NUMB

Ривердейл. Некогда захолустный, Богом забытый городишко, застрявший в ретро-эпохе семидесятых годов. Если вы ранее в нем не бывали, то горько сожалею тем, у кого вдруг появится желание нанести сюда визит. Еще примерно пять лет назад – это была проекция комфортного и уютного мирка для всех, кто стремится к спокойствию и единению с атмосферой идеальной американской истории. Неоновые огни «Попс» все еще светят, возвышаясь над городом и рекой Свитуотер. Сквозь непроглядный лисий лес, с которым теперь связано немало трагедий за минувшие несколько лет, больше не виден трейлерный парк, на землях которого безжалостно и беспощадно закатано в черствый асфальт мое детство. Но гораздо больнее втаптывать его еще глубже под почву каждый день по дороге на работу, которую ты ненавидишь всем своим нутром, последними остатками своего рассудка. Тогда, в школьные годы я был бессменным, вечным гонцом за мистикой и неизведанным. Я цеплялся за каждую ниточку очередного загадочного происшествия, коих в то время было предостаточно. И это постоянно подкрепляло меня, заставляло чувствовать себя уверенным и значимым… по крайней мере для прессы и всех моих друзей, которые время от времени и сами были не прочь подкинуть мне новую тайну этого города, расследования которых иногда даже вознаграждались весьма внушительными суммами. И если по сей день мои труды все еще очень прилично поощряются, то мои технические задачи кардинально поменялись… Изо дня в день я обязан работать в пользу местного графа Дракулы – Хайрема Лоджа, с появлением которого в этом городе навсегда стерлось из памяти местных жителей спокойствие и эфемерная надежда на попытку процветания. Численность населения этих земель продолжает с каждым днем стремительно уменьшаться, уничтожая веру в возрождение города и становление Ривердейла прежним милым местом для честных и порядочных граждан. Именно это и было на руку господину Лоджу, который не мог насытиться этим паршивым вкусом собственной, единоличной победы. Восстановившая репутацию в глазах своего отца Вероника Лодж теперь бок о бок срабатывалась с Хайремом, день за днем доказывая свое уважение, преданность, и факт того, что она достойна носить фамилию Лодж. Что же касается меня, местного охотника за приключениями и вечно голодного до мистических событий города искателя? Сегодня я выполняю почти весь функционал, ответственность за который когда-то была на плечах света Ривердейла – Арчи Эндрюса. Он с трудом вырвался из цепких лап Хайрема и, спустя месяцы скитаний за границами города, а потом спустя пару лет какой-никакой обновленной жизни с чистого листа в пределах города, наконец, обрел мнимое спокойствие. Но однажды непобедимому Лоджу удалось схватить меня – вечно бунтующий голос (не голос, крик) Ривердейла. Моя надежда на престижный колледж канула в лету вместе с Саутсайдом. Хайрем Лодж уничтожил все, что мне было дорого. Путем шантажа и едва не угрозой жизни он насильно заставил меня служить ему гребанным мальчиком на побегушках. И я бы ни под каким предлогом не подписался на это. Даже если бы угрожали моей жизни… Вот только в группе риска находилась не моя собственная, а жизни моих родных – матери, отца и Джеллибин. Позже я узнал, что повелся на максимально глупый ребяческий обман, поскольку все они оказались живы и здоровы. Но злосчастная бумага с чернильной печатью «Лодж Индастриз» уже была мной подписана. Хайрем Лодж закрыл рот единственному скромному герою-бунтарю, который мог хотя бы в последний раз попытаться спасти этот город. Было слишком поздно, но я пытался бежать. Трижды. С инициативы бравого воина Арчи Эндрюса, который сам был в моем положении и тянул свою изувеченную шрамом от давней данной Лоджу клятвы руку помощи. С подкреплением от змеев (точнее, от их остатков) и отца, который почти при каждой встрече хватал меня за грудки и в лицо кричал мне: «Чего ты, черт побери, ждешь?!». С помощью той же Вероники, которая к сегодняшнему дню стала мне как сестра, и которая очень долго квиталась потом с собственным жестоким отцом за, пускай и упущенный, но шанс спасти меня из заточения злодея. Ни одна из попыток успехом не увенчалась. Хайрем Лодж всегда был на несколько шагов впереди и ловил меня снова и снова. Наказывал меня снова и снова. Пять лет назад авантюрист Джагхед Джонс засмеялся бы в лицо опасности и ни за что на свете не сдался бы. Но здесь и сейчас Форсайт Пендлтон Джонс III с уверенностью заявляет вам – бежать больше некуда. Было больше, чем слишком поздно…

***

Проект «Со-дейл» и тюрьма Лоджей приносили доход медленнее, чем этого жаждал по своим подсчетам единственный их владелец. А создавать рекламу заведению для заключенных было неэтично и негуманно даже со стороны такого бесхребетного существа, как Хайрем. Возможно, легким подталкиванием босса к открытию музея имени Лоджей я проложил себе путь вверх по карьерной лестнице (блицем, не без помощи Вероники). Теперь я выглядел в глазах окружающих не просто мальчиком Хайрема на побегушках, заменяющим Арчи. Я был исполнителем всех личных требований и поручений хозяина, начиная от серьезных и ответственных и заканчивая самыми странными и нелепыми. И по совместительству, по необходимости был каким-никаким подобием заместителя управляющего данного заведения в лице бессменного Хайрема. Все еще звучит унизительно, да?.. Мне довольно часто было поручено не только смахивать пыль с картин и антиквариата, но и встречать туристов и посетителей заведения, проводить довольно емкие по информативности экскурсии, вести отчетность гостей и даже отвечать за сдачу кассы в конце дня. Я владею подробнейшей информацией о каждом экспонате и картине в этом музее и знаю ответ на каждый, даже самый каверзный вопрос, а мои высокий литературный язык и харизма всегда работают на мою руку именно так, как мне это нужно. Благодаря этому в последующие дни, когда я выхожу на работу в качестве гида, я время от времени вижу много уже знакомых лиц. Это весьма льстит. И это стимулирует и заставляет не останавливаться на достигнутом. Всего каких-то пара месяцев и цифра дохода с музея имени Лоджей заставила вскинуть брови даже самого Хайрема, который, казалось, до конца своих дней будет уметь сохранять самообладание и держать собственные эмоции в узде. Его впечатлил неожиданный успех, на который я обрек очередное детище Лоджей, и я увидел в темно-карих глазах не надменность и высокомерие, а то долгожданное уважение, которого волей-неволей я начал жаждать, продолжительное время работая в пользу Лоджей. Да, я желал признания к своей персоне. Лоджи создали какой-то негласный стандарт, так что чем больше проводишь времени в обществе аристократичной мафии, тем быстрее в геометрической прогрессии возрастает желание стать значимым лицом в ее глазах. И лишь только этим не ограничивались мои капризы и пожелания. Во мне никак не угасала та любознательная и любопытная часть меня, которая не могла поубавить пыл. Долго наблюдая за просторными залами славы Лоджей, я заметил весьма интригующую лестницу, которая вела, очевидно, в подземелья музея. Вдохновленный Лавкрафтом я мог целыми днями кружить вокруг да около этой чертовой лестницы, как стервятник. Одним из вечеров, когда в этом зале я полировал амфору, я снова изо всех сил старался угомонить свою по-детски любопытную сущность. Я действительно пытался игнорировать и полностью исключить из своего поля зрения эту лестницу! Но вот лакированные туфли с гулким эхом застучали по светлому мрамору. Меня проведает сам граф Дракула. Какая честь. — Добрый вечер, мистер Лодж, — сдержанно кивнул я без особого энтузиазма. Почему-то мне казалось, что Хайрему нравилось во мне это. Никакой показухи или лицемерного окучивания и лести, коей зачастую увлекался по отношению к нему Эндрюс младший. Обычно Лодж сам вызывал меня к себе, чтобы попросить о чем-то или сообщить о какой-нибудь новости из мафиозного комьюнити. Он именно просил, а не отдавал приказы или отмашки. Именно сообщал и предупреждал, а не ставил перед фактом. Как только я начал замечать и осознавать это, я звучно усмехался и в очередной раз поражался самому себе: изгой из старшей школы Ривердейла на короткой руке с мэром и по совместительству криминальным монополистом этого города под прикрытием. Даже мой рыжеволосый давний друг дважды переспрашивал меня, когда я рассказывал ему за молочными коктейлями в «Попс» что-то подобное. Бьюсь об заклад, Арчи уверен, что Хайрем делает это специально, чтобы набить цену места своего протеже и показать ему посредством меня чего он лишился, ступив против Великого и Ужасного. — Ты не перестаешь меня удивлять, Джагхед. Что ни неделя, то очередная моя победа. Хорошая работа, Джонс, — в последнее время обычно скудный на похвалу Лодж слишком часто поощряет мою работу; я держу палец на пульсе и с нетерпением жду подвоха. Так уж заведено. — Продолжай в том же духе. В этот же момент Хайрем, будто издеваясь надо мной, зашагал к злополучной лестнице, которая беспощадно терзала мое любопытство. Я понимал, что мне туда нельзя. Я не хотел даже думать о том, что под богатой помпезной оболочкой в виде культурного наследия Лоджей возвелась очередная нарколаборатория, производящая новый «Джингл-Дженгл» или, боже упаси, «Физзл Рокс», однако как возможный из вариантов рассматривал. События, тесно связанные с обоими видами наркотиков оставили неизгладимый след в моей памяти, как и в воспоминаниях моих одноклассников, и всех старожилов этого будто проклятого города. Нет, серьезно. Что такого скрыто под этим музеем, что не дано увидеть простым смертным?! Я мог бы снова попросить Веронику помочь мне утолить мой личный голод вечного искателя приключений, но подвергнуть дочь Хайрема риску в очередной раз я не мог себе позволить. В общем и целом я делал все, чтобы никто не замечал того, как сильно мне хочется получить доступ к этим тайным ходам. Но однажды произошло то, что для меня в корне изменило многое. Своим безграничным обаянием и хлопаньем пушистых ресниц Вероника уговорила Арчи сопровождать ее на персональной экскурсии, которую должен будет провести ваш покорный слуга. Их отношения по-прежнему витают где-то между «что-то было» и «возможно, будет продолжение». Я не мог отказать в такой мелочи подруге, которая сделала для меня так много и время от времени самоотверженно брала вину на себя. С момента открытия музея имени Лоджей нога Эндрюса не ступала на его порог ни разу. Не подкупал даже тот факт, что его лучший друг обжился здесь почти на постоянной основе. Зато Ронни отлично удалось пригласить порядком настрадавшегося от рук мистера Лоджа Арчибальда. В этот раз я повествовал свой заученный текст не как обычно, и не просто импровизируя. Я на ходу ловко адаптировался под своих давних друзей, которых не хотелось заставлять скучать своими нудными речами. От Арчи я ловил на себе взгляд то ли какой-то тревоги, то ли хорошо скрываемой гордости, то ли призрачной зависти, в признании которой он себе отдавать отчет не хотел. — Не хотелось бы прерывать, — легкую непринужденную атмосферу прорезал мягкий мужской голос. Как долго Хайрем сопровождал нас и каким образом я этого не заметил? — Но мне нужно, чтобы кто-то отнес некоторые вещи на нулевой этаж. Я включился, будто по щелчку пальцев. Мой мозг со скоростью света смекнул, чего хочет мистер Лодж. Я бы вежливо отказал или отложил свою курьерскую услугу на потом. Но последнее словосочетание кардинально меняло для меня положение дел. Мне уже не до друзей, как бы эгоистично это ни звучало. Я обязан хотя бы раз в жизни спуститься по этой лестнице. И вот он шанс! Сейчас или никогда. Замаскировав свои эмоции, подобно самому Хайрему, я вскинул руку: — Я мог бы позаботиться об этом, мистер Лодж, если Вы позволите… — все же немного замялся в конце – я слишком взволнован. — Конечно, Джагхед, — ни на йоту не задумавшись, хозяин музея протянул мне именную сумку с инициалами. – Разложи вещи по местам. Краем глаза я увидел, как завистливо-разочарованно поджал губы Эндрюс, очевидно, сожалея об упущенном месте ассистента Лоджа. Зато я не упустил момент (впервые за долгое время ради своих собственных целей). Единственное, что поставило меня в тупик – это вопрос, касательно мест вещей. Я даже понятия не имел, что находится в кожаной сумке, но счел этот жест Хайрема за наивысшую степень доверия. Это побудило меня перед друзьями сделать вид, что я спускался в эти музейные подземелья столько раз, что знаю там буквально каждый уголок. — Будет сделано, босс, — внутри меня брезгливо фыркнул и закатил глаза тот самодостаточный Джагхед Джонс, который никогда не спешил сорить лишними словами и любезничать со всеми подряд. Взявши сумку, я немедленно принялся за исполнение задачи, еле сдерживаясь, чтобы не рвануть со всех ног к лестнице, что не давала мне спокойно спать весь последний месяц. Меня встретили античные каменные, будто незаконченные стены, мутный взгляд тусклых канделябров вдоль не такого уж и длинного коридора и прохладный воздух, приветственно всколыхнувший выбивающийся из под бессменной шапки черный локон. Тишина была всепоглощающей. Я чувствовал, будто проник в потайные подземные ходы, как в каком-то мистическом фильме (что, отчасти, именно так и было). Только сейчас до моего сознания дошел тот факт, что дверь не одна, и я абсолютно не знаю куда идти. Но среди прочих выделялась лишь единственная – та, что двухстворчатая, но удачно вписывающаяся в антураж, как и все остальные. Не найдя идеи получше, я осторожно опустил позолоченную ручку. Дверь поддалась, и я осознал, что эта комната – не что иное, как подземные покои Хайрема Лоджа. Точно граф Дракула. Интерьер, как и ожидалось, оказался готическим и богатым, но привели ли мои ноги меня туда, куда нужно? Для ответа на этот вопрос стоило бы проверить содержимое врученной мне ноши. Поставив сумку на прикроватный столик и вжикнув молнией, я понял, что внутри личные вещи Лоджа, в основном аккуратно сложенная после химчистки одежда. Только сейчас до моего осознания дошла вся унизительность момента: я сам вызвался разложить вещи своего начальника по местам в шкафу, благодаря своему любопытству и жажде побывать под музеем Лоджей. Я усмехнулся сам себе, ровными рядами укладывая идеально отглаженные джемпера. «Поздравляю, Джагхед. Ты сам откатил себя обратно до звания мальчика на побегушках. Инициатива наказуема!» Пока я корил себя за собственный энтузиазм, я не заметил, как закончил с выкладкой одежды. На самом дне сумки находилась единственная наволочка для подушки прямоугольного покроя. Я огляделся и понял, что именно такая находится среди прочих непосредственно на кровати королевского размера. Великолепно, я превращаюсь в личную горничную Хайрема Лоджа. Даже с моим ростом в сто восемьдесят три сантиметра я понимал, что при всем желании не дотянусь до необходимой для смены наволочки подушки. Но я все же попытался – кинг-сайз кровать мне не по зубам. Аккуратно, чтобы не испачкать ничего, я ступил коленом-другим на мягкую поверхность ложе, протягивая руку к подушке. Есть! До чего же огромная кровать… В эту же минуту на мою ягодицу довольно уверенно опустилась массивная человеческая ладонь… Сердце в моей груди сперва совершило немыслимый кульбит, отправляя импульс во все тело, затем остановилось на пару секунд, и застучало в бешеном ритме. Я замер, не решаясь обернуться и отчаянно пытаясь собрать мысли в единое целое. Я уже догадывался, кто находится позади меня, но не хотел себе в этом признаваться. Без лишних резких движений я на секунду прикрыл глаза, сделал глубокий вдох и медленно обернулся. Я увидел именно то, чего ожидал. — М-мистер Лодж..? — на тонких, вечно серьезных губах росла нагловатая ухмылка. Как долго он следил за мной и почему я не заметил, что не один в этой спальне? Больше я не мог вымолвить ни слова. Я испытывал двоякое ощущение. С одной стороны хотелось оттолкнуть от себя подальше того, кому явно кажется, что если я работаю с ним бок о бок, я теперь полностью принадлежу ему. А с другой находилась причина того, как я оказался в этом положении – мое гребанное любопытство. Чего он добивается? Какой реакции хочет от меня? Что делать, черт возьми, мне?! Сквозь джинсовую ткань я отчетливо ощущаю, как теплая ладонь движется от ягодицы по моей ноге. Что он себе позволяет?!.. Любопытно… Машинально подаюсь назад. Что я себе позволяю?!.. Любопытно, что будет дальше… Смотрю куда угодно, но только не в глаза. Ни в коем случае. Вижу на чертах латинского лица одобрительное удовлетворение. Вторая ладонь еще более смелым жестом ложится на мой зад. В эту же секунду мужские руки совершают резкое движение и одним рывком притягивают мои бедра к себе. Я успеваю лишь ахнуть и поддаться собственническому жесту, податливо прогибаясь. Черт возьми, я физически ощущаю то самое, о чем я думаю?.. Мое достоинство немедленно отзывается. Неожиданно ловлю себя на мысли о том, что мне хочется еще большей близости. Но я будто оцепенел. Да какого черта я не могу остановить это и начать себя контролировать?! Хайрем будто читает мои мысли и опускается ниже, всем телом прижимаясь к моей подрагивающей от неопределенной позы спине. Даже сквозь ткани рубашек я почувствовал жар чужого тела. Слышу древесно-пряный, возбуждающий шлейф дорогущего одеколона. А затем чувствую обжигающее, чуть колючее касание губами моей шеи. И, чтобы дать мне сойти с ума, этого хватает сполна. Дыхание будто сперло, а губы разомкнулись в немом стоне. Прикосновения Лоджа не имели характера домогательства или побуждения к изнасилованию, как раз наоборот – каждое его движение и каждый поцелуй были изучающими. Казалось, Хайрем прощупывал меня… в самом буквальном смысле этого слова. Его широкие ладони рассредоточились по моему давно изголодавшемуся по прикосновениям телу. Я снова прикрыл глаза, будто парализованный отдаваясь приятно отзывающимся в паху ласкам. Дело было не в том, что я не мог возразить самому Хайрему Лоджу. Дело было куда хуже – мне нравилось то, что он делает со мной. Сильные предплечья, добравшись до моего тела, крепко обхватили корпус и потянули на себя так, будто я был для мужчины легче перышка. Лодж стал выдыхать носом тяжелее, голодно впившись мокрым поцелуем в мою шею. Я в свою очередь отклоняю голову в противоположную сторону, предоставляя Хайрему больше свободного места и вытягиваясь струной под его испытующими прикосновениями. Массивные мужские ладони рассредоточились по моему телу, а я в свою очередь завожу руку за спину и зарываю тонкие пальцы с парой перстней в идеально уложенной прическе Лоджа. Наши губы сливаются в поцелуе, и я окончательно теряю рассудок. Меня сводил с ума контраст того, с каким жаром и страстью он целовал меня и как аккуратно снял шапку с моих смольных волос. С той же аккуратностью были расстегнуты пуговицы на моей однотонной рубашке, к которым он меня приучил. На моем худом обнаженном теле шершавые ладони казались еще более обжигающими. Я рвано выдыхал в его приоткрытые губы от каждого касания в особо чувствительных местах, а возбуждение в паху от катастрофической близости росло с двойной силой. И почувствовал это не только я… Блуждавшая до этого по моему телу ладонь Хайрема опускается к пряжке ремня и оглаживает явную эрекцию, обрамленную джинсовой тканью. Как же стыдно… Будучи неспособным себя контролировать, я по инерции подаюсь навстречу мужской руке и не могу сдержать абсолютно бесстыдный стон прямо в губы Лоджа. Тот будто только этого и ждал, о чем сказала его ухмылка, которая посредством физической близости коснулась и моих губ. На секунду мне показалось, будто с каждым новым поцелуем Хайрем извиняется за каждый грубый жест в мой адрес, начиная с самого момента его появления в Ривердейле. Мои мысли были наивны и просты. Но ни о чем более разумном я сейчас думать не мог. Слишком много обжигающих поцелуев, слишком много возбуждающих касаний, слишком много тактильного контакта. Слишком много Его. Я настолько забылся в очередном долгом, страстном поцелуе, что невольно вздрогнул всем телом, куснув мужчину за нижнюю губу, ощущая, как плотно чужой кулак обхватил мой член. Мне подумалось, что я мог ненароком разозлить Хайрема таким образом, но он лишь самодовольно улыбнулся, ловя губами мой следующий стон. Мне вдруг захотелось самому видеть каждую эмоцию, на которые был так скуп Лодж, на привлекательном испанском лице. Оседлав его колено и приобняв мужчину за шею, я впервые увидел мистера Лоджа так близко. Хайрем имел до безумия красивые черты лица, которых я не замечал ранее. Каким бы гадким злодеем не был местный граф Дракула, он был сумасшедше горяч и красив. После бесконечно долгого зрительного контакта, мое любопытство снова напомнило о своем существовании. Поработив мой разум, оно заставило меня снять с широких плеч фирменный дорогой пиджак. А затем пальцы принялись за мелкие пуговицы на идеально отглаженной рубашке. Лодж не торопил меня – лишь поглаживая по бедрам, терпеливо ждал. С трудом удержав в себе стон восхищения подтянутым телом накачанным прессом, я, голодно рассматривая мужской торс (боже правый, клянусь, он в миллион раз горячее Эндрюса), не думая, выпалил: — Мистер Лодж, Вы… — карие глаза смотрели на меня так, будто их обладатель знал, каким словом я закончу фразу. — …бесподобны. — В самом деле? — с легкой хрипотцой в голосе ответил Хайрем и притянул меня к себе вплотную, пальцем подцепив одну из моих подтяжек. Я успел лишь улыбнуться в ответ на его улыбку и снова ткнуться в тонкие губы своими. Прямо сейчас мне хотелось почувствовать бесконечность этого момента. Я просто плавился в его горячих ласковых руках, словно догорающая свеча. В жизни бы не подумал, что сам Хайрем Лодж, жестокий и безжалостный мафиози, окажется настолько нежным и приятным в спальне. Со мной. Несколько лет подряд я отчаянно пытался рушить его планы, беспардонно вторгаясь в игру взрослых и влиятельных аристократов. А сейчас он прижимает к себе мое юное полуобнаженное тело и целует так, будто до этого не существовало никакого образа злого гения. Точнее, будто бы это и был всего лишь образ. Спустившись ладонью вниз по крупному татуированному плечу мужчины, я осознал, насколько накачан его бицепс. Но мне было мало всего того возбуждения, которое и так приносил один только взгляд на это соблазнительно, сводящее с ума тело. Я поймал себя на мысли, что отчаянно хочу попробовать его на вкус. Пока я прокладывал влажные дорожки поцелуев от шеи Хайрема до его ключиц, второй осторожно отклонился назад вместе со мной. В лежачем положении исследовать губами его тело было куда удобнее. Чувствуя пальцы Лоджа, путающиеся в моих волнистых волосах, я слышал, как сбивчиво он задышал, пока я вел кончиком языка вдоль очередного рельефа накачанного пресса. Я был тактильно голоден. Но хуже всего то, что теперь мне нужно не просто мужское тело, а тело определенного мужчины. Который сводил меня с ума одним лишь вздохом, что вызывали у него мои смелые губы. Мне уже было наплевать на вероятность нахождения новой нарколаборатории под музеем Лоджей. Меня эгоистично волновало только то, что я, черт подери, желаю Хайрема Лоджа со страшной силой. — Я х-хочу Вас, мистер Лодж, — будто ведомый злым кукловодом я прошептал это над ухом Хайрема. — Тогда кто я такой, чтобы этому препятствовать? — эти слова, будто иглой вонзились мне под кожу. Похоже, что единственный наркотик в этих подземельях – их владелец собственной персоной. Всего лишь две фразы и пламя страсти, разгорающееся с бешеной силой, было не остановить. Рвано целуясь, мы наскоро помогали друг другу снять с себя последнюю лишнюю одежду, вплоть до нижнего белья. Должен признаться, инородное тело, которое норовило в меня войти, имело довольно внушительные размеры. Но предприимчивый Лодж, видимо, мельком заметив беспокойство в моих глазах, подготовил меня с максимальной осторожностью и медлительностью, благодаря чему я почти не почувствовал дискомфорта. Мы сливались в единое целое, будто каждой клеточкой кожи ощущая каждый вздох друг друга. Принимая рваные, остервенелые толчки внутрь, я не мог перестать испускать стоны один за другим. Это лишь мотивировало Хайрема не переставать сжимать мои узкие бедра и вбиваться в меня раз за разом. Изгибаясь в спине, я старался подаваться назад, стремясь насадиться на чужой ствол как можно глубже. Хотелось ближе, сильнее, жестче. И Лодж будто читал мои мысли. Одной рукой он обхватил мою шею, а другой, сжав волосы на моем затылке в кулак, с рыком потянул за них на себя и, не сбавляя темпа, а лишь добавляя ритмичности, обжигающе зашептал мне на ухо что-то на испанском, после каждой фразы щекотливо целуя в ухо. — No puedo tener suficiente de TI, niño insoportable. Lo he deseado desde la primera vez que viniste a mí. Maldita sea, me siento bien. Qué caliente eres… Я понятия не имел, о чем он говорит, но вкупе с дико собственническим обращением с моим телом это распаляло и заводило меня лишь сильнее. — Cuánto he hecho para conseguirte, — прикус уха, сопровождаемый моим тонким протяжным стоном. Мои глаза блаженно закатывались, я приближался к пику наслаждения. Внутри меня все пульсировало, со всех сторон сжимая орган Хайрема изнутри. — Д-да, мистер Лодж! Еще немного! — хнычуще подал голос я. Кажется, эти слова окончательно сорвали внутреннего зверя мужчины с цепи. Я чувствовал, как Хайрем вколачивается в мое тело по самое основание. Черт побери, это разорвет меня изнутри вместе с переполняющими эмоциями! Срываясь на крик, я заканчиваю без помощи рук, пачкая постель. Но вскоре снова взвизгиваю от ощущения горячего всплеска семени, заполняющего меня изнутри. Все тело с ног до головы пробивало мелкой дрожью от самого яркого оргазма в моей жизни. Я прижимался к груди вспотевшего от усердной работы Лоджа. Коснувшись губами моего мокрого виска, он нежно обнимал меня, кончиками пальцев поглаживая по спине и вместе со мной пытаясь восстановить дыхание. Следующим утром проснется новый Джагхед Джонс, сонное лицо которого с плохо скрываемой эмоцией умиления будет наблюдать лежащий рядом Хайрем Лодж, который показал этой ночью свое истинное отношение к «всего лишь личному мальчику на побегушках». Над двумя осчастливленными душами проснется серый и угрюмый город, население которого уже из года в год ежедневно ждало неожиданных поворотов коварных планов нашего графа Дракулы. Все изменится навсегда лишь для двух людей в целом городе. И ни для кого более. Это Ривердейл. Некогда захолустный, Богом забытый городишко, застрявший в ретро-эпохе семидесятых годов. Если вы ранее в нем не бывали, то вам следует необходимо это исправить. А ассистент мэра, несомненно, позаботится о том, чтобы вы остались здесь навсегда.