I'm changes for you

            Шатен устал. Устал каждый раз терпеть все эти унижение и оскорбление в свой адрес. Все те оскорбление, что выходят из уст рыжего, пробирают до костей. Но он не показывает, что ему больно, он никогда никому не покажет свои слёзы, боль и грусть. Каждый его знает, как весёлого, несерьёзного парня с заразительным смехом. Но никто никогда и не подумает, что скрывается под маской радости. Сейчас Дазай сидит на подоконнике с книжкой в руках.             Время 1:45. Скоро должен придти рыжик с работы. Они с Чуей живут вместе уже год. Ровно год назад Чуя признался Дазаю в любви. Второй ответил взаимностью после чего шатен переехал уже в их с Накахарой квартиру. Первое время всё было хорошо. Мафиози заботился и искренне любил шатена, чуть ли не на руках таскал. Но позже, рыжий начал много выпивать из-за чего часто случались конфликты. Но несмотря на это, они продолжали любить друг друга, но уже не настолько сильно.             Щелчок. Дверь открывается и оттуда, в прямом смысле, заваливается Накахара.             — Д-Дазай…ик мать твою тты где ик, —Чуя проходит в кухню наливает воду с графина и залпом выпивает, позже протирая рот рукой.             «Сейчас начнётся»—готовя себя к худшему, думает Дазай, положив книгу на тумбочку.             Чуя, шатаясь, заходит в комнату с ухмылкой на лице.             — А вот и ты, —ухмыляясь, говорит Чуя. — Как же я тебя ненавижу ик. Сдохни уже наконец. Хоть тогда от тебя будет хоть какая-нибудь польза, — подняв его за подборок шипит рыжик. — У тебя такое смазливое личико, хоть от него есть какой-то толк, — слова Накахары всё больше и больше ранят.             Дазай устал всё держать в себе. По щеке бежит непрошеная слеза.             — Знаешь, слёзы тебе к лицу. Плачь побольше, так ты мне больше нравишься, — целуя и местами покусывая шею, шепчет Чуя.             — Давай             — Что?             — Ну же, бери и трахай. Я ведь шлюха, как ты говорил. Давай, тебе же нравится это, — Чуя удивленно смотрит в глаза шатена не отражающие ничего, кроме отстранённости и холода. Накахару будто холодной водой окатили, разум сразу же прояснился.             — Осаму, прости я… Извини, пожалуйста. Я…не знаю, что на меня нашло. Прошу прости.             — Не волнуйся, всё хорошо, — всё не было хорошо, и Чуя это видел.             Дазай всё так же смотрел на него холодным, пустым взглядом.             — Прости, пожалуйста… Я… Посплю сегодня в гостиной. Тебе тоже…пора ложиться. Не разрушай свой режим сна.             — Хорошо, как хочешь.