимать клинок, то на Авеля.       — У ярла тут нет власти! Убить их! — вопит Авель Ролас.       — Именем ярла! — повторяю и отпускаю ректора. — Мечи на пол, ваш ректор жив, произошло недоразумение.       Почему-то мне кажется, что Джирам-Тулма больше не стоит опасаться. Похоже, он просто стал жертвой игры Роласа. В подтверждение моих догадок, один из магов поднимает меч и бросается вперёд, выкрикивая:       — Наш ректор — Ролас! Смерть ящеру!       «Когти боли» останавливают атакующего, и Хельга двумя ударами меча аннигилирует стражника.       Отставшие четверо бросают мечи на пол и сдаются, признавая, что даже при двукратном преимуществе без помощи магии им не одолеть в рукопашной бойцов. Уже собираюсь приказать Хельге захватить Авеля, как тёмный эльф выхватывает кинжал и вонзает себе в грудь. Мёртвое тело заговорщика падает на пол, а душа отправляется на перерождение в Святилище.       — Вот же пидор! — говорю раздосадованно и, обращаясь к ректору, добавляю: — Думаю, стоит начать знакомство заново. Нам есть что обсудить, — и киваю на трупы на полу.       — Что с этими? — Хельга указывает на четверых магов.       — Они сдались, — пытается вступиться за предателей Токката.       В другой ситуации я бы, может, и прислушалась к ней или хотя бы спросила у ректора, но щадить четырёх смертных, которые только что хотели прикончить тебя, это слишком.       — Убейте их нахуй, они были заодно с Роласом.       Не успеваю закончить фразу, а Хельга и Токката уже аннигилируют первую пару. Какой бы сентиментальной ни была наша целительница, мой приказ она выполняет мгновенно и пронзает шею стражника поднятым с пола мечом. Оставшиеся двое не успевают испугаться, как мои спутницы расправляются и с ними.       — Кровавая Жеребица, — произносит Джирам-Тулм, но на этом все возражения зостра заканчиваются.       — Не хочешь распорядиться, чтобы убрали трупы и принесли нам выпить? — спрашиваю и усаживаюсь в кресло ректора, не выпуская короткий меч из руки.       — Неож-ж-жидано, не подумал бы, что вид крови портит тебе аппетит, но если настиваеш-ш-шь, то их уберут. Что предпочитаеш-ш-шь пить?       Зостр располагается на том самом стуле, в который встроен механизм захвата.       — Ты прав, на трупы мне похуй, но они мешают закрыть двери. Пить буду всё что угодно, но даже не думай меня отравить. Тебя они тоже убьют без малейших упрёков совести, — показываю на Хельгу и Токкату, которые бесцеремонно обыскивают тела магов и Роласа.       Ящер не пытается отрицать, что имел в отношении меня недобрые замыслы, вместо этого он дёргает за шнур над столом и где-то вдалеке раздаётся звон колокольчика. Спустя несколько минут появляются две светловолосые девицы в белых полупрозрачных мантиях, расшитых золотом.       «Интересная ткань. Это то, о чём говорила портниха, паучий шёлк и пелена призрака?»       Ящер отдаёт девушкам указание накрыть стол и обращается ко мне:       — Прош-ш-шу простить меня, гос-с-спожа Стэллион, проклятый эльф обманул меня. Он утверждал, что ты жаждеш-ш-шь переспать со мной, но будеш-ш-шь сопротивляться. Сказал, что у тебя такая игра. А взамен ты захочеш-ш-шь получить информацию.       — Переспать с тобой? Ты давно к зеркалу подходил? — не выдерживаю и перебиваю ящера.       — Я с-с-сам был удивлён, когда Авель сообщил мне, что ты хочеш-шь этого, но он был очень убедителен. Твердил, что ты шлюха и предлагаешь себя в качес-с-стве оплаты за информацию, а я уже лет дес-с-сять как не трахался. Вот он и затуманил мне мозг. Прости меня, гос-с-спожа, я не хотел тебя оскорбить.       — Десять лет не было секса? Серьёзно? А меня убеждал, что ты старый извращенец, трахающийся с троллихой. Кому мне верить?       — Гнусный лжец! — со злостью и негодованием возмущается ящер. — Я, правда, ставил некоторые эксперименты над троллями, но трахаться? Вот же подлец! Нужно было проявить большую осторожность с ним, а я предпочёл забыть о расовой неприязни и сделал тёмного эльфа своим учеником.       — Допустим, я поверю тебе, — для наглядности кладу меч на стол. — Но теперь ты мой должник. Ты пытался изнасиловать меня, а я спасла тебе жизнь. Согласен?       — Соглас-с-сен, дваж-ж-жды должник, — не очень радостно шипит ректор.       — А ещё Авель мне сказал, что тебя заинтересовала моя история и ты хотел бы узнать подробности. Это так?       — Так, — немногословно соглашается ящер. Похоже, он начинает понимать, куда я веду разговор.       — У меня есть несколько вопросов к тебе, ответы ты дашь мне в обмен на мою историю. Она будет настолько подробной, насколько это возможно с учётом моей безопасности. Согласен?       — Хорош-ш-шо.       — И должник ты мой не дважды, а пожизненно. Сдаётся мне, что Ролас всерьёз собирался аннигилировать тебя. Видимо, непросто эльфам смириться с тем, что Институтом магии управляет рептилоид.       — Мы старейш-ш-шая раса! — зостр опять оскаливается на меня.       Поднимаю со стола меч и направляю лезвие на него:       — Но-но, полегче, я не расистка, мне нет дела до того, что вас считают животными, просто озвучиваю общеизвестный факт. На этом и строю свои предположения. Ты давно носишь мантию ректора?       — Пятьдес-с-сят три года. Знаю, ты спросишь, как я получил это место?       — Да мне похуй, но готова поспорить на свою жопку, что это не первое покушение.       — Ты права, не первое, — нехотя соглашается ящер.       — Возможно, я найду способ это уладить. Любить тебя, конечно, не начнут, но безопасность будет гораздо выше, чем сегодня. Но об этом потом. А сейчас… — делаю паузу. — Где моя выпивка? Ты решил пытать меня жаждой?       — Она уже здесь, — произносит Хельга у меня за спиной.       Оборачиваюсь и вижу двух прежних служанок с подносами в руках. Мои спутницы направляют на них сразу четыре клинка, давая понять, что дальше девушкам идти не стоит.       — Так какого хуя я ещё не пью? Пусть проходят!       На столе появляются два сорта вин, фрукты, крабовое мясо, ассорти строганины из оленины и лосося, несколько сортов сыра и мёд. А ректор питается получше ярла. Интересно, на какие средства живёт Институт?       — Угощ-щ-щайся, гос-с-спожа. Прости, кухарка уже спит и горячего нет.       — Не извиняйся, пойдёт, — говорю и с жадностью поглядываю на графины с вином.       — Рас-с-скажи мне свою историю. Как я понимаю, твои вопрос-с-сы будут связаны с ней. Поэтому начать стоит тебе, я не смогу ответить, не понимая с-с-сути дела.       Девушки наливают вино, но прежде, чем пить самой, я заставляю их снять пробу. Кто знает, что у этого зостра на самом деле в голове? Служанки смело отпивают, и я отпускаю их.       Верные ящеру охранники уносят трупы и встают на страже снаружи. А Хельга с Токкатой присоединяются к нам за столом. Немного утолив жажду и перекусив, начинаю свой рассказ.       Больше не считаю ящера опасным, и мне нужна информация, поэтому иду на риск и открываю ему почти полную информацию о проклятиях, не вдаюсь в подробности только про ослабления и новые способности. Рассказ получается довольно коротким, так как практически всю историю зостр слышал от Роласа, который сам был участником рейда и дошел с нами почти до конца. Ректора только интересуют подробности того, как я освободила своих спутниц и как мы покинули Хаос. По завершении рассказа спрашиваю Джирам-Тулма:       — Что думаешь? Можно ли снять проклятия? Или как-то их ослабить?       — От Авеля я все слышал, хоть и с меньш-ш-шими подробнос-с-стями, поэтому заранее подготовился к этим вопрос-с-сам. Но твои проклятия это меньшая из проблем, с которой мы столкнулись. Союз четырёх тёмных богов, вот чего стоит бояться. Появление проводящих камней, способных открыть врата Хаоса. Мы считали, что это невозможно, барьер между мирами незыблем. Великий архимаг древности Коркоран уничтожил пос-с-следний проводящ-щ-щий камень в Священном огне Лоса. Но тёмные владыки нашли способ вос-с-становить их. А ещё эти бес-с-смертные демоны маараксы, почти полубоги в легионах Хаоса. Только на основании этого могу предположить, что готовится вторжение в Эйверн, а ведь многого мы ещё не знаем. Я должен срочно отправляться в Белый город и обсудить ситуацию с главой имперского Университета магии и естества. Думаю, необходимо собрать конклав магов.       — Да, это всё здорово, но меня больше интересует, как снять проклятия, а не то, как вы будете предотвращать глобальный пиздец.       — Я не уверен, что проклятия возможно снять. В нашей библиотеке есть записи, что демонические проклятия снимаются только смертью. Вы умереть не можете, следовательно, нужно убить тех, кто их наложил, а это ещё сложнее, боги тоже бессмертны. Истории не известны случаи, чтобы кто-то снимал божественные проклятия, тем более сразу четыре.       — То есть если убить бога, то проклятие спадёт? — уточняет Хельга.       — Возможно, но я не уверен. Да и проверить это нельзя — повторюсь, убить бога невозможно, их души бессмертны, как и ваши, или, вернее сказать, ваша. Только божественная сущность способна развоплотить себе подобного, но и в этом случае сила бога не развеется в Хаосе, а перейдёт к победителю, — говорит ректор.       — Это мы ещё посмотрим. На каждую хитрую жопу найдётся хуй с винтом, — самоуверенно заявляет Хельга.       — Если о таких случаях неизвестно, это ведь не значит, что их не было, — не соглашаюсь я. — Должен быть способ. Неужели я единственная неудачница, которую прокляли боги?       — Нет, других неудачников проклинали на какой-то определённый срок.       — Почему ты сказал «наши» души, а потом поправился и сказал «нашу»? — спрашивает Токката.       — А это ещё одна причина, по которой, как мне кажется, проклятия не снять. Из того, что услышал, думаю, что не Валаан проклял вас душевным объединением. Магия душ — основа всего Мироздания, это сложная материя, на которой всё держится, а вы сломали один из её законов. Один проводящий камень может вывести из Хаоса только одну светлую душу. Одну. Вы вышли втроём. На тот момент, когда Аурелия прервала демонический ритуал, светлые боги вас уже покинули, а тёмные так и не сломили. Ваши истерзанные страданиями души каким-то непостижимым образом вышли из Хаоса вместе с душой Аурелии. Может, повлияло то, что вы физически держались друг за друга, может, это была эмоциональная связь, а может. всё вместе, не знаю. Но я почти уверен, что теперь у вас одна душа на троих, а не три в одной. Ни одна из ваших душ не является полноценной, и их невозможно будет разделить. Никогда.       — Ты это серьёзно? Ты уверен, маг?       — Я бы рекомендовал поговорить с кем-нибудь из Хранителей Мироздания, но их уже почти тысячу лет никто не видел.       — Кто такие эти Хранители? — спрашиваю мага, но отвечает Токката:       — Хранители Мироздания — древний магический орден, основанный самим Коркораном. Бытует мнение, что это они дали разумным магию в том виде, в котором она нам известна. С момента создания Эйверна светлыми богами Хранители стояли на страже равновесия в Мироздании и не допускали, чтобы Хаос поглотил мир разумных. Но Хранители не существуют, это скорее легенда. Согласно ей, один из них вознамерился дать разумным знания о высшей магии — магии жизни и смерти. Отступник даже частично преуспел в этом, из-за него появилась некромантия. Он отделил душу от разума, и появилась возможность заключать бессмертные души в чёрные кристаллы, а тела отправлять к Баалу на Поля Мучений. Хранители изгнали предателя и для предотвращения подобного в дальнейшем, чтобы разумные не получили знания о высшей магии, ушли из Эйверна в отдельный план, который впоследствии затерялся где-то в Хаосе. Имя отступника Накано, король-некромант, глава культа Могильного Червя.       — Твоя подруга хорошо осведомлена о магии и её истории, — с уважением отмечает ректор, глядя на Токкату.       — В смысле всё? Пиздец? — удручённо спрашиваю я, не обращая внимания на лесть в адрес спутницы.       — Ну, ес-с-сть у меня одна мыс-с-сль, но не думаю, что это сработает.       — Да не томи ты уже!       — Если проклятия как-то и можно снять, то это нужно делать в обратной пос-с-следовательности тому, как их накладывали. Пос-с-следнее проклятие Кернунна, я правильно понял?       — Да, это он наградил меня конским членом и лишил возможности носить одежду на определённых частях тела.       — Тогда тебе нужно идти к хельским друдам. Они должны знать, как умилостивить зверобога.       — Кто это такие? И где мне искать их?       — Тут я тебе не помогу. Хельсы — дикий народ нордхеймской тундры, они везде и нигде одновременно. Ты можешь случайно наткнуться на их поселение в своих странствиях, а можешь годами искать, так и не встретив их. Друды — их ведьмы и вожди, племена живут по законам матриархата.       После слов зостра у меня всё опускается. Где искать этих друд? Да и есть ли в этом хоть какой-то смысл? Конечно, это единственная зацепка, но мне кажется, что поиски ни к чему не приведут. Если только получится ослабить проклятия...       — А что касается ослабления проклятий? Что можешь сказать про это? — надеюсь, хоть тут ректор меня порадует.       — Думаю, если ты спрашиваеш-ш-шь, то знаеш-ш-шьь, что такон возможно. Значит, уже столкнулась с чем-то, но не говориш-ш-шь.       Зостр делает паузу и смотрит на меня. Если бы на морде рептилоида можно было прочитать выражения, то сейчас оно у него наверняка было бы вопросительное. Делаю вид, что не понимаю намёка и молчу. Ящер кивает чешуйчатой головой и продолжает:       — Тёмные боги порой выдают задания, за выполнение некоторых из них они даже награждают артефактами, такими, к примеру, как «Молот Молоха».       — Не наш вариант, по условиям проклятия мы не можем использовать божественные дары, да и при чём тут это? — нетерпеливо перебиваю ящера.       — Ну, у тебя могут быть особые задания, как и награда. Мне показалось, Сантаар даже немного благоволит тебе, готов поверить, что на самом деле восхищается твоими боевыми навыками, стоит задуматься над этим. Правда, этот вариант может не понравиться твоим спутницам. Кибела не поощряет служение тёмным богам.       — Они больше не жрицы, а лично мне всегда было насрать на эту дуру с её добродетельностью.       — Да уж, судя по тому, как вы разделались с моими стражниками, добродетель вам не прис-с-суща, — отмечает Джирам-Тулм с некоторым упрёком.       — Смерть твоих стражников — результат холодного расчёта, а не признак нашей жестокости, — парирую я.       — Что ты говорила про мою безопасность? — ректор меняет тему разговора, считая, что она себя исчерпала.       — Почему бы тебе не обратиться за помощью к ярлу? Городская стража и хускарлы — более надёжная защита, чем боевые маги, готовые переметнуться на сторону очередного заговорщика.       — Это ис-с-сключено, Институт не будет платить налоги ярлу. Такой порядок установился со времён его основания, — отметает предложение ящер.       — Я думаю, с ярлом можно будет договориться и без уплаты налогов. Кронберг на пороге войны с Вайнтралем, ваши боевые маги смогли бы существенно помочь в защите города. Поддержи Кайру в войне, и я попробую договориться об охране Института хускарлами ярла.       — Ярлы приходят и уходят, а институт остаётся, — не соглашается Джирам-Тулм. — И происходит это по одной причине — магия вне политики. Институт всегда на нейтральной стороне во время войн за власть. Этот нейтралитет обеспечивает ему неприкосновенность.       — Придерживаться традиций это здорово, но порой ради выживания традиции стоит менять. Ты уверен, что «Мясник» не нарушит традиции ради расширения своей власти? — спрашиваю я.       — Он не пос-с-смеет нарушить древний закон! — шипит ящер.       — Законы пишут для того, чтобы их нарушать, — резонно подмечает Токката.       — Ты зостр. Не думаю, что тот, кто превратил свой город в центр работорговли, будет считаться с рептилоидом, — добавляю я.       При слове «рептилоид» на морде ящера появляется оскал, но он сдерживает эмоции.       — Я подумаю над твоим предложением, возможно, в твоих словах есть смысл, — задумчиво говорит ящер.       — Ещё пара вопросов. Из какой ткани сделаны одежды твоих служанок?       — Хочеш-ш-шь такую же одежду? — в голосе ящера звучит легкий сарказм. — Это призрачный шёлк, его делают из пелены призрака и паучьего шёлка.       — Я знаю, из чего его делают, спасибо. Ещё вопрос. Как ты парализовал Хельгу? Тут ведь нельзя применить магию, — этот вопрос не даёт мне покоя с самого начала нашего разговора.       — Я удивлён твоим вопросом, это же очевидно. У зостров есть расовая способность — один раз в сутки мы можем парализовать противника.       Я реально ощущаю себя дурой, ведь до такого должна была и сама догадаться.       — Уже поздно, спасибо за беседу и угощения, с удовольствием поболтала бы ещё, но нам пора идти, — завершаю разговор, стараясь спрятать под столом эрегированный член.       Пока беседовали, начала негативно действовать «Жажда Асмодеуса», нестерпимая потребность в сексе уже ослабила меня, когда я вспомнила про неё. Не желая шокировать старика и выдавать наши маленькие тайны, вынуждена закончить встречу. Да и нет особого желания её продолжать. Всё, что было можно, мы узнали, а находиться в компании зловонного ящера больше нет сил. За время беседы я так и не смогла привыкнуть к его запаху.       — Хрош-ш-шо, вас проводят к выходу, только не убивайте больше стражников, а то мне нечего будет предложить ярлу, если надумаю принять твоё предложение. Напоследок хочу отблагодарить тебя за спасение моей шкуры. Я предоставляю тебе неограниченный доступ в эту библиотеку, можешь приходить сюда в любое время и получать знания. Также можешь пользоваться услугами наших мастеров: алхимика, ювелира и зачарователя. Вижу на голове у твоей подруги, — Джирам-Тулм указывает на Токкату, — интересную корону, если её зачаровать, то она может дать ей хорошие бонусы. Конечно, мастера потребуют за работу плату, но это лучшие мастера на севере, даже Фёрстгард и Амберхолд не могут похвастаться такими. А если ты окажешь маленькие услуги и выполнишь их поручения, то сможешь получить от них несколько уроков мастерства. За них тоже придётся платить, но оно того стоит.       — Спасибо за предложение, — благодарю старика, — только скажи мне, пожалуйста, никак не возьму в толк — вы маги или барыги?       Теперь, кажется, понимаю, на какие средства живёт Коллегия магов.       — Биз-з-знес, госпожа Стэллион, ящер разводит в стороны чешуйчатые лапы.       Мне кажется или на его морде действительно появляется некое подобие улыбки? Поднимаемся из-за стола и направляемся к выходу. Из-за ослабления двигаюсь медленнее. Иду, покачивая бёдрами, грудью и огромным стоячим членом. То ещё зрелище. Боевые маги, которым приказано проводить нас, стараются держаться подальше от меня.       Как только выходим на улицу, полной грудью вдыхаю свежий морозный воздух и мне кажется, что понимаю тех магов, которые переметнулись на сторону Роласа. Я бы на их месте кого угодно предала и поддержала бы любой бунт, лишь бы избавиться от вони. Нам возвращают оружие, и как только покидаем территорию Института, Хельга с Токкатой сразу тащат меня за ближайший угол, чтобы отсосать и снять ослабление от проклятия. Пара минут блаженства, и я не успеваю насладиться послеоргазменной негой, как сбоку раздаётся скрипучий голос:        — Привет, красавица. Я уж думал, не дождусь тебя. Почти яйца отморозил, благо Тород снабдил меня самогоном.       Из-за угла поваляется широкоплечая фигура орка, и я даже вздрагиваю от неожиданности, а Хельга хватается за рукоять «Душегуба».       — Бля! Ну нельзя же так пугать-то! Мудак зелёный, не дал кончить спокойно. Что за необходимость так подкрадываться и нахрена ты морозил свои шары? Мог бы и у Матса нас подождать.        — Прости, у меня для тебя подарок, красавица, хотел преподнести его как можно скорее, а то вдруг ты по дороге в трактир или ещё куда-нибудь зайдёшь и застрянешь там до утра. Боюсь, что Браггарты столько не протянут в медвежьем логове. Там довольно холодно, да и мне пришлось их немного помять, боюсь сдохнут…       — С этого и нужно было начинать, клыкастая морда, а не про яйца свои жаловаться! Куда идти? Где это логово? — кричу голосом, переполненным эмоциями: негодование, радость, благодарность и ярость, всё смешалось во мне.       — Тут недалеко, Тород с санями ждёт нас за городом, — орк поворачивается и направляется в сторону городских ворот.       Следуя за Гарорушем, наконец осознаю, что за убийство боёвых магов мы получили ещё один уровень и поднялись до двадцать третьего, а вот применение «Метки предателя» Сантаар опять оставила без награды.