Тепло наших тел

Беатрикс, стоя на балконе, осматривала местность. Ночь, вступая в свои права, лишала её самого главного — удовольствия. Люди нижнего мира большей частью творят самые злые и великие дела тогда, когда стрелка часов переваливает за полночь. И никогда нельзя быть уверенным, что спасшись раз, сможешь спастись и во второй. Девушка держа в руке чашку с горячим шоколадом и отхлебывая по маленьким глоткам, наблюдала, как на других зданиях факультетов включается свет и наступает время, когда все студенты, наплевав на правила, веселятся. Ведь в сумеречном мире всё не так просто. Не так легко. Трудности закаляют сталь. И стирают в порошок тех, кто не выдерживает испытаний, упавших тяжелым грузом на их плечи. — Беатрикс! — звонкий и яркий голос прорезал непроглядную тьму, растворяясь в ней. И девушка мягко улыбнулась, оборачиваясь и встречаясь глазами с одним из лучших центурионов Лондонского института. Его звали Вишня. Центурион не привык раскрывать своё настоящее имя, предпочитая его — выдуманному. Сначала это многим показалось странным. «Вишня», Беатрикс любила пробовать это имя на вкус. Оно было переливчатым, как радуга. Оно было мягким, как белоснежные хлопья снегов. Оно было нежным, как голубые розы. И горьким, похожим на ангельский глифт. «Беатрикс тогда бежала с одного здания в другое. В её руках была папка с историей сумеречного мира. И улыбка — сияющая, как льды. Ничто и никто не мог испортить её настроения. Ведь сегодня «День распределения», в студенческом сленге молодые ребята называют его «Красный день календаря». Никого не замечая вокруг и заворачивая за угол, Беатрикс попала в объятия молодого человека. С хитрыми огоньками в глазах он посмотрел на неё, чуть посмеиваясь. — Не торопись, — словно прочитав мысли девушки, парень выпустил её из объятий, — остались считанные минуты, — легкий ветерок нежности пролетел между ними. — Не составишь мне компанию? Беатрикс не нашла, что ответить. Лишь кивнув, она взяла его под руку, и они вошли в аудиторию. Девушка заметила, что многие провожали её завистливым взглядом. Никому до этого не удавалось. Вишня был неуловим. Он никогда не оставался надолго в одном месте, легко и виртуозно владел правдой и хорошо управлялся ангельскими клинками. Беатрикс была лишь наслышана о нем. Учась в разных классах и в разных местах одного небольшого городка под названием «Лондонский институт» ей не удавалось даже пересечься с ним. И даже их социальный статус не позволял им. Ведь, что запретно, то сладко. И этот легкий наркотик, въедаясь в кожу, может навсегда запечатлеться. И никогда не выветриться. Этот солнечный и яркий день запомнился надолго. И эти нежные руки, крепко держащие её. И этот взгляд, полный различных эмоций. И эти движения: плавные и мягкие, словно Вишня всю свою жизнь занимался танцами. — Садитесь! — бывших учеников встречала Мариз Лайтвуд. — Сегодня День распределения! И зал заполнился радостными хлопками и возгласами. — Тише! — её торжественная речь не сбивала с толку. — Наши факультеты: «Гриффиндор — Бесстрашие», «Слизерин — Эрудиция», «Пуффендуй — Дружелюбие» и «Когтевран — Искренность». По залу пронеслась очередная волна аплодисментов. Когда ученики школы прекратили, Мариз Лайтвуд продолжила: — «Гриффиндор — Бесстрашие» выпускает самых сильных и идеальных солдат, которые борются на передовой, защищая наш сумеречный мир от действительно темного зла. Их называют центурионами, — Мариз Лайтвуд оглядывала каждого из учеников. — Основатель данного факультета — Тибериус Блэкторн. Пусть это имя звучит из ваших уст. Ведь ни одна из легенд не лжёт. И каждый подвиг Тибериуса Блэкторна никогда не будет забыт! Закончив свою речь про факультет бесстрашных гриффиндорцев, Мариз решила не томить ожиданиями будущих студентов и продолжила: — «Слизерин — Эрудиция», — и хлопки в зале стали ещё громче. Ещё ярче. — Данный факультет славится тем, что выпускает эрудированных дипломатов, умеющих виртуозно договариваться с разными сторонами, владеющими различными видами оружиями. Факультет горячо любимых нефилимов, — Мариз Лайтвуд огляделась вновь. — Основателем данного факультета является Александр Гидеон Лайтвуд. И легенды никогда не лгут. Поверьте, дети мои! Мариз Лайтвуд продолжая рассказ об оставшихся факультетах, осматривала каждого. Но Беатрикс было на это наплевать. Девушка давно решила, что свяжет свою жизнь с дипломатией. Беатрикс нравилось общаться с людьми, находя не только общий язык, но и множество различных тем для разговоров с любым человеком. — А сейчас вам следует выбрать. Помните, выбор лишь один. Думайте хорошо, опираясь на свои задатки, способности и таланты. Ведь обратного пути не будет, — слова прозвучали как наставление. Один за другим ученики выбирали свою деятельность на ближайшие года. Одна за другой менялись фигуры и их ходы, как на шахматной доске. Одно за другим происходили изменения. И эти чувства были не схожи ни с чем. Радость и грусть. Счастье и горе. Ведь выбрав раз, обратного пути уже не будет. Из размышлений Беатрикс вывела Мариз Лайтвуд, читая её имя. Девушке стало капельку нервно. Совладав с собой и натянув улыбку, она спустилась к белым чашам, возле которых висели флаги факультетов. Посмотрев на Вишню и прочитав в его глазах какое-то необъяснимое тепло, Беатрикс взяла маленький ножик. Она медленно, как в кино, провела ножом по руке, где сразу же показалась кровь. Беатрикс поднесла окровавленную ладонь к чаше с надписью «Эрудиция», над которой возвышался флаг Слизерина. Секунда — и сердце пропустило удар. Две — на несколько ударов больше. И дыхание потерялось в полной тишине. Три — выбор сделан. Решения изменить нельзя. Зал заполнился аплодисментами и радостными криками. — Беатрикс Руссо «Слизерин — Эрудиция», — в гуле аплодисментов прозвучал голос Мариз Лайтвуд. И Беатрикс пряча улыбку за ладошкой, села рядом со студентами из её факультета. Девушку переполняла радость. И эмоции затуманили рассудок. Мариз Лайтвуд зачитала следующее имя: Вишня. Гул вновь набрал обороты. Стал громче. И тишина покинула их. Беатрикс внимательно наблюдала за каждым движением Вишни. И каждое из его движений было мягким и плавным, словно он создан для этого. И капля крови упала в «Гриффиндор — Бесстрашие». Беатрикс смотрела вдаль. Прошло очень много лет с их первой и последней встречи. Изменилось многое. Изменились и они. И их первое свидание ничего не значило. Ведь после — долгие годы разлуки, полные слёз разбитой души. Беатрикс не желала ощущать эту горечь на кончике языка. Ведь тогда — не было бы пути назад. Вновь. Никогда. Им не суждено было быть не только судьбой и клятвой. Их отношения запретны и от этого притягательны. Они созданы друг для друга на небесах. Но не созданы в их суровой реальности. И если погибнет один из них, то погибнет и второй. Его душа разлетится на множество мелких осколков, а тело превратится в прах. И тогда на месте их сожжённых душ родится новое и неизведанное начало. Беатрикс, закрыв глаза, наслаждалась его мягкими прикосновениями по её щеке и вниз по шее. Ощущая в воздухе запах его одеколона, наполненный листьями дуба и морской волны. Он был таким единственным из всех. Единственным во всех смыслах. И ей мира целого было не нужно, только будь он рядом. Рядом. «И вечером праздничный ужин и яркий торжественный бал, к которому они готовились не один месяц. Беатрикс крутилась вокруг зеркала, делая последние штрихи и закрепляя на волосах серебристую шпильку. Критически осмотрев себя в последний раз, девушка вышла из своих покоев, направляясь в зал нефилимов и центурионов. И вновь увидела его. Он стоял один в другом конце зала и направился к ней. Значит не только её душа горела, пылая ярким голубым огнём, солнечными бликами растворяясь в невысказанных словах. Нежно обняв Беатрикс за талию, Вишня повёл её в центр танцплощадки, закружив в незамысловатом танце. Парень сделал поддержку, и Беатрикс, смеясь, посмотрела на него голубыми глазами глубоких озёр. Мягко опустив девушку на пол, он поцеловал её. Раскрыв свои губы, получив от Беатрикс молчаливое согласие, Вишня углубил поцелуй. И миллионы мириад звёзд разбились на осколки. И душа запела, заливаясь трелями соловья. Им не суждено было быть вместе, но они были дороги друг другу». Когда Беатрикс смотрела на Вишню, она всегда терялась. Терялась в чувствах, в эмоциях, не находя себе места. Беатрикс понимала, что пропала. Бесповоротно, потерявшись в агонии пламенной любви. — Принцесса, пойдёшь со мной на бал? Беатрикс усмехнулась. Она знала, что Вишня умеет завуалировать правду. Но не ожидала, что под словами «пойдёшь со мной на бал» спрятано «это наше последнее свидание». Ничего не говоря, Беатрикс вернулась в комнату. Сняла с себя ночную кружевную сорочку и переоделась в легкое шелковое молочное платье. Надев лодочки на невысоком каблуке, она нанесла на лицо последний штрих — ярко-бордовую помаду. Вишня был готов. Каков хулиган. Несмотря на хорошее внешнее поведение, Беатрикс знала, что чертята в его глазах плясали не просто так. И этот огонь — яркий и пылающий когда-нибудь при каких-либо обстоятельствах изменит его судьбу до неузнаваемости. Беатрикс иногда ловила себя на мысли, что она хотела быть свободной. Как её кавалер-центурион. Иметь большую способность идти против стандартов общества в поисках своего жизненного призвания и пути. Порой Беатрикс жалела, что выбрала факультет нефилимов. Мечты о дипломатии, о поездках в различные страны канули в небытие. Та реальность, которая была в мечтах, оказалась разбита. И стёрта в порошок. Но выбор был лишь один. Один раз. И свернуть с выбранного пути, значило обречь себя на смерть. — С тобой — хоть на край света, — ответила Беатрикс, сверкая с ног до головы. Девушка взяла кавалера под руку, и они отправились гулять по Лондонскому институту. Словно ища приключений. Никто из них не был готов уступать в этой неравной битве. Никто не был готов оставлять свою судьбу. Но жизнь — коварная штука. Умеет внести свои коррективы. Цветочное поле встретило их тихим молчанием. Солнце клонилось к закату. И небо окрасилось в персиково-пурпурный цвет. Ветер — свежий и тёплый — напоминал о тех прошедших днях в школе при Лондонском институте. Беатрикс всё ещё держала Вишню под руку, она не хотела его отпускать, хотела всегда быть с ним. На поляне, вдыхая крышесносные ароматы различных цветов, Беатрикс, закрыв глаза, увидела, как перед ней пролетело множество воспоминаний о тех днях. «Яркое и солнечное утро. Птички щебетали под окнами студентов, живая вода ручьём струилась по асфальту, и цветы с поляны одурманивали своим запахом каждого, кто проходит мимо них. День «Чемпионата четырёх факультетов» настал. Его ждали все: школьники, центурионы, нефилимы. В честь такого яркого и праздничного события собрались многие уважаемые личности из разных семей. Ведь говорят: «Легенды не врут». Беатрикс наблюдала за людьми, сидящими на трибунах, ожидая увидеть своего брата. Найдя его глазами и помахав рукой напоследок, девушка вернулась к команде. Торжественное открытие — и первым выступал сам Александр Гидеон Лайтвуд. Инквизитор был одет в чёрный строгий костюм с таким же чёрным галстуком, в абсолютно белой рубашке. Чуть позади него стоял Верховный маг Аликанте. Беатрикс знала, что его зовут Магнус. С яркой подводкой, как у зебры, в чёрном смокинге и в белоснежной рубашке. — Здравствуйте, дорогие нефилимы и центурионы, — Александр Лайтвуд услышал гул хлопков. Поднимая обе руки вверх и заставляя замолчать, инквизитор продолжал: — Чемпионат четырёх факультетов объявляется открытым! Беатрикс поймав волну, начала аплодировать вместе со всеми. Не сразу успев сообразить, что один из центурионов в спортивной командной форме своего факультета повёл её куда-то в неизвестном направлении. Не успев разглядеть лица, Беатрикс начала вырываться. Но не получалось. Как вдруг, центурион резко развернул её и впился в губы. Не удержавшись от страстного и сильного напора, Беатрикс приоткрыв губы, дала согласие. И язык центуриона проник внутрь, нежно лаская верхнее и нижнее нёбо, вступая в яркий танец. Беатрикс, потерявшись во времени и пространстве, ослабила хватку и обмякла в руках сильного и уверенного в себе парня. Ноги подкашивались от ярких ощущений и ласковых объятий. Разум упорно сопротивлялся. А сердце сладостно замерло в ожидании большего. Оторвавшись от центуриона, Беатрикс поймала его мимолетный взгляд. Одной рукой повернув к себе лицом молодого человека, Беатрикс опешила. Сладко-горькие вишневые духи. В воздухе витал аромат вишни и сладкой влюблённости. А сердце — такое хитрое. Не обманешь. Не проведёшь. У девушку упала в объятия огромной и неконтролируемой страсти, в тёплую и нежную влюблённость. Упала в омут любви с головой». Бектрикс наблюдала за облаками в яркой и темной ночи. Незаметно переплетая пальцы с Вишней. Его ладонь была на ощупь тёплая и невероятно приятная. Беатрикс не желала его отпускать. Ни за что. Никогда. Только не в этой жизни. Только не в этой. Беатрикс чувствовала, что яркий и незабываемый роман длиною в долгих семь лет после первого свидания, возможно, имеет неутешительный конец. Рано или поздно хорошее заканчивается. Остаются лишь воспоминания, запечатлённые на фотопленке. Вытаскивая нежно-пурпурный полароид из рюкзака Вишни, Беатрикс приблизилась к парню и улыбнулась. И вот фотоаппарат выкатил первое фото. Первое их совместное воспоминание, запечатлённое в кадре. Вишня с лохматыми длинными кудрями улыбался во все тридцать два. И его белоснежная улыбка окрашивала ночь в яркие цвета. Беатрикс сидела рядом — нежная и растрепанная. И на глазах виднелись капельки слез. — Я тебя никогда не забуду, — прошептала она. — Принцесса, и я тебя, — прошептал Вишня в ответ, целуя в висок, закрывая глаза. Вдыхая родной и знакомый аромат духов. «Первый серьёзный бой с противником. Первая победа. Слезы радости и счастья. Слезы первого выигрыша. Вишня от радости подбежал к Беатрикс, подхватывая и кружа её по всему полю. Их глаза пересеклись, и Беатрикс не выдерживая пытку, первая отвела взгляд. Аккуратно, словно пушинку, опустив девушку на землю, Вишня заглянул ей в глаза. Вновь. И Беатрикс потерялась. Потерялась в его глазах, похожих на необъятный и глубокий океан. И парень поцеловал её, вкладывая все свои чувства. Показывая насколько она дорога ему. Настолько, что потерять её — всё равно, что умереть. Беатрикс неуверенно ответила на поцелуй, позволяя центуриону проникнуть немного глубже. Вишня, нежно лаская её по спине, не прерывая поцелуй, заставил девушку покрыться мурашками и полностью расслабиться. Беатрикс, отдаваясь ощущениям без остатка, уверенно держалась в его руках. И она — только его. И только. Больше ничья. — Принцесса, я люблю тебя, — прервал поцелуй Вишня. — Но нам не суждено быть вместе». *** Беатрикс, стоя у балкона, смотрела на Вишню. Вишня рассматривал её пристально, словно раздевал глазами. «А им все было мало. Друг друга». Беатрикс медленно подходила к парню, шаг за шагом скидывая с себя каждый элемент одежды. Подойдя к Вишне и обхватив его за шею, девушка пальчиком провела вниз к строгим чёрным штанам парня. И ухмыльнулась. Облизывая губы, обнажая ряд белых зубов, Беатрикс горела в агонии, прося Вишню начать. От одного его взгляда, она текла. И видя ту пытку, которую приносили эти игривые переглядывания, Вишня ухмыльнулся в ответ. И притянул девушку к себе, впиваясь в её губы. Резко врываясь в рот, не давая обдумывать дальнейшие действия. Он нежно ласкал спину Беатрикс, которая выгнулась ему навстречу, подставляя под поцелуи ложбинку меж грудей. Девушка протяжно застонала, зарылась в волосы Вишни, притягивая ближе и ближе. — Ты моя, — прошептал он, перехватывая инициативу на себя. И девушка оказалась под ним. Их взгляды пересеклись. И Вишня вновь поцеловал её. Одной рукой он завёл руки девушки вверх, а другой — проведя линию по округлому животу — добрался до трусиков. Отодвигая их, Вишня начал круговыми движениями водить по клитору. И услышал томный стон. А затем языком провёл по её прекрасному молочному телу, добираясь до половых губ. Лаская и вычерчивая незамысловатые круги на лоне, доставляя неземное удовольствие. И стоны заполнили всю комнату. «Мне тебя не хватает». Не давая отдышаться, Вишня полностью, на всю длину, вошёл в девушку. Заполняя её собой до краев, давая привыкнуть к новым эмоциям и ощущениям. Невесомо и сладко он целовал её в разных местах. Эйфория страстных чувств настигла их. А за ней пришли страх и потеря. Счастье и любовь. Заставляя их нырнуть с головой, затеряться в агонии. «И больше никогда не…» Год спустя Беатрикс в одиночестве прохаживалась по Лондонскому институту. Воспоминания о летних днях с ним въелись под кожу, стали наркотиком. Беатрикс видела его в каждом сне. Ей снилось, что он снова рядом, целует в макушку и мягко обхватывает её в свои крепкие и нежные объятия, в которых можно было задохнуться. Но уже как год, как от Вишни не было вестей. И зная, что миссия центурионов «защита сумеречного мира любой ценой», Беатрикс, наверное, никогда не смогла бы с этим смириться. Уже предчувствуя нерадостные вести, Беатрикс села на скамейку, вытаскивая полароидные фотографии. Девушка начала пристально рассматривать их. И вспомнила о тех временах, когда их ничто не тревожило, когда они были счастливы. Такой и нашла её Мариз Лайтвуд. Присев рядом с Беатрикс, она произнесла: — Вишня погиб на задании, спасая сумеречных мир от демонов. И Беатрикс ощутила, что погибла вместе с ним. От неё не осталось ничего, кроме оболочки. Воспоминания, о которых не забыть. Боль, которая никогда не утихнет.