Проверка на гейство

Класс 2-А на очередных каникулах, без возможности отдохнуть, поехал в тренировочный лагерь в горах. Приехав к вечеру, они успели лишь поужинать и отойти в комнаты, выделенные специально для девочек и мальчиков. Но парни спать, очевидно, еще не собирались. — Да ладно вам! Что, прям ни разу?! И никто? Каминари просто ушам не верит. 16 лет оболтусам. И ни разу в жизни не поцеловаться. Парни в подтверждение мотают отрицательно головой. Не сказать, что в этом есть что-то удивительное. Но чтобы все 13 человек оставались нецелованными. — Тебе легко говорить! — кривится Минета, бросая на него раздраженный взгляд. — Родился красавчиком. А потом ржешь над одноклассниками, которые ни разу не целовались. — Выиграл генетическую лотерею, — усмехается Бакуго. — Ну, вообще-то, я обаятельный красавчик. Ты посмотри на Тодороки. Вот кто точно выиграл эту лотерею, — Денки указывает на него пальцем, получая в ответ холодное снова раздражение, — Упс. Ну, в общем-то, его поцелуи вообще не интересуют, сколько бы там девочек за ним не бегало, — Тодороки хотел что-то спросить или ответить, но Каминари быстро перевел внимание на Ингениума, расстилающего свой футон. — Или Иида, — он подошел к нему ближе и наклонился к лицу, задумчиво приложив пальцы к подбородку. — Ну, вроде красивый, если по меркам девушек, то скорее всего. Но и ему поцелуи не нужны. Не нужны же? Тенья мгновенно краснеет от такой наглости и цедит: — Не нужны. И перестань болтать об этом. Твои оценки в классе самые худшие, а отвлечение на подобного рода вещи ума тебе не прибавит. Если ты завалишь экзамен, то ты очень надолго забудешь о каких-либо отношениях с девушками вообще. Понимаешь? А теперь все начинают готовиться ко сну! — Да стой же, Иида, — встревает Киришима. — Каминари, может, расскажешь, каково это? Денки, погрустневший из-за напоминания оценок, снова загорается и окидывает остальных одноклассников взглядом, замечая их коллективную заинтересованность. Ну, кроме Ииды и Бакуго, конечно же. Но, Господи, даже Шото изменился в лице. Он садится перед всеми на свой неразобранный футон в позе лотоса, чувствуя себя мудрецом. — Ну ладно. Просвещу вас, дети мои, — Бакуго только фыркает и незаинтересованно отводит взгляд в телефон. — Поцелуи — это клево. Я когда впервые поцеловался, то сердце капец как стучало. В хорошем смысле. Как будто моя причуда легонько прошлась по телу и пощекотала, хотя я уверен, что не активировал ее. А еще ноги в первый раз дрожали. Ну, это от волнения, потому что та девушка мне нравилась. И сначала ты просто касаешься губ. Уже на этом моменте я понял, что мне это очень нравится. Потому что чувствуешь тепло, близость. Как будто этого и не хватало все время. Ну и потом вы слабо кусаете друг друга за губы. А потом добавляется язык. Знаю, звучит наверное, не очень. Да и мокро сначала немного. Но потом как-то втягиваешься и вообще отлипать не хочешь. Можно вообще так кучу времени просидеть, целуясь. И в это время хочется ближе прижать к себе эту девушку, не отпускать и гладить. И от касаний будто ток по телу проходится. А губы… ну, это как будто танец какой-то что ли. Вроде все движения похожи, но все равно хочется повторять и не прерывать. В общем, я ощущал себя прекрасно, и чувства прям — бац! — взрывные. Я целовался с тремя девушками. Много раз. И первый поцелуй должен запомниться надолго — мне запомнился. А дальше интереснее, потому что я начал учиться, как вообще целоваться правильно и все такое. И так ощущения стали еще лучше, и нравиться начало больше. Ну, вот так-то. А еще, дети, — подмигивает Каминари, — не повторяйте моих ошибок и предлагайте девушке встречаться. Потому что просто целоваться прикольно. Но когда вы вместе что-то делаете: на свидания там ходите, просто сидите или гуляете, — мне кажется, так еще лучше. Одноклассники сидят задумчиво. Каминари оглядывает их, останавливается взглядом на Шото. Тот вообще покраснел немного, что несвойственно для него. Он посмотрел на блондина с каким-то немым, но важным вопросом в глазах. Что бы это значило? — Пфф… Ты лишь убедил меня, что это тупая трата времени, — говорит Бакуго, что-то набирая в телефоне. — Да ладно тебе, Каччан. Для каждого может найтись девушка. Даже для тебя, пусть ты и грубый, эгоистичный, необаятельный и выглядишь, как… — Каминари запнулся, когда Бакуго посмотрел на него с желанием убить. — Как?! — его ладони начали искриться особенно сильно, а губы искривились в ужасающей улыбке, когда Денки начал пятиться к двери. — Договаривай. — Эм… как мужественный, сильный мачо. Я, пожалуй, выйду ненадолго. И следом его пребывания здесь остался лишь громкий хлопок двери. Каминари вышел на крыльцо общежития, облегченно выдыхая. «Вот и помогай после этого друзьям, хоти для них как лучше». Он просто стоит и смотрит на звезды, так как в такой экологичной и живой местности они смотрятся… да вообще видны хотя бы. Дверь сзади снова открывается. — Каминари. Эм… — Тодороки отводит взгляд, так как немного смущается вести разговор об интимной тематике. — У меня вопрос. Про то, что ты рассказывал, — он видит, как Денки приподнимает одну бровь. — Я про поцелуи. Это действительно так прекрасно, как ты описал? Может, есть какие-то исключения? Каминари заинтересованно смотрит на него. Неужели Тодороки, всего такого скрытного, холодного, грубоватого да и несентиментального, действительно могла задеть эта тема? И, не заметив неловкости в позе Шото, он только широко улыбнулся. Товарищей надо выручать. — Может, и есть. Но в целом, да, чувак. Это прекрасные чувства и ощущения. Особенно когда научишься это делать очень хорошо. Сказал бы даже, что поцелуи ни с чем не сравнимы. Ну, разве что с… хе-хе, — широко улыбнулся он и пальцем смущенно почесал щеку. — Да, не сравнимы. — А ты, ну, сравнивал? — Тодороки ловит наполненный непониманием взгляд. Шото выдохнул. Ладно, всего лишь обычная тема, касающаяся естественных потребностей. Так что можно перестать смущаться. Особенно перед ним не кто-то взрослый, чтоб было стыдно говорить. А ладить с внутренним голосом, со своими мыслями и слушать их Тодороки умеет прекрасно, поэтому лицо делается, как обычно, спокойным. — Я про то, что целовался ли ты, например, еще и с парнями? Иначе как вообще можно такое утверждать, если… Лицо блондина вытягивается, и дальше он даже и не слушает, перебивает, немного нервно восклицая: — Не целовался я с парнями! — он осекается — не подслушивает ли кто, — И вообще, что за провокационные вопросы у тебя? Шото даже не улыбается, чтобы подумать, что он шутит. Даже стал более расслабленным и бесстрастным. «Неужели его это серьезно интересует?» Скорее всего, так как он обычно не шутит и рот зря не открывает. Поэтому даже посмеяться нервно в ответ не получается. — Я уже целовался с девушкой, — признается Шото, глядя в глаза. — Но я не испытал того, что ты описал. Знаешь, это было… просто было. И тогда я подумал, что так и надо. Но сейчас я сомневаюсь. Каминари молчит, не зная, что ответить. Значит ли это, что Шото в принципе не привлекают девушки? Да нет, просто ошибка какая-то. — Так, — тянет он. — Хорошо. Девушка была симпатичной? — Да. — Умной? — Очень. — Вы хорошо знакомы? — Можно и так сказать. — Она тебе нравится? — Ну… да? — Почему так неуверенно? — Не знаю. — А почему решил попробовать? Тодороки вздыхает, потупив голову. — Не знаю. Неважно… Просто после того, как ты все описал, я подумал, что это вполне возможно: такое почувствовать. Только я сразу представил парня. И мне почему-то показалось, что это именно то, — выдержав паузу, он добавляет. — Кажется, я гей, да? Последнее было сказано, скорее, для себя и произнесено очень тихо. Разговор с Денки давал возможность спросить себя вслух, что еще больше подкрепляло мысли об озвученном. Но теперь стало еще непонятнее. До этого Шото удавалось наблюдать только за моделью поведения парочек, состоящих из мужчин и женщин. Хотя даже про их отношения он не читал и не смотрел: всякая романтика его не интересовала. Что уж теперь говорить обо всем новом для него. Видимо, Каминари уловил эту растерянность в нем. Да и простояли они в тишине довольно долго, и Дэнки уж стало совсем неловко. Он кладет руку на плечо Шото, заставляя поднять взгляд на себя. — Тодороки, тебе же не стыдно из-за этого? — Почему мне должно быть стыдно? — Хорошо. Не страшно? Тодороки мотает головой. — Тогда не понимаю, чего ты так разволновался, — фыркает Каминари и разводит руками в стороны. — Ну, я не знаю, что делать, — честно отвечает Шото. — Пытаться. Что же еще. Ты не поймешь, пока не попробуешь. Денки садится на ступеньку и хлопает рукой рядом с собой. Тодороки слушается. — Если честно, то я соврал, — Каминари смотрит перед собой, вытягивает ноги и наклоняется чуть назад, опираясь на руки, а на губах дерзкая улыбка. — Я целовался с парнями. Дважды. Но чтобы, опять же, попробовать. И ты был прав, мне было интересно сравнить. С девчонками лучше. С ними я как раз испытал волнение, влюбленность. А с парнями… ну, прикольно. Тепло и приятно вроде, ощущения хорошие. Но с девушками все равно лучше. Понимаешь, тут же важны еще и касания, — он переводит взгляд на Шото, который имеет вид очень внимательного слушателя. — Вот девушек во время поцелуя хотелось касаться, обнять там, прижаться. А с парнями просто целуешься, и других желаний не возникает. Если у тебя во время поцелуя с девушкой не было таких желаний, то тогда ты, возможно, и вправду голубых кровей, — усмехается Денки и снова переводит взгляд обратно. — Но говорю же, надо пробовать. Ты еще даже не целовался с парнем. Вдруг тоже не понравится. Так что не грузи пока голову всяким. — Понятно, — кивает Шото. — Если хочешь, — лукаво подмигивает Денки, — я могу попросить кого-то из тех двух парней тебе помочь. Они вроде симпатичные. Хотя я не очень понимаю. — Не стоит, — мотает головой Тодороки, а кончики ушей тут же покраснели. — Можно лучше тебя? Поцеловать. — Э? — Каминари клинит, он с глупым выражением лица смотрит на немного смущенного Тодороки, и в следующую секунду его пробивает на нервный смех. — Вот ведь. Завидую твоей прямолинейности. Ладно уж, — он быстро кладет руки на плечи Тодороки и, слегка надавливая на них, подтягивается и садится ближе, приближается к лицу Шото. — Никогда не думал, что буду целоваться с нашим серьезным и холодным парнем, по которому многие девушки, между прочим, сохнут. Ах, бедняжки, знали бы, — и из шутливого голос внезапно меняется: понижается на полтона, становится томным, — он шепчет прямо в губы и цепляет глазами взгляд Тодороки. — Но тебе повезло. Я многому могу тебя научить. Для Каминари это лишь подкат, шуточная попытка заигрывания и веселье, зато у Тодороки мурашки по коже пробежали. Кажется, Денки даже слышит, как его сердце быстро и громко стучится о ребра. Шото не ждет да и не хочет, наклоняется к его губам и первым касается. Блондин отвечает. Он мягко обхватывает его верхнюю губу своими. Они у Шото не кажутся расслабленными, сам он немного зажат, а плечи напряжены. Боится что-то сделать не так? Каминари начинает плавно вести рукой по его плечу, чтобы как-то успокоить и унять чужое волнение. Немного отстраняется, позволяя выдохнуть и снова припадает. Неспеша обхватывает неумелые губы своими, одаривая Шото совсем пока легкими и невесомыми поцелуями, и приоткрывает глаза. Тодороки смущен. Каминари снова отрывается, любопытно разглядывает его. Не тот вид, к которому привыкли все. Видимо, ему и вправду нравится. Денки прижимается еще ближе для удобства и опять обращается к губам. Только теперь Тодороки начинает действовать более рвано и быстро. И на близость отвечает тем, что начинает льнуть к блондину, даже немного напирая и заставляя отклониться назад под своим весом. Денки тихо чмокает его в губы и отстраняет голову теперь подальше, ловит вопросительный взгляд и надавливает на плечи Шото, чтобы тот сел прямо. Насмешливо улыбается. — Не так быстро. Спешить некуда. И это. Не война. Лучше наслаждайся. — Хорошо. — Умничка. Они снова сливаются в поцелуе. Но уже более медленном, тягучем. И Тодороки такое нравится больше. Он не понимает, что и как делать, но автоматически повторяет за Каминари. Пока тот кусает или посасывает его за нижнюю губу, Тодороки то же самое делает с верхней. А еще ощущает чувство удовольствия от его легких касаний на плечах, шее. Время от времени Каминари отрывается, смотрит в глаза и прямо в губы интимно и хрипловато шепчет разные советы: расслабь губы; не напрягай так челюсть; повторяй за мной; не кусай так сильно, спокойнее. Тодороки учится находить эту грань между слишком слабым, сухим поцелуем и грубым, чтобы Денки тоже было приятно. И вроде получатся, потому что блондин одобрительно проводит рукой по волосам и целует интенсивнее и глубже. Ох, и как же он был прав. Это действительно затягивает. Первый поцелуй Шото и в половину не был так хорош. Хотя он старался, и Яойорозу тоже. Он не понял, как долго они с Каминари так просидели, просто целуясь, но признался себе, что этого недостаточно. Тодороки медленно отрывается и смотрит в лукавые глаза Каминари, улавливая немой вопрос. «Я же знаю, тебе понравилось». Что тут скрывать, понравилось. Очень. И хочется больше. — И как тебе такая проверка на гейство? — Нормально. Каминари, можно… тебя коснуться? — Так, что ж, — задумчиво протягивает Денки, этого вопроса он не ожидал. — Только потому, что ты стараешься понять себя. То сделаю исключение, но в меру. Понял? Я не шучу! Врежу. Тодороки кивает. — А как далеко мне можно зайти? Шото спокоен, потому что для него это лишь технический вопрос. Зато Каминари впервые за их разговор так вспыхивает, так как фраза звучит пошло и двусмысленно. «Чертов…» Особенно в контексте такого раскрасневшегося и расслабленного Тодороки. — Кхм… Ну, можешь обнять и, ну… поводить по спине. Но не ниже талии! И, блин, я не хочу об этом говорить! Будто сам не определишь границы по отношению к «негею». «Черт, стыдно». И ладно девушке такое говорить, там бы он не растерялся так, отделался бы флиртом. Шото лишь кивнул и обнял. Снова мягко коснулся губ и медленно начал вести ладонями по спине Каминари. Тепло и приятно. Скорее, даже жарко, потому что левая рука Тодороки будто бы горит. Самого блондина хватает лишь поглаживать плечи и перебирать волосы на затылке. Когда поцелуи становятся глубже и страстнее, Денки решается на шаг, на который еще не решался с другими парнями. Он немного обсасывает, кусает, оттягивая, чужие губы, и медленно проводит по ним языком. Он отклоняет голову в сторону и легко проталкивается языком в приоткрытый рот Шото. Поглаживает его язык своим, обводит, касается неба. Тодороки охотно отвечает. Но все же это оказалось немного неожиданным, поэтому он резковато отстраняется, ибо как-то мягко закончить такой поцелуй просто не представляется возможным. Денки слегка усмехается, очерчивая взглядом приоткрытые и влажные губы Тодороки: — Это называется французский поцелуй. И он более страстный и головокружительный. Не хочешь продолжить? — Хочу. Шото обхватывает лицо Каминари, притягивая к себе, наклоняет голову и льнет к губам, сразу же проталкивая язык. Что ж, вот и верь теперь в тихонь, которые таковыми, на самом деле, не являются. Блондин активно ему отвечает, будто они кружатся в каком-то танце. «Это немного другое», — думает Шото. Каминари прав: более головокружительно. И удовольствия больше, особенно когда чувствуешь, как твой язык посасывают и будто бы захватывают в плен. А чередование обычного и французского делают поцелуй индивидуальным, оригинальным, страстным, желанным и волнующим. Он отзывается приятным, тянущим чувством в солнечном сплетении. И хочется прижать человека еще ближе — хотя куда уж ближе — обласкать. Но сейчас ему нельзя. Денки все еще поглаживает его плечи, немного массируя, и чувствует, что кожа Шото стала еще горячее. Это чувствовалось даже через одежду. Шото слабо застонал в поцелуй. Вот ведь провокатор. Как бы этот Айси-Хот не возбудился еще, потому что уж в этом Каминари ему точно помогать не собирается. И ниже своими руками он точно не спустится. Может, когда-нибудь, с кем-нибудь, в целях эксперимента. Но сначала он переспит с девушкой. Видимо, он слишком сильно призадумался, так как Шото недовольно укусил его за нижнюю губу. Погодите. Недовольно? Его наказывают? Каминари усмехается в поцелуй. И продолжить бы, но за дверью послышались громкие голоса и шаги. Шото и Денки резко отлепляются друг от друга и отсаживаются подальше. Каминари молниеносно проводит руками по волосам Тодороки, чтобы убрать беспорядок, который сам же и создал. Дверь распахивается будто бы с ноги, а из здания выходят Бакуго (кто бы мог подумать!), Серо и Киришима. Не успели они ничего сказать, как Тодороки резко встал. — Что ж, спасибо, Каминари. Я пойду. В голосе сквозит волнение, что удивляет всех парней. Он, весь красный и растерянный, метнулся в проход и скрылся. — Чем это вы тут занимались? — Серо проводит подозрительный взгляд от двери к Денки. Тот спокойно встает, отряхивается и хмыкает. — Да так. Наш холодный парень захотел побольше послушать про тему поцелуйчиков, — все трое разглядывают его с сомнением. — Эй, я не шучу, вообще-то. — Ну да, верим, — скептически произносит Бакуго. Что ж, зато не придется оправдываться.