***
На следующий день он и правда не пришел. Как и через день. В пятницу Бакуго не ходил в зал, а в выходные в принципе не выходил из дома. Несмотря на то, что с Киришимой он не виделся пять дней, по вечерам он пялился в потолок, слушая все тех же Arctic Monkeys, и перед глазами сама по себе всплывала его широкая улыбка. Будь она проклята. Ему хотелось вернуться на ту площадку, чтобы снова издалека уставиться на скучающего Киришиму, который, как казалось, не скучал даже в одиночестве. Бакуго знал, что в итоге, как и Алекс Тернер, приползет назад — ненавидел признавать поражение, но еще больше ненавидел врать самому себе. Кацуки нахмурился и перевернулся на бок, прижимая к себе подушку и тупо пялясь в стену. Бакуго еще никто и никогда так не улыбался. Тц, черт. Ему совершенно точно некогда посвящать ночь мыслям о дерьмоволосом придурке, потому что у него на носу экзамены и поступление в лучший университет Токио. А Киришима выглядит так, будто его ни что в этом мире не волнует. Иначе Кацуки не мог объяснить, почему Эйджиро улыбался ему так ярко и запоминающе. Так, что Кацуки шестой день подряд думал об этом, сидя на уроках в понедельник и совершенно не слушая монолог учителя. А потом, после тренажерного зала, вновь шел через парк вовсе не для того, чтобы попасть домой на полчаса раньше. И руки тряслись у него из-за того, что он много качал их сегодня. Бакуго остановился у тех же самых перил и расправил плечи, на нем сегодня черная футболка с черепом и волосы выглядят пушистее обычного, потому что он помыл их прямо с утра. На этот раз Киришима не один, а с друзьями, смеялся, сидя на скейте и глядя на то, как какой-то блондин пытался достать языком до локтя. Его подбадривал худощавый брюнет, а на рампе каталась девушка с розовыми волосами. Сам Эйджиро неловко пытался выполнить какой-то трюк, название которого Бакуго не знал. На другом конце площадки катались еще двое людей, относящихся явно к другой компании. Бакуго вообще повезло, что он застал Киришиму здесь. Наконец, Эйджиро заметил его и, махнув друзьям, вновь подъехал к нему на скейте. Кацуки перестал дышать, когда тот приблизился достаточно, чтобы ослепить его улыбкой. — Ты пришел! — и, боже правый, он первый человек, кто вообще радуется его появлению. То есть, искренне. Почему? Просто потому что это Кацуки! Бакуго пожал плечами, не доставая рук из карманов, чтобы самому себе доказать, что они потели из-за жары. И не знал, что сказать прямо сейчас. — Я уж думал, тебе реально не понравилось, как я катался! — Киришима засмеялся. Сегодня у него на голове белая бандана, Кацуки смотрит вниз и замечает кроксы. Красные. Что ж, на Кацуки сложно произвести впечатление, но это… — Кто вообще, блять, катается на скейте в кроксах? — вырвалось у него так внезапно, что он не успел прикусить язык. — Я, чувак! — с какой-то гордостью произнес парень, затем его грудь сотряслась в коротком смехе, — Ношу то, что захочу, черт побери. — Самоубийца? — Ну, типа того!.. Тут ребята, о которых я тебе рассказывал! Пойдем, я познакомлю вас. Бакуго поморщился: — Нет. И это то самое «нет», когда он хочет сказать «да», но не делает этого из вредности. — Да ладно тебе, — Киришима пожал плечами и задумчиво потер подбородок, явно в сомнениях. За него все решили его друзья, и Кацуки страдальчески закатил глаза. Розоволосая девушка подбежала самая первая и повисла на Эйджиро, обхватив его шею рукой. — Эй, Кирибро, познакомишь нас со своим блондинчиком? — чуть ли не прокричала она ему в ухо. Киришима опустил голову в надежде на то, что волосы скроют выступивший на щеках румянец, — Ребя-я-ят! Это тот Бакуго, идите сюда! — Тот Бакуго? — Кацуки насмешливо улыбнулся, ловя на себе смущенный взгляд. — Черт, Мина! — Эйджиро взвизгнул и даже вздрогнул, выпутываясь из ее хватки. Девушка засмеялась звонко, но не так, как смеялся Киришима. И улыбнулась широко, но не так, как Киришима. Бакуго разглядывал его вместо нее. «Слишком шумные» — подумал Бакуго, когда вся компания оказалась рядом с ним, и едва различил, где чей голос. Их всего четверо, но гул стоял такой, будто Кацуки попал на концерт — непривычно. И абсолютно точно раздражало. — Наконец-то мы можем с тобой лично познакомиться, Бакуго! Я Каминари Денки! — Кацуки уставился на протянутую для рукопожатия ладонь и проигнорировал ее, лишь кивая и решая не говорить, что уже знает их по именам. — Уймитесь, — обреченно простонал и раскраснелся Киришима. — Пошли тусоваться с нами, Бакубро! — позвала его Ашидо. — Нет, — уже более настойчиво отрезал Кацуки, пуская по небольшой компании недовольный гул. Все-таки он пришел сюда не за этим. Эйджиро потянул его за собой в сторону, и Кацуки, удивленно покосившись на ладонь, обхватившую его запястье, решил, что он ничего не имеет против. Точнее, это его не бесит. Только сейчас Бакуго заметил, что на этот раз на фоне играл только хип-хоп, и он не узнал ни одной песни. — О боже, прости, Бакуго! Я не знал, что они… Так отреагируют! — ладонь Киришимы опустилась на его плечо, и Бакуго смотрел сначала на нее, а потом ему в глаза, — Рад видеть тебя. — Забей, я уже сваливаю, — Кацуки скинул чужую ладонь со своего плеча. Киришима замер на секунду, разглядывая его, и Бакуго глянул из-под бровей, не зная, почему так трудно смотреть куда угодно, но только не в глаза напротив. Молчание затянулось на несколько мучительных секунд. — Я провожу тебя. — Я тебе что, принцесса? Ни за что, — Кацуки сжал челюсти и наморщил нос. — Не говори, что против, — засмеялся Эйджиро, — Будто не знал, что я буду здесь, когда решил прийти. — Вообще-то, не знал, — Кацуки развернулся и медленно направился в сторону дома, раздражаясь. Он берет все свои слова назад! — Ох, да ладно тебе, — Киришима последовал за ним, а потом обернулся и помахал друзьям, из-за чего позади раздался возмущенный вой, — Я бываю здесь каждый день после пяти вечера. Теперь жду тебя каждый день. — Заняться больше нечем, волосы-вместо-мозгов? — Здорово, что ты интересуешься! — Киришима даже не отреагировал на тупое прозвище, которым его наградил Кацуки, — Расскажешь что-нибудь о себе? — Нет. — Ты говоришь «нет» чаще, чем моргаешь. — Можешь принять это как единственную вещь, которую тебе нужно обо мне знать. — То есть, я могу считаться особенным? Вряд ли у кого-то есть достижение «Я знаю целую ОДНУ вещь о Бакуго». — Придурок… У Киришимы звонкий заразительный смех, а у Бакуго ком в горле рядом с ним. — Так… Придешь завтра вечером? — С чего бы мне это делать? — Фыркнул Бакуго. Одного брошенного взгляда на Эйджиро стало достаточно, чтобы понять, что спрашивать не стоило. — О-о-о, ну… Завтра соберется местная тусовка! Я бы хотел, чтобы ты пришел, — в глазах Киришимы звезды. В глазах Кацуки — немой вопрос «зачем», — Я разучивал новый трюк целых два месяца и собираюсь продемонстрировать! Кацуки точно не стоило спрашивать. Хотя бы потому, что глядя на Киришиму, становилось трудно отказать. Он привык быть в одиночестве, но, если честно, это самое отстойное чувство на свете. Эйджиро предложил ему прийти, чтобы показать Бакуго то, над чем старался. — Это поэтому у тебя все ладони в этой сопливо-розовой херне? — Кацуки неопределенно покрутел рукой, намекая на пластыри. Киришима растопырил пальцы перед собой, разглядывая их так, будто раньше у него их не было. — Ага. — Тц, если бы ты катался в нормальной обуви, как все нормальные люди, волосы-вместо-мозгов, то потратил бы меньше времени. — Я надел кроксы на спор! Спасибо за заботу, Бакубро! — Кацуки вздрогнул, — И вообще-то они довольно удобные… Так ты придешь? — Делать мне больше нечего, — пробурчал Кацуки. Но в голове у него уже складывалась картинка: он не хотел отказывать, — Абсолютно бесполезная трата времени!.. Во сколько мне нужно прийти? Киришима и так пружинил на каждом шагу, будто бы не умел ходить нормально, а после согласия со стороны Бакуго так и вовсе подскочил, как в жопу ужаленный. Кацуки мог с уверенностью сказать, что Киришима был в нем слишком заинтересован и не особо-то это скрывал. Бакуго опустил голову и спрятал улыбку. Затем Эйджиро начал оправдываться, что на самом деле не так часто ходит с ног до головы в пластырях, и вообще он уже четыре года катается, затем как-то выяснилось, что прошло полгода, прежде чем он выучил олли, но зато сразу после этого все пошло как по маслу. У Киришимы приятный голос, и Бакуго специально сделал крюк, лишь бы это все не кончалось. Киришима, если и заметил это, то виду не подал. Половину дороги он держал скейт в руках, рассказывая о нем Бакуго и хвастаясь тем, что сам его собрал. Он показывал немного стертый рисунок на деке и узор на колесиках. Жаловался, что у него средний размер ноги, и доски удобной ширины всегда быстро разлетаются. Упоминал, что любая мелочь важна: форма носа и тейла, мягкость и ширина колес. Кацуки хмурился и разглядывал весьма потрепанный скейтборд, следил за тем, как пальцы Киришимы обводили его контур почти нежно и аккуратно. Щеки Эйджиро трещали от широкой улыбки, а глаза… Они выдавали, насколько сильно на самом деле красноволосый заинтересован в скейтбординге. Киришима горел. Горел так, как не умел Бакуго. Горел самым красивым на вид способом — любовью к своему делу. — Смотри, когда я делаю кикфлип, я ставлю ногу вот так, и… — доска раскрутилась под сосредоточенным на ней Эджиро. Бакуго слегка улыбнулся, смотря на его ноги, — Из меня плохой учитель! Я… ох! Кацуки схватил внезапно начавшего качаться на скейте парня и крепко сжал его запястье, помогая встать ровно. Он нахмурился, подняв на него недоуменный взгляд. Киришима слегка покраснел, глядя на него, а Бакуго не до конца понял, что сейчас произошло. — Ты улыбался, — промямлил тот себе под нос, отвечая на немой вопрос, и Кацуки ощетинился. — Никогда не видел, как люди улыбаются? — Тебе идет. — Тц… Волосы вместо мозгов, — пробормотал Бакуго, на секунду смягчившись, но тут же одернул свою руку. Они стояли посреди тротуара, Бакуго хмурился и смотрел за плечо Эйджиро нечитаемым взглядом, явно не зная, как вести себя после комплимента, но затем решил идти дальше. Киришима издал тихий вздох и последовал за ним на скейте. Так он был выше, и Кацуки бесился, что теперь придется вскидывать глаза выше привычного. — Эй, Бакуго, — Киришима протянул ему ладонь, — Дай руку. — На кой черт? Я похож на фаната всякой романтичной хуйни? — Да нет же, просто… — Эйджиро терпеливо держал ладонь в одном положении, и Кацуки сделал это только для того, чтобы Киришима отвалил от него, — Я заметил, что у тебя ногти накрашены, — он сжал ладонь Бакуго быстрее, чем тот смог ее одернуть, — Черный цвет. Выглядит весьма мужественно. — Клянусь, если ты стебешься… — Неа, я серьёзно! — ладонь Киришимы большая и теплая, — Мне нравится. — Ооо, ну раз так, я обязательно накрашу тебе ногти позже, — усмехнулся Кацуки, даже не зная, что Эйджиро может улыбаться еще шире обычного. — Круто, я согласен! — он погладил кожу мозолистыми пальцами, и Бакуго… Бакуго просто это не бесит, поэтому он просто позволяет Киришиме сжать его ладонь чуть сильнее, и они просто идут (Кацуки заставляет Эйджиро слезть с доски) в тишине несколько минут, пока в итоге не останавливаются у дома Кацуки. Киришима огляделся, словно пытаясь запомнить местность. Бакуго засунул руки в карманы, его сердце колотилось настолько быстро, насколько это возможно. Закатное солнце заливало лицо Эйджиро оранжевым светом. Никто из них не спешит ни прощаться, ни… Ни что либо еще. Просто стоять и смотреть друг на друга — это тупо, решает Бакуго. Киришима же считает, что это неловко. — Ну… Завтра. В девять. — Ага. — Дашь мне свой номер? -… Ага. Сделать вид, что ему все равно, и просто направиться к двери дома для Бакуго было проще простого. Не обернуться на Киришиму было самым сложным испытанием в его жизни. - Стой! - Бакуго провалил его, снова встретившись с алыми глазами, - Подожди секунду... - больше Эйджиро ничего не предпринял, и Кацуки подумал, что просто стоять и прожигать друг друга взглядом - это, оказывается, так комфортно. Киришима сиял. Бакуго решил, что это ближайшая к нему звезда.***
Бакуго не признавал, что весь оставшийся вечер и часть следующего дня был в предвкушении. Он не грубил Деку, как в остальные дни, и вообще не смотрел в его сторону. На математике выглядел слишком уж задумчиво и считал ворон в окне, закинув ноги на парту. Утром не огрызался, на что мать спросила, какая муха его укусила. Ага, муха. Назойливая красная муха! Тц, вот откуда Киришима взялся такой? Открытый. Бакуго всегда легко читал людей, а Киришима был весь как на ладони. Кацуки не собирался тут в лепешку расшибаться и осыпать этого придурка комплиментами. Единственное, Бакуго хотелось просто сказать: «Киришима, ты мой!» А дальше будь что будет. Бакуго уверенно кивнул сам себе и ухмыльнулся, а затем кинул злобный взгляд в сидящего чуть левее пацана, который уж больно долго пялился на него. Тот побледнел и мгновенно отвернулся, на что Кацуки довольно хмыкнул — ничто не меняется изо дня в день, а Бакуго просто нравится стабильность. Кацуки мог сказать, что ему делать нечего, кроме как портить свой режим сна. Серьезно, в это время он уже должен был готовиться ко сну, но вместо этого шел коротким путем к скейт-площадке, и это было так непривычно. Ночью было не так уж и жарко, Бакуго в одной футболке, и холод кусает его за плечи, но он этого терпеть не может. Уличные фонари заливали спот холодным светом. На месте встречи было больше людей, чем обычно, и Киришима из-за гула не заметил шагов за спиной. Тем более, Бакуго всегда ходил на удивление тихо. — Ты пришел! — заметив его, Эйджиро расплылся в улыбке. Где-то Бакуго это уже слышал. Кацуки наградил Киришиму придирчивым взглядом, подметив изменения во внешности. Во-первых, на голове у Эйджиро творилось черт-те что: волосы были подняты наверх и торчали, словно колючки. Пожалуй, Бакуго на этом бы и остановился, но его взгляд прилип к животу парня, выглядывающему из-под кроп-топа. Захотелось дернуть ткань вниз и прикрыть. — Что за дерьмо? Эйджиро разминал мышцы и смотрел на него, вытянув руки вверх. — Это волосы, Бакубро! — рассмеялся Киришима, хотя, по мнению Бакуго, ситуация была не смешная, — Я должен соответствовать своему образу Красного Бунтаря! Я достаточно по-бунтарски выгляжу? — Ты выглядишь по-идиотски, — ворчит Бакуго, а Киришима подходит чуть ближе. Он указывает на свои волосы, давя лыбу изо всех сил, а потом на волосы Кацуки. У последнего начинается нервный тик. — Мы сочетаемся! — Киришима, словно чувствуя, как Бакуго пробивает холод, закидывает руку на его плечи. От него исходит жар, как от грелки, и будь Кацуки чуть-чуть менее вредным, он бы остался под этой рукой. Но Бакуго есть Бакуго, поэтому он просто вырывается и засовывает руки в карманы, — Пойдем, там все наши. Кацуки неохотно следует за Киришимой, оглядывая измененную площадку. Тут появилось больше самодельных трамплинов. — Сколько здесь людей? — Десять, — жмет Киришима плечами, — Ну, тех, кто будет кататься. И еще трое наблюдателей. Думаю, придут еще. — Что здесь будет? — Полоса препятствий. Сегодня ее построила здесь группа Шинсо, — Эйджиро указывает куда-то в толпу, — Потом вернем все как было. — Скукотища, — закатывает Бакуго глаза, — Даже не гонка. Эйджиро смеется. — Мы не хотим проблем с полицией. Эй, полоса препятствий — это круто, когда ты катаешься! Каждый раз что-то новенькое! Тут, вообще-то, часто происходит много чего интересного… Эй, Джиро! Я выучил воллрайд¹! Бакуго останавился чуть позади Киришимы и окинул взглядом уже более-менее знакомую компанию. Джиро оказалась миниатюрная короткостриженная девушка, крутящая между пальцев провод от наушников. — Правда что ли? Я должна это увидеть сейчас же! — она была явно заинтересована. — Всему свое время! — Хей, Бакуго! — Кацуки кинул взгляд на Каминари, тот протягивал ему кулак. Бакуго уставился на Киришиму, а тот слегка подтолкнул его плечом. — Давай, чувак, таковы правила! — Вертел я все ваши правила, — проворчал Кацуки, но все же ударил по кулаку Каминари своим. В тот же момент, одобрительно загудев, подтянулись остальные ребята и девушки. Кацуки познакомился с Яойорозу и Джиро, которые с удовольствием начали поддразнивать, мол, уже наслышаны. Кацуки обернулся на стоявшего у него за плечом Эйджиро, и тот, распахнув глаза, медленно заливался краской. Бакуго самодовольно ухмыльнулся, будто еще с прошлой встречи не понял того, что о нем Киришима прожужжал все возможные уши. Чуть позже к ним присоединилась вторая группа скейтеров. Среди них был человек с камерой, направо и налево травящий локальные шутки. Он же был и комментатором — чересчур громким про-скейтером. Он рассказал, каков будет путь по полосе препятствий: с резкими поворотами, напарафиненными участками и местами, в которых легко застревали колеса. Почему-то он любил каждого звать по прозвищу, из-за чего Бакуго только сильнее запутался. — Пока стоите на скейте — в игре! Иначе даете дорогу следующему, а потом начинаете с начала! Это езда не на время, а на стиль! — Мик, заткнись, не тебе потом собирать кости по всей площадке. — Но мне потом разбирать эту полосу, мой дорогой друг… Когда чья очередь решалось очень просто — через игру камень-ножницы-бумага. Первой каталась Ашидо, и Бакуго внимательным взглядом следил за тем, как та двигалась, но потом, соскользнув на напарафиненном участке дороги, выбыла из игры. Мик назвал это «поскользнулась на банановой кожуре». Стили катания Айзавы и Шинсо были похожи, как ему объяснил Киришима. Они оба ставили обе ноги близко к краю доски перед прыжком, например, но Кацуки особой разницы не замечал в принципе. Кто-то катался более уверенно, кто-то менее — это все, что ему удалось заметить. В какой-то момент Бакуго понял, что ему действительно интересно. Это просто завораживало. Эти ребята открыты друг с другом. Киришима катался четвертым и, конечно же, продемонстрировал воллрайд в самом начале. Он просто прыгнул на стену, и прошла всего секунда, прежде чем Эйджиро приземлился. Джиро одобрительно загудела. Затем доска вылетела из-под ног Киришимы где-то на середине полосы, тот с глупой улыбкой балансируя, едва устоял на ногах, а потом вернулся в начало. — Крутой воллрайд! — одобрительно засмеялся Тецутецу, — Я его повторю! — Не смей, это моя фишка! — Киришима распахнул от шока глаза. — Она будет нашей, бро! — … Бро! Кацуки состроил сложное лицо. Эти двое действительно были похожи друг на друга. Затем Киришима подлетел к нему с вопросом, понравилось ли Бакуго. — Тц, ты просто выебнуться решил, волосы-вместо-мозгов? — Бакуго насмешливо поднял бровь и скрестил руки на груди, — Сначала пройди полосу полностью, а потом спрашивай, понравилось ли мне. Принеси мне победу на блюдечке! — Понял! В следующий раз все получится, Бакуго! — просиял Эйджиро, опираясь рукой в стену, около которой стоял Кацуки, заставив того скептично вздернуть бровь, но никак это не комментировать. Ну что за клише… Джиро и Яойорозу оказались про: у Джиро изначально были хорошие физические данные, а Яойорозу каталась с детства. Тецутецу и правда проехался по стене, а потом соскользнул в том же месте, что и Киришима, заставив Бакуго фыркнуть от иронии. Каминари начинал несколько раз с самого начала, каждый раз возмущаясь как в первый, но с настойчивой уверенностью продолжал, ничуть не смущаясь. Серо, на удивление, прошел с первого раза. Монома, выше всех задиравший нос, прошел полосу с первого раза, но продолжал уверять, что может сделать это снова. В итоге проиграл самому же себе, соскочив с доски в самом конце. У Ашидо не получилось со второго раза, а впоследствии и с третьего, но та не расстраивалась. Бакуго не понимал, как можно не расстраиваться из-за неудач, но все просто проводили хорошо время и не заботились об этом. Киришима, как и обещал, дошел до конца полосы со второго раза. Они померились с Тецутецу скоростью прохождения, но результат особо не отличался — Киришима прошел ее быстрее всего на несколько секунд. Никто не расстроился, никто не обиделся, они просто продолжали поддерживать друг друга, подобно настоящим братьям. — Ну, теперь-то ты ответишь на вопрос? — спросил Эйджиро, когда парни отдалились от основной группы. Игнорируя щелчки доски, сливающиеся в единый гам с голосами, они снова сели на перила, будто следуя какой-то традиции, — Тебе понравилось? Круто ведь было. — Ага, — только и хмыкнул Кацуки, разглядывая лицо Эйджиро, до которого едва дотягивался свет от фонаря. Тот улыбнулся, — Выглядишь не по-идиотски на скейте. Даже счастливым. Улыбка на чужих губах зацвела сильнее. — Правда? Спасибо! Мне приятно, что ты наблюдал! Выглядишь заинтересованным. — Вот уж дудки! — Кацуки отшатнулся под звонкий смех, а потом потупил взгляд в пол, — Киришима… Научи меня кататься. Эйджиро замолчал, и Бакуго, даже не смотря на него, чувствовал на себе нежный взгляд. Киришима накрыл его ладонь своей, и Кацуки повернулся. Прежде, чем он успел это предотвратить, его тело само потянулось к замеревшему Киришиме. — С удовольствием, — пробормотал тот, и Бакуго почувствовал его губы на своих. Им не нужно было признаваться в симпатии, этих слов оказалось вполне достаточно.