seimei

именно в соотношении себя с другими людьми я хочу обнаружить если не корни, то хотя бы отдельные черты моего отличия (Андре Бретон)

сайтама. март 2021 года Одиночники из финальной разминки выходят на лёд, и взгляд сидящего на трибунах Тэхёна изучающе впивается в них. Кто-то уже на закате своей карьеры, как рослый черноволосый канадец, а кто-то слишком юн и не имеет достаточно развитой мускулатуры, как низкий японец. Для себя Ким выделяет только двоих: пластичного, но сильного американца и высокого крепкого корейца. Это только второй сезон во взрослых для них обоих, но своим противостоянием они уже сумели подогреть интерес зрителей к мужскому одиночному катанию после ухода из большого спорта звёзд прошлого поколения. За юниорами Тэхён особо не следил, поэтому новые имена на мировой арене взбудоражили и сильно обнадёжили. — Присматриваешься? — рядом на сиденье плюхается Чимин — лучший друг и замечательный хореограф, поставивший для Тэхёна большое количество программ. В прошлом Пак был успешным танцором, а потом, как это часто бывает, нашёл себя в работе хореографа. За свою недолгую карьеру ему удалось дважды побывать на пьедестале чемпионата мира и несколько раз выиграть золото на этапах Гран-при. — Я за этим сюда и пришёл, — Тэхён принимает из рук Чимина стаканчик горячего кофе и получает долгий чмок в кудрявую макушку. Разминка заканчивается, и на льду остаётся канадец. Хоть тот Кима и не интересует, но он всё равно смотрит произвольную программу с завидным интересом. Парень прыгает хорошо — исполняет два четверных и добивает акселем в три с половиной оборота в конце программы. После короткой Киган был лишь пятым, поэтому рассчитывать на подиум с такой бешеной конкуренцией почти нереально, тем более арбитры усматривают недокруты, и общая оценка выходит не самой высокой. Следом выступают ещё три одиночника, но все как-то не особо впечатляют Тэхёна, хотя и катаются почти чисто — всего пара помарок. Наконец, на лёд выходит американец, заявивший пять четверных прыжков, два из которых в каскаде. — Этот парень сумасшедший, — вздыхает Чимин. — Я бы тебе советовал его. Тэхён жмёт плечами и сосредотачивается на программе. Парень катает под музыку из Ла-Ла Ленда и превращает заезженное амплуа во что-то невероятное. Чимин рядом свистит и горящими глазами смотрит выступление. Лео так органичен в этой музыке, что Тэхён невольно засматривается и забывается. Сочетание сильных ног, пластичных рук и удивительного чувства музыки впечатляет. Фигурист завершает программу и встаёт в финальную позицию. Зал аплодирует, а Чимин аж вскакивает с места. — Ну как? — воодушевлённо интересуется тот. — Впечатлён? Тэхён устало вздыхает и кивает другу. Конечно, впечатлён. Парень выполнил весь заявленный контент и при этом умудрился кататься так легко, будто всё это ничего не стоило. Арбитры это тоже отмечают и выставляют сумасшедшие оценки как за технику, так и за компоненты. Ким погружается в свои мысли, а потом слышит, что объявляют последнего фигуриста. — Главный соперник Лео, хотя после такого проката… думаю, что Чонгуку тут уже нечего ловить, — шепчет на ухо Тэхёну Чимин. Ким принимает это во внимание и устремляет взгляд на ледовую арену. Тот самый кореец, которого Тэхён заприметил в самом начале, уверенно выходит на лёд и позволяет себе немного раскататься. Чонгук встаёт в точку и прикрывает глаза. Тэхён впивается взглядом в высокое сильное тело фигуриста, отмечает длинные ноги, обтянутые чёрными бархатными штанами, и выполненную в японском стиле верхнюю часть костюма. Необычный выбор для корейца. Начинает играть музыка — саундтрэк из «Сэймэя», и Чонгук распахивает глаза. Что-то колет в этот миг прямо в грудь Тэхёна, потому что ему чудится, будто Чон смотрит на него. Это, конечно, невозможно, ведь на арене столько человек, да и Ким сидит далеко, но как же правдоподобно! Чонгук открывает программу чистейшим четверным тулупом со сложного захода и почти сразу же приземляет второй такой же. Программу Чонгуку ставила известная и уже почти легендарная канадская хореографка, поэтому все движения: каждый взмах руки, каждый поворот, каждый наклон головы — всё высчитано по секундам. Чонгук живёт в образе, он перевоплощается на льду и будто бы плывёт, поэтому если вторая оценка будет хоть на балл ниже, чем у Лео, то Тэхён этого не простит арбитрам. Потому что невозможно кататься так, как делает это он. Чон прыгает тройной лутц и приземляет его Киму в сердце. Тэхён видел множество замечательных фигуристов, но такого — впервые. — Кажется, он собирается прыгать остальную часть прыжков в конце программы, — удивлённо шепчет Чимин. Действительно — это безумие. К концу фигурист обычно выдыхается, поэтому ставить туда ещё прыжковые элементы очень рискованно, но зато, если всё выйдет как надо, можно получить дополнительные бонусы. У Чонгука заканчивается первая часть программы и начинается вторая, более спокойная, где у спортсмена есть время передохнуть перед вновь динамичной третьей. Чонгук выполняет вращения, а потом исполняет абсолютно невероятную дорожку шагов, после которой в очередной раз прыгает идеальный тройной аксель. — Будет идти на четверной риттбергер, — говорит Чимин, который перед выступлениями фигуристов всегда смотрит их заявленный контент. Тэхён напрягается, когда видит, что Чонгук скрещивает ноги, явно готовясь к этому самому прыжку. Четверной риттбергер сейчас никто не исполняет на соревнованиях, и если это выйдет у Чонгука, то обеспечит ему золотую медаль, при условии, что дальше он нигде не оступится. Чон отталкивается и высоко подлетает в воздухе. У Тэхёна замирает сердце, потому что Чонгук ещё не коснулся коньком льда, а он уже видит, что тот вывалился из круга. Зал охает, когда Гук приземляется на две ноги и рукой касается льда. — Тц, — чокает в досаде Чимин. — Всё-таки Лео лучший, не зря же Чонгук так у него ни разу и не выиграл. Тэхён скашивает на друга глаза, но быстро возвращает взгляд обратно на арену. Чонгуку удалось быстро собраться и даже после такой неудачи хорошо исполнить каскад. А потом случается она — финальная дорожка шагов. Когда Ким думал, что его уже удивить нельзя, он сильно ошибался, потому что то, что делает этот парень, просто не поддаётся ничему. Он прекрасен, он артистичен, он техничен. Чонгук закручивается во вращении. Звучит финальный аккорд, и трибуны взрываются в овациях. — Мне нужен этот мальчишка. Либо он, либо никто, — Тэхён покачивает ногой, обутой в коричневую дорогую обувь, и складывает руки в замок. Он наблюдает, как запыхавшийся парень доезжает до бортика, принимает из рук тренера ветровку и идёт в зону Kiss and Cry, чтобы дождаться оценок. — Он? — Чимин громко удивляется и тут же понижает голос. — Он проиграл и сделал кучу ошибок. — Ты чем вообще смотрел? — спокойно интересуется Тэхён, а Чимин обиженно надувается. — Я вообще считаю твою затею крайне плохой — ну какой фигурист-одиночник, будучи в топе, перейдёт в парное катание? Тэхён не отвечает, потому что это действительно проблема, тут Чимин прав. Тэхён смотрит на табло оценок и раздражённо выдыхает. Техническая оценка Чонгука и правда справедливая, но вот вторая совсем не радует. Она на пять баллов ниже, чем у Лео, хотя по ощущениям Тэхёна должна быть минимум настолько же выше. Чон лучше всех, кто тут катался. Даже лучше Лео. — Я всё решил, Чимин. Используй свои связи и по возвращении в Корею устрой мне с ним встречу. Нужно действовать быстрее. Чимин закатывает глаза, но кивает, наблюдая, как Тэхён встаёт с места и уходит с арены. Он в последний раз бросает взгляд на расстроенное лицо Чонгука и верит, что он будет в силах возвести их обоих на вершину. Тэхён уже всё решил, всё обдумал, и он будет добиваться этого парня, хочет тот или нет. Тэхён всегда знает, как лучше, а уж ради достижения собственной цели он готов на многое. Не зря же он в тридцать четыре года всё ещё катается. Тэхён пережил смену нескольких поколений фигуристов, прошёл три Олимпиады, шесть раз выигрывал чемпионаты мира, пять раз побеждал на чемпионате четырёх континентов, что уж говорить по Гран-при. Ким Тэхён — живая легенда фигурного катания, он, несмотря на то, что уже два раза менял партнёра (с первым не получилось наладить как отношения вне, так и на льду, а второй недавно решил завершить карьеру), всё равно продолжал двигаться вперёд к своей мечте — к олимпийскому золоту. Хоть Тэхён и участвовал в трёх Олимпиадах, но так ни разу и не выиграл на них, всё что-то мешало: то ошибки партнёра, то собственные, да и возраст давал о себе знать, а ещё мешал и напрягал собственный культовый статус. Одно дело выходить на лёд, когда тебе пятнадцать лет, и совсем другой случай делать то же самое в тридцать четыре года, когда за спиной куча наград и званий, подкреплённых ожиданиями со стороны зрителей, тренеров, хореографов и даже судей. Чон Чонгук — это последняя надежда Тэхёна, последний шанс для фигуриста запрыгнуть в золотой олимпийский вагон, и он его не упустит. Чонгук должен встать с ним в пару и вознестись на недосягаемый уровень, откатать самую лучшую программу и навсегда оставить их имена в истории фигурного катания. Тэхён натягивает на себя кепку и выходит из дворца спорта. Звонит телефон. — Тренер? — поднимает трубку Ким и садится в арендованный автомобиль. — Необычный выбор, — хмыкают ему в трубку, и Тэхён немного улыбается. Он знал, что Хосок оценит. — Чимин уже растрещал? — Он был крайне недоволен, и мне пришлось выслушать от него целую тираду негодований, — тренер звучит насмешливо. — Тебе-то в лицо он боится это сказать. Тэхёну и правда страшно что-то предъявлять, тем более что он старше и опытнее, даже самому Хосоку порой кажется, что и на тренировках контролировать Кима совсем не нужно — он отлично справляется без него. — И как тебе мой выбор? Тэхён слышит, что Хосок тихо посмеивается — даже если он сейчас скажет, что не одобряет, это всё равно ничего не изменит. Тэхён сделает так, как считает нужным. — Я доверяю тебе, Тэ, — отвечает Чон. — Раз ты его выбрал, значит, он либо лучший, либо имеет потенциал. — Не поверишь, но он совмещает в себе оба этих фактора. Хосок довольно угукает. — Насчёт Чимина не переживай, — говорит Хосок. — Ты же знаешь его — немного поворчит, а потом смирится. С Паком всегда так. Хореограф своевольный, но очень зависящий от других, так что у него не будет другого выхода, кроме как принять Чонгука. — У него нет другого выбора. Он должен будет подружиться с мальчиком и поставить нам самую идеальную программу. Тэхён трогается с места и отъезжает от ледовой арены. — «Мальчик», — смеётся Хосок. — Этот парнишка будет таскать тебя на руках в прямом смысле слова, а ты его… мальчиком называешь. — Пока он для меня таковым и является, — отрезает Ким. — Он же и правда совсем ребёнок — всего каких-то двадцать лет. Тэхён опускает, что к этому возрасту у Чонгука уже есть мировая слава и куча наград. И что с того? У Тэхёна вот тоже всё это есть, поэтому совсем не впечатляет. Подумаешь… Ким доезжает до своего отеля и собирается паковать чемоданы — завтра они с Чимином улетают обратно в Корею, где Тэхёна ждут тренировки и предстоящая встреча с Чонгуком. Пак точно договорится о встрече с молодым фигуристом, а остальное уже за Кимом. Он найдёт способ переманить Чонгука.

⛸⛸⛸

На тренировочном катке шумно. Тэхён подходит к бортику и окидывает тренирующихся взглядом. С момента чемпионата мира в Японии прошло две недели, и фигуристы, отобранные для командного чемпионата, во всю готовятся к турниру. На Кима смотрят с удивлением и восхищением: что такой человек, как Тэхён, тут забыл? Он занимается в другом спортивном клубе, на другом катке, да и вообще в противоположной части города. Вечный спутник Кима — Чимин — вертится рядом и с интересом наблюдает за работой на льду. — Мне стоило больших усилий договориться с Хичолем об этой встрече, — причитает Пак. — Он же не дурак, может сложить два плюс два и понять, зачем тебе смотреть на его ученика. Тэхён его не слышит, потому что взгляд прикован к Чонгуку: мальчик практикует вращения, и его длинные волосы, завязанные в хвостик, смешно подпрыгивают. Ким легко улыбается, что не остаётся без внимания хореографа. — Ты что… улыбнулся? — озадаченно интересуется Чимин и прослеживает взгляд Кима. Ну конечно. Чонгук. Кто ещё? — Эй! Ты что творишь? Пак хмурит брови, когда Ким скидывает с себя коричневое пальто, оставаясь в брюках и свитере, а затем переобувается. Тэхён уверенно встаёт на лёд и под пристальные взгляды всех вокруг подъезжает к хмурому Хичолю. — Я тебе его не отдам, — грубо говорит тренер. — Не порть мальчишке карьеру. Тэхён складывает руки на груди и приподнимает бровь. — Я не буду тебя спрашивать, — отвечает он ровным голосом, что ещё больше злит Хичоля. Чонгук заканчивает вращения и счастливый едет к тренеру, но осекается, когда видит внезапного гостя. Гук выглядит поражённым и ещё немного смущённым — это видно по покрывшейся красными пятнами шее. Тэхён подмечает это, но списывает на активную физическую нагрузку и дарит парню свою самую обворожительную улыбку. — М-мистер Ким? — мальчишка быстро складывается в поклоне и мельком смотрит Тэхёну в глаза. — Такая честь видеть Вас тут. Я Ваш фанат. Так вот в чём дело. Поклонник. — Просто Тэхён, — кивает Ким и велит Чонгуку подняться. Велит. Приказывать у Тэхёна в крови. Он бросает высокомерный взгляд на злого Хичоля и объезжает Чонгука по кругу. Тот неловко крутится и пытается угадать намерения фигуриста. Ким Тэхён, безусловно, легенда, но немного странный. Чонгук знает, что его прошлый партнёр после домашнего чемпионата внезапно закончил карьеру, и соревновательный сезон для Тэхёна завершился раньше обычного. Но что он тут-то забыл, и зачем ему Чон? — Ты знаешь, зачем я сюда приехал? — наконец спрашивает фигурист. Гук отрицательно качает головой. — Мне нужен партнёр: сильный, стабильный, музыкальный. Ты. Мне нужен ты. Чонгук шокировано смотрит на Тэхёна своими огромными блестящими глазами. В его душе буря непонимания и совсем чуть-чуть желания. Всё-таки не каждый день кумир предлагает вместе работать, но у Чонгука же своя жизнь: свой тренер, свой хореограф, свои программы, личные — он же одиночник, в конце концов. Он понятия не имеет, как работать с другим человеком и как разделять ответственность. Когда ты один, всё намного проще — твои ошибки только твои, от них не страдает другой человек, но парники — иная тема. — Мист… Тэхён, — быстро осекается Чонгук, — я же одиночник… Тэхён кивает головой и оценивающе смотрит на фигуриста перед собой. Как на товар, как на инструмент, как на предмет. Чонгук ничего этого не замечает, зато улавливает Хичоль и раздражённо закатывает глаза. — Ты быстро ко мне привыкнешь, — ровно отвечает Тэхён и, предвосхищая следующий вопрос, продолжает: — Я видел тебя в Сайтаме две недели назад — ты был неподражаем. Ким не скупится на комплименты, да и какой смысл? Чонгук действительно такой. — П-правда? — тут же светится Чон. Тэхён утвердительно кивает и подъезжает ближе. Чонгук немного отшатывается, а Тэхён хватает его за руки и кладёт ладони Гука себе на талию. Чонгук вздрагивает, но не сопротивляется, напротив — стоит и внимательно смотрит. — Мы одного роста, — констатирует факт Тэхён. — Как думаешь, сможешь меня поднять? Чонгук обескуражено глядит в шоколадные глаза. Он уверен, что сможет, потому что хоть Тэхён и кажется крупным, но постоянные диеты сделали его лёгким, иначе он не смог бы так долго кататься. Но какой в этом смысл, если Чонгук всё равно не перейдёт в парное? — Так, — вскипает Хичоль. — Уходи, Тэхён. Ты уже насмотрелся, я и так сделал тебе большое одолжение, позволив прийти сюда. Ким цокает и отпускает ладони Чонгука, что безвольно повисают внизу. Он внимательно смотрит на Гука и легко улыбается, растапливая сердце фаната. — Мы ещё встретимся, мой маленький Сэймэй, — говорит Тэхён и, развернувшись к смущённому Чонгуку спиной, возвращается к ждущему его Чимину. Тэхёну абсолютно плевать, какими способами добиваться этого фигуриста, пусть это будет даже игра с чувствами восхищённого поклонника. Тэхён надавит, заставит и получит то, что хочет. Ким превосходный манипулятор, он может нажать на все нужные места, подёргать за правильные ниточки, и, кажется, за одну из них он уже ухватился. В спорте нет места «правильному» и «неправильному», любые способы хороши, иначе Тоня Хардинг не выиграла бы в 1994 году чемпионат США. — Я говорил — плохая затея, — вздыхает Чимин, пока его друг обувается в привычные коричневые туфли. Тэхён приглаживает рукой непослушные волосы и ухмыляется. У него всегда есть план. — Через двадцать минут у него заканчивается тренировка. Я должен попасть к нему в раздевалку. Чимин хлопает себя по лбу. Сколько он Тэхёна знает, столько тот творит что-то безумное. Попасть в раздевалку к постороннему человеку не так просто, но если ты Ким Тэхён, то всё возможно. Чимин хлопает друга по плечу и сообщает, что будет ждать в машине. Тэхён кивает и неспешно выходит в коридор. Найти нужное помещение оказывается очень просто — стоит всего лишь спросить охрану, показать пропуск, полученный на входе на каток, и наплести что-то про забытые новые лезвия для фигуристов. Тэхён озирается по сторонам и проскальзывает в раздевалку. Он проводит пальцами по краям железных ящиков и неслышно присаживается на скамейку, откидывая голову на стенку. Тэхён совсем не хороший человек, он способен на дурные поступки, но и это ещё не делает его плохим. Сам он предпочитает слово «целеустремлённый», и сейчас его цель — это Чонгук. Фигурист явно что-то испытывает к Тэхёну, и если это повернуть в нужную сторону, то можно добиться желаемого результата. У Кима никогда не было кумиров, поэтому полностью понять Чонгука он не в силах, но для Тэхёна это что-то вроде того, когда ты, будучи младшеклассником, смотришь на старшие классы и в душе хочешь быть таким же крутым, как они. Тэхён слышит шаркающие шаги, и в следующую секунду дверь раздевалки открывается. Запыхавшийся Чонгук закидывает коньки к себе на плечи и сначала ничего не замечает. — Не смог удержаться — захотелось увидеть тебя ещё раз, — разрезая тишину, говорит Тэхён. Чонгук ойкает и опускает взгляд вниз. — Ты всегда такой, или дело во мне? Чонгук подходит к шкафчикам и стаскивает с себя коньки, заботливо помещая их в специальную корзинку. Ему неловко в присутствии Тэхёна, так что да, дело именно в нём. Ким коршуном смотрит на сильную спину Гука, которую облегает влажная чёрная тренировочная футболка. Мышцы очень хорошо видны, поэтому старший фигурист не скупится и пристально всё рассматривает. С таким телосложением Чону самое то — в парники идти. — Тэхён, — Чонгук закусывает щёку, — я очень Вами восхищаюсь — Вы мой кумир, но я не могу перейти в парное катание. Тэхён приподнимает бровь и встаёт с места, медленно двигаясь к Гуку. Тот смотрит нервно — отказывать кому-то явно не в его духе. — Подумай о том, чего ты можешь достичь со мной, — заводит сладкую шарманку Тэхён. — Вместе мы можем стать гораздо больше, чем просто фигуристами. Подумай, нужно ли тебе олимпийское золото, потому что мне — очень, и я хочу забрать его с тобой. Глаза Чонгука наполняются желанием: а какой спортсмен не мечтает об олимпийском первенстве? Да и с Тэхёном у Гука будет больше шансов его взять. Что говорить, но Тэхён умеет красиво заговорить и надуть в уши. — Почему бы Вам не взять кого-то из бывших парников? Я слышал, что Ванесса сейчас свободна, — поджимает губы Чонгук. Тэхён тихо смеётся и подходит ещё ближе. Он кладёт свою большую руку Гуку на макушку и аккуратно треплет её. Чон говорит правильные вещи, обычно все нормальные люди так и поступают, но Ким ведь не такой. Ему нужно удивить, поразить, шокировать. Тем более никто из ныне свободных ему не нравится, а Чонгук вот настоящее искусство. Тэхён проводит пальцами по волосам на затылке, и кожа Гука покрывается мурашками. Парнишка старательно отводит взгляд, по-серьёзному хмурится и совсем слегка надувает губы. Тэхён подмечает всё и сильнее сжимает ладонь. — Мне нужен ты, — просто отвечает Тэхён и аккуратно разворачивает лицо Чонгука к себе. — Я предлагаю тебе нечто невероятное, мой маленький Сэймэй. Мы создадим новое фигурное катание. Разве ты никогда не хотел чего-то революционного и абсолютно прекрасного? Честно — никогда. Чонгук, видимо, намного проще Тэхёна. Его не волнуют такие вещи, он просто делает то, что ему приносит удовольствие. Фигурное катание для него не искусство и не красивые программы. Для него фигурное катание это уставшее тело, аплодисменты зала, любимая дорога до катка, сборы, постоянные путешествия, атмосфера турниров и соревновательный дух. Он просто не понимает Тэхёна (так Чонгук думает), но Ким профессионал с большой буквы, и он видит больше. — Тэхён, я думаю, что мы по-разному смотрим на наш спорт, — Чонгук сбрасывает с себя чужие руки и сильнее хмурится. — Я Вами безмерно восхищаюсь, но не разделяю подход. Я не собираюсь никого удивлять — я катаюсь, чтобы узнать свои собственные пределы: смогу ли я прыгнуть, сделаю ли вращения, исполню ли дорожку? Ким вздыхает, потому что Гук сам в себе разобраться не может. С такими установками так не катаются. Для Чонгука фигурное катание явно намного больше, чем просто набор элементов или приятные ощущения после тренировки. Тэхён понимает, что Чон имеет в виду, но, как и всегда, у него есть своё мнение насчёт того, как должен думать Чонгук. — Почему Сэймэй? — Тэхён присаживается на скамейку и смотрит исподлобья на начавшего переодеваться парня. — Корейцы не жалуют японские образы. Чонгук стаскивает с себя футболку, являя глазам Тэхёна шикарное тело. Ким даже засмотрелся бы на парнишку в том самом плане, будь Гук на пару лет старше. Чон вытирает пот своей футболкой и, комкая, кидает ту в раскрытый рюкзак. Тэхён, ненавидящий беспорядок, громко цокает и тянется к неаккуратно кинутой вещи. Под подозрительные взгляды Чонгука он принимается её складывать. Гук упирается руками в бока и выразительно приподнимает одну бровь. — Люблю порядок, — флегматично бросает Тэхён, заметив на себе пристальный взгляд. — Так что с Сэймэйем? Чонгук развязывает резинку на штанах и спускает их ниже. — Отец японец, — сухо отвечает Гук. — Умер пару лет назад, программа в честь него. Очевидно, парень не любит распространяться на эту тему. Так бывает, Ким вот тоже не жалует подобные темы, но он знает нужный к ним подход. — Сильно был к нему привязан? — старается вызвать эмоции Тэхён. Чонгук выныривает из штанов и резко подлетает к всё ещё сидящему на скамейке мужчине. Гук наклоняется низко-низко к красивому лицу и смотрит крайне раздражённо. Он хлопает рукой по стене рядом с ухом Тэхёна. — Чего Вы добиваетесь, Тэхён? — зло выплёвывает тот. — Меня? Я, должно быть, дурак, раз отказываю Вам, но что есть, то есть. Мне не нужно сотрудничество. Поначалу Чонгук был милым с Тэхёном, потому что мужчина старше, да и вообще Гук его дикий поклонник, но адская назойливость всегда очень раздражает Чона. Он не станет терпеть ни вторжения в свою частную жизнь, ни в тренировки, ни в собственные решения. Да, сначала он повёлся на сладкие речи об олимпийском золоте, но всё-таки у него своя голова на плечах. Такие переходы, о которых говорит старший фигурист, очень опасны, так как есть шанс получить не только новые физические травмы, но и психологические, тем более что Чонгук… — А что тебе тогда нужно? — Тэхён смеётся глазами и хватает парня за запястье. Поначалу Чон таким робким был, а на деле сущим демоном оказался. Что же, они тут все носят маски. В спорте по-другому никак. — Если я скажу, что мне нужны Вы, что будете делать? — Чонгук перехватывает руку мужчины и сильно вжимает ту в стену. Кима сложно вывести из строя, но такого он не ожидал, потому что Тэхён совсем не уверен, шутит парень или нет. — Расслабьтесь, я ещё не настолько отчаялся, чтобы трахать стариков. Тэхён ухмыляется. Так вон он каков: язвителен, груб, да ещё и выражает полное неуважение к старшим. Киму такие нравятся. Он с ними никогда не сходится, но нравятся — жуть. — Если секс с тобой — это цена за то, чтобы ты перешёл ко мне, то я согласен, — шепчет Ким и сталкивает их лбы вместе. У Чонгука пролегает глубокая складка на лбу, он сильнее вдыхает воздух через нос и силится не сжать запястье Тэхёна до боли. — Омерзительно, — выговаривает Чонгук. — Ты мне противен, а я ещё восхищался тобой. Продать свою задницу, чтобы получить желаемое — мерзко. Лицо Чонгука красное от злости, а Киму весело. Не то чтобы он действительно собирался спать с этим мальчиком — он ещё в своём уме — но позлить Чона хотелось страшно. Можно сказать, у Тэхёна просто вырвалось, тем более это Чонгук первый начал. Друг друга стоят: парень, что на публике изображает святую невинность, и мужчина, для которого не существует слова «нет». — Ты стоишь того, — Тэхён наклоняется к уху Гуку. — Я могу сделать так, что Лео не сможет кататься следующие четыре года, — Чонгука пробивает дрожь, а Ким усмехается. — Всего за один год со мной, подумай, и следующая Олимпиада твоя. Чонгук замирает и ослабляет хватку на запястье. Ким немного отстраняется и потирает покрасневшее место, в упор смотря на злого и растерянного Гука. — Я не стану пользоваться такими методами, — шипит Чонгук. — Я выше этого. Тэхён закатывает глаза. — О, вот только этого не надо, — он складывает руки на груди и звучит почти что надменно. — Я вижу тебя. Ты сам дал себя увидеть, так что со мной играть бесполезно. Ты способен на такое, я знаю. Чёрные глаза Чонгука гипнотизируют, они засасывают к себе в черноту, в которой Тэхён ничего толком разглядеть не может. Ким протягивает правую руку и опускает ту на остывшую после катка, холодную щёку. Мужчина поглаживает пальцем высокие скулы и снисходительно поднимает уголки губ вверх. — Я могу превзойти Лео своими силами, — ещё больше нагоняет черноту в глазах Гук. — Без твоей «помощи», — он презрительно выплёвывает последнее слово и смахивает ласкающую его руку. — Посмотрим, — просто отвечает Тэхён, кладя свою визитку за резинку чужих боксеров. Он специально царапает ногтями кожу над пахом и невзначай проводит подушечками пальцев по торсу. Чонгук скрипит зубами, но молчит и лишь наблюдает, как спина, облачённая в классическое пальто, плавно удаляется из раздевалки и захлопывает за собой дверь. В эту секунду захлопывается не только она, но и капкан, в который по глупости попадает Чонгук. Он зло проводит пальцами по своей щеке, где ещё пару мгновений назад покоилась рука мужчины. Гук шипит сквозь зубы, а потом опускает руку ниже и достаёт визитку, комкает её, собирается выбросить, но не может. Он чувствует лёгкое головокружение от покалываний в паху, когда вспоминает царапающие его кожу ногти Тэхёна. Чёрт, ему нужно в душ.

⛸⛸⛸

осака. апрель 2021 года Сборная Южной Кореи впервые пробилась на командный чемпионат мира, вытеснив оттуда китайцев. Так случилось благодаря в первую очередь Чонгуку, а также Пак Ёне, которая стремительно ворвалась в женское одиночное и в Сайтаме смогла занять четвёртое место. Команде Южной Кореи не светят призовые места, но у Чонгука другая цель — обойти по баллам Лео и доказать себе, что он лучше его, потому что это так и есть. Чон сидит в зале и растягивает мышцы; он выступает вторым в последней разминке, а это значит, что их всех скоро пригласят на лёд. К Чонгуку подходит Хичоль и даёт бутылку воды. Гук всегда горел фигурным катанием, но сейчас в его глазах тренер видит что-то устрашающее — совсем не то, что обычно сопутствует фигуристу на турнирах. Гук идеально проводит разминку и прыгает почти весь свой набор, тем самым морально задавливая противников. Грязный ход, но на войне все средства хороши. Чонгук как-то забывает о своём образе в такие минуты. Как и ожидалось, его трюк срабатывает — первый выступающий не справляется с короткой программой: сдвоенный лутц, бабочка на акселе и потеря каскада после падения с тулупа. Чонгук хмыкает — у этого француза есть все шансы не отобраться в произвольную. Но ему-то что? Сейчас главное выполнить свою программу. Гук сжимает руку Хичоля и выезжает на лёд. Лео выступает следующим, и он уже стоит у бортика. Хорошо исполненная программа перед соперником — лучшее оружие. Чонгук катается под Рокетмена Элтона Джона. Ему нравится, что он может совмещать в себе разные настроения и показывать на льду как тяжёлые образы, так и что-то зажигательное. Программу Чонгук исполняет превосходно — можно сказать, катается на чистом адреналине. Радостный Хичоль встречает его у бортика и ведёт в КиК. Оценки очень радуют — лучший результат в сезоне. — Ты молодец, — обнимает его за плечи тренер. — Сделал всё как надо. Я горжусь. В тайне Чонгук надеется, что Ким Тэхён сейчас сидит где-то на трибунах и наблюдает за ним. Гук хочет, чтобы мужчина понял, что он и без него может спокойно одолеть Лео, и что ему не нужно прибегать к грязным методам. Он победно смотрит в камеры, как будто посылает этот свой взгляд через экран Тэхёну. Пусть тот знает, что Чон намного больше именно как одиночник. Как Гук и ожидал — он обходит Лео по сумме за короткую программу (тот оступился на лутце) и теперь возглавляет турнирную таблицу. На пресс-конференции Чонгук горделиво смотрит на всех и снисходительно отвечает на вопросы, мечтая поскорее оказаться в номере отеля и отдохнуть. — Отлично поработал, — хлопает его по плечу тренер. — Завтра после утренней тренировки к тебе зайдёт психолог, поможет настроиться на произвольную. Гук кивает и возвращается к себе в комнату. Ночь перед произвольной всегда самая нервная. Благо он боится только за себя, потому что, кроме него и Ёны, никто ничего не сможет занять, а значит, ответственности за команду почти нет. Чонгук замечает лежащую на прикроватной тумбочке визитку Тэхёна и хмыкает. Он стремительно побеждает Кима в этом раунде. Так ли это? Чонгук надеется на это, поэтому утром отказывается от сеанса с психологом, чувствуя в себе целую кучу сил. Хичоль уговаривает всё-таки поговорить с Минхо, но мальчишка отказывается. А зря, потому что нервы дело опасное — подводят в самый неподходящий момент. Когда Чонгук стоит возле бортика, вдыхает морозный запах и слушает гудящую толпу, вспышки камер ослепляют его, а объявляющий оценки голос из динамиков заглушает собственные мысли — к горлу подкатывает мерзкий ком. Снова это чувство: «ты должен быть первым»; «у тебя нет права на ошибку»; «ты лучше их, так почему всего лишь второй?». Хочется упасть прямо сейчас и не воскресать, не собирать себя по кусочкам. — Чон Чонгук! Южная Корея! — объявляет женский голос, и Гук должен уже выехать на лёд, но его парализует. Он хватается руками за бортик и складывается пополам. Толпа недоумённо ахает. — Тебе нельзя выходить, — тренер быстро подлетает к своему ученику и гладит того по спине. — Снова, да? Чонгук не отвечает. Хоть сейчас у него в голове и хаос, но одно он знает точно — он будет кататься. Гук скидывает с себя руки тренера и выпрямляется, ступая коньком на лёд. Зрители облегчённо выдыхают и принимаются приветствовать фигуриста. Голова Чона всё ещё кружится, но лёд её немного остужает. Он поднимает руки вверх в знак приветствия и встаёт в позицию, прикрывая глаза. Гул в голове шумно бьёт по вискам, но Гук концентрируется на образе. Сэймэй. Глаза распахиваются и устремляются в зрительный зал, встречаясь чётко с шоколадным взглядом в толпе. Что-то кому-то доказывать уже не хочется — банально нет сил, однако программу нужно откатать. Первый четверной тулуп идёт как по маслу, а вот второй Гук срывает — перекручивает (это же надо умудриться!). Голову отключить не получается, вжиться в образ тоже, но сил почему-то придаёт именно сидящий на трибунах Тэхён. Сейчас Чонгук катается не для того, чтобы победить Лео, — на это тоже сил нет. Программа выходит кривой, хотя Чонгук буквально вгрызается зубами в каждый прыжок и серьёзных ошибок больше не делает. Возможно, кривой она была только для него, потому что зал скандирует его имя и громко аплодирует. После финальной точки у Гука нет энергии кланяться, и он лишь хаотично бегает глазами по трибунам в поисках шоколадных глаз. Он их не находит, зато улавливает широкую, исчезающую в дверях, знакомую спину. В сердце проникает обида, но Чон её старательно сдерживает. Кто Тэхён такой, чтобы Гук из-за него что-то испытывал? — Идиот, — тихо шепчет Хичоль Гуку на ухо, когда тот смахивает с лезвий иней и уже направляется в зону Kiss and Cry. — Стоило ли это того? Чонгук жмёт плечами и усаживается на диванчик, приветливо помахивая рукой в камеру. Он благодарит тренерский штаб за проделанную работу и посылает сердечки поклонникам. За произвольную программу он получает приличный результат, и по общей сумме пока становится первым. Чонгук стискивает зубы — результат хороший, но Лео легко сможет его обойти. Остаётся только уповать на ошибки американца. Американец, как назло, не ошибается, а напротив — выдаёт свой лучший прокат. Чонгук вновь проиграл. Чонгук вновь второй. Сейчас ему кажется, что голоса в голове с новой силой начинают твердить ему привычную мантру: «ты можешь лучше, так почему он, а не ты?». Гуку дурно, и он бежит на балкон, чтобы подышать свежим воздухом. Чон смотрит на город сверху вниз, и, честно, хочется упасть камнем на асфальт. И в этот момент он принимает решение, которое кажется ему единственно верным в такой ситуации. Чонгук тянется к телефону и набирает выученный зачем-то наизусть номер. — Я знал, что ты позвонишь, — сразу же отвечает Чонгуку голос на том конце провода. Гук вздыхает и подставляет лицо под ветер. Его сковали цепями, теперь он всегда будет что-то кому-то обязан. Трагедия разворачивается в японской Осаке и будет иметь конец, только когда один из них достигнет цели и отпустит второго. А пока Чонгук в чужой власти. — Тогда ты уже понимаешь причину моего звонка, — рявкает Гук, раздражённый словесными играми Тэхёна. Не нужно ему ещё раз напоминать, что он поступает как тварь последняя. Возможно, Чонгук завтра пожалеет о своём решении. Точно пожалеет, но не когда им двигает обида. Подумаешь, годик покататься как парник. Подумаешь, выиграть с Тэхёном Олимпиаду. Зато потом четыре года он сможет быть единственным королём на льду, если, конечно, не появится кто-то ещё. — А такие речи высокопоставленные были, — Чонгук буквально видит это равнодушное лицо перед собой, говорящее такие вещи. — На следующей неделе объявишь о своём решении, — продолжает Тэхён. — Нам придётся немного побегать от журналистов и дать парочку интервью. В следующем месяце сборы в Италии, так что у тебя есть совсем немного времени прийти в себя. Чонгук сжимает в руке телефон и ещё раз смотрит вниз. Может, всё-таки прыгнуть? — Какая у нас легенда? Надо же что-то говорить журналистам, а то в «просто захотелось попробовать новое» никто, конечно, не поверит. — У тебя повреждено бедро, поэтому много прыгать не можешь, но оставить фигурное катание для тебя сродни смерти, поэтому ты ушёл в парное, — чеканит Тэхён, а Чонгук раздражается ещё сильнее. Не факт, что журналисты купятся на такое, но какая им разница? Для Чонгука самое сложное будет поговорить с Хичолем. Он-то знает, что никакой травмы нет, а значит, придётся выдумать историю про фанатскую одержимость. Чонгук кидает сухое «понял», готовясь уже повесить трубку, как слышит приторно-сладкое: — До встречи, мой прекрасный Сэймэй. Будь он проклят, этот Сэймэй.

⛸⛸⛸

После командника (на котором сборная Кореи ожидаемо ничего не заняла) у Чонгука настали трудные времена. Всего лишь за одну неделю ему предстояло разобраться с целым ворохом проблем, и самым важным испытанием был разговор с тренером. Чонгук твердил себе, что чем быстрее, тем лучше, но язык всё не поворачивался. Прошло уже два дня с телефонного звонка Тэхёну, а дело с мёртвой точки не сдвинулось. — Тренер, — неловко мнётся Чонгук, когда тренерский штаб собирается праздновать второе место Гука. — Можно Вас на пару слов? Может, банкет в честь серебряной медали и не самое лучшее место, но дальше тянуть уже невозможно. Радостный и уже выпивший Хичоль отходит вместе со своим учеником в сторону и готовится слушать. — Я перехожу в парное, — выпаливает быстро Гук. — Я безмерно благодарен вам всем за работу со мной, но дальше наши пути расходятся. Хичоль мигом трезвеет. — Мальчик мой, — он хватает Гука за плечи, — что этот демон наговорил тебе? Что наобещал? Чонгук в немом вопросе раскрывает рот, и тренер хватается за эту эмоцию. Знает он Кима и его методы. Этот человек не поскупится и шантажировать, и угрожать, и добром заманивать. Хичоль категорически не верит в слова Гука, но поразительная уверенность в глазах напротив заставляет сомневаться. Чонгук говорит убедительно, делает голос ровным, а взгляд прямым и без тени страха. Хичолю остаётся только тяжело вздыхать и проклинать Ким Тэхёна. Добился-таки своего. Вся неделя для Чонгука оказывается настоящим адом: после объявления о переходе в другой вид местные и мировые СМИ не отпускают Гука и даже караулят его возле дома. Теперь разговор с тренером кажется не таким страшным. От Тэхёна нет никаких вестей, а сам звонить Чонгук не хочет, поэтому и пребывает в неведении, отчего в животе крутит, а тревога подкатывает к горлу. На исходе седьмого дня раздаётся телефонная трель. Чонгук выбегает из ванной в полотенце и мокрыми руками хватает гаджет. — Соизволил меня набрать, — как можно менее заинтересованно говорит Чонгук, хотя глупое сердце бешено бьётся, а пальцы на ногах нервно сжимаются. — Только не говори, что не ждал, — смеётся Тэхён, заметив лёгкую одышку и слегка взволнованный голос. Чонгук показательно цокает и присаживается на диван, готовясь слушать Тэхёна. — Ждал, я знаю. Так вот, завтра ночью мы улетаем в Италию, оттуда дадим интервью. Сборы будут длиться месяц — вплоть до июня, так что предусматривай одежду по погоде; собери аптечку, хоть там и будут наши личные врачи, но базовые лекарства лучше иметь с собой; если у тебя сейчас старые коньки, то возьми новые, как раз будем раскатывать. Так, вроде всё, остальное будет на месте. Всё понял? Чонгук удивлённо таращится в стену, слушая тираду Кима. Он иногда совсем забывает, что тот старше его на четырнадцать лет. Тэхён давно взрослый, самостоятельный, он себя обеспечивает сам и явно ни от кого не зависит. Чон тоже независимый, он живёт один уже два года в собственной квартире, которую приобрёл на призовые деньги, но в быту Гук совсем незрелый, поэтому наставления Тэхёна младший фигурист принимает с жадностью благодарного слушателя. — Понял, — бурчит Гук, а потом добавляет совсем тихое: — спасибо. На том конце трубки молчание. — Ничего себе, ты меня поблагодарил, — через время говорит Тэхён, и Чонгук выразительно цокает. — Что же, до встречи. Сказал — и повесил трубку. Чонгук протяжно выдохнул и съехал спиной вниз по дивану. Что же это творится с его жизнью? Всё было относительно ровно и хорошо: он занимался любимым делом, стремился к большему, был порядочным и честным человеком. А потом появился Ким Тэхён — его кумир — и вывернул тёмную сторону души на обозрение. А ведь Гук старался думать, что её нет вовсе. Оказывается, есть, да ещё какая! Чонгук не сомневается в профессионализме Тэхёна — Ким точно все свои титулы получил сам, но что же тогда с ним самим? Получается, он ничего не может сделать самостоятельно и своими силами? Чонгук переводит взгляд на комод и видит на нём фотографию. Там запечатлён момент, где маленький Гук, хватаясь за бортик, старается ступить на лёд, а мама с папой держат его за ручки по обе стороны. Все мысли улетучиваются, потому что вот оно! Неважно как, неважно какими способами, Чон заставит своих родителей гордиться собой. «Важен результат», — эту мантру всегда повторял ему отец, поэтому у Гука просто нет причин терзаться случившимся. Пусть Тэхён и использует Чонгука в своих целях, он будет делать то же самое. Друг для друга они отныне не больше, чем выгодная сделка.

⛸⛸⛸

курмайор. май 2021 года Вся команда спортивного клуба «Солнце», к которому с недавнего времени относится и Чонгук, приземлилась на земли Италии и сразу же въехала на базу. Курмайор, город, в котором проходят ежегодные сборы, находится на севере Италии у подножья Альп и по численности населения едва ли превосходит отметку в три тысячи. Однако эта немногочисленность на руку — можно спокойно проводить тренировки и на долгое время арендовать каток. Гостиница, в которую заселились спортсмены, оказалась очень уютной, не слишком большой, но очень дорогой. У «Солнца» хорошие спонсоры и поддержка государства, поэтому они могут позволить себе предоставить спортсменам и стаффу отдельные комнаты. По иронии судьбы номера Тэхёна и Чонгука оказываются друг напротив друга. — Сегодня отдыхаем, — говорит Тэхён, когда видит, что Гук уже собирается закрыть дверь в свою комнату. — Завтра начинаем с самого утра. Для начала медицинский осмотр, потом спортивный психолог… — Я в порядке! — выпаливает Чонгук, перебив Кима и выпучив на него свои большие глаза. Тэхён даже на пару секунд теряется, не ожидая подобной реакции. Это же стандартная процедура, у всех спортсменов есть психологи, в этом нет ничего страшного. — Не переживай, — успокаивает его Тэхён, — он просто с тобой поговорит. А сейчас разложи вещи, у тебя час. Потом я зайду за тобой — пойдём знакомиться со штабом. Гук так и не успел нормально представиться главному тренеру и всей остальной команде. Мир фигурного катания узок, и все друг друга знают, поэтому Чонгук много раз видел Хосока — главного тренера Тэхёна, но чтобы разговаривать — ни разу. Тэхён смотрит на закрывшуюся за мальчишкой дверь и, вздохнув, заходит к себе. Завтра начнутся тренировки, завтра Тэхён снова будет жить. Разложив все свои вещи и переодевшись в повседневную одежду (чёрные брюки и кашемировый свитер), Тэхён посмотрел на часы и решил, что уже пора зайти за Гуком и спуститься в холл, где они обязаны будут записать небольшое интервью для журналистов. Ким выходит из номера и стучится в дверь напротив. Ему быстро открывает хмурый Гук, у которого на лице написано, что всё это его ужасно напрягает. Ким игнорирует уничтожающий взгляд и сухо зовёт Чонгука с собой. Они молча спускаются вниз, где их уже давно ждут. — А вот и наши звёзды, — хмыкает встающий с широкого коричневого дивана Хосок. Он подходит сначала к Тэхёну и крепко жмёт тому руку, а потом поворачивается к Гуку: — И тебе привет, наша надежда. Хосок Чонгуку нравится — мужчина приветливый и улыбчивый, от него не исходит давящей ауры, как от того же Тэхёна. Однако опыт учит, что не стоит судить по первому впечатлению. Гук тоже жмёт новому тренеру руку. — Это Хосок, думаю, его ты знаешь, — представляет Ким Хосока. — А это Ли Кансу — технический специалист, будет ставить нам прыжки, — Тэхён показывает на мужчину в возрасте. — Это Пак Чимин — хореограф, его ты тоже, думаю, знаешь, — Ким показывает на розоволосого мужчину, что не торопится подойти к Чонгуку. Между ними пробегает странная искра, которая Чонгуку совсем не нравится. — Ну и, наконец, наш психолог — До Кёнсу, с ним ты скоро поговоришь. Чонгук смотрит на сидящего в кресле мужчину, который кивает ему головой. До Кёнсу ещё ничего не сделал, но одним своим видом немного успокоил Гука. Психолог выглядел расслабленным и совсем не страшным. Паника в сердце немного успокаивается. — Раз мы тут все познакомились, то давайте быстро запишем ваше интервью и пойдём на обед, — говорит Хосок, вручая своим ученикам листы с текстом. Они и правда быстро записываются, изображают счастье и слаженную пару, желающую поскорее начать работать. Тэхён, оказывается, очень хороший актёр, он так ловко играет, что все его слова звучат непозволительно искренне. — Нам обоим хочется поскорее начать тренировки, — говорит Тэхён и кладёт ладонь Гуку на бедро. По телу Чона табуном следуют мурашки. — Мы мечтаем показать, на что способны. Чонгук говорит мало — кивает болванчиком и иногда вставляет редкие комментарии. Тэхён очень органичен: расслаблен, спокоен и серьёзен. Три обычных его состояния. Когда интервью заканчивается, Ким неожиданно треплет Чонгука по макушке. — Хорошо поработал, — говорит тот и встаёт со стула. Забытое чувство бабочкой отдаётся в груди молодого фигуриста и там же застывает, продолжая биться в глухую стену. Со всеми этими событиями он уже и забыл, что испытывал к Тэхёну что-то сродни слепого обожания. Чонгук тупо смотрит на спину Тэхёна, а потом подрывается с кресла и скорее бежит за ним следом. Время обеда, поэтому весь клуб «Солнце» собирается в столовой. На сборах фигуристы не соблюдают супер жёсткую диету, как перед важными стартами, но всё равно едят мало и очень питательно (за этим следят их личные диетологи). По приходе в просторное помещение с длинными столами фигуристы обнаруживают, что вся еда готова и уже стынет. Чонгук грустно смотрит на большой кусок куры и целую гору овощей на тарелке и хочет простой человеческой пиццы. — Ешь, — приказным тоном говорит Тэхён, — или я буду кормить тебя с рук, как маленького ребёнка. Угроза работает, и Гук быстро хватает вилку. — Обойдусь, — огрызается он, но кладёт в рот кусок пресной куры. Тэхён пересекается взглядом с Хосоком — тот качает головой. Ким и сам понимает, что такие их отношения могут плачевно сказаться на совместной работе. Если они не будут друг другу доверять, то всё пропало. Мысли Тэхёна прерывает громкий хлопок двери, и на пороге столовой появляются те, кого Ким совсем не ожидал сейчас увидеть. Он почти кидает вилку на стол и резко вскакивает, останавливаемый лишь суровым взглядом Хосока. Тренер тоже недоволен, но случившегося уже не исправить. — Поступаем как крысы, да? — шипит Чимин, смотря вошедшим прямо в глаза. — Как узнали, что мы будем тут? Яд так и вытекает из Пака, и если бы остальные не знали его лающую, но не кусающую натуру, то решили бы, что хореограф хоть сейчас готов сорваться с места и перегрызть им всем глотки. Тэхён неспешно встаёт из-за стола и пантерой направляется к нежеланным гостям. Он оказывается напротив низенького парнишки, что чуть старше его Чонгука, и щёлкает того по носу. Из вредности. Мальчишка обиженно восклицает и прикрывает покрасневший нос ладонью. Тэхёнову руку быстро перехватывают и крепко сжимают. Теперь уж ему в пору пищать. — Держи свои руки при себе, — раздаётся тихий бас прямо над ухом Кима. — Тронешь его — выверну руку. Почти чёрные глаза сжирают Тэхёна, и на пару секунд даже такому человеку, как он, становится страшно. Внезапно хватка на кисти исчезает, и его крепко берут за талию, резко и нервно прижимая к себе. Чонгук стоит совсем рядом и держит за локоть недавно сжимающую запястье Кима руку. — То же самое касается и тебя, — сквозь зубы выговаривает Гук, а Тэхён впервые смотрит на него почти благодарно. О том, что Чон сейчас прижимает его к себе, они оба как-то быстро забывают, чувствуя себя на удивление комфортно. Гук открывается Киму с новой стороны и… это возбуждает. Не в сексуальном плане, но в эмоциональном. Это хорошо — будет, что показывать на льду. — А, — тянет высокий мужчина, также хватая своего мелкого за поясницу, — маленький Чонгук, наслышан. Гук скрипит зубами и уже хочет сказать что-то в ответ, как этому мешает вставший перед ним Хосок. — Как вы тут оказались, Намджун? — хмуро спрашивает тот. — Неужели во всём мире так мало места, что вы решили приехать на сборы именно сюда? — сзади слышатся растерянные вздохи. — Я же прав? Вы тоже будете здесь тренироваться? Намджун хмыкает и кивает. — Просто Италия прекрасная страна, вы с этим никак не связаны. Тэхён напрягает плечи. Конечно, так он и поверил этому хитрому лису. Конечно Намджуна впечатлила удивительная природа Италии и чистый воздух, а не возможность в олимпийский сезон понаблюдать за тренировками главного соперника. — Подло с твоей стороны, — змеёй шипит Тэхён, выглядывая из-за спины Хосока. Намджун переводит на него тяжёлый взгляд. — Уж не тебе судить точно, — говорит и кивает на всё ещё обхватывающего Кима Чонгука. Хосок прикрывает лицо рукой и протяжно вздыхает. Снова за старое. Каждый раз одно и то же. — Что ты имеешь в виду? — цедит Тэхён, и только крепкая рука на пояснице останавливает его от того, чтобы не вцепиться Намджуну в лицо. Ким никак не может знать о причинах перехода Чона в парное. У него просто нет таких источников. — Я тебя слишком хорошо знаю, Тэхён-и, чтобы верить в ваши рассказанные журналистам байки, — ухмыляется тот и кладёт руку рядом с ним стоящему мальчишке на плечо. — Пойдём, Юнги. Юнги немного мельтешит, но потом выныривает из-под руки своего партнёра и на прощание кланяется всем, а потом стрелой летит за уходящим мужчиной. Чонгук отпускает успокоившегося Тэхёна и сжимает кулак. Ким под ним был горячим и живым, и совсем не скажешь, что тот порой ведёт себя как робот. — Ах да, — Намджун задерживается у дверей и смотрит Тэхёну в глаза, — вы отличная пара — лучшие два вторых номера. И Тэхён теряет самообладание. В такие моменты он забывает обо всех других своих титулах, о выигранных чемпионатах и финалах Гран-при и видит лишь три Олимпиады, где всегда стоял на ступень ниже будь то Намджуна последние два цикла или кого-то другого. Слова бьют по самолюбию и давят на гордость, которой у Кима в избытке. — Что сказал, сукин сын? — Чон раскрывает рот, потому что никогда не слышал от Тэхёна обсценной лексики, а тут такое, да ещё и с невиданной злостью. Не похоже на Кима. Видимо, действительно довели. — Не зарывайся только потому, что пару раз обошёл меня. Эту Олимпиаду я тебе не отдам. Намджун хрустит шеей и облокачивается на дверной косяк. — Давай, попробуй, — говорит он, — и, может, тогда мамочка будет тобой довольна. — Катись н… — Тэхён сжимает зубы, — в задницу. Чонгуку немного смешно, что Ким не умеет нецензурно выражаться. Сам-то он не гнушается грязно ругаться, а теперь рядом с Тэхёном будет как-то стыдно. И всё же Гук находит это даже очень милым. А в это время Намджун хмыкает и, салютуя, скрывается за дверьми, оставляя раскрасневшегося Тэхёна сжимать ладони и дышать паром. К нему немедленно подлетает Чимин и обнимает за голову. Чон показательно отворачивается от этой сладкой парочки. — Он придурок, ты же знаешь, — Пак говорит ласково, поглаживает друга по кучерявой голове, а Тэхён внезапно кладёт её Чимину на плечо и прикрывает глаза. — И про маму лишнее. Чонгук со скрипом поворачивается. Всё же любопытство сильнее. — Маму? — спрашивает тот как можно менее заинтересованно, но все всё прекрасно понимают. Хосок закатывает глаза и складывает руки на груди, готовясь отвечать непросвещённому, но Тэхён его опережает. Он со вздохом поднимает голову с плеча и устало смотрит на Гука. — Нашу маму, — Чон озадаченно моргает, но Тэхён всё проясняет: — Намджун мой младший брат. Свою родню терпеть сложно, а что делать с чужой? И Гук теперь в центре семейной драмы. Когда два кровных родственника встречаются на одном поле битвы и находятся на разных сторонах — всегда случается что-то плохое. Пара Намджуна и Юнги — это главные соперники Кима вот уже девять лет. Их противостояние очень затянулось, потому что Тэхён не уйдёт из спорта без олимпийского золота, а Намджун ещё года четыре точно сможет кататься — позволит возраст. Эти двое с переменным успехом обыгрывали друг друга на соревнованиях, но главный старт четырёхлетия всегда оставался за младшим из двух Кимов. Проблема Тэхёна оказалась глубже как в моральном, так и в этическом плане. Тем более что последняя брошенная фраза Джуна явно была с понятным только Тэхёну и его близким подтекстом. Несложно, конечно, догадаться, в чём дело, но Чонгук даже и думать не хочет. Когда начинаешь разбираться в чужих проблемах, потом сам невольно оказываешься в них втянутым, а у Гука и без них головной боли достаточно. Не хватало ему ещё начать жалеть Кима, и тогда, помимо физического влечения (чего уж лукавить), появится ещё и эмоциональная привязанность. Нет, спасибо, Чон обойдётся. — Не знал, — выдаёт Чонгук, и Тэхён зло стреляет в него глазами. — Конечно ты не был в курсе, — он поворачивает голову вбок и смотрит в окно. — Я не позволял этого узнать. Чонгук раздражённо вскидывает бровь. Настрой Тэхёна ему совершенно не нравится. Опять он ярко указывает ему, что всё в жизни контролирует до мелочей. Может, поэтому от него ушли все партнёры? Тэхён напоследок окидывает всех взглядом и быстро выходит из столовой, громко хлопнув дверью. Злой как чёрт. Оставшийся день проходит расслабленно. Тэхён с Гуком больше не пересекаются, и на том спасибо. Каждый раз, когда они вместе, случается взрыв. Намджуна с Юнги тоже не видать, что не может не радовать. Тэхён сидит возле их гостиничного дома на больших качелях и смотрит в небо. Оно ему никогда не нравилось, особенно такое, как сейчас — звёздное. Звёзд в его жизни и так хватает. Тэхён бездумно болтает ногой в воздухе, как чувствует, что качели прогибаются и рядом с ним усаживается чьё-то тяжёлое тело. Ким даже знает чьё. Они сидят с Чонгуком так ещё минут пятнадцать, и Ким начинает мёрзнуть. Всё-таки время позднее, а он очень легко одет. — Замёрз? — наконец говорит Гук, заметив подрагивающие плечи старшего. Тэхён устало мотает головой. — У меня плед есть. Чонгук тянется к рюкзаку, достаёт оттуда большой серый кусок ткани и укрывает им их обоих. Ким всё ещё недовольно фырчит, но натягивает плед до живота и прячет руки между ног. — Зачем пришёл? Пожалеть меня? Не надо, переживу, — Ким не смотрит на Чона — взгляд устремил на небо. — Завтра лучше не проспи медосмотр и психолога. Хочешь верь, хочешь нет, но при таком раскладе ты меня осчастливишь. Старший замолкает и всё продолжает смотреть на ненавистные звёзды. Чонгуку они не нужны — он глядит только на Тэхёна. Ему даже обидно становится, что такой красавец оказался не кем-то мягким и воздушным, а поломанным человеком со скверным характером. Но красивым — жуть. Чонгук засматривается на мужчину и считает его родинки на шее, подмечает каждую морщинку и хочет дотронуться до пушистых волос. Их так красиво развевает прохладный ночной ветерок. — Я пришёл не потому, что очень хотел, — Гук даже почти не врёт — он ведь действительно не хотел лезть в семейные разборки Кимов, но: — Но потому что от твоего состояния зависит наша работа. А я, знаешь ли, слишком многое поставил на кон, чтобы вот так всё потерять, так что сейчас ты сидишь и изливаешь мне душу, может, плачешь немного, а потом мы расходимся по своим комнатам и завтра утром встречаемся на завтраке как ни в чём не бывало. Тэхён поражённо смотрит на Чонгука. Мальчишка умеет удивлять. Додумался же такое сказать. Гук откидывает голову назад и широко расставляет ноги так, что коленями сталкивается с ногами Тэхёна. Ким немного веселится — Чонгук пытается этой позой либо надавить морально, либо показать, что он расслаблен, чтобы Тэхён потерял бдительность. Что же, Тэхён может подыграть, тем более выговориться хочется, и не Кенсу, а кому-то, кто не будет его анализировать с профессиональной точки зрения. — Мы с Джуном соревновались ещё с детства… Так… по мелочам: кто быстрее съест обед, кто крепче поцелует маму, кого она похвалит больше раз, у кого оценки в школе лучше, и всякое такое, — Тэхён устремил равнодушный взгляд в землю. Он не привык делиться с кем-то проблемами, думая, что так будет выглядеть слабым. — Я раньше него начал кататься по понятным причинам, и он ревновал, когда мама гордилась моими успехами на льду. Ким сглотнул, и Чонгук неосознанно придвинулся к нему ближе. Когда рядом кто-то есть, пусть даже и сомнительный собеседник, проще собрать мысли в кучу. Гук на Тэхёна больше не смотрел, посчитав, что своим вниманием смутит и спугнёт ночные откровения. — Он начал заниматься фигурным катанием только для того, чтобы позлить меня и вновь обойти. Мне не нравятся его мотивы, хоть судить его за это я не могу. Наш спорт нужно любить, а если он только средство для достижения цели, то я этого не принимаю, — Тэхён пинает ногой камешек. Чонгук следит за его траекторией — камешек сбивает другой и занимает его место. — Он всегда хотел меня опередить, а когда завоевал два олимпийских золота, то как с катушек слетел. Мама любит нас обоих, но Джуну кажется, что его сильнее. И мне под его влиянием тоже стало так казаться. Я давно взрослый человек, но и на меня подобное действует. Чонгуку захотелось его по-человечески обнять. Раньше он видел Тэхёна только по телевизору и иногда на шоу, и фигурист всегда был крепким и сильным. Гук собирал с ним вырезки из журналов в подростковом возрасте, клеил их в альбом, перечитывал тысячу раз интервью и неизменно восхищался Кимом. Самая большая ошибка Чонгука была в том, что он видел в Тэхёне идеальный образ, совершенно забыв, что он человек и у него могут быть проблемы с собой, отвратительный характер, куча загонов и целый воз неуверенности в себе. Это на людях Тэхён весь такой холодный и язвительный. — Теперь считаешь меня слабым? — грустно хмыкает Ким. — Разочарован? Честно — немного. Идеальный образ порушился ещё в первую встречу, когда Тэхён сделал ему мерзкое предложение, а сейчас… Как будто супергерой детства вмиг лишился своих особенных сил. Перестал ли Гук им восхищаться? Точно нет, потому что Ким только что вселил в сердце Чонгука уважение, вытеснив оттуда слепое восхищение. — Ты продолжаешь идти к мечте — этого не может слабый человек, — через время говорит Чон. — Ты прав, что в спорте нет правильного и неправильного, есть только результат. Наверное, прав. Однако я всё ещё тебя осуждаю, хотя и сам такой же. Они сидят друг к другу очень близко, и каждый думает о своём. Тэхён — о тренировках и олимпиаде, Чонгук — о Тэхёне. Мужчина его будоражит, притягивает. Есть ли у Чонгука шанс?.. Ну… хотя бы получить объятия, не говоря уже о большем. Тянет всегда на запретное, и для Гука Тэхён — библейское яблоко. Нельзя, а вкусить хочется. Интересно, а какой Тэхён в постели? Напористый, как в жизни, или мягкий и раскрытый, как в чонгуковых мечтах? Он сверху или снизу? А может, универсал? Да, скорее, универсал. А позволит ли он Чонгуку брать его, или придётся пожертвовать своей задницей? Гуку вот совсем этого не хочется, но если Ким скажет… Может, это не так ужасно? Чёрт, как же Тэхён его раздражает. — Пойдём обратно, похолодало, — вырывает Чонгука из собственных мыслей голос Кима. Младший кивает и стаскивает с коленей плед, наблюдая, как Тэхён глубоко вдыхает прохладный воздух. — А по мне, повеяло тёплым ветром.

⛸⛸⛸

Утром Тэхён заставляет Чонгука встать пораньше и пройти несчастный осмотр, на котором ожидаемо всё проходит хорошо. Чего не скажешь о встрече с психологом: Гук вот уже пятнадцать минут сидит в кресле и тупо молчит. До Кёнсу тоже не произносит ни слова. — Воды? — миролюбиво предлагает Кенсу, и Чонгуку хочется как-то съязвить, но язык не поворачивается. Психолог, по-видимому, очень хороший человек, и не в характере фигуриста отвечать грубостью на доброе к себе отношение. — Нет, спасибо, — Чонгук заламывает пальцы и поднимает серьёзный взгляд на врача. — Вы же знаете причину моего перехода? Он специально выделяет слово «причина» и ждёт ответной реакции. Кёнсу уверенно кивает и даёт понять, что, как специалист, работающий с командой Тэхёна не первый год, он прекрасно осведомлён о всём происходящем. — Тогда Вы должны знать, что я всё это не одобряю, — говорит Чон, — но противостоять не могу. Мне сложно. — Что-то ещё? — спрашивает До. Чонгук вздыхает — прятать свои проблемы от врача — это последняя вещь, которую должен делать человек, тем более спортсмен. — Иногда у меня случаются панические атаки. Кёнсу равнодушно смотрит в ответ, но быстро цепляется за эту информацию. — На что это похоже? Чонгук не задумываясь отвечает: — Как будто меня душат, а мир сужается до размеров горошины, и мне кажется, что все вокруг стоят так близко, что просто могут меня раздавить. Кенсу что-то чиркает в блокноте. — С чем это связано? Чонгук не стесняется рассказывать. Он уже это проходил и с Хичолем, и со своим прошлым психологом, но всё равно страшно. — Я не умею проигрывать. В прошлом, когда отец был ещё жив, он говорил мне, что я должен быть всегда первым, но я редко оправдывал его ожидания. Когда на меня накатывает паника, я слышу его голос. Кенсу кивает, а его лицо ничего не выражает. Рабочая тактика. — Тогда Вам очень повезло работать в паре. Вы командный игрок, Чонгук. Вам необходимо партнёрское плечо и осознание, что ответственность не только на Вас одном. Удивительно, но Чонгук всегда думал по-другому. Разговор с Кенсу идёт ему на пользу, и психолог советует как можно быстрее поговорить об этом с Кимом, ведь о таких проблемах партнёр непременно должен знать. Гук ещё немного говорит с доктором, а потом, взглянув на часы, кивает ему и, попрощавшись, бежит на утреннюю тренировку. Первым делом суша, поэтому Гук быстро переодевается в спортивную одежду и несётся в зал. Там его уже ждут Тэхён с Хосоком. Чонгук кидает сумку на пол и подбегает к тренеру. — Опоздал на минуту, — припечатывает Хосок. Его тон строгий и холодный, поэтому Чон даже немного удивляется, ведь тренер казался ему мягким. Значит, когда Хосок берётся за работу, его личность меняется, но оно и понятно — в тренерском ремесле нет места сюсюканьям. — Двадцать кругов для начала, — спокойно говорит Тэхён. — Побежали. Чонгук обращает внимание на своего партнёра и впервые за сегодня его осматривает: Тэхён в чёрных спортивных штанах и бежевой футболке, очерчивающей каждую мышцу. Чонгук сглатывает и присвистывает. Не вслух, конечно. А пока он бежит по залу вслед за Тэхёном, то всё, о чём может думать и на что смотреть, — это на на редкость упругие ягодицы старшего, подпрыгивающие каждый раз при движении. А ноги у Тэхёна длинные, и Гук прокручивает в голове свои вчерашние размышления. Интересно, насколько у Кима хорошая растяжка? Чонгук готов поспорить, что Тэхён может делать отличные бильманы. — Чонгук, — окликает своего ученика Хосок, — хватит пялиться на его задницу, сосредоточься! Стыдно. Поймали. Тэхён неопределённо хмыкает — польстило, что малолетний пацан всё ещё находит его сексуальным. Однако надо быть осторожнее, всё-таки Ким уже не первый раз замечает на себе голодные взгляды этого мальчишки. Надо побыстрее уже что-то с этим сделать, пока всё не стало совсем плохо. Тэхён, конечно, в здравом уме и светлой памяти, но и его может переклинить. А что? Чонгук здоровый и привлекательный, сильный, очевидно выносливый, раз спортсмен, а значит, сможет вынести и секс-марафон. Да, давно Тэхён уже не отдыхал. После тренировки на суше Хосок вывел их на лёд и дал время раскататься до прихода Чимина, который должен был обрадовать новыми программами. Чонгук настолько был не в себе эти дни, что даже не потрудился поинтересоваться о музыке и образах, которые они будут представлять на льду в грядущем сезоне. — Я сейчас, — голос Пак Чимина эхом раздаётся по катку, и Чонгук с Тэхёном резко оборачиваются. Хореограф уже ступает коньками на лёд и грациозно едет к ним навстречу. Хосок одобрительно кивает и тоже подъезжает ближе. — Тэхён ещё в позапрошлом сезоне изъявлял желание кататься в короткой программе под эту музыку, но как-то не складывалось, — начинает Чимин, и Тэхён согласно кивает, — а в этом году всё идёт удачно, поэтому будете выступать под второй фортепианный концерт Рахманинова. Будучи одиночником, Чонгук всегда обычно сам принимал решения по поводу музыки, но тут выбор Кима пришёлся ему по душе. Классическая музыка всегда эффектно смотрится на льду. — Сейчас я буду показывать вам лишь примерную схему, потому что Чонгуку ещё придётся поработать с Кансу, чтобы знать, как делать подкрутки, выбросы и поддержки, поэтому пока без них. Чимин кому-то кивает — и по арене раздаётся музыка. Эту композицию фигуристы часто используют для своих прокатов, потому Гуку она знакома. Он отмечает, что тот, кто нарезал музыку для программы, точно знал, что делал, потому что отобраны самые эмоциональные и запоминающиеся куски, и у Чонгука кожа покрывается мурашками при прослушивании. — Итак, начинаете из точки, где Чонгук стоит за Тэхёном и обнимает его со спины, — начинает Пак и машет рукой, чтобы пара встала в позицию. Тэхён выезжает на середину льда и выразительно смотрит на Чонгука, которому внезапно стало страшно. Он медленно подъезжает к Киму и встаёт сзади, повторяя движения за Чимином. Гук кладёт ладони Тэхёну на предплечья и легонько прижимает чужое тело к себе. — Притяни его к себе сильнее, Чон, — раздражается Чимин. — Он не сахарный. Гук скрипит зубами и выполняет приказ. Тепло Тэхёна ощущается чётко: Гук чувствует его жаркое дыхание у себя на руках, чувствует горячую спину и запах апельсинового шампуня от волос. — Ты должен его обнимать, Чон, — кипятится Чимин. — Обнимать, как в последний раз. Это только первая точка, а ты уже ничего не можешь сделать хорошо. Тэхён веселится, а потом вскрикивает, потому что руки Чонгука восприняли всё слишком серьёзно и до боли сжали его предплечья. — Крепко обнимать, а не калечить! — раздражённо выплёвывает Ким, и Хосок трудно вздыхает. Да, они помучаются с этим. Оставшаяся тренировка проходит более или менее гладко, если не считать тот факт, что Чонгук с Чимином вели себя как кошка с собакой. На одно слово хореографа Гук находил целую сотню и не упускал возможности съязвить. А ещё Чонгук чувствовал себя ужасно неловко, когда приходилось касаться Тэхёна, а приходилось часто. Они же парники. Два потных от тренировки тела — совсем не сексуально, но Гук засматривался на заправляющего мокрые волосы за ухо Тэхёна, как на божество. А ещё эти идиотские тонкие длинные пальцы, которыми Ким может вытворять всякое. Наверняка в душе или ночью в кровати фигурист ими любит себя или кого-то другого, но об этом даже думать не хотелось. Тем более когда бесячий Пак Чимин, оказавшийся просто гением хореографии, вечно делал замечания Чонгуку. После утренней тренировки, что Гук, что Тэхён — оба были выжаты и мечтали лишь о небольшом отдыхе перед вечеркой. Но и она не обошлась без неприятных моментов. — Ким Сокджин, — тренер складывает руки на груди и смотрит метающим молнии взглядом на упомянутого человека исподлобья. — Чон Хосок, — в той же манере отвечает ему мужчина. На арене играет музыка, а на льду катается пара, которую меньше всего сейчас хочется видеть. — Что вы здесь делаете? — хмурится Хосок. Сокджин, тренер Намджуна и Юнги, ведёт плечом. Мол, не видишь? Тренируемся. Тэхён по обыкновению раздражается, но ни слова не говорит — переодевает обувь и кивает Чонгуку, который повторяет вслед за старшим. У них по расписанию лёд, а помехи в виде другой пары им не страшны. Хосок довольно улыбается и с превосходством смотрит на Сокджина, который даже бровью не повёл — у него тоже по расписанию тренировка. Тэхён выходит на арену и проезжает мимо Намджуна с Юнги, остановившихся и смотрящих за происходящим с интересом. — Наслаждайся профессионализмом, — вальяжно говорит Хосок Киму. — Может, чему-нибудь научитесь. Их соперничество тоже идёт уже не первый год: то Хосок, то Сокджин брали каждый год награду «тренер года», но ни один из них в открытую не хотел признавать заслуги другого. Вели себя как дети, но кто сказал, что взрослые ими иногда не являются? — Сегодня работаете с Кансу, — Чон тоже выходит на лёд, а следом за ним и тренер по прыжкам. — Будете учиться делать подкрутку. С другой стороны катка раздаётся смешок, и не нужно быть гением, чтобы понять, кто его издал. Намджун упёрся руками в бока и повернул голову к Юнги: — Детка, давай покажем им, как нужно это делать. Мин послушно кивает, а Тэхён с Чонгуком невольно оборачиваются посмотреть. Юнги с Намджуном делают раскатку, а потом Ким хватает партнёра за талию и подбрасывает вверх на прямых руках. Юнги, оттолкнувшись ото льда флипом, крутится три раза и обратно приземляется к Джуну на руки. Третий уровень элемента, не ниже. Тэхён раздражённо цокает, а Чонгук хватает его за плечо — они оба разозлились, невольно оказавшись по одну сторону баррикады. Хотя они с самого начала должны были там быть. — Мы сделаем лучше, — шипит старший Ким. — Я отталкиваюсь лутцем. Гук довольно ухмыляется и отпускает плечо старшего, готовый начать тренировку. Чонгук впитывает всё как губка, внимательно слушает инструкции Кансу и наставления Хосока. Всё сразу, конечно, не выходит, но не зря же они сначала пробовали в зале на канатах. Насмешливые взгляды Намджуна чувствуются спиной, и это ещё сильнее подстёгивает Чонгука подкинуть Тэхёна так, чтобы тот улетел высоко-высоко, и у судей не было бы даже шанса поставить им где-то минусы. — Давай последний раз, и на сегодня всё, — устало говорит Ким под самый вечер, когда сил почти не остаётся. Чонгук покорно кивает — на тренировках он склонен слушаться старшего, тот действительно знает, что делать. Они раскатываются по катку, красиво проезжая мимо Намджуна с Юнги, и Чонгук подбрасывает Тэхёна вверх. Тот крутится быстро — даже поднимает вверх руку — и аккуратно приземляется обратно. Тягать Кима тяжело — мужчина крепкий и высокий, но Гук сквозь боль в суставах упорно рвётся исполнять элемент. Подкрутка выходит не самой лучшей — до Мина с Кимом им далеко, но ведь это только самое начало, так что всё впереди, и никто не расстраивается. Тэхён упирается руками в колени и тяжело дышит. — Пойдём, уже поздно, надо успеть на вечерний массаж, — говорит Тэхён и отталкивается коньками о лёд в сторону бортиков. В раздевалке они молчат — слишком устали, да и говорить не о чем особо, однако Гук всё равно разрывает усталую тишину: — Намджун с Юнги вместе? Ким стягивает с себя потную футболку и разворачивается к Чонгуку. Тот впервые видит его такого, но виду того, что поражён, не подаёт. Тэхён разминает затёкшие плечи, и Чонгук наблюдает, как перекатываются под влажной от пота кожей сильные мышцы. — С чего ты взял? — буднично интересуется Ким и накидывает на себя сверху тёплую толстовку. — Он назвал Юнги «деткой», — отвечает Чонгук и скользит взглядом уже по оголившимся ногам Тэхёна. Гук никогда не замечал за собой страсти к мужским ногам, но тут невозможно остаться равнодушным. — Не уверен, что у партнёров по паре принято так друг к другу обращаться. Тэхён вскидывает брови вверх и движется к сидящему на скамейке Чонгуку. — И то правда — я бы никогда не назвал тебя «деткой», — мужчина наклоняется низко и волосами касается чонгукова лица. — Скорее, я тебя, — в той же манере отвечает Гук и хватает Тэхёна за подбородок. Тот в миг трезвеет и быстро сбрасывает с себя руку, возвращаясь к своему шкафчику. Чонгук ухмыляется и следует за Тэхёном, зажимая его у дверцы. — Так что? — он наклоняет голову вбок. — Они вместе? Тэхён разворачивается к нему лицом и смотрит в чёрные глаза напротив долго и изучающе. — Отодвинься и убери с моей талии свои грабли, — Чонгук в примирительном жесте поднимает руки вверх и отходит на пару шагов назад. — Вместе, а тебе-то что? — Просто интересно: если трахаешь своего партнёра, то потом страсти больше на льду получается? — Чонгук делает наигранное задумчивое лицо, а Тэхёну хочется его о стенку лбом приложить. Дожил до открытых приставаний от мальчишки, что младше него на четырнадцать лет. Да Тэхён уже юниорские выигрывал, когда Чонгук только слюни пускать и умел, а сейчас этот парень стоит перед ним с ужасной ухмылочкой на пол-лица и грязно флиртует. Ему бы стоило прекратить, потому что Тэхён точно поведётся. — Я не собираюсь тебя трахать, — спокойно отвечает Тэхён и садится на скамейку, чтобы надеть спортивные штаны. Чонгук кивает. — Конечно не собираешься, — он делает паузу, и Ким даже расслабляется, а потом Чонгук добивает: — Потому что это буду делать я. — Не дорос ещё, — фыркает Тэхён. Гук не находит, что ответить, и наблюдает, как за Кимом захлопывается дверь. Ну прямо как в их первую встречу. Чонгук выдыхает и садится туда, где ещё пару секунд назад сидел Тэхён. С этим мужчиной точно не будет скучно — у Чонгука к нему и любовь, и ненависть; точнее, не любовь — страсть и желание. А вот ненависть настоящая, всё-таки Ким откровенно шантажировал и манипулировал его судьбой, а Чон, как марионетка, двигался за ним и делал то, что ему скажут, за неимением другого выхода. Чёртов кукловод. В невероятном напряге проходит почти месяц сборов, за которые Чонгук умудряется разучить почти всё (тодес давался ещё тяжеловато, но в остальном было уже всё почти хорошо) и даже больше запланированного. Их отношения с Тэхёном перешли в разряд эмоциональных качелей, подкреплённых необъяснимым доверием на льду, что уже было хорошо. Хоть там они не собачились и не кусали каждый раз друг друга словами, потому что понимали важность происходящего. Иногда они даже вместе обедали на террасе, обсуждая, как выгодней катать программу. Постоянные стычки с Намджуном тоже их немного сплотили, однако что старший, что младший иногда конкретно перегибали палку, невольно втягивая в ссору своих партнёров. И если Чонгук мог кого угодно осадить, то Юнги часто чувствовал себя некомфортно, и Гуку становилось совестно. Вопреки наставлениям Кёнсу, Чонгук так и не рискнул заговорить с Кимом о своих панических атаках, но кабинет психолога посещал постоянно, находя душевное спокойствие, которого не сыскать находясь рядом с Тэхёном, в этом расслабленном мужчине в белом халате. Эмоциональные качели их отношений с Кимом заключались в диком дисбалансе — в один день они могли спокойно провести тренировку, не прицепиться к Джуну и вместе пообедать, а в другой — встать не с той ноги и разнести к чертям весь каток, кухню, нервную систему Хосока и заодно размотать Юнги с Намджуном. Однако именно в такие дни их тренировочные прокаты выходили самыми яркими. И, конечно же, в такие дни сексуальное напряжение просто кричало «я тут» и махало красным флагом. Чонгук снова становился озабоченным подростком, а Тэхён упорно это игнорировал. Был как раз такой вечер. — Идите в душ, — складывает руки на груди Хосок и мечтает уже отправить этих двоих куда подальше, потому что сегодня с ними творится что-то из ряда вон. Фигуристы останавливаются и благодарно смотрят на тренера. Тот их понимает, как никто другой. Они расходятся молча, уставшие за день грызться друг с другом, и прощаются кивком головы возле своих дверей. Теперь нужно выспаться, расслабиться, отдохнуть, и Чонгук ничком падает на мягкую кровать. Видимо, денег у клуба «Солнце» хоть отбавляй, потому что номер, в котором живёт фигурист, просто нечто: огромный, удобный, и всё под рукой. Чонгук надевает одежду для сна и валится на простыни, но сон всё не идёт — слишком много в голове мыслей: тут и Тэхён, и предстоящий сезон, и даже Юнги с Намджуном затесались. Как эти двое вообще нашли друг друга? Намджун казался неприятным типом, а вот Юнги напротив — очень вежливым, приветливым и совсем-совсем хорошим. Тэхён говорил, что его брат держит Мина в заложниках. Шутил, конечно, но кто знает этих Кимов — там один лучше другого. На улице уже показалась полная луна, и Чонгук повернул голову к окну. Красота, и Альпы видно. Вот бы поближе подойти да посмотреть. Гук кряхтит и спускается с кровати — решает выйти на улицу прогуляться. Он накидывает на себя ветровку и, ничего не ожидающий, выходит из комнаты. Чонгук не большой любитель сюрпризов, а таких и подавно: стоит Гуку захлопнуть свою дверь, как он видит Чимина, быстро выходящего из комнаты напротив. Чонгук замирает с ключами в руках и оценивает внешний вид хореографа: тот растрёпанный, с покусанными губами, с виднеющимися красными пятнами на шее и очень-очень счастливый. Чонгук тупо на него пялится, а потом обращает внимание на застывшего в дверях своего номера Тэхёна, у которого вид не лучше: те же беспорядочно лежащие волосы, распухшие губы и съехавший с одного плеча гостиничный махровый халат. Кажется, Гук поймал любовников на горяченьком. — Что здесь происходит? — выдавливает из себя Чонгук. Чимин выглядит испуганным и поражённым, чего не скажешь о вальяжно опёршемся о косяк двери Киме. — Тебя это не касается! — быстро берёт себя в руки Чимин и уже надвигается на Чонгука маленькой скалой. — Хосок знает, что ты спишь с нашим хореографом? — Гук на Чимина даже внимания не обращает — смотрит только в хмурые шоколадные глаза. — Хосока моя личная жизнь не касается, — отрезает Тэхён. — Как и тебя, так что забудь всё, что ты видел, и иди куда шёл. — А как же доверие между партнёрами? — наседает Чонгук. Чимин закатывает глаза и уже собирается что-то сказать, но Тэхён его опережает: — Тебе так интересно, кто греет мою постель в свободное время? Вот совсем не интересно — Чонгук предпочёл бы не располагать такой информацией, но ревность колет в сердце и не собирается отпускать. Почему он, а не Чонгук? Чем Чонгук хуже? Младше на четырнадцать лет? Так это не проблема, сейчас и не такое можно встретить. На вопрос Гук кивает, и Тэхён шумно втягивает носом воздух — злится и раздражается. Он не хотел всего этого — он хотел спокойно снять напряжение, накопившееся за столько времени, и пойти спать, а тут Чонгук, и он недоволен, хотя совсем не имеет на это право. — Живо в мою комнату, — припечатывает Тэхён, обращаясь к Чонгуку. — Чимин, ты можешь идти. Чонгуку в этот момент только хвоста не хватает — он бы им точно помахал, когда проходил мимо Пака. — Но… — начинает возмущаться хореограф, но строгий взгляд Тэхёна его прерывает. — Я сказал, что ты можешь идти, Чимин, — и за ними обоими закрывается дверь, оставляя Пака стоять в коридоре. Уже в комнате Тэхён устало плюхается на кровать и откидывается назад. Чонгук садится на мягкое кресло и пилит мужчину взглядом: облизывает смуглые ноги, чистую загорелую шею (Чимин не оставил следов) и ещё красные губы. Они сидят в тишине, потому что Чонгук не знает, что сказать, а Киму и вовсе не хочется вести диалог. — Ну? — раздаётся голос старшего. — И что? А Чонгук не знает «что». Не скажет же он сейчас, что приревновал на ровном месте — они друг другу почти никто. Зачем он вообще сейчас сидит тут? Чтобы предложить свою кандидатуру? Что-то типа: «Знаешь, Тэхён, ты меня дико возбуждаешь, и мне хочется переспать с тобой. Я тебя очевидно раздражаю, да и ты меня тоже, но члену же не прикажешь»? Никуда не годится. — Я… — Хочешь меня? — тихо спрашивает Ким, но без злобы — с вселенской усталостью в голосе. — Чонгук, это нормально. Ты мной восхищался в детстве, а теперь я перед тобой, так что просто переживи это. Оно тебе не надо, да и у меня есть Чимин для подобного. «Просто переживи» — легко сказать, когда Чонгуку буквально зубы сводит от Кима, так он его хочет. Это уже не детское восхищение, а взрослое влечение, помноженное на невероятную тягу к запретному. Гук скидывает с себя ветровку и тихо подходит к кровати, садясь возле неё и беря одну ногу Тэхёна в руку. Тот дёргается, но продолжает неподвижно лежать, даже когда косточки мягко касаются чьи-то губы. То есть, у губ есть вполне реальный владелец — Чонгук, и он сейчас побитой собакой сидит на мягком ковре и выцеловывает уставшие ступни так нежно, как никто другой. Чонгук ведёт ладонью вверх по смазанной кремом ноге и доходит до колена, гладит чашечку и ни на секунду не перестаёт целовать пальцы ног и пятки. Сверху дыхание становится учащённей, и Ким прячет лицо в сгибе локтя. Большая рука плавно двигается выше и останавливается на внутренней стороне бедра в опасной близости от паха. Чонгук знает границы. — Чимин делает это лучше? — интересуется Чонгук, и Ким протестно мычит. — Не ври, я знаю, что тебе хорошо. Если отвечать на вопрос Гука, то Чимин — это «никак». Пак лучший друг, может, немного (много) влюблён в Кима, но всё, что фигурист может ему предложить, — это секс, который пока устраивает их обоих. Чимин очень хорош в постели, но такой нежности от него не дождёшься — он, как изголодавшийся по мясу пёс, бросается на Тэхёна и берёт своё. Не то чтобы Кима это не устраивало — ему-то как раз всё нравится, но, оказывается, забота и ласка тоже могут возбуждать, да ещё и похлеще животной страсти. — Я могу так делать очень часто, если позволишь, — хрипит Гук и поднимается губами выше, доходя до единственного красного пятна на ноге, оставленного не чонгуковыми губами. Он прижимается к этому пятнышку на бедре и больно прикусывает кожу — перекрывает чужие отметки. Тэхён под ним вскрикивает и лягает Чона ногой в грудь так, что тот отлетает. — Не смей, — шипит Ким. А у самого лицо красное-красное, щёки пылают так, что от них можно зажечь спичку. Чонгук неудобно разваливается на полу и поправляет растрепавшиеся волосы. — Ты его любишь? Любит, как удобного друга. У Тэхёна, кажется, все люди в его окружении «удобные» и ни одного «своего» или «настоящего». Не привык он, да и когда дружбу-то водить, когда в голове одна олимпиада и соперничество с братом? Про отношения вообще лучше помолчать: был опыт — не вышло. — У меня одна любовь — фигурное катание, — отрезает Тэхён. — Ты зануда, ты знаешь об этом? Тэхён знает, что может иногда быть таким, но тут не тот случай, по его мнению. Чонгук должен был понять, что тема не на сегодня. А на когда? — Чонгук, уйди. — Ты всегда убегаешь от разговора? Хлопаешь дверью и уходишь? — Чонгук вскакивает на ноги и резво подлетает к Тэхёну, нависая над ним грозовой тучей. Тэхён глядит волком, щетинится и чувствует угрозу, но ничего пока не предпринимает — ждёт. А вот Гуку ждать не хочется: он хватает Тэхёна за шею, сильно сжимает ладонь и валит на кровать, придавливая тяжёлым телом. Тэхён хватает воздух ртом и больно заряжает Чону в живот, потом ногой попадает по коленям и как пик — ногтями вцепляется в держащую его руку. Чонгук тоже не бездействует и зажимает Тэхёна бедрами, пытаясь схватить две вертлявые руки и завести их вверх. — Ты будешь со мной разговаривать, — на ухо говорит Чонгук, а Ким сдавленно хрипит: «Да пошёл ты». В какой-то момент их глаза сталкиваются вместе, и ярость, злость, раздражение и страх — словом, всё, что накопилось у них за время вместе, выплёскивается наружу, и они целуются. Чонгук накрывает красные губы и больно прикусывает их, стараясь сразу же зализать ранку. У Тэхёна в глазах искры от шока и ощущение крови во рту — всё-таки прикусывать губы неприятно, а тут ещё и так остервенело. Ким громко стонет в рот, потому что нога Чонгука оказывается между его ног и хорошо так давит на самое важное, а ещё он чувствует, как его горло отпускают и в волосы пробирается тёплая ладонь, гладит и ласкает. Тэхён разрывает поцелуй и откидывает голову назад, хватаясь за длинные пряди Чона, пока он принимается выцеловывать влажную шею. Ким опять стонет. — Тише, — хрипит Чонгук в ключицы и поднимается выше, чтобы несильно укусить за подбородок. — Прости, я погорячился. И этот мальчишка смотрит в глаза с такой преданностью и отчаянием, как будто бы это не он пару секунд назад схватил Тэхёна за шею и припечатал к кровати. Чонгук виновато заглядывает в глаза и ещё более виновато целует в щёку. — Пошёл вон отсюда. — Тэхён, прости, я не хотел, — Чон роняет голову Киму на плечо и ждёт, что его сейчас оттолкнут, но этого не происходит, и он ощущает лишь лёгкие поглаживания тонких пальцев по шее. — Что ты вообще за человек такой? Сначала отталкиваешь, потом стонешь так, как будто бы я тебя не поцеловал, а минимум вылизал, а теперь снова говоришь уйти. Как мне тебя понимать? Тэхён прикрывает глаза, но не прекращает массировать кожу на затылке. — А мне как тебя понимать, мой Сэймэй? — Гук зажмуривается. — Сначала ведёшь себя как преданный фанат, потом — как самая большая задница в мире, но всё равно смотришь таким взглядом, будто хочешь съесть; потом ревнуешь ни с того ни с сего, затем душишь и целуешь. Я не понимаю, что ты ко мне чувствуешь, но у меня к тебе — лишь желание с тобой работать, как с профессионалом, потому что, пойми, Олимпиада — это моя главная цель в жизни. Больше ничего. Так что выкинь всё лишнее из головы. Я не злюсь. Чонгук поднимает голову и опускает губы на нос Тэхёна. Думает, что старший просто непроходимый идиот, раз решил поставить всю свою жизнь на кон ради золотой медали. Спортсмены сумасшедшие, а спортсмены, которым жажда глаза перекрыла, — тем более. — Если бы ты чувствовал ко мне только желание со мной работать, то не просил бы сейчас большего, — Гук показательно двигает коленом вверх и указывает Тэхёну на его возбуждение. Тэхён рычит, но против вещественных доказательств не попрёшь. Он скидывает с себя несопротивляющегося Чонгука на пол и босиком идёт в ванную. Гук тащится за ним и наблюдает, как Ким включает холодную воду и брызгает ей себе на лицо. — Думаешь, вода поможет? — снисходительно интересуется Чонгук. Тэхён вытирает лицо полотенцем и кидает быстрый взгляд на Чона. — Поможет, если ты уйдёшь. Чонгук жмёт плечами, бросает скользкое «как знаешь» и уходит, оставляя Тэхёна одного. Он тяжело вздыхает и плетётся к кровати, падая на неё звездой. И чего только он: взрослый мужик, а возбудился так, как будто бы вообще никогда раньше ни с кем не спал. И это ещё совсем недавно у него был секс с Чимином. Ким уже даже жалеет, что некрасиво оставил его одного в коридоре, но Пака правда не касался их диалог с Чонгуком. Тэхён вообще не любит, когда в его жизнь лезут. Не желая забивать голову мыслями, Ким прикрывает глаза и скоро засыпает. На следующее утро они ведут себя как обычно — ругаются, и никто, кроме Пак Чимина, не замечает ещё большей натянутости их отношений. Благо в Курмайоре это их предпоследний день, поэтому вскоре они покинут Италию и многое постараются оставить тут. Короткая программа поставлена, выучена и снится в кошмарах, однако всё ещё не доведена до абсолюта — есть куда расти. Произвольную планируется ставить по возвращении домой — где-то в июле, и Чимин уже давно начал над ней работу, но пока не распространяется. Одно напрягает — Намджун с Юнги лицезрели процесс подготовки, впрочем, и у этой медали есть вторая сторона — Тэхён с Чонгуком тоже за ними пристально наблюдали.

⛸⛸⛸

сеул. июнь 2021 года По возвращении из Италии Тэхён с Чонгуком взяли двухнедельный перерыв, чтобы с новыми силами ворваться в тренировочный процесс. На самом деле Чонгуку совсем не хотелось отдыхать, всё-таки произвольная не терпит отлагательств, но Хосок и слушать ничего не хотел — надо отдыхать. Их последняя встреча перед отъездом состоялась в инчхонском аэропорту, когда оба стояли у выхода и ждали такси. — Куда поедешь? — спрашивает Чонгук, смотря в телефон. Тэхён скашивает на него глаза, но прямо не смотрит. После того случая в номере Кима они особо не разговаривали, пересекаясь только на последних тренировках. — В Тэгу к семье. — Неужели и у тебя есть те, кого ты любишь? — язвит Чонгук. — Я думал, у тебя нет такой функции. Тэхён сильнее сжимает в руке мобильный и отворачивается. У Чонгука есть основания так говорить, но мальчишка же как всегда думает, что обо всём осведомлён и знает Кима лучше всех, поэтому Тэхён не удостаивает его даже ответом и просто на прощание кивает ему головой, когда чёрное такси останавливается рядом. Чонгук наблюдает, как кудрявая макушка исчезает в машине и вновь убегает. Гук смотрит вслед и боковым зрением видит, как к нему подходит Чимин. Сначала они просто стоят, но потом Пак не выдерживает, снимает с себя солнечные очки и поворачивается к Чонгуку лицом. — Что бы у тебя там в голове относительно Тэхёна ни было — выкинь, — серьёзно вещает Чимин. — Я пытаюсь его добиться уже лет десять точно, так что не мешайся. Чонгук подозревал, что хореограф влюблён в его партнёра, но ему-то какое дело? Это проблемы Чимина, и Чимину с ними разбираться, так что пусть не втягивает в это дело Чонгука, у него и без Пака целый ворох сомнений и переживаний относительно Кима. — Тебе бы следовало прислушаться к своему совету, — дерзит Гук. — Ты ребёнок, что ты можешь дать взрослому мужчине? Чонгук хмыкает, потому что он как раз тот, кто в состоянии подарить Тэхёну то, что он желает больше всего на планете. — Золотую медаль? — ухмыляется Гук, победно смотря на Чимина. Пак злится и краснеет, а потом наклоняется к самому уху Чонгука, шепча что-то настолько двусмысленное, что тут в пору задуматься (как хорошо, что Гук делает это не часто): — Ты ничего не знаешь о Тэхёне. Поехал к семье? Так он тебе сказал, да? И прыгает в такси, которое приехало, кстати, для Чонгука. Сам Гук только хмурится и закатывает глаза, потому что сил злиться уже нет. Он уверен, что всё, что сказал Чимин, — это чистой воды провокация, тем более, как выяснилось, Пак уже давно любит Тэхёна, а значит, его целью является посадить семя сомнения в сердце Чонгука, но Гук не поведётся, не надо оно ему. Чонгук приезжает домой к ночи и не знает, чем себя занять. Без тренировок он как будто бы не существует, его нет, и он без понятия, что делать. Друзей детства у него не осталось, а нынешних почти нет, потому что его окружение — это спортсмены, а в спорте дружбы нет. Чонгук звонит маме, немного с ней разговаривает и идёт в душ. Рутина на ближайшие две недели. Ещё, конечно, есть Кёнсу, сеансы с которым полюбились, но это всё равно не то — Чонгук очень одинок. И раньше это не ощущалось остро, потому что рядом был Хичоль, который выводил своего ученика на прогулки и заменял отца в повседневной жизни, а теперь нет никого. С Хосоком они ещё не так притёрлись друг к другу, чтобы ходить куда-то вместе, хотя Чон по возрасту на должность друга претендует куда больше, чем бывший тренер. Все две недели проходят ужасно: утренняя пробежка, зал, звонки маме, сеансы с Кёнсу, бездумное залипание в потолок и сон. В последний день выходных Гук решает посетить кафе в центре города и встретиться с мамой. Он по обыкновению приходит туда раньше: подходит к семейной кафешке с большими прозрачными окнами, поправляет чёрную кепку и засовывает руки в карманы штанов. С мамой они уже года два-три живут раздельно — у неё новый мужчина, а Чонгук зарабатывает достаточно, чтобы жить самостоятельно. Он стоит ещё минут пять, и взгляд случайно падает на окна. Чонгук рассматривает посетителей кафе и внезапно замечает знакомую кудрявую макушку. Гук сильнее всматривается и почти припадает к стеклу, пытаясь разглядеть изображение чётче. Может, показалось? Нет. Вот он — Тэхён: в бежевой футболке, в таких же бежевых длинных шортах, со спортивной повязкой на голове, сидит и… улыбается маленькой девочке, которую за плечи обнимает невероятно красивая девушка. Чонгук хватает телефон и быстро звонит маме, долго извиняется, что отменяет встречу, врёт что-то про забытую им тренировку и несётся внутрь кафе. Что с ним происходит — не известно никому, потому что в голове роем мысли вьются похуже, чем когда он застал Тэхёна с Чимином. А тут… Чей это ребёнок? Что это за девушка? И почему Тэхён улыбается так, как будто бы он счастлив? На шум посетители поднимают головы, и Гук сталкивается с Кимом взглядами. Радует, что Тэхён тоже шокирован. — Что ты здесь делаешь? — выпаливает Ким, когда Чонгук подлетает к их столику. Может, ему не стоило врываться сейчас сюда, может, надо было пройти мимо, а потом просто поговорить или оставить вообще без внимания? — Кто это, Тэхён-и? — спрашивает девушка и сильнее прижимает к себе девочку, которая смотрит на Чонгука любопытными глазами. «Тэхён-и», — отдаётся в голове у Гука. Да если бы так кто-то назвал Кима, то он уже давно бы открутил всем головы. — Да, кто это, Тэхён-и? — вторит Чонгук. В этот момент он понимает, как выглядит — как сумасшедший любовник или безумный фанат, ревнующий своего кумира ко всему живому, но, честно, уже всё равно. Глаза Кима меняются — они чернеют и наполняются злобой. — Чонгук, успокойся, — стальным голосом говорит Тэхён. — Кто ты такой, чтобы вот так вламываться в мою жизнь и портить ужин? Девушка прокашливается и с опаской смотрит на разъярённых мужчин. Этого ей ещё не хватало, при ребёнке-то. — Папа, так кто это? — спрашивает девочка, которой на вид лет шесть-семь. Чонгук цепенеет. У Тэхёна есть дочь и, видимо, жена. Так вот что имел в виду Чимин, задавая тот вопрос. Но значит ли это, что Ким изменяет своей жене, раз периодически спит с Паком и позволяет себя целовать Гуку? — У тебя есть ребёнок, — сокрушённо говорит Чонгук. — Чёрт, я идиот. — Верно подмечено, — тихо рычит Тэхён. — Это в твоём духе, мальчишка, не разобравшись в ситуации, лезть махать кулаками. — Так, мне кто-нибудь уже объяснит, что происходит? — строго спрашивает женщина и пересаживает дочку к себе на колени. Тэхён трёт ладонями лицо и кивает Чонгуку на освободившийся стул. Гук осторожно садится и уже менее уверенно окидывает взглядом Кима. Тэхён выглядит по-домашнему, так, если бы собирался на семейный отдых. Девушка рядом тоже одета просто, но очень-очень красиво, и сама она, как цветок, прекрасна, и Чонгук в этот момент ей дико завидует. Она очень подходит Тэхёну. — Джихё, это мой новый партнёр, я тебе про него рассказывал, — кивает Тэхён на Гука, а тот весь сжимается, потому что теперь стыдно до чёртиков. — А это Джихё и Ёнсо — мои жена и дочь. — Бывшая жена, — с улыбкой поправляет его Джихё. — Да. Да, конечно. Бывшая, — отрывисто говорит Ким и вновь потирает глаза. — Я… — начинает Чонгук, но Джихё его прерывает: — Не переживай из-за этой ситуации, — говорит она и гладит Ёнсо по голове. — Мы давно не вместе, и я рада, что Тэ нашёл себе кого-то, кто так бы переживал за него. Я бы тоже вспылила и занервничала, если бы увидела любимого человека в таком положении. Тэхёна и Чонгука одновременно передёргивает, и они сразу принимаются разубеждать во всём девушку, но она и слушать их не хочет. Увидела, видимо, что-то в их глазах. Когда-то и они с Тэхёном так смотрели друг на друга, но те времена прошли. — Что же, — вновь говорит она, — нам пора, Тэ, а вам следует поговорить с Чонгуком. И она подмигивает Гуку, отчего тот краснеет и отворачивается. — Джихё, стой, — вскакивает Тэхён, но девушка кладёт свою руку на его и качает головой. — Нам правда пора, Ёнсо завтра рано вставать, ты знаешь, и нам бы уже ехать, — она стаскивает дочку с колен и берёт в руки ключи от машины. — Было приятно познакомиться, Чонгук, хотя я бы хотела это сделать в другой обстановке. Она улыбается и целует Тэхёна в щёку, позволяя Ёнсо сделать то же самое. — Пока, папа, — говорит девочка. — Я люблю тебя. Тэхён крепко обнимает дочку и целует в макушку. — И я люблю тебя, принцесса. Чонгук смотрит на это и поверить не может, что этот нежный мужчина перед ним — тот Ким Тэхён, которого он знает, потому что сейчас это как будто бы совсем другой человек. Джихё ещё раз на прощание улыбается Чонгуку, а Ёнсо даже машет рукой. Гука хватает лишь на сдавленный кивок. Ему неловко и стыдно за себя. Джихё уходит, оставляя Чонгука с Тэхёном одних. — Тэхён, я не хотел… — начинает Чон, но Ким его грубо обрезает: — В машину. Гуку ничего не остаётся, кроме как послушно следовать за мужчиной. Они садятся в чёрную БМВ, и Тэхён трогается с места. Чонгук и глядеть на него боится, потому что атмосфера вокруг Тэхёна стоит ужасная, но Гук всё прекрасно понимает. Он сглупил и поступил по-детски, подтверждая слова Чимина. И правда: что мальчишка может дать взрослому мужчине? И сегодня своими необдуманными действиями он лишний раз доказал, что ничего. Взрослые так не поступили бы, и плевать, что там сказала Джихё, что сделала бы так же. Не сделала бы — такие поступки делают только эмоционально незрелые люди, и Гука это сокрушает. Он мало того, что выставил себя в дурном свете, так ещё и испортил семейную встречу, которая, очевидно, из-за бешеной занятости Тэхёна происходит нечасто. Чонгук боится что-либо говорить и спрашивать, он даже не знает, куда его везут. Тэхён тормозит возле многоэтажки на Каннаме и выходит из машины, взглядом показывая, что Чонгуку следует сделать то же самое. Они молча заходят в дом, молча поднимаются на лифте и молча заходят в квартиру. Тэхён уверенно идёт в гостиную, и Чонгук, как собачка, бежит следом за ним. За окном уже глубокий вечер, и свет яркой луны попадает в комнату сквозь огромные окна. Тэхён достаёт бутылку алкоголя и льёт себе в стакан, садясь на диван. Гук не знает, куда себя деть, поэтому пару секунд топчется на месте, а потом всё-таки решается пройти вглубь комнаты и присесть на кресло напротив Тэхёна. Взгляд мужчины напряжённый — он даже не смотрит на Чонгука, но тот это прекрасно чувствует. — Почему ты мне не сказал? — подаёт голос Чонгук, опуская взгляд на мягкий чёрный ковёр под ногами Тэхёна. Слиться бы с этим ковром. — Я тебе разве что-то обязан? — сразу же срывается на него Тэхён. — Ты кто такой вообще, чтобы я посвящал тебя в свою личную жизнь? И это уже не первый раз, Чонгук, когда я говорю тебе подобные вещи. — А ты кто такой, чтобы врываться в мою? — тоже вскипает Гук. — Это ты пришёл ко мне, угрозами заманил к себе, шантажировал и манипулировал! Кто ты после этого? — Речь не об этом! Чонгук вскакивает с кресла. У него тоже есть парочка претензий. — А когда будет об этом? Это ты виноват во всём! Тэхён громко ставит стакан на тумбочку и тоже встаёт. — Как же это в твоём духе, Чонгук! Как же! Винить всех вокруг, кроме себя самого. Это разве я взял за тебя телефон, набрал номер и позвонил мне тогда? Это разве я влюбил тебя в себя? — Чонгук кривится, потому что Тэхён говорит правду. — Я? Отвечай! — он подлетает к Чону и хватает того за плечи, агрессивно тряся. — Я в ответе за твою одержимость? Не я, Чонгук! Не я! Ты! И только ты! Гук обмякает в сильных руках и ощущает, что вот-вот польются слёзы. Как только Тэхён может… Как? Он говорит такие слова, и Чонгук чувствует себя так паршиво, как никогда ранее, но Ким и не думает останавливаться: — Что мне нужно сделать, чтобы ты пришёл в себя? Переспать с тобой? Так давай! — Тэхён отпускает ссутулившиеся плечи и тянется к краям своей футболки, ловко снимая ту и откидывая в сторону. — Даже позволю трахнуть себя, ты же наверняка мечтаешь об этом. Чонгук поднимает глаза и видит, что Тэхён уже тянется к резинке шорт, и, пока не поздно, Гук хватает его за кисти рук, сильно зажмуривая глаза. — Остановись, прошу тебя, — хрипит он и отводит руки Кима в сторону. Чонгук поднимает слезящиеся глаза на глаза напротив и видит то же, что и в своих, — слёзы, которые должны вот-вот сорваться. Тэхён как-то сразу горбится и становится мягким — не в его характере показывать слабость, а тут такие сильные эмоции, да ещё и перед Чонгуком. Гук кладёт ладонь Тэхёну на щёку и притягивается ближе. — Не надо делать то, о чём потом будешь жалеть, — и кто из них двоих взрослый? — Я хочу тебя — это факт, но не таким способом. Первая слезинка срывается на большой палец, вторая сразу же им ловится и растирается по горячей щеке, третья обхватывается губами, а четвёртой уже не быть, потому что Тэхёна жарко целуют в губы, и тут уже не до рыданий. Язык проходится по сомкнутым зубам и, получив разрешение, проскальзывает внутрь, сталкиваясь с другим языком — мокрым и очень мягким. Чонгук цепляется ладонями за голые плечи и грудью прижимается к Киму, обхватывая его одной рукой со спины, а другую кладя на талию. Тэхён издает громкий скулёж, и Гук перебирается на затылок, пропуская между пальцев волнистые волосы. Они отрываются друг от друга, тяжело дышат, и только тоненькая ниточка слюны всё ещё соединяет их губы. — Нас тянет друг к другу, как ненормальных, — хрипит Тэхён. Чонгук утыкается ему в плечо и тихо смеётся. — Расскажешь мне о них? Тэхён опускает руки вниз и берёт со стола два стакана, кивком головы приглашая Гука на кухню. Там они садятся за небольшой стол у окна, и Тэхён разливает алкоголь. Им так-то нельзя, но всё же иногда хочется. Тэхён быстрыми глотками отпивает из стакана и сразу же наливает ещё. — С Джихё мы познакомились десять лет назад. Точнее, нас познакомил Чимин, — когда имя хореографа всплывает в разговоре, Чонгука всегда передёргивает. — Я с его семьёй раньше часто ездил на пикники, а тут Джихё как раз вернулась из Австралии и впервые поехала куда-то с роднёй. Чонгук непонимающе смотрит на свои руки. Он не ослышался? — Подожди, — он поднимает глаза на Тэхёна, — получается, что Джихё — это родная сестра Чимина? Ким отпивает ещё и вяло кивает. — Всё так. Но мы с Чимином дружим с детства — ходили на один каток, и всё такое, а сестру его я никогда и не видел до того момента. Она с малых лет жила за границей с бабушкой. Чонгука пробирает до костей. Выходит, что Чимин бесповоротно влюблён с детства в парня, который на его глазах женился на его родной сестре, да ещё и ребёнком обзавёлся? Несчастный человек. — И что дальше? — А дальше мы начали общаться больше, она меня сразу заинтересовала, ты же её видел — красавица. Но дело не только в этом, конечно, — она была у меня первой во всём. Показала, рассказала, приласкала, и я влюбился. Со мной такое впервые приключилось, да я и не думал, что мне нужен будет кто-то в этой жизни, а мне уже было тогда двадцать четыре, поэтому не удивляйся так, что к моему теперешнему возрасту у меня есть бывшая жена и ребёнок. Тэхён замолкает и отворачивается. Ему не больно об этом рассказывать, всё прошло, всё затянулось, теперь жизнь прекрасна. — Я думал, что ты… — Гук немного мнётся, не зная, какое слово подобрать. — Гей? — спрашивает Тэхён, и Чонгук сконфуженно кивает. — Понял это, когда начал спать с её братом. — Ты ей изменял? — опасливо интересуется Чонгук, потому что в его системе ценностей измены — это табу. Тэхён подозрительно молчит, и это угнетает Чонгука. От ответа Кима сейчас очень многое зависит, и Гук не желает разочаровываться в этом человеке ещё сильнее. — Чёрт, нет! — вспыхивает Тэхён и ударяет кулаком по столу. — Но мы ещё не были тогда разведены. Я не знаю, что чувствовал к Джихё — наверное, сильную дружескую любовь и привязанность, но очень скоро мы поняли, что в наших отношениях что-то не так. Секс был, конечно, и у нас есть любимая дочь, но он был не таким… Это сложно объяснить, мы просто это чувствовали. Чонгук кладёт свою руку на кисть Кима, и тот удивительно сильно впивается в неё. Каково это быть человеком, который столько лет не мог разобраться в себе? Иметь жену, ребёнка, стабильную жизнь, а потом узнавать, что, оказывается, ты гей и тебя больше привлекает задница брата Джихё, а не её собственная? Тэхён поломанный, раскрошенный до песка и изуродованный тысячью ножами человек. У него вся жизнь — это одна сплошная трагедия, и неудивительно, что у Кима скверный характер. Тут любой бы уже с ума сошёл. — И как ты понял, что… ты по мужчинам? — тихо интересуется Чонгук, боясь спугнуть Тэхёна. — Ёнсо было уже три года, и мы с Джихё к тому времени пришли к выводу, что не подходим друг другу, поэтому у нас было что-то вроде свободных отношений. Ты не подумай, мы пришли к этому вместе и вместе поняли, что любим друг друга, но по-другому. Я и сейчас свою жизнь не могу представить без поддержки Джихё. И вот когда-то я просто начал потихоньку осознавать, что возбуждаюсь, например, когда меня обнимает Чимин или делает мне по вечерам массаж. Так всё и получилось, — Тэхён уронил голову на свои руки. — Я долго не решался рассказать ей, но спустя время всё же смог. Она отнеслась ко мне с пониманием, мы развелись, и она уехала по работе в Тэгу вместе с Ёнсо. Чонгук облегчённо прикрывает глаза. Он уже успел напридумывать себе всякие развития этой истории, но всё выглядит вполне нормально. В жизни всякое бывает: люди сходятся и расходятся, расстаются надолго или на день, влюбляются, думая, что это навсегда, а через год проходят мимо на улице, даже не узнав друг друга. Это нормально, а то, что сейчас Тэхён общается с Джихё, вызывает уважение. Они смогли расстаться без ссор, принять, понять, полюбить новых себя — это ли не высшее доверие и дружба? И дочку Ким тоже явно любит — смотрел такими глазами, как будто весь мир замкнулся на малышке Ёнсо. Интересно, сможет ли Тэхён посмотреть так на кого-то другого? Чонгук даже думать об этом боится, но так хочется… проснуться утром с этим человеком на залитой солнцем кровати, любоваться играющими зайчиками на его лице, нежно поцеловать в голое плечо, разбудить зарывшимися пальцами в волосы… — Я ничего не знал, прости, — Чонгук открывает глаза. — Давай сейчас ты пойдёшь спать, а завтра утром мы порвём всех на тренировке. Тэхён вяло встаёт со стула и, придерживаемый Чонгуком, плетётся в свою комнату. Гук аккуратно укладывает его на постель, накрывает одеялом и ставит на прикроватную тумбочку стакан воды. Пока Чонгук ходит умываться (плескает на лицо холодную воду), успевает пройти полчаса, за которые Тэхён умудряется заснуть. Гук садится на кровать и проводит ладонью по лицу Кима, оглаживая его скулы и нос. «Красивый», — проносится у Гука в голове и навсегда застревает в сознании. — Эй, Тэхён, — тихо зовёт его Чонгук, но тот не реагирует. — Ты прав: не ты манипулировал мной — это я слабый и поддался на соблазн, не ты взял за меня телефон и набрал твой номер. Но вот влюбил в себя меня ты: свёл с ума и заставил думать о тебе каждую секунду жизни. Я постоянно мечтаю о твоих нежных руках, мягких волосах, идеальном точёном лице, и даже ужасный характер у тебя почему-то прекрасный… Может, я просто влюблён. Чёрт, как же я влюблён. Чонгук смотрит на спящего Тэхёна ещё пару секунд, а затем, коротко поцеловав того в губы, уходит, тихо прикрыв за собой входную дверь. Ким распахивает глаза и тяжело вздыхает. Как же сердце стучит, как же колотится, как же бьётся в истерике, и Ким не имеет ни малейшего понятия, как его можно угомонить, потому что он не может дать ему то самое лекарство. Просто не имеет права после всего, что он сделал, как бы мальчишка там ни распинался, что Тэхён им не манипулировал. Ещё как манипулировал, и делал это осознанно, а теперь вот совесть проснулась. Свалился же Чонгук на его голову.

⛸⛸⛸

К середине июля произвольная программа уже поставлена. Чимин вложил в неё все свои силы, и результат оправдал ожидания. В качестве композиции была выбрана музыка Армана Амара, а в качестве темы — лёгкость и полёт. И Тэхён действительно летал в руках Чонгука — младший подбрасывал Кима так высоко, что Хосок, будучи натурой очень паникующей, переживал за Тэхёна. Всё-таки Чонгук хоть и надёжный, но новичок, а Тэхён, если упадёт — точно преждевременно закончит карьеру. По наполняемости контент был сложен — они опирались на данные о паре Намджуна с Юнги и старались максимально усложнить контент. Гук даже уломал Тэхёна с Хосоком на каскад с флипом, который в парном катании обычно не делают. В целом время протекало спокойно — Тэхён с Чонгуком давно успокоились и не грызлись по каждому поводу, чего не скажешь об отношениях Чона и Пака, которые заметно ухудшились. Чимин был в недоумении, почему Чонгук не оставил затею с Кимом после того, как узнал о наличии у него бывшей жены и дочери. Дело в том, что Чонгуку было плевать, да и детей он очень любил, так что проблем не было. Пак ходил всё время нервный, видимо, Тэхён ему не давал, и это максимально повышало уровень раздражения у хореографа, и он срывался буквально на всех. Один раз после тренировки Гук застал его с Тэхёном в пустой раздевалке: они сидели, и голова Чимина покоилась на плече Кима, а пальцы их рук были переплетены. Удивительно, но в сердце Чонгука ничего не колыхнулось, как будто бы он понимал, что за этой сценой не стоит ничего, кроме бесконечной дружбы. Тэхён тот ещё лгун. Он всем врал насчёт друзей: и себе, и Чонгуку, и окружающим. Он говорил, что никого не любит, а друзья у него только «удобные», но вот Гук столкнулся уже с минимум двумя людьми, которыми мужчина дорожит: Джихё и Чимин (как бы Чонгук к нему ни относился, но даже он не может отрицать, что Пак действительно много значит для Кима). Боже, Чонгуку тоже хочется в этот список добавить ещё и себя, но, видно, не время, однако лёд, думается, давно тронулся. — Чонгук, ты побеседовал с Тэхёном? — Кёнсу закидывает одну ногу на другую и пристально смотрит на Гука. Соревновательный сезон уже наступает на пятки, и скоро начнутся предсезонные контрольные прокаты, где фигуристы демонстрируют свои программы перед публикой, а Чонгук так и не поговорил с Тэхёном. — Я всё ему расскажу, — бурчит Чонгук и отворачивается. Кёнсу наклоняет голову вбок и поджимает губы. — Чонгук, я не имею права рассказывать за тебя, но от этой информации буквально зависит ваше будущее. Гук это прекрасно понимал, но некоторые факторы его сдерживали. Во-первых, страх, что Ким его оттолкнёт, во-вторых, ему совсем не хотелось грузить своего партнёра проблемами, а в-третьих, Гуку почему-то стало казаться, что его приступы сошли на «нет», а значит, не могут проявиться в самый неожиданный момент. Однако доля правды в этом была — Чонгука уже давно ничего не тревожило перед выходом на лёд, а противные мысли не одолевали по ночам или на тренировках. — Чонгук! — разрывает каток крик Хосока. — Он не пушинка и не улетит у тебя под потолок! Когда-нибудь ты его уронишь! Был уже сентябрь, и контрольные прокаты начинались на следующей неделе. Чонгук с Тэхёном были готовы на все сто, но тренера не покидало беспокойство относительно слишком пылкого Гука, катание которого становилось всё агрессивнее и агрессивнее, совсем не подходя под темы лёгкости и полёта. А вот Тэхёна это совсем не напрягало, он был даже рад, что Чонгук так загорелся их танцем, что буквально живёт в нём, а собственная безопасность как-то отходила на второй план. Тем более Тэхён обожал и не боялся летать, а в крепких руках Чонгука это было в разы приятнее. Перед короткой программой на контрольных прокатах случилась первая неприятность — у Чонгука развязался шнурок на ботинке, и всю оставшуюся хореографию они катали, боясь ненароком наступить на него. Впечатления вышли смазанными, и журналисты сразу же выпустили парочку статей о том, что самая ожидаемая и скандальная пара этого сезона не оправдала ожиданий, зато фавориты — Намджун с Юнги — как всегда на высоте и как всегда великолепны. Самые пронырливые из корреспондентов, любящие покопаться в чужом грязном белье, даже засняли, как Джун после прокатов прижимал Юнги к стене в страстном поцелуе. После такого Тэхён подумал, что нужно быть крайне осторожными, ведь кто знает, что Чонгуку взбредёт в голову. На следующий день они реабилитировались, идеально прокатав произвольную программу и поразив зрителей в самое сердце. Вчерашние критики тут же переобулись и начали пророчить паре первые места и золотые медали, сделав раскол во мнениях — теперь ты либо за младшего Кима, либо за старшего. Фанатская база тоже разделилась, и Чонгук с Тэхёном нашли свою аудиторию, восхищающуюся и преданно их любящую. Словом, контрольные прокаты вышли удачными, если не считать развязанного ботинка. Но это ещё не испытание, потому что следующим этапом шло участие в Гран-при, в котором необходимо было попасть в финал и занять ступень на пьедестале.

⛸⛸⛸

лас-вегас. октябрь 2021 года Время до первого этапа Гран-при пролетело быстро, и вот команда «Солнце» уже летит в Лас-Вегас, где Тэхён с Чонгуком планируют взять золото, потому что Юнги с Намджуном оказались на «Skate Canada» в Келоуне, а значит, реальных конкурентов у них почти нет (все сильные пары были отправлены в Канаду). Однако им придётся столкнуться на московском этапе и побороться за золото уже в финале в итальянском Турине, так что это всего лишь небольшое затишье перед реальной битвой. — Гук, ты выглядишь нервным, — вечером перед короткой говорит Тэхён, когда ловит Чона после вечернего массажа. — Не хочешь поговорить? Чонгук и сам заметил ещё в самолёте, что его потихоньку начал сковывать страх, но для него ещё слишком сложно отличить простой мандраж от предвестника реальной панической атаки. — Нет, — мотает головой Чонгук. — Хотя, да… Не знаю. Тэхён вздыхает и кладёт руку Чонгуку на плечо, аккуратно перенаправляя его к себе в комнату. Чонгук даже не сопротивляется и послушно заходит в номер, из которого открывается вид на ночной город. Ким наливает им стаканы воды и приглашает сесть на кресло. — Рассказывай, — говорит Тэхён. — Не расскажешь — это плохо скажется на нашем прокате. Чонгука колет в самое сердце. Неужели Тэхёна волнует только… — Тэхён, скажи, ты переживаешь за меня только потому что моё состояние скажется на прокате? — Чонгук делает глоток воды и выдавливает из себя вопрос. Тэхён отворачивается к окну и пару секунд смотрит в темноту. В комнате глухо — стоит глубокая ночь, по коридорам никто не ходит, и слышится лишь звук гудящего мини-холодильника. — А что ты хочешь от меня услышать? — спрашивает в пустоту Тэхён. — Что я беспокоюсь просто потому, что ты — это ты? Чонгук невесело хмыкает, поворачивает голову к Тэхёну и рассматривает его профиль. Да, он хотел услышать именно это. — Так вот да, чёрт возьми! — Тэхён запрокидывает голову назад и истерически смеётся. — Так вот да… Переживаю за тебя просто так, Чонгук. Ты же этого хотел? Этого добивался, да? Теми словами ещё в июне? Да? Гук холодеет. — Ты не спал… — Не успел заснуть, — сокрушается Тэхён. — Этими словами ты поставил меня в очень трудное положение. Тебе-то хорошо, а что делать мне с твоими чувствами? — Ты поступаешь сейчас как эгоист, — Чонгук сжимает ручку кресла. — Ты мне не помогаешь, а заводишь песню о том, какой ты бедный и несчастный. Тэхён отворачивается от окна и молчит. Потому что Чонгук прав — они здесь не для того, чтобы выяснять отношения друг с другом, а для того, чтобы помочь Гуку. Тэхён по привычке трёт руками лицо и виновато смотрит на Чона. — Прости, я не хотел так поступать, но в последнее время ты — это всё, о чём я могу думать. Чонгука пробивает на улыбку. — А как же золотая медаль и соперничество с братом?.. Тэхён тоже улыбается и глядит Чонгуку в глаза. У обоих тепло на душе становится. Как мало нужно человеку, чтобы влюбиться: один добрый взгляд, одно мягкое слово, одно нежное касание рукой. Они не из тех людей, которые быстро к кому-то притираются, но друг с другом они прошли уже долгий путь невысказанных фраз, неозвученных чувств, лютой ненависти и жгучей страсти. Сейчас осталось спокойствие — оба очень устали, однако бомба точно рванёт. Вопрос — когда? — Говорю же, ты занял все мои мысли, так что завтра давай в твоей голове тоже буду только я. Если начнёшь нервничать — просто возьми за руку. Чонгук мнёт пальцы и виновато смотрит на Тэхёна. — Тэхён, я на самом деле… — правда уже готова сорваться с языка, но: — Можно тебя обнять? Ким смешно закатывает глаза, но распахивает руки, чтобы Гук нырнул в объятия и там согрелся и успокоился. Чонгук, недолго думая, обхватывает талию Кима поперёк и утыкается носом ему в грудь, чувствуя поглаживания по голове. Спокойствие и умиротворение царит в крепких объятиях. Они расходятся по комнатам лишь спустя десять минут, и уже в лёжа в кровати Гук понимает, что нервозность ушла, дав место уверенности и силе. Именно эти два чувства и сопутствуют им обоим на протяжении всех соревновательных дней в Лас-Вегасе. Результат — ожидаемое золото и куча восторженных отзывов о прокатах. Тэхён не ходил по земле — летал от счастья и даже позволил себе маленькую вольность — лёгкий чмок в мягкую щёку Чонгука на награждении, что чуть не спровоцировало целый скандал, ведь как это так — перед публикой-то? Но что одному, что второму было всё равно — у них эмоции, им не до журналистов. Хосок тоже был на седьмом небе от счастья — омрачал только скорый факт встречи с Сокджином в Москве. Более того, Хосок опасался ещё одного — в столице будет Лео. Как бы это не вышло боком для Чонгука.

⛸⛸⛸

москва. ноябрь 2021 года В Москву они приехали за неделю до начала соревнований, чтобы процесс акклиматизации прошёл успешно и не смог помешать участию в турнире. Намджун с Юнги, забравшие в Келоуне золото, были того же мнения. Их всех дико будоражил факт соперничества, особенно Тэхёна и Намджуна, которые спали и видели, как размазывают друг друга по стенке. Чонгук сидел в гостиничном холле и листал в телефоне новости. Его лицо сильно хмурилось, а руки до белых костяшек сжимали гаджет. — Эй, Гук, — Хосок плюхается рядом. — Тебе пора в зал, Тэ хотел что-то там исправить в последней поддержке. Чонгук выключает телефон и откидывается назад. — Ты знал, что тут будет Лео? Хосока прошибает холодным потом. Чонгук вот так в лоб спросил. Необычно, но от него ожидаемо. — Я не знал, стоит тебе говорить или нет, — поворачивается к нему лицом Хосок. — Я же… — зажмуривает глаза Чонгук. — Я же не выдержу, если столкнусь с ним. И что обо мне подумает Тэхён? Что я слабак? Хосок вскидывает бровь вверх — когда это для Гука мнение Тэхёна стало определяющим? Тренер берёт ладонь ученика в свою. — Послушай, Тэ никогда не посчитает тебя слабым только из-за страха перед прошлым. Он, как никто другой, поймёт тебя, и я пойму, и Чимин поймёт. Тебе просто держать бы его крепко за руку, — отвечает Хосок, и Чонгук немного успокаивается. Он быстро несётся в спортивный зал, а когда открывает двери, то с разбегу бросается Киму на шею, громко дыша тому в ключицы. Тэхён путается в ногах и больно падает на задницу, успев подставить руки, но и они ему не помогают — Чонгук обхватывает его, как коала, и валит на спину, тесно прижимаясь грудью. — Обещай, что не разочаруешься, — шепчет Гук. Тэхён ощущает тупую боль в затылке, но кладёт руку на чужой и мягко гладит. Что этот ребёнок опять удумал? С чего бы это? Неужели из-за Лео? Тэхён ведь всё заранее проверил, все этапы, на которых будет американец, весь его заявленный контент и только для того… А для чего? Понимать бы. — Чонгук, я знаю, какой ты, — отвечает Тэхён. — Ты меня не разочаруешь, даже если заплачешь, разрыдаешься или оступишься. Говорить подобные слова для Тэхёна — это что-то невозможное. Раньше он не задумываясь бы разозлился на партнёра, если бы тот ошибся, да ещё и на важном старте, а тут — спокойствие и доверие. Тэхён сам не понимает, что с ним происходит, но когда они выходят на лёд для исполнения короткой программы, то единственное, что его спасает от нервозности и космически высоких оценок Намджуна с Юнги (которые им не посчастливилось увидеть прямо перед выходом), — это большая и тёплая рука Чонгука. Гук мягко обнимает Тэхёна со спины, и они начинают движение. Плавные линии, чувственная музыка и внезапная химия на льду заставляет зрителей ахать, а судей ставить самые высокие оценки в истории. — Короткая за тобой, — тихо шепчет Джун брату, когда три первых места сидят на конференции после награждения малыми медалями. — Произвольная тоже будет за нами, — выделяет последнее слово Ким и отворачивается от Намджуна к камере, отвечая на вопрос корреспондента. Однако угрозы не срабатывают — Чонгук оступается на спирали, и это стоит им золотой медали. Итог — гордое серебро и безоговорочное попадание в Турин в финал, где пара планирует взять реванш и зарекомендовать себя перед судьями. Конечно, они оба расстроились, но Тэхён теперь умеет контролировать гнев рядом с Чонгуком, а Гук и так слишком сильно загнался перед прокатом, что теперь просто нет сил на самокопания. Он бежит по коридорам ледовой арены, потому что только что поговорил с Кёнсу, и ему необходимо немного прийти в себя в зоне отдыха. Чонгук быстро несётся по просторным помещениям и вдруг врезается в чью-то грудь. От удара оба падают на пол, и Чонгук, потирая поясницу, распахивает глаза. — Л-лео? — дрожащим голосом спрашивает Гук. Высокий американец встаёт на ноги и высокомерно смотрит на Чонгука. — А, парник, — презрение так и сквозит в его речи. — Не думал, что встретимся, трусишка. Сбежал-таки. Чонгук мигом краснеет, и в голове, как стрелой, проносятся слова отца: «Всегда второй», «Почему ты просто не можешь сделать лучше?», «Он всегда на шаг впереди». Чонгук сводит зубы вместе. — Следи лучше за своим дерьмовым катанием, потому что тот сальхов вчера — полное отстоище, — дерзит ему Гук и вот вообще не жалеет. Лео противный и манерный, слишком много о себе думает, и такого человека даже не стыдно осадить. Американец стоит столбом и понятия не имеет, что отвечать. Чонгук вскидывает голову и гордо проходит мимо, однако беспокойство с новой силой начинает одолевать его. Пока всё было хорошо, потому что они с Тэхёном доверяли друг другу, но разговор с Лео сменил курс мысли Гука на негатив. — Чонгук! — слышится в конце коридора громкий голос Кима. — Нам выходить на церемонию награждения через двадцать минут. Слишком много переживаний на одного маленького Чонгука.

⛸⛸⛸

турин. декабрь 2021 года Итальянский город встретил фигуристов дождём и неожиданным для Турина холодом. Настрой Чонгука и Тэхёна был яростно-агрессивным, хотя в душе у первого царил страх и беспокойство. Чонгука терзало слишком много мыслей и переживаний, которыми он боялся делиться с Кимом, а тот, в свою очередь, был слишком занят мыслями о победе, что даже не замечал, как Чонгук порой крепко сжимал его руку на тренировке и как она дрожала и трепетала в некоторые моменты. — Ты сегодня очень рассеянный, завтра нам нужно выдать такой прокат, как в Москве, — серьёзно говорит Тэхён после того, как Гук неудачно сделал выброс и Ким упал из-за отсутствия равновесия. Чонгук упирается руками в колени и наблюдает за тренирующейся китайской парой. Наверняка у них тоже есть свои проблемы, они тоже переживают перед стартами или волнуются из-за элементов или сильных соперников. Когда Гук думает, что остальные люди точно так же подвержены панике, то его собственные загоны становятся какими-то неважными. Ну все же имеют в своём сердце сомнения, значит, Чонгук не должен подводить Тэхёна и грузить его, да и вообще — его проблемы не стоят того. У того же Кима жизнь намного сложнее… Ему труднее. — Прости, давай ещё раз, — Чонгук улыбается и подаёт Тэхёну руку. Тэхён не видит, что улыбка фальшивая. Ночь перед короткой программой они проводят порознь — Чонгук быстро сбегает к себе в номер, не дав и шанса себя остановить. Тэхён задумчиво смотрит на захлопнувшуюся перед его носом дверь и уходит к себе в комнату. Так-то ему тоже не до разговоров, поэтому он запирается у себя и падает на кровать. Тэхён шарится рукой по простыни в поисках телефона и набирает номер, чтобы услышать голос, который его сейчас может успокоить. Проходят пять долгих гудков, прежде чем на том конце провода снимают трубку. — Папа? Тэхён поворачивается на живот и перехватывает телефон поудобнее. — Моя принцесса, как у тебя дела? — наверное, Ёнсо сейчас единственная, кто может сказать Киму то, что ему нужно. Она не будет, возможно, этого осознавать, но сделает именно то, что так хочет Тэхён. — Ходили с мамой вчера на день рождения к моей подруге! — восторженно говорит Ёнсо. — У неё был такой большо-о-ой торт! Я съела целых два куска, а мама сказала, что, если бы я могла, я бы питалась только сладким! Тэхён тихо смеётся и слушает рассказы дочки о её днях. Мужчина очень переживает, что не может быть с Ёнсо постоянно, но и этого ему пока хватает. Он делает всё, чтобы девочка не чувствовала себя плохо из-за того, что мама с папой живут не вместе, и у него это пока отлично выходит. Ёнсо умная девочка и сразу всё поняла, когда родители сказали ей, что больше не могут быть вместе, и что это нормально. После длительного разговора Тэхён наконец-то нажимает на значок красной трубки и откидывается назад. Хорошо. На следующий день они встают рано, чтобы провести утреннюю тренировку с остальными фигуристами. Не то чтобы кому-то хотелось видеть утром соперников, но дела не требуют отлагательств, и Хосок выводит учеников на лёд. Нервы на пределе — по результатам жеребьёвки на арену им выходить первыми, а выступать в самом начале — это всегда нервы. Тэхён надевает красный костюм и мельком смотрит на Чонгука. Ничего не говорит — только за руку берёт, и младший хватается за неё так сильно, как никогда раньше. На льду эта рука становится плавной и мягкой, она ведёт Гука к победе, и когда, уже сидя в КиКе, они смотрят на опять зашкаливающие оценки, то она медленно перемещается на талию и аккуратно поглаживает, успокаивая. Хосок на седьмом небе от счастья, и даже Чимин подходит к Чонгуку, чтобы пожать руку. Радоваться, конечно, рано, потому что решится всё завтра, но кто им запрещает наслаждаться моментом? Чонгук безразлично смотрит на оценки, на тренера и хореографа и решает остаться в зале, чтобы посмотреть на одиночников. Там его и добивает нервозность — он видит сияющего Лео, делающего невозможные для человека вещи, представляет себя сейчас там и жалеет обо всём, что сделал. Тэхёна уже не винит, да и смысла особого не видит, но нереализованные амбиции сжирают его с головой — думать о завтрашнем дне совсем не хочется, а надо бы. — Мы готовы лучше их всех, — Ким кладёт руку на голову младшего, когда до начала их произвольной остаются считанные минуты. — Мы лучше их всех. Чонгук поднимает большие глаза на Тэхёна, и мужчину пробирает до костей от этого взгляда. Мужчина понимает, что Чонгуку больно и страшно, но разговаривать о переживаниях за пять минут до выхода не стоит, потому что это может усугубить ситуацию, поэтому Ким просто притягивает тело Гука к себе и прижимает к груди. — Ни о чём не переживай, — говорит тот. — Делай, как всегда это делал: воздушно и легко. Ты же мой Сэймэй. Чонгук в порыве хватается за края костюма и утыкается Тэхёну в шею. — Поцелуешь? — бурчит тот. — На удачу? Тэхён зарывается носом в длинные волосы и кладёт ладонь на затылок. — Иди ко мне, — шепчет он, и Гук тянется к мужчине губами. Поцелуй у них трепетный и робкий, совсем не похожий на их прошлые разы. В нём столько чувств и невысказанных фраз, что можно захлебнуться. — Помни, Чонгук, что ты уникальный и не похожий ни на кого другого фигурист, — отрываясь от красных губ, говорит Тэхён. — У тебя свой особенный путь. Так раздели его со мной. Гук активно кивает и уже слышит голос Чимина, зовущего их на выход. Они проходят мимо Намджуна с Юнги, и младшему даже кажется, что братья незаметно для всех кивают друг другу головами. Возможно, показалось. Чонгук опирается о бортик и проводит пальцами по лезвию коньков. «Ты можешь лучше, так почему ты не первый?» «Вы отличная пара — лучшие два вторых номера». «Не думал, что встретимся, трусишка. Сбежал-таки». Бомба рванула не вовремя. Ноги и руки слабеют, и Гук лужей стекает по бортику, хватаясь за рядом стоящего Тэхёна. Тот реагирует быстро. — Чонгук! — Ким хватает его за плечи. — Тебе плохо? Что с тобой? Хосок реагирует незамедлительно — просит у врачей охлаждающие таблетки. Чонгук сквозь муть в глазах концентрируется на губах Тэхёна, чтобы хоть что-то разобрать из его речи. — Атака… — шепчет тот. — Паническая… Снова… Тэхён ошалело хватает Гука за щёки. — Что ещё за паническая атака? Как давно ты молчишь об этом? Чонгук задыхается и вот-вот упадёт. Кёнсу был во всём прав — надо было говорить с Тэхёном, пока не стало слишком поздно, а теперь он подводит не только себя, но и партнёра. Вот она командная ответственность. Он должен встать и откатать программу. На кону золото финала Гран-при. — Я могу кататься, это сейчас пройдёт, — хрипит Гук и кое-как выпрямляется. Чувство дежавю не покидает его — такое уже происходило. — Чонгук, мы не можем выпустить вас, — разъярённо говорит Хосок и хватает мальчишку за пояс. Гук мотает головой, вцепляется пальцами в руку тренера и откидывает её в сторону из последних сил, успевая вырваться из захвата и проскочить на лёд. Толпа ревёт и гудит — все ждут. Чонгук не может подвести его сейчас, только не сейчас. Он сильнее Кима, он решительней Хосока — ему не страшны припадки. Голова проясняется, и он наконец видит красное от злости лицо Тэхёна перед собой. Чонгук вышел на арену — назад дороги нет. Надо исполнять программу. — Нас ждёт серьёзный разговор, — тихо шипит Тэхён. Чонгуку уже всё равно, что там будет дальше. Сейчас существуют он, музыка и его партнёр. Пара начинает движение, и Гук потихоньку расслабляется. Его панические атаки отличаются кратковременностью, что сейчас играет на руку. Они раскатываются по льду и делают небольшую дорожку. Сейчас будет подкрутка. Чонгук, соберись, ты делал это тысячи раз на тренировках. Ничего сложного: взял за талию, переместил вес на ноги, напряг руки и подбросил. Раз. Чонгук хватает Кима за пояс. Два. Тэхён отталкивается ногой и подлетает вверх. Три. Тэхён летит вниз головой прямо на лёд. Оглушающие крики зрителей затмевают разум, а перед глазами только лежащий внизу Ким. Голова кружится. Рядом, вроде, врачи. Носилки. И в мыслях только: «Тэхён», «Тэхён», «Тэхён». А дальше — пустота.

⛸⛸⛸

Чонгук резко вскакивает, и первое, что видит, — это вытянувшееся от удивления лицо Хосока. — Чонгук! — вскакивает тот. — Лежи, пожалуйста. Гук тяжело крутит головой и оглядывается: вокруг белые стены, капельница, ужасный звук от приборов и мерзкий запах лекарств. Чонгук еле шевелит губами и силится спрыгнуть с кровати, но Хосок его удерживает. — Тебе нельзя вставать. У тебя была паническая атака, и ты проспал три дня. Чонгук хватается за плечи тренера, поднимает на него слезящиеся глаза и слабо двигает сухими губами: — Т… Тэ… хён… Хосок мрачнеет, и это пугает Чонгука. — К нему нельзя — он спит, — Чон убирает чужие ладони со своих плеч и мягко толкает Гука на кровать. — Я позвоню твоей матери и сообщу, что ты в порядке. Чонгук обессилено откидывается на кровать и смотрит вслед выходящему из палаты тренеру, предпринимая последнюю попытку: — Он… как? Хосок оборачивается и смотрит надломлено-грустно. — В себя не приходил, но врачи успокаивают — вроде, всё не очень серьёзно. Гук кивает и ждёт, пока за Хосоком закроется дверь, а звук его шагов не растворится в коридоре. Немного полежав, Чонгук опирается на руку и потихоньку встаёт на ноги. Он срывает с себя капельницу и на пробу ступает по полу — тело ослабло, а в голове вата, но Гук зажмуривает глаза и думает, что ему сейчас хуже. Чонгук опирается на ручку двери и дёргает её вниз. В больничном коридоре прохладно, поэтому голова проясняется и становится легче дышать. Он идёт прямо, цепляется руками за стенки и ищет на табличках родное имя. — Чонгук? Внезапно его хватают чьи-то руки и ставят в более вертикальное положение. Чонгук резко вскидывает голову и встречается глазами с той, с которой сейчас никак бы не хотел видеться. Глаза наполняются слезами, и Гук силится не зареветь в голос. — Джихё… — стонет Чонгук, глядя на измученную девушку в белом халате. Видимо, она приехала сразу, как узнала о трагедии, и совсем не спала эти дни, если судить по синим мешкам под её глазами и усталому взгляду. Усталому, но почему-то очень мягкому и совсем не осуждающему. Чонгук на её месте давно бы размазал себя по стенке. — Джихё, я так виноват… — Гук роняет голову ей на руки. — Я его уронил… Девушка кладёт ладонь ему на голову и прижимает к себе. Чонгук, отчаявшийся и бесконечно винящий себя ребёнок, безропотно прижимается к ней и давит в себе слёзы. — Он не сможет исполнить мечту. Это я виноват. Как он дальше будет жить? — Джихё молчит, а у Чонгука срывается голос. — Как он сможет мне после этого доверять? А что, если он вообще не сможет больше кататься? Джихё глубоко вздыхает и отрывает от себя Чонгука. — Знаешь ли ты Тотьмянину? — Чонгук шмыгает носом и кивает. — А то, что в 2004 году партнёр уронил её на соревнованиях, тоже знаешь? — Гук вновь качает головой вперёд-назад. — Тогда ты должен знать и то, что с ними случилось спустя два года. Гук закатывает глаза вверх, вспоминая, а потом резко дёргается и выдаёт уже более радостное: — В 2006 году они выиграли Олимпиаду, — с надеждой в голосе говорит Гук, но потом мигом грустнеет. — Но у нас нет столько времени… Джихё обнимает его за спину и ведёт в палату, над которой красуется имя Тэхёна. — Она вернулась к тренировкам спустя две недели, — мягко отвечает Джихё, а потом, завидев грустное лицо Чонгука, добавляет: — Чонгук, от лёгкого сотрясения мозга ещё никто не умирал. Тэхён профессионал — он умеет правильно падать. Иди к нему. Она толкает его в палату, и Чонгук неловко залетает внутрь. Он смотрит на одинокую кровать, на которой лежит Тэхён, и сердце сжимается, когда Гук глядит на него такого и осознаёт, что это всё из-за него: все гематомы и все шрамы — это он виноват. Чонгук садится рядом на стул и опускает голову Киму на живот. Они одни в палате, окна раскрыты, дует ветер, и от Тэхёна пахнет чем-то цветочным. — Я так виноват. Так виноват… — шепчет Чонгук и берёт руку Кима в свою, оставляя на ней лёгкий поцелуй. — Когда ты очнешься, ты будешь меня ненавидеть, поэтому я не смогу тебе признаться… А пока ты меня не слышишь, я… Я так влюблён в тебя, Ким Тэхён. Чёрт, как же я влюблён. У Чонгука ненормальный страх потерять Тэхёна, хоть он и понимает, что должен верить словам Джихё, что травма у Кима несерьёзная — ей врать незачем. — Я в сознании, Чонгук, — хрипит голос сверху, и Гук подскакивает. — Что у тебя за манера признаваться, пока я сплю? Чонгук смотрит на Тэхёна и видит его слабую улыбку. — Тэхён! — не обращая ни на что внимание, восклицает Чонгук и кидается Тэхёну на шею. — Эй, полегче, — возмущается Ким и отстраняет от себя Гука. — Мне всё ещё тяжело функционировать. Радость на лице Гука сменяется грустью: он сутулит плечи и опускает глаза вниз. — Тэхён, — выдавливает из себя Чонгук и не смеет смотреть Тэхёну в глаза. — Тэхён, мне нет оправдания. Даже если ты сможешь вернуться в спорт, то не сможешь доверять мне, как партнёру. Я всё тебе испортил: и карьеру, и мечты, и цели. Он зажмуривает глаза, и в этот момент тёплая рука касается его шеи и скользит вверх к щеке. — Я вернусь к тренировкам через неделю, — уверенно говорит Ким. — Мы пропустим первенство страны в конце декабря и по особой квоте поедем на Олимпиаду. Кто, если не мы? Конкурентоспособными в сборной, помимо нас, являются только Намджун с Юнги. У федерации не будет выбора. Чонгук поднимает на Тэхёна испуганные глаза. Он не верит, что существуют настолько сильные люди, как этот мужчина: он получил травму, его уронил партнёр, его ждёт курс реабилитации, но Тэхён всё равно не сдаётся. Спортсмены все такие? Чонгук не уверен, что не сдался бы. — Тэхён, я спрашиваю тебя о том, как ты снова сможешь довериться моим рукам… — жалобно говорит Чон. Тэхён стреляет глазами и продолжает, не обращая внимание на вопрос: — И мы выиграем Олимпиаду и докажем всем, что мы лучшие. — Тэхён, как ты… Ким неожиданно отрывается от Чонгука и хватает с прикроватной тумбочки вазу с цветами. Та летит в больничную стену. Оглушительный звон застывает в ушах, заставляя Чонгука вздрогнуть и испуганно сглотнуть. — Заткнись! — срывается Тэхён. — Заткнись, пожалуйста, Чонгук! Я тут пытаюсь жить дальше и строить планы на будущее, а ты мне всё твердишь и твердишь про какую-то ерунду. У меня с головой всё в порядке, и я прекрасно понимаю, что травмы и падения — это часть нашего спорта. Я не перестану тебе доверять, потому что верю в тебя! А вот тебе следовало бы разобраться с собой, потому что это у тебя не все дома, и ты даже не потрудился сказать мне об этом! Я что для тебя — пустой звук? Говоришь, что влюблён, а сам не можешь со мной поделиться проблемами? Чонгук смотрит в глаза Кима и не видит там напускной злости — только обиду. Гука тоже сейчас задели его слова, но он понимает, что Тэхён говорит на эмоциях и потом будет очень жалеть о сказанном. — Всё не так… — выдавливает из себя Чонгук. — Я не хотел говорить, потому что есть более важные проблемы… — Более важные, чем твоё ментальное здоровье? Никогда не смей принижать значимость своих проблем! — вспыхивает Тэхён. — Ты видишь, к чему это привело, — уже чуть тише добавляет мужчина. Чонгук ощущает себя таким виноватым, что первая слеза катится по его щеке стремительно и резко подхватывается новым потоком солёных ручьёв. Ему страшно, больно, он боится неопределённости и опасается, что после такого Тэхён точно больше с ним не встанет в пару, сколько бы тот его ни разубеждал. — Я не виню тебя, Гук, — Тэхён прижимает его к себе и гладит по спине. — Ты боишься, что я не смогу тебе доверять, но и ты тоже мне не доверяешь. Не требуй от меня того, чего сам сделать не в состоянии. Чонгук кивает головой и сжимает пальцами волосы на чужом затылке. Тэхён на него не злится, не ругается — понимает. Как такой человек вообще существует? Чонгук не простил бы, отдалился бы, заблокировал бы номера, уехал бы в другой город и никогда уже точно не стал бы возвращаться обратно. Поэтому, когда Гук идёт к себе в палату, он по новой заходится в рыданиях, но уже по иной причине — от осознания того, что всё хорошо. Камень упал с души, и остаётся только ждать их общего выздоровления. Не омрачает жизнь даже Чимин, который, безусловно, винит во всём Чонгука, но ничего не говорит — лишь смотрит злобно и раздражённо. Гуку его жалко, хотя всё равно сейчас это бессмысленно. Они проводят в больнице ещё неделю, и вскоре их обоих выписывают. Тэхён действительно не сильно пострадал, а Гук за это время успел прийти в себя. В течение этого времени они много говорили между собой, и Чон наконец-то поделился с ним переживаниями. Не то чтобы сразу всё прошло, но на душе точно стало свободнее. Ким воспринял полученную информацию сдержанно, не особо эмоционально и даже холодно (не знал, как себя вести) и пообещал Чонгуку, что перед каждым стартом будет обнимать его. Об отношениях они не говорили, да и времени не было — всё ушло на тренировки и восстановление. В декабре они пропускали чемпионат страны, но, как Ким и сказал, им заранее сообщили о предоставленной особой квоте, по которой они поедут на Олимпиаду в феврале. Счастью не было предела, особенно для Чонгука, который успел весь известись и изнервничаться. После выписки из больницы Гук с Тэхёном только и ждали, что решения от комитета. Национальное первенство они смотрели по телевизору у Тэхёна дома (Чонгук беспардонно приноровился зависать там круглые сутки, он иногда неделями не бывал у себя, а жил лишь у Кима) и эмоционально комментировали происходящее. Они сидели на чёрном кожаном диване, и Тэхён даже разрешил взять туда с собой курочку, хотя обычно он боится, что Гук соусом запачкает его дорогущую мебель. — Чёрт, — взмахивает руками Чонгук. — Юнги невероятен! В телевизоре Мин идеально приземляется с выброса. — Эй, ещё скажи, что я делаю хуже, — хмыкает Тэхён и тянется в коробку к Чонгуку, чтобы украсть последний кусок курицы. Гук не успевает среагировать, и еда благополучно оказывается во рту у Тэхёна. — Ты делаешь это в сто раз лучше, но если не прекратишь так много есть, то я не смогу тебя даже поднять, — фырчит Чонгук и большим пальцем смахивает соус с губ Тэхёна. Конечно, Чонгуку хотелось бы слизать его языком, но он не уверен, какие у них сейчас границы. Они наладили отношения, они хорошо общаются, они друзья, им комфортно друг с другом, но они не обсуждали случайно сорвавшееся признание Гука в больнице. Действовать страшно, да и Тэхёна пугать не хочется. Их времяпровождение очень изменилось за этот период, и стало интимнее: Тэхён мог позволить себе закинуть ноги на Гука, а тот устроиться на чужой груди и обхватить чужую поясницу руками. — Ты можешь не бояться меня поцеловать, — Ким смущённо опускает глаза вниз, а Чонгук жадно глотает эту эмоцию на лице напротив, потому что видит её впервые. Тэхён и смущение — это антонимы, а тут… — Ты уверен? — шепчет Чонгук, пододвигаясь ближе. Ким раздражённо вскидывает голову и, не ответив, сам хватает Гука за голову и впивается в его губы поцелуем, валит на диван, забирается сверху и пропихивает между его ног своё колено. Чонгук давится от таких контрастных ощущений и от осознания того, что такое с ними в первый раз — раньше до этого дело не доходило. Чонгук быстро отрывается от Тэхёна и боязливо заглядывает в его глаза. — Тэхён, ты же знаешь мои чувства к тебе, — он проводит рукой по предплечью. — Так зачем ты делаешь всё это? Я могу тебя неправильно понять. Не дари надежду, не добивай меня. Тэхён делает глубокий вдох и падает лбом на лоб Чонгука. Выдыхает и прикрывает глаза, собирается с мыслями и впивается пальцами в чужие плечи. Ким ещё ни разу Чонгуку не признавался, в то время как тот делал это почти на постоянной основе. Страшно ведь — Ким состоявшийся мужчина, а Чонгук едва взрослый. Их общение началось совсем неправильно: они ненавидели друг друга, много ругались, не доверяли и узнавали самые шокирующие секреты и моменты жизни. Они оба не самые лучшие люди, но разве это имеет значение, когда теперь друг для друга они номер один? — А что… — он останавливается. — Что… если мои чувства к тебе такие же, как и твои ко мне? Тэхён распахивает глаза и встречается взглядом с Чонгуком. У того на лице непонимание, счастье, страх и обескураженность — всё, что может характеризоваться как «я счастлив, но не верю в это». — Если ты не врёшь, то я самый счастливый на планете, — шепчет Гук и ловит губами мочку уха Тэхёна. — Скажи, что не врёшь. Ким тихо стонет и наклоняется ниже. — Мне нет смысла врать: ты мне нравишься, и я, конечно, хочу тебя. Глаза Чонгука пугающе сияют, и Тэхён про себя хмыкает — какой же ребёнок. Такой воодушевлённый от разговора о сексе (Ким такой же, просто боится себе признаться). — Ты возьмёшь меня? — Чонгук тянется руками к шее Тэхёна и обвивает ту руками. — Я? — переспрашивает Тэхён. — Что ты знаешь о сексе между мужчинами? — Чонгук сконфуженно отводит взгляд. Он не девственник, опыт был, но не с парнями, поэтому об этом особенно ничего и не знает, и Тэхён это, видно, понимает. — Хорошо, давай так: почему ты решил, что я сверху? Чонгук задумывается. Он уже размышлял о подобном и пришёл к выводу, что Ким универсал, но в паре с ним наверняка захочет быть активом — он же старше и опытнее. — Ну, ты выше меня, старше и крупнее, — отвечает Чонгук, и Тэхён треплет его по голове. Наверное, слишком мал и неопытен, чтобы понимать, что к чему. — Во-первых, я не крупнее тебя. Во-вторых, как ты думаешь, что самое важное в сексе? — Тэхён усаживает его рядом с собой, а сам перебирается к нему на колени. Чонгук неловко хватается за его талию и притягивает ближе. — Сила? — Выносливость, — резко перебивает его Тэхён. — Сверху не тот, кто сильнее и больше, а тот, кто дольше по времени сможет трахать другого. Я выносливостью не отличаюсь, а вот ты — другое дело. Гук задумчиво хлопает глазами и подозрительно смотрит на Кима. — А когда ты спал с Чимином… — Ты действительно хочешь это знать? — раздражается Тэхён, но Гук всё равно угрюмо кивает. — Чимин танцор — он выносливей. Чонгук напрягает скулы и тянется руками вниз, оглаживая чужую задницу. — Думал, ты универсал. — Если я встречу того, кто менее выносливый, чем я, то буду сверху. Чонгук хмыкает: ну теперь он уж не отдаст Тэхёна, так что и искать не придётся. Он поддевает пальцами ремень и стягивает с Кима штаны, параллельно пытаясь выпутаться из своей рубашки. Чонгук уже было протягивается к чёрным трусам Тэхёна, как тот хватает его за руку и сжимает кисть. — А, а, стой, — улыбается тот. — Чтобы анальный секс прошёл чисто, мне нужно подготовиться. Ты вообще в курсе, что собираешься засунуть свой член мне в прямую кишку? Чонгук чувствует себя таким маленьким, таким дураком, что аж стыдно становится. Тэхён очень опытный и подкованный, а Гук совсем ещё дитё. И как он сможет позаботиться о Киме? Тэхён аккуратно слезает с чужих колен и направляется в ванную. Чонгук смотрит ему вслед и ещё раз отмечает его потрясающее тело. Как же Чонгуку не терпится. — Эй, — кричит Гук Тэхёну, когда в ванне раздаётся звук включённой воды. — Мы можем просто отсосать друг другу. Чонгук вскакивает с дивана и бежит к душевой, с нетерпением дёргая на себя ручку. Тэхён, видимо, всё закончил уже, потому что просто стоит под душем и подставляет лицо струйкам воды. Заметив Гука, он наклоняет голову в сторону и протягивает руку, за которую тут же схватились. Гук, в одних штанах, смело шагает в воду и прижимает Тэхёна к мокрым стенкам, вырывая из его лёгких сдавленный выдох. Юркие пальцы пробегаются по талии, считают рёбра и окунаются в жаркую мягкость. — Ты что-то говорил про то, что хочешь мне отсосать? — с игривым нажимом интересуется Тэхён. Чонгук агрессивнее вжимает Кима в стену и припадает губами к смуглой шее. — Уже не хочу. Сам подумай: ты голый, открытый, жаркий. Кто откажется? Ким понимающе урчит и отдаётся в руки Гука: его переворачивают и заставляют упереться ладонями в скользкие плитки, а спину прогнуть под неестественным углом. К счастью, Тэхён очень гибкий, поэтому он не испытывает дискомфорта, когда одну его ногу высоко задирают и подхватывают под коленом, а спину прижимают к чужой голой груди. Чонгук умеет двигаться быстро и размашисто, задевать правильные точки и творить руками что-то невозможное. — Чёрт, я так давно хотел сделать это с тобой, — мурчит Гук Тэхёну в затылок и гладит тренированную грудь. Тэхён стонет очень громко, потому что Чонгук берёт его слишком яростно, слишком быстро и слишком хорошо, не жалея тела, потому что на мужчине всё заживает, как на собаке, не жалея его связок, которые надрываются с каждым стоном всё больше, и не жалея его всего, потому что от того, насколько хорошо Гук двигается в нём, можно откинуться прямо в ванной. У Кима давно никого не было, поэтому ощущения чересчур яркие, и он кончает первым, в то время как Гук по ощущениям точно сможет ещё очень долго. — Выйди из меня, я только что кончил, — хрипит Тэхён, когда Чонгук, несмотря на только что случившийся оргазм, продолжает сильно толкаться внутри. — Тебе больно? — сразу же интересуется Гук, быстро выходя и разворачивая Кима к себе лицом. Тэхён целует кончик его носа и спускается ниже, становясь на колени. — Конечно больно. Я только кончил и сейчас очень чувствительный там, так что я доведу тебя до оргазма ртом. Чонгук вообще не против — ему уже хорошо только от одного вида Тэхёна, стоящего перед ним на коленях и берущего член за щёку. У Кима, видимо, много опыта, потому что так хорошо Гуку ещё никто не сосал. Он кончает скорее, чем думал, и всё, что из него выходит, оказывается у Тэхёна на языке. — Ты прекрасен, — выдыхает Чонгук и наклоняется ниже, чтобы чмокнуть Тэхёна в измазанные губы. Уставшие, они возвращаются на диван и видят, что по телевизору уже идёт церемония награждения, а на пьедестале — Юнги с Намджуном. Что же, это было ожидаемо для всех. Тэхён кряхтит, но укладывает свою голову Гуку на голую грудь и закидывает на него ноги. Тот обнимает плечи Тэхёна и утыкается ему носом в волосы. Кто бы мог подумать, что они закончат вот так — вместе. Впереди ещё адский месяц тренировок и изнурительные дни до Олимпиады, а потом у них будет совсем чуть-чуть времени, чтобы доказать, что они лучшие и что Тэхён достоин золота. Чонгук это, кстати, и так знает.

⛸⛸⛸

Время до Олимпиады тянулось невозможно медленно, но у Тэхёна складывалось ощущение, что он не успевал дышать. Он прошёл курс реабилитации, прошёл курс с Кёнсу, сдал кучу анализов и провёл бесчисленное количество тренировок. На личную жизнь времени совсем не хватало, а требовала она очень много: и с Ёнсо каждый день вечером поболтать, и наконец поговорить с Чимином, и Чонгук стал вести себя как ласковый котёнок, желающий нагнуть Тэхёна в душевой после тренировки, перед интервью в бизнес-центре, дома на диване, на балконе, в коридоре, у Хосока в гостях, на банкетах… Список можно продолжать долго, потому что Чону вечно чего-то не хватало (Тэхёна), и он восполнял это сексом. Ким никогда не был против — спать с Чонгуком приятно, но ему не двадцать лет, чтобы так перенапрягаться. В итоге они пришли к компромиссу, и Чонгук стал довольствоваться лишь отсосами и взаимной дрочкой (иногда перепадало, конечно, но редко), и Ким вздохнул с облегчением. Сейчас в голове только спорт и соперничество с братом, который даже не удосужился прийти к нему тогда в больницу (приходил, но посчитал, что Тэхёну знать не обязательно). Весь февраль прошёл в бесконечной суматохе, и, когда самолёт приземлился на китайскую землю, где должно было состояться главное событие четырёхлетия, все облегчённо выдохнули. Всё, дальше только показывать результат: ничего уже не переделать, не исправить и не изменить. — Чонгук, — обращается перед последней тренировкой к нему Тэхён. — Помнишь, ты мне как-то сказал, что для тебя фигурное катание — это не искусство, а набор каких-то действий, благодаря которым ты можешь узнать свои пределы? — Чонгук задумчиво кивает. — Твоё мнение поменялось? Чонгук сильнее натягивает на пальцы перчатки и ближе подъезжает к Тэхёну. — Знаешь, я всё смотрю на тебя с Намджуном и думаю: а как вы вообще живёте? Постоянно соревнуетесь, сравниваете себя друг с другом. Ты мне твердил, что для тебя наш спорт — это нечто большее, но иногда мне кажется, что и ты воспринимаешь его эгоистически. Ким улыбается и дотягивается пальцами до красных щёк Чонгука, проводит по ним и останавливается на губах. — Каким проницательным стал, — усмехается. — Я пытался найти себя, сравнивая свою личность с личностью Намджуна, но так ничего и не добился. Говорят, что всё познаётся в сравнении, но у меня не вышло. Я не нашёл те самые отличия, а лишь писал скопированный автопортрет, но он был не мой — сформированный кем-то за меня: братом, мамой, зрителями, Чимином, Джихё или Хосоком. Но вот чудо — с тобой я нашёл себя. Да, я всё ещё катаюсь, чтобы победить, но Джуну доказывать уже ничего не хочется. Я это делаю для себя — хочу убедиться, что я могу намного больше, чем думаю. Чонгук целует его в кончик носа — у них это переросло в привычку. — А я всё ещё занимаюсь фигурным катанием, чтобы узнать пределы, но теперь я думаю, что спорт может быть искусством, и я хочу показать его людям. Тэхён упирается руками в широкие плечи и игриво лижет щёку Чонгука. Он так изменился — из холодного и сдержанного человека превратился в более мягкого и тёплого. — Так давай завтра им покажем наше искусство, мой Сэймэй. Тэхён шепчет эти слова, и тепло маслом разливается в груди. Вместе. Они сделают это вместе. И это будут не просто прокаты — это будут истории: о трудных решениях, о соперничестве, об обидах, о сложностях во взаимоотношениях, о травмах, о долгом пути к цели, о влюблённости и понимании. Чонгук с Тэхёном проигрывают короткую программу — слишком много эмоций захлестнуло, и они ошиблись на параллельных прыжках, став лишь четвёртыми. Разрыв небольшой, поэтому паниковать рано. Остаётся только показывать максимум завтра в произвольной. Чонгук не может оступиться ради Тэхёна, Тэхён — ради них обоих. Когда на лёд выходит пара, одетая в сиреневые костюмы, воздух на стадионе застывает, поэтому можно буквально потрогать эту висящую решимость. Хосок стоит у бортика вместе с Чимином и прикусывает губу — у них просто нет права на ошибку. Пак с замиранием сердца наблюдает за начавшейся программой, и слеза скатывается по его щеке — Тэхён никогда не был его, и сейчас это особенно заметно. Можно сколько угодно говорить, что на льду у этой пары просто хорошая химия, но Чимин же не слепой. Возможно, где-то ему не хватило решимости, где-то нежности, а где-то удачного случая, но пора отпускать Кима — им не по пути. Хосок косится сначала на пускающего слёзы хореографа, а потом на рядом стоящего Сокджина. Их взгляды пересекаются, и Хосок понимает, что сейчас тоже наступает ещё один конец — конец их личной вражде. Сокджин смаргивает влагу с глаз и переводит взгляд на лёд, где пишется история. Он готов принять поражение в этом раунде, потому что заслуженно и справедливо. Эти двое невероятны от кончиков пальцев и до макушек: сильные, плавные, уверенные — уже точно победившие. Юнги с Намджуном тоже стоят рядом — они своё откатали уже и сейчас просто наблюдают. Мин утирает слёзы с глаз и прижимается к груди Джуна, который обхватывает его всего и укладывает голову на макушку. Не хочет, чтобы кто-то видел, как его глаза тоже блестят. Тэхён с Чонгуком завершают программу, и зал взрывается. Они падают на лёд, и Тэхён беззвучно кричит. — Мы сделали это, Гук, — Тэхён переворачивается на спину и бьёт коньком по льду. — Если мы не выиграем, то я уже ничего не понимаю в этой жизни. Чонгук нависает сверху и целует Кима в уголок глаза, туда, где крупная слезинка должна была вот-вот сорваться. Они проходят в зону Kiss and Cry, и на них сразу же нападают Хосок с Чимином, принимаясь крепко обнимать. Арбитры надолго не затягивают выставление оценок и выводят на табло результат, который бьёт мировой рекорд. — Сделали, — шепчет Чонгук и, не взирая на камеры, утягивает Тэхёна в глубокий поцелуй. Может, им ещё прилетит за это, но уже всё равно, когда в кармане золотая олимпийская медаль. Церемония награждения происходит почти сразу, и уже совсем скоро они стоят на пьедестале и слушают национальный гимн. Медали блестят на их шеях, а сцепленные вместе руки дают новую пищу для журналистов. — Поздравляю, брат, — Намджун протягивает руку Тэхёну, когда тот спускается с подиума. Тэхён оценивает протянутую руку и с улыбкой её сжимает. — И я тебя поздравляю, — отвечает Ким, а потом добавляет: — Брат. И в эту секунду крепкие руки прижимают его к себе. Это первые объятия за столько лет, и какие же хорошие — спокойные и стабильные. Нет смысла враждовать — Тэхён добился своего, а Намджуну сейчас должно быть не до этого, потому что на пальце Юнги появилось новое колечко. Тэхён тактично молчит и не задаёт вопросов, потому что уверен, что Ким сам расскажет, когда посчитает нужным. Тэхён отрывается от брата и подходит к Чонгуку, обнимая того за талию. — Ты мне нравишься, Чон, — шепчет Тэхён ему на ухо. Щёки Чонгука краснеют. — Только потому что помог выиграть золото? Тэхён хмурится, но в глазах нет злобы. — Нет, потому что ты — это Чон Чонгук, который забирается на мой диван с ногами и пачкает обивку едой, который разбрасывает мятую одежду и совсем не хочет её собирать, который слабо завязывает шнурки на коньках, который катается так, что у меня сердце замирает. Сэймэй, — с нежностью отвечает Тэхён. Такие признания уже даже не неловкие — вполне обычные. — Я не воспользуюсь твоим предложением, — Гук берёт холодные ладони в свои руки и дышит на них жарким дыханием. — Мне это не нужно. Пусть Лео катается, я не могу подставить человека, а своё я уже получил… и даже больше, — он ловко подмигивает, и Тэхён закатывает глаза. — Я не сомневался в тебе. — А что ты будешь делать? Твоя же цель выполнена, — спрашивает Чонгук и берёт Тэхёна за руку, отводя того в раздевалку. Тэхён задумчиво смотрит вверх. — Я уйду. Больше не могу кататься. Займусь тренерской деятельностью — хочу открыть свою школу. — Тогда я тоже, — сразу же встревает Чонгук. — Не хочу без тебя кататься. Тэхён вздыхает — Гуку ещё лет шесть в спорте точно провести можно было бы. — Не делай поспешных выводов, — гладит его руку Ким. — В любом случае, моей школе всегда нужны хорошие тренеры. Чонгук сияет и утягивает Тэхёна в поцелуй. Они внезапно влюблены друг в друга, внезапно хотят провести жизнь вместе, внезапно строят планы на будущее и внезапно хотят касаться друг друга двадцать четыре часа в сутки. — Ты очень изменился, Тэхён, — Чонгук бодает его головой. — Ты меня изменил, — в той же манере отвечает ему Ким. «Я, кажется, очень сильно влюблён в тебя», — говорят их сердца.