Изменить всё

Кто такой Гарри Поттер? О, ответ на этот вопрос крайне прост. Гарри Поттер — национальный преступник, предатель Родины и вообще противная скотинка, которую вот уже семь лет пытаются поймать всей Британией, магической и магловской. Гарри не понимал, что в его жизни пошло не так. Он помнил, какими они были когда-то — радостные, беззаботные школьники, смотрящие в будущее без сомнений, без оглядок на повисший мертвым грузом на их плечах долг победы над Волдемортом. Сейчас все эти школьники были усталыми, измождёнными взрослыми с мешками под глазами и звенящими от любого движения рёбрами, которые просвечивались сквозь тонкую кожу. Рон... Гарри не хотел говорить о нем. Он даже не знал, как выглядел его друг, почти что брат. Не то чтобы рыжий трусливо сбежал, когда запахло жареным, нет. Просто его убили около полугода назад. Черты его лица уже начали размываться в памяти бывшего героя Британии. Гермиона — та самая сильная девушка с горящими глазами и мечтами о равноправии — была лишь блеклой тенью себя прошлой. Спутанные волосы, мягкая улыбка тонких потрескавшихся губ, худые серые запястья и мешковатая одежда, скрывающая под собой обтянутый кожей и шрамами скелет. Такой он запомнил ее. Её труп все ещё размеренно покачивался в петле, чуть посипывая где-то глубоко в голове Гарри. Она так и не оправилась от плена у Пожирателей Смерти. Полумну и Невилла убили во время Битвы за Хогвартс, которая, по мнению Поттера, была вовсе не битвой, а самой что ни на есть настоящей бойней. Их, малолетних школьников, Пожиратели вырезали, словно скот пастухи, и спастись смогли лишь единицы. В общем, позитивной была жизнь экс-Избранного, ничего не скажешь. Гарри тихо фыркнул, смеясь над своими мыслями каркающим смехом, и тут же закашлялся, подавившись воздухом. На деле все было вовсе не так печально, как могло бы показаться. Гарри уже привык к изменившемуся миру. Или в нем просто не осталось сил бороться. Он не знал. В общем, старина Волдеморт в день Битвы одержал верх над ним. От летящей Авады Гарри спас Аберфорт Дамблдор, бросивший в него аварийный порт-ключ. Что было дальше, парень не знал, так как очутился где-то в Запретном лесу. А потом... ну, Волдеморт захватил власть, устроил террор и начал по очереди захватывать и другие страны, начав с Франции. Гарри стал разыскиваемым лицом номер один, Гермиона и Рон — номерами два и три. Джинни Уизли была той, кто сбежал, но никто не винил ее за это. Свою первую и последнюю в силу обстоятельств любовь Гарри больше никогда не видел. Парень посмотрел в зеркало, и отражение улыбнулось ему разбитыми губами. Шрам-молния на лбу был все таким же красным. Гарри быстро накинул на себя потрепанную мантию, крутанулся на пятках, взмахнув палочкой, и оказался в пустом коридоре Отдела Тайн. Сегодня он собирался все изменить. Все эти семь лет невыразимцы из этого Отдела, недовольные политикой Волдеморта и его запретами на изучение всего на свете, медленно, но верно разрабатывали проект "Время". Они хотели, чтобы Гарри Поттер, Избранный, вернулся в прошлое и убил ещё не окрепшего Темного лорда. Если бы Гарри не знал о том, что рано или поздно вернётся, он бы, наверное, сошел с ума. Гарри прошел мимо молчаливых фигур в синих плащах и встал в центре рунного круга посреди помещения. Невыразимцы всегда молчали. Парень считал, что им всем при вступлении на службу отрезали языки, иначе почему за эти семь лет он не слышал от них ни слова? Гарри закрыл глаза. Где-то внутри него медленно, будто неуверенно и непривычно заворочалось предвкушение, но, не успел он ни о чем подумать, как вокруг стало темно. Сознание мягко покинуло его, и он повис где-то в невесомости. Сколько времени он провел в этой пустоте, он не знал. Вроде как секунду, а вроде как и много лет. Также легко и как-то отстраненно волной мягко накатило сознание. Гарри, ощущающий своё тело, невольно простонал. Не было привычной усталости. Не было вечно болящей когда-то сломанной ноги, не ощущалась вечная головная боль. Кажется, даже дышать стало легче. Он медленно, неуверенно открыл глаза, и улыбка стала шире. Неспешно в глазах начинал разгораться огонь. Потолок. Это был незнакомый потолок, но совершенно точно не потолок подземелий. Краем глаза он заметил зеркало, отражающее лежащего на просторной кровати мальчишку лет одиннадцати. Мальчишку. Ребенка. Не парня с наполовину седой головой. — Гарри, Роза, пора ужинать! — раздался откуда-то снизу нежный женский голос. Гарри моргнул. Что? Дверь в комнату открылась спустя почти минуту, и лицо Лили Поттер в этот момент показалось ему иллюзией. Гарри не видел своего лица в этот момент, но, видимо, что-то такое в нем Лили разглядела. На красивом лице отразилось волнение, и она подошла к нему, присаживаясь на корточки. Ее яркие-яркие зеленые глаза, ничуть не похожие на его собственные, вглядывались в лицо Гарри, а Гарри... Гарри смотрел. Не плакал, хотя очень хотелось разрыдаться, будто хаффлпаффке-первокурснице. Не улыбался. Просто смотрел. Запоминал. Впитывал каждую чёрточку никогда ранее не знакомого, но уже заранее любимого лица, выжигал на обратной стороне век, ощущая, как медленно впадает в своеобразный транс и теряет нить реальности. Лили не понимала, что произошло такого, что ее сын смотрел на нее, будто на ожившего Мерлина, и пыталась хоть как-то его расшевелить, даже отвесила ему хлесткую пощечину. Гарри все также смотрел. Будто видел ее впервые. Будто это был и не Гарри вовсе, а какой-то странный человек, который видел в ней целый мир. Так на нее не смотрел даже Джеймс, даже маленькая пятилетняя Роза. С потолка начал накрапывать дождь. Холодный, с тяжёлыми каплями, больно бьющими по носу. Одна капля случайно попала в изумлённо приоткрытый рот женщины, и она поняла, что капли были солёными, будто молчаливо-тихие слезы то ли до такой степени чем-то потрясённого Гарри, то ли самой его магии. Это был первый магический выброс ее старшего сына, которого они с Джейми уже начинали считать сквибом, но радости от этого миссис Поттер не ощущала. Лили достала палочку и одним лёгким взмахом усыпила Гарри, ловя оседающее на кровать тело руками. — Джеймс, гиппогрифа тебе в задницу, живо сюда! — заорала она так, что в окнах задрожали стёкла. — В Мунго! Проект "Время" оказался проектом "Перерождение".