Совершенно секретно

Гавриил с треском захлопнул створки дверей и обернулся к подчиненному, поджидающему его на дворцовом крыльце (настолько пышно и безвкусно украшенном, что сам Мамона расплакался бы от зависти). — Ты был прав насчёт Азазеля и прочих. Они ни в малейшей степени не раскаиваются в содеянном. Боюсь, придётся прибегнуть к жёстким мерам. Азирафаэль вздохнул и украдкой потёр поясницу, покосившись на ступени у входа — тоже очень жёсткие. — Я пытался им указать на недостойное для ангелов поведение, но они не прислушались. Гавриил ободряюще потрепал его по плечу: — Не стоит переживать, мятежники больше не твоя проблема. Спасибо, что проинформировал, отличная работа, просто отличная! Можешь рассчитывать на премию в следующем десятилетии. * * * Дворцовая площадь плавно переходила в рыночную, однако даже самые бойкие торговцы и самые наглые покупатели предпочитали убраться с пути архангела как можно шустрей. Он бродил между лотками, всё еще раздраженно хмурясь («Да ничего мы не нарушаем! Напротив, воздаем должное красоте, которую Она создала. Ну, подумаешь, немного превысили лимит чудес… надо ведь пожить и для себя! Творить газовые гиганты и туманности — это типа здорово, но Вселенная же бесконечна! Творишь, творишь, а работа не заканчивается! Слушай, найди себе девчонку посмазливей, перестань мотаться по командировкам — сам всё поймёшь»). Однако раздражение улеглось, когда рядом с ним в истоптанную сотнями подошв глину ввинтилась спираль из мелких мошек, постепенно уплотняясь и принимая очертания человеческого тела — тоже, впрочем, не слишком крупного. — Я вижу, ваши переговоры с царём Азазелем провалились, — заметила Вельзевул, полностью материализовавшись и сразу же стянув с ближайшего прилавка парочку фиников (торговку фруктами удачно отвлекла от происходящего стайка чумазой ребятни). — Это были не переговоры. Это была инспекция с целью проверки информации — которая, к сожалению, полностью подтвердилась. Она взяла с другого прилавка кусок медовых сот (продавец именно в этот момент решил полюбоваться облаками) и слизнула стекающий по запястью мёд. — Так мне стоит предупредить Люцифера о скором пополнении в наших рядах? — Понятия не имею, что это на них нашло, — пожаловался Гавриил, зачарованно наблюдая за янтарными каплями. — Никто ничего подобного не ожидал. — Всё однажды случается во второй раз. Вельзевул подняла на него оттененные вечной усталостью глаза, и архангела, как обычно, охватило желание смыть эту тень, зарыться в густую копну нагретых солнцем волос, почувствовать каждую хрупкую косточку, каждую частицу сверхъестественной силы внутри — будто скрытый в ножнах клинок. В конце концов, его земные дела на сегодня были закончены, а взывающие к небесам люди могли подождать ещё немного (к тому же они рано или поздно всё равно умрут, и если слегка постараются, то доберутся до небес своим ходом). Чуть погодя он вычистит заразу неповиновения огнем и железом (или более инновационными методами, если так угодно Всевышней), но не будет никакого вреда, если совместить работу с чем-нибудь приятным. С чем-нибудь только для них двоих. Она вложила маленькие липкие пальцы в его ладонь, и Гавриил окончательно выбросил из головы Азазеля и всю шайку пока-не-падших-но-уже-балансирующих-на-краю ангелов. * * * Азирафаэль поступил так же — раз свыше велено было не беспокоиться о проблеме, — поэтому его мысли занимал в основном ореховый хлеб из лавчонки у дальних ворот. Он успел прийти к выводу, что этот хлеб наилучшим образом сочетается со свежим козьим сыром, как вдруг мелькнувшая впереди знакомая фигура вынудила его остановиться. Точнее, две фигуры, целующиеся под сенью раскидистой рыночной смоковницы и, очевидно, незримые для толпящихся вокруг людей. Есть ему расхотелось; Азирафаэль развернулся и заторопился прочь, от греха, как говорится, подальше. Если Гавриилу вздумалось обжиматься с какими-то смертными девицами, то ради Бога. Поясница у Азирафаэля до сих пор побаливала, да и премия могла пригодиться (например, чтобы пополнить коллекцию любопытными папирусами из Библа), поэтому отправлять наверх доклад ещё и об этом он совершенно точно не собирался.